Атаман всея Руси. Малый Круг казачий

На  берегу  Свияги  среди  бурдюжного  города  народного  войска  Степана  Тимофеевича  Разина  стоял  богатый  персидский  шатер. Несмотря  на  то, что  в  Симбирском  посаде  Атаману  отвели  лучший  дом  он, привыкший  к  походной  жизни, предпочитал  жить  ближе  к  своим  казакам.

Сегодня  Атаман  собирал  Малый  Круг – своих  есаулов – для  совета  о  дальнейших  действиях.
С самого утра Разин был мрачен – осада города затянулась, а оружных, справных воинских людей из числа московских стрельцов и природных донских казаков у атамана было мало. Большинство составляли крестьяне и посадский люд, бурлаки и ярыги с Волги, да разные нехристи – татарва, калмыки, башкирцы. А значит и спрос с них невелик, к бою они мало способны и против царева войска не устоят. Вот дворян и детей боярских зорить и на воротах вешать, да вилами им из брюха потроха выпускать – это у русского мужика завсегда хорошо получалось. Деды на Дону не раз рассказывали, как по призыву Болотникова черный люд государства Московского поднялся, да так тряхнул бояр, что зашатались вековые устои. Ну, даст Бог, и я их тряхну – не раз уже думал атаман. 

Недавно по его слову опять писали на Терки и в Запороги, на вольный Яйк и к калмыцким тайшам. Однако не в людях сейчас дело – нужна воинская справа, снаряд, зелье. Ежедень идут вести о восставших городах на Руси, восставших по его атаманскому слову. И любо было это Степану Тимофеевичу, и зверел он – каждый посланец просил батюшку атамана послать подмогу – казаков, пищалей, пушек, свинца да пороха. А где ж он на всю Русь справы добудет?
Вот и сегодня Сережка  да  Наумыч говорили о нехватке пороха и ядер к пушкам, о том, что многие пушки к бою уже не гожи, а новых у атамана сей день не было.
Мрачные мысли настолько овладели атаманом, что уже дня три он не выходил из шатра и много пил. Бражник он всегда был великий – в батю Тимоша Разю, но в дни пасмурные, нерадостные пил еще крепче, бросая дела войсковые на ближних есаулов.

Наконец сегодня с рассветом Тимофеевич решил вернуться к делам.
А дела были невеселые. Посад симбирский сразу сдался на милость атамана, а вот в кремле воевода с воинскими людьми и частью жителей заперся крепко и выкурить его оттуда никак не получалось. И теперь надо было решать – как быть дале – бросить осаду к чертям собачьим или брать кремль приступом. Время уходило, а царские войска нужно всегда брать нахрапом, коли воинского умения у атамановой рати не достает.
Степан бросил хмурый полный  тоски  взгляд в угол, где у низкого столика стоял непочатый  бочонок крепкой  водки. Но пить сегодня было никак нельзя. В шатер сунулся джура – молодой казак в синей куртке и красных шароварах: «Батько, тут есаулы собрались, твоего слова ждут». Атаман  вытянул  из-за  широкого  узорного  пояса  кинжал  и  с  силой  метнул  его  в  ковер  у  дальнего  полога  шатра, висевший  на  крепко  сбитом  деревянном  щите. Клинок  вошел  в  ковер  как  должно, а  щит  содрогнулся  от  удара. Разин  посмотрел  на  результат  броска, удовлетворенно  хмыкнул, подмигнул  джуре и  широко,  но  грузно  шагая  вышел  из  шатра  к  есаулам.

Есаулы  сидели  у  атаманского  шатра  на  коврах  и  подушках, брошенных  прямо  на  утоптанную  землю. При  появлении  Разина  они  разом  вскочили – «Здрав  будь  батька, во  веки  веков!».
- Благодарствую  други! Сидайте  хлопцы, в  ногах  правды  немае – хмурый  взгляд  атамана  скользил  по  лицам  сподвижников  и  постепенно  светлел. Вот  хмурый, похожий  на  атамана  лицом  природный  дончак Наумов. Вот  веселый  и  лихой  Мишка  Черноусенко. Вот  хитрый  бисов  сын  старый  запорожский  полковник  Андрий  Боба. Вот  решительный  и  упорный  Сережка  Кривой, побратим  атамана. Вот  худой  и  изможденный  после  долго  трепавшей  его  лихоманки  бывший  яицкий  городовой  атаман, знаток  морского  боя  Федор  Сукнин. Вот  удалой  терский  казачина   смуглый  и  скуластый  Алешка  Протакин. Вот  умный  и  веселый  нехристь  Юшка – татарин, лютый  враг  бояр, мурз, да  царских  воевод. Вот  по  калмыцки  невозмутимый  Касим, друг  атаманской  юности. Вот  угрюмый, но  решительный  стрелецкий  вож  Гришка  Чикмаз.  Вот в черной рясе, с непокрытой головой батюшка Василий, большой знаток душ человечьих. А  вот  у  плоского  камня  с  письменным  прибором  бородатый  Мишка  Еремеев – мало  ли  куда  сегодня  батька  писать  укажет. Есаулы  смотрели  на  него  по-разному, но  в  глазах  каждого  полыхала  такая  вера  в  Разина, что  тепло  становилось  на  душе  у  грозного  атамана.

