Кто в доме хозяин?

            

- А вот для меня, Соня, весна начинается с солнышков мать- и - мачехи.
- Лисавета Паловна, сколько раз вам говорить : меня зовут Со - Ни -Я !
- Дак я  тоже: Елизавета Павловна.
- Мы с тобой всю жизнь поправляем друг друга, а называем, как удобно.
- Мать - и - мачеха говоришь. И мою весну  этот цветок начинал. Как  только чуть снег  сойдет - они тут как тут.  Завалинки страсть как любят. Дом в цветах,как
в ожерелье. Знать бы распорядителей  природной благодати. Да благодарить их.
 Что за существа  украшают  землю?

- Три года назад весь город накрыли голубые колокольчики. На полях и пустошах выросла аптечная ромашка, ее сроду тут не бывало!
- А я другое вспомнила:  вскоре после войны наш маленький поселок Междуречье просто заполонили лилии - саранки. До подхода рыбы есть было  нечего, мы саранки копали и эти луковицы запекали. А родители оладьи, как драники, готовили.Крахмал
у них сладкий,  до сего дня вкус чувствую.

Две женщины с наступлением теплых весенных дней  привычно устраиваются возле подъезда. Одна тучная с больными ногами, утопленными в уги - вроде валенок,  классическая бабушка. Она занимает почти всю скамейку, из - под толстого вязаного пальто выглядывает яркий фартук.  Надежность натуры и уютность  определяет добрейшее лицо с детской открытой улыбкой  ярких голубых глаз. Ее собеседница, крошечная ухоженная и укутанная в меховой жакет кореянка,  приносит   свой стульчик с мягкой подушкой и термос  с зеленым чаем.

- Спит лялечка! - кореянка кивает в сторону коляски под рукой Елизаветы
Павловны.
- Лиля ее звать, Ли- ля! Куда ей деться, вырастет. Настю полгода обрабатывала: теперь  ты  - мать,  всю жизнь должна заботиться о Лиле - кормить, учить, лечить и одевать. А значит, образование получать надо. Слава Богу,  у нее интерес к компъютеру лет с пяти - шести. Послушалась! Пошла учиться. Твои - то компъютерщики навещают?!

-Лисавета, зачем душу травишь, знаешь ведь, что они не приходят, тебе все видно со второго этажа.
- Да, высоко сижу, далеко гляжу! Твой  Николай совсем искурился: серый аж стал. Насчитала однажды: девять раз за вечер вышел на крыльцо с сигаретой. В последнюю метель дело было. И что ты его как собаку на улицу гонишь?
-Он сам никогда не позволит дома смолить...  Переживает мой Коля сильно, что дети наши корейские обычаи забыли, слушаются только, что интернет насоветует.

Корейцы знаешь какие трудолюбивые,  никогда ни на кого не надеялись, по своему уму и заработку жили. В трудных случаях помогали родне: выдать замуж, помочь заболевшему, сообща дом поставить. А нынче за модой гонятся - кредитов наберут на машины или на вещи, чтоб не хуже, чем у других. А на детей какую прорву расходуют! Отец им не советчик. "Время твое прошло,"-говорят.  Сония отмахнулась от горестной мысли, словно от мухи, и улыбнулась: что с них возьмешь!

Разговор вплетается в узор дня так же, как лопаются почки рябины, расцветают под окном желтые крокусы.  Из неясных мечтаний, из добрых намерений, ласковых слов,  поглаживаний, агуканий, поцелуев, возражений и упрямства - из ежедневных дел  незаметно сотворяются семейные миры с неповторимым узором. Как вселенные.
Чудеса да и только!

Щебечут  старушки, воркуют голуби, деловито подбирают у их ног хлебные крошки. Еще совсем недавно  женщины  старались не замечать  друг друга. Вспыхнувшая вражда заставляла их насупливаться и делать вид, что незнакомы. При том, что с наступлением весны,  единственное теплое и сухое место на пятачке у подъезда.

Сорок лет дому,  столько же - бывшие работницы хлебокомбината, для  которых построен дом, знают друг друга. Баба Сония  ( так она  себя просит называть) и Елизавета  Павловна - подруги с молодости. Все это время  вместе праздники
справляли, считай, детей вместе подняли. Всем делились, секретов друг  от друга не было.

