Меня придумал Саша Веселов

(начало)

                Посвящается учителям
                Александру Ивановичу ГОРШКОВУ
                и Василию Васильевичу КАЛУГИНУ

Знакомьтесь. Их всегда трое, слева направо: Автор, Демон, Саша Веселов…

Собираясь вместе, они  всегда говорят о литературе.

Демон возможно и хотел бы, поговорить о чем-нибудь более пристойном: о футболе, о девочках или на худой конец о смысле жизни, но по причине своей бесплотной выразительности давно смирился с тем, что помимо своих представлений о собственной свободе, он,  ни в чём более не свободен.

Это, знаете ли, то же самое как, когда нам с детства внушали, что  мы  двуногие и имеем право выбора, а другие двуногие этого права лишены. А потом оказалось, что это представление ошибочно. Мы просто двуногие, да и то не навечно. И каждый из нас есть только то, что он есть на самом деле, проживаемое в конкретных обстоятельствах. Если говорить языком подворотни, а говорить там умеют не плохо, а до мая пятнадцатого года говорили ещё лучше. Так вот, языком подворотни: это не мы имеем выбор, это выбор имеет нас. А вся прелесть литературы заключается  в обратном. Мы, думая, что отлично понимаем, как на самом деле устроен мир, и, что мы об этом думаем, всё равно продолжаем думать, что всё вокруг может быть устроено как-нибудь  по-другому. Надеемся, значит.

Союзов «что» многовато? Вы  не находите? Мерси-с…  продолжим.

* * *
Саша Веселов, как узник своего латентного мессианства, возвел литературу в принцип, он не может говорить бесплатно ни о чем другом, кроме литературы. Литература это единственное на чем он не зарабатывает. Он соткан из противоречий, впрочем, как Вы или Я. А из чего нас ещё было ткать, ведь кроме противоречий, парадоксов и абсурдов в этом мире больше ничего нет. Веселов заполняет собой пустоту мира, считая,  что для этого он  кем-то призван. Он думает, что стоит на ребре ладони Господа Бога. Как Бородавка. Посредине между Светом и Тьмой.

Похоже, здесь Демон влезал с правкой: меняя строчные буквы на прописные.

Сам о себе Веселов рассказывая вспоминает, что крестился уже в зрелом возрасте, и потому в купель целиком не помещался,  добрый батюшка помакал его тщательно, но брюки дозволил не снимать. Возможно, думает Веселов, благодаря этой оплошности, он был крещен не как все, а только по пояс сверху. И пока никто всерьёз из духовенства его вопроса разбирать не хочет, он опасается своего дуализма, и гордится им, когда не опасается. А опасается он известно чего. Да, уж, конечно, не налогов. Полагаю, что никого здесь сильно не обижу, если скажу, что Веселов, попросту болтун.

Автор тоже любит поговорить о литературе, хотя  ему было бы честнее признать у себя наличие шизофрении, и объявить тех двоих, Демона и Веселова, плодом собственного воображения. Но, к сожалению, они уверены в обратном. Веселов хоть и живёт без паспорта, но он  отнюдь не просто плод. Признайтесь, возможно, в беседах третьих лиц вы сами слышали, что в них он предстает вполне осязаемым, ведь о нем говорят: Веселов пишет, бесит, он дурак, моветон, его следует подкараулить или нажаловаться на него! Помилуйте, разве так говорят о чьем-нибудь воображении, нет, конечно. Напишите ему на e-mall, и он вам ответит. Пошлите денег – пропьет. Просто пошлите – обидится. Нет, тут явно не одно только воображение.
Думаю, забеременеть от него ещё нельзя, но влюбиться  в него уже вполне можно.

* * *
С Демоном тоже не всё так просто, как я выдал вначале, в его представлении.  Наука против! Сомневаетесь?

Несомневайтесь, для наглядности откройте книжку Грамматики в разделе Стилистика, и убедитесь сами. Там сказано, что лицо, получившее гонорар за написанную им книгу (то есть писатель), писатель, образ автора, образ рассказчика и иже с ними лирический герой, предметы до такой степени разные… что о каждом из них в отдельности в академических институтах вы можете представить на защиту целую диссертацию, а то и несколько, смотря какой писатель. Шекспир и Пушкин, например, по сегодня содержат не один десяток ртов, а кто из них чего воздвиг, равно и ответы на более простые вопросы типа: Труби иль не труби, остаются. Остаются достоянием читательской любознательности, оставаясь неразгаданными. Так и наш Демон. Он приспособился, ловко наловчился прятаться в этой казуистике.

Однажды, подойдя к Автору, он заявил, что  существует просто как утро в сосновом лесу, как Ленин, или как часть речи, или как бесконечность вселенной. Существует и не нуждается ни в каких  определениях. «Я просто есть», – объявил он, потом немного поскучал, глядя на дружеское равнодушие и прибавил негромко, тоном полным собственного достоинства, – «я просто есть или меня просто нет». Но прозвучало это у него уже не очень убедительно. Прозвучало скорее как вопрос.