Хотя  тут  же  налетела  легкая  грусть – сколько  удалых  головушек  есаулов  и  казаков  потерял  Разин  за  эти годы. Деды  Рудаков  и  Сребряков, удалые  Иван  Черноярец, Петро  Мокеев  да  Михайла  Волоцкий. Да  всех  поминать  и  круг  зачинать  некогда  станет, впору  поминки  справлять. А  ведь  когда  шах  Персии  отказался  взять  войско  Разина  под  свою  руку, да  еще  и  послов  казачьих  порешил, славные  поминки  по  братьям  своим  справили  разинцы – дотла  спалили  шахов  любимый  заповедник  Фарабат. Разин  вспомнил,  как  с  борта  струга  смотрел  на  полыхающие  шаховы  дворцы, упрямо  мотнул  головой,  отгоняя  несвоевременные  мысли,  и  открыл  Малый  Круг.

Он махнул рукой джурам, ты вынесли из шатра атамана икону Спаса. Разин и есаулы разом скинули папахи и  шапки. Отец Василий неспешно вышел на середину, но молитву отбарабанил живо, видя, что Разину не до соблюдения полного чина. Сразу после окончания молитвы у шатра снова загремел набатом голос Степана Тимофеевича.
- Ну  что  атаманы – молодцы, что  делать  будем? Который  день  без  толку  стоим  под  крепостью. Пора  решать – как  быть  дале – забросить  осаду  и  идти  куда  дальше  или  брать  проклятую  крепость  приступом  и  становится  тут  на  зиму. Жду  вашего  слова  браты. Как  Круг  малый  присудит, так  и  будет. Говори  ты  первый  дядька  Андрий, что  твоя  седая  голова  присоветует?
- Крепость  брать  надо  Стенько! Но  не  силой,  а  хитростью  воинской.
       - А  чего  особо  думать, батька  ведает  что  делать – вскочил  горячий  Черноусенко – Укажет  на  приступ  идти – пойдем. Укажет  что  иное – сделаем  по  его  слову. Казаков  лихих  в  войске  немало!
- Михайло, чуй  старших  ухом, а  не  брюхом – подал  голос  побратим  Разина – крепость  голыми  руками  не  взять, справа, да  наряд  к  пушкам  надобны.  А  у  нас  всего  толика  малая. Воронежские  купчины  обещали  добыть, но  не  сей  день, позднее. А  время  не  терпит. Того  и  гляди  прижмут  нас  царские  рати.   
- Да  и  казаков  природных, справных,  мало  в  войске – поднялся  Наумов –  нужно  хитростью  брать, прав  старый  полковник  дядька  Андрий. Тут  батька  до  тебя  просится  дворянин  один  симбирской. Знаю, не  любишь  ты  белую  дворянскую  кость, да  спытай  все  же!
- Что  Федор, справны  ли  струги, готовы  ли  поддержать  казаков  из  всех пушек  да  фальконетов? Григорий, заслон  из  стрельцов  поставлен, если  воевода  битый  опять  к  Симбирску  полезет? Высок  ли  вал, готовы  ли  казаки  идти  на  приступ? – вопросы  Разина  были  точны  и  четки, видно  было,  что  ратный  опыт  атамана  велик  и  к  приступу  симбирского  кремля  он  готовится  тщательно – Круг  кончим,  веди  тезка  этого  дьявола  в  мой  шатер – спытаем, что  за  сын  боярский. А  сейчас  атаманы  о  приступе  сказывать  буду – кому  где  стоять  насмерть. Не  возьмем  Кремля – побьют  нас  бояре. Так  что  слухайте  атаманы…..
продолжение  http://www.proza.ru/2016/08/01/1390