Однажды, когда дети подросли,  подруги отважились на поездку к южному морю. Решили показать  детям большой мир. Собрать  четверых в дальнюю дорогу - не пирог испечь. Каждый ХОТЕЛ взять дорогие ему игрушки, книжки. Реву и обид было! Еле упаковались. Зато все остальное сладилось лучше некуда.

Жили в Судаке у старушки, в бывшем винном погребе : сухо, прохладно, простанство - хоть на самокате катайся. Море рядом, детки плавать научились, коз бабушкиных в ущелье пасли, за это каждый вечер литровую кринку молока приносили. После  поездки и вовсе стали - не разлей вода.   


Впервые трещина в отношениях случилась, когда баба Сония  в Корею отправилась.  Дошла ее очередь переселиться на свою Родину, с которой была разлучена с рождения. Поехала, получила квартирку в пригороде Пуссана, оформила гражданство. И ...  вернулась назад, в свой дом, к сыну и его семье. К неразлучной Лисавете Паловне.
- Не могла там ни есть, ни спать нормально. Тянула неведомая сила.  Бессонными ночами мысленно все ходила и ходила по улицам нашим.  Каждый  дом как родственника дорогого разглядывала через мокрые глаза.
Меня земляки убеждали: здесь чистота, порядок во всем, комфорт, удобство, красота. А отношение, а лечение! 

-Все говорю так. Да только мил мне мой остров до боли срдечной, до бессонницы, до слез. Там сам воздух от хворей лечит. И сопки, и море  и запах водорослей, что собирала всю жизнь - все  мое , дорогое, родное ...  Душа там осталась и просит вернуться. Не верили, понимаешь, Лисавета. Заболела я крепко: легла - есть и пить перестала.

Наши земляки, что со мной прибыли, в беде не оставили: сыну Коле позвонили, тот прилетел на другой же день.Сказал:  вернись домой, мама. Все болячки сразу прошли, откуда - то силы появились. Собирала пожитки с радостью, с нетерпением, навсегда.

Вначале наговориться не могли подруги, словно полжизни в разлуке провели.  А всего - то год прошел. Но настал час:  поведала баба Сония о задании от корейской евангелистской церкви, к которой ее приписали по месту жительства. Поручили ей на Сахалине возглавить работу по привлечению верующих. Она, человек исполнительный, как только вернулась, принялась ходить по улице с библией и уговаривать  прохожих
посещать церковные молебны.

Елизавета Павловна  не могла поверить. Тишайшая Соня, за сорок лет ни разу не помянувшая Бога, стала  ревностной прихожанкой и зазывалой!Этого Елизавета  Павловна вынести не могла: высказала подруге все, что думает о людях прикинувшихся верующими ради какой - нибудь выгоды. Разнесла ее в пух и прах. Обозвала вербовщицей, сказала , ноги моей у тебя не будет, пока не прекратишь нечестно играть  с Богом.

В оправдание баба Соня шептала, что в восемдесят лет  имеет право  к Богу притулиться, чтоб помирать не так страшно было.
- Хорошо, подружка придумала, ты, значит Богу новых верующих,  а он тебе тепленькое место в Раю!  А за меня словечко замолвишь?!  Сорок лет как сестры, а помирать - врозь?

...Вскоре внучка бабы Сонии, Юля, родила мальчика и кавалькада из десяти машин,  украшенных шариками и живыми цветами , с  друзьями молодых,  распевающих  "Вот он - Я знакомлюсь с городом", промчались от роддома по главной улице. Сделали остановку у родительского дома.

Громкая музыка, машины в цветах, парни в белых костюмах с инструментами,
выстроившиеся  полукругом  под рябиной, выманили всех жильцов. Бабушка Сония, ее сын и невестка, слегка обалдевшие, оказались один на один с маленьким свертком в руках  молодого отца.

Флэшмоб был разыгран красиво: все парни склонились в низком поклоне перед родственниками и прокричали:   "Слава  Вам!  Здравствуй новый человек из рода Кимов!  Здравствуй,  человек!"  Из динамиков полилась "Колыбельная ".  Ребята  открыли бутылку шампанского и первой поднесли  бабушке Сонии. Она тихо плакала.  Маленькое   лицо  от радости  собралось  в бесчисленные лучики, разбегающиеся от сияющих глаз.

Елизавета Павловна  распереживавшись, обрушилась на подружку с объятиями, та едва устояла.
- Ну вот и нашлось тебе настоящее дело! Будешь внука растить. Сам Бог тебе велит.

Недели через две баба Соня с прихожанами приводили в порядок корейское кладбище. День был ненастный - дул с моря ледяной сырой ветер. Работали как всегда и за страх , и за совесть. Много ли надо худенькой не очень выносливой женщине. Простудилась она. И слегла. Пришла Елизавета Павловна, температуру померила, приложилась ухом к груди  - дыхание послушала. И сильно закручинилась. Лихая пневмония разгоралась как пожар.

Елизавета Павловна сдала внучке малышку Лилю, собрала нужные вещи и отправилась к подружке. Врач подтвердил диагноз и выписал направление в стационар. Баба Сония, пересиливая сжигавшую ее температуру сорок, прошептала, что умирать будет дома. При этом крепко сжала кулачки на груди и повторила врачу: моя жизнь,  как хочу, так и умру.

- Нееет, Соня, не время тебе умирать, вот правнуков на ноги поставим, тогда, Бог даст, вместе уйдем.
- Мой Бог мне велит собираться в путь, прошелестела баба Соня и впала
в беспамятство.

Елизавета Павловна неделю не отходила от кровати. Баба Сония упорствовала не в шутку. Таблетки глотать не хотела, еду и питье не принимала. Сколько всего
разлила, испортила... А Елизавета  Павловна все ж исхитрялась таблетки растворять  и давать их вместе  с бульоном.   Сок из клюквы жаропонижающий в трубочку  вливала, а саму Сонию устраивала себе на колени. И растирала ее худенькое горячее тельце то медвежьим,  то барсучьим жиром, утепляла своей пуховой шалью. Ночами молилась у кровати. И ждала помощи от Сони.

Засыпала тут же в двух составленных креслах, забрав Сонину птичью лапку в свою мягкую  руку. На восьмой день, уже совершенно обессиленная Елизавета Павловна увидела на градуснике 37.  Превозмогая усталость, принялась  с радостным настроением колдовать над бульонами и целебными отварами.

Баба Сония к вечеру  глаза открыла,  остановила взгяд на подруге.
- Лисавета Паловна, ты - то как?
- А че мне доспеется,  надо дюжить, я в доме хозяин. Пока живу, мои родненькие,  как за каменной стеной.  Мы нужны своим детям и внукам. Помню, умерла мама, мне тогда тридцать исполнилось, я растерялась, испугалась. Казалось , что она меня  за что - то наказала. Бросила ком земли в открытую  яму - и стала другой, вроде как броню надела. Так по сей день и не снимаю.

 Мы им живые нужны, Соня,  чтобы они крепко встали  на ноги.  Глядишь, за оставшееся время узнаем, зачем на земле живем. И смерти сопротивляться перестанем.
- Свари мне , Лисавета, как я люблю - жиденький бульончик с морской капустой- пошептала совсем  исхудавшая и измученная кашлем Сония.
- Видно и правда поправляться надо - мальчонку нянчить. Не зря смерть прошла мимо. Должок,выходит, есть за мной. И подай мне зеркало да горячую салфетку - красоту
наводить буду.

- Все дам, только после чашки бульона, подруга моя.   Восемь дней я ждала, пока ты жить захочешь. Свежий супчик  тебя дожидается, я компанию составлю. А потом Лилю свою повидать пойду.
Соскучилась...

А когда вернусь, сделаю растирание, пенсе тебе приготовлю. Посмотрим  видеоролик, как внучка  твоего по городу прокатили.

Их нескончаемые беседы убеждают, что мир реален. И пока   в нем хозяйничают
бабушки, а не бозоны Хиггса,  портал в другое измерение закрыт.  Хорошо это или нет - не нам судить. Но основу закладывают добрые и заботливые, любящие своих кровиночек женщины . Если суждено детям стать первопроходцами в незнакомом и таинственном мире, мягкий свет добра они обязательно унаследуют.