Вообще-то, в своё свободное время этот пострел трудится бизнес-тренером по маркетинговой конспирологии; и часто, облокотившись о кафедру, так лучше видеть лифы  слушательниц, этот коуч рассказывает им, что в иные времена был влиятельнейшим персонажем, важным лицом, и большой шишкой, не последним винтиком в машине производящей битву добра со злом. Девицам, краснеющим от его нескромных взглядов, он намекает, что был разведчиком. Шпионил вдвое круче Бонда. Это вероятно оттого, что сей двурушник был двойным агентом. Но времена хоть и меняются безжалостно, но герои всё-таки никогда не умирают. Так вот когда его хозяева, не то те, которые за белых, не то те, которые за чёрных, не то сообща, объявили на него охоту, он  исчез.

Исчез, но не умер. Здесь будет пауза. Нарисуем её стихами?

Артисты МХТ, учится вам, учится и учится, так паузу держать, как держит он, беспечный Демон, бабник и охальник, немного вор, немного не в себе, немного плут, но всё ж хороший малый, рассеявшись в милльёнах  отражений,  он в зеркалах ликующих витрин, в огнях несущихся во тьме автомобилей, в сиянии огромных городов, смеется, издевается и дразнит, глумливо демонстрируя язык, покрытый, растворенною в слюне химическою краской… карандаш сосать он любит, коль сидит без дела.

Так всем бы говорить, как Демон наш молчит. А как он умудрился потерять себя среди своих собственных отражений, как заблудился среди них история отдельная. Но об этом потом.

И об этом тоже?

Во! Поднимите глаза вверх.  Не туда, на предыдущую строчку. Его работа! Шельма….

* * *
Веселов даже как-то попытался навести о нём справки из первоисточников: обратился к своему человеку в ведомстве Вельзевула, но Орландина, послушная отличница, с парой занятных татушек: одна,  по-китайски на предплечье для всеобщего обозрения, другая просто пиктограмма в области бикини для своих; одетая по требованиям дресс-кода просто – в неглиже; долго строила Саше глазки, трогала красивым пальчиком кончик своего розового языка, слюнила щепоть, трогала ею, то что англичане называют ниппель, наконец, потупив глазки вздохнула, и так прогнулась в спине, опершись грудью на край стола, что будь на месте Веселова кто-то, попроще или помоложе, забыл бы зачем пришёл. Но Веселов был на работе.
«Нет, никакого вашего Демона у нас нет, и не было. Он не служил здесь, не работал нигде, никем не вербовался, ничего такого кровью не подписывал. А если вы… ты снова сегодня вечером продинамишь меня, я засуну лучшую часть твоего тела в шрёдер и навсегда отобью охоту беспокоить меня по пустякам: копаться в прошлом, искать  настоящее и заглядывать в будущее».

И она снова вздохнула. Чертовка. Отличница… Ребята, про Орландину не здесь!


* * *
Мой запрос в ближайший офис конторы «Автора Человечества» тоже не принес результата, ответили так: Демон не крестился, не женился, в грехах никогда не каялся, соответственно факт его рождения подтвердить не имеется никакой возможности. А вы, дорогой товарищ, не сомневайтесь, все бессмертные души у нас наперечёт, и если при старом руководстве возможно и были допущены отдельные незначительные безобразия, то мы над этим вопросом работали, работаем и будем работать. Были рады помочь, всегда обращайтесь, для наших клиентов мы сделаем всё и даже чуть больше. Вот вам бонус: визиточка со свечечкой, в очереди покажете, а если что, просто скажите Мише, что вы от меня.

И на том спасибо.

Следовательно, когда обе конторы, ведающие бесплотными телами, от Демона отреклись, он пояснил, что ему до них  равно, как Земле до Галилея. Его де всегда будет согревать любовь Джордано, бросившегося за правдою в огонь. Но и это тоже другая история.


* * *
Итак, их трое: Автор, Демон и Саша Веселов. Встречаясь, они всегда говорят о литературе, или говорят, что говорят о литературе, или просто говорят о литературе, не замечая, что просто говорят. На этот раз всё было по-другому, не так гладко,  наоборот, они заспорили… 

Вот, в двух словах, для опоздавших, заспорили они об авторском праве. В итоге Саша Веселов заявил, что это он придумал обоих своих приятелей, а потом назвал авторский смех дурацким!

Демону, кинувшему ему предъяву, обосновал: посмотри чьё имя стоит на всех обложках моё или его? То-то, а если кто не согласен (тычок в сторону Автора), пусть обратиться в суд, там его и примут. Нет, сначала, оборжутся в два ручья, читая иск, представьте себе, коллеги, звучит примерно так: «Ваша честь, я обвиняю мой псевдоним  в присвоении им всех прав состояния, принадлежащих мне, на два десятка рассказов, опубликованных   на…»

Автор в ауте.  Я ржу не могу, потому что Веселов спрашивает: «Как правильно «на…» или «в…»? А карауливший на бровке ошибку защиты Демон уже стелется в подкате, мгновенно отбирает мяч и вколачивает его в сетку, устанавливая окончательный счёт.

«Правильней: «По…»!

Матч окончен. Я трублю в свисток.

* * *
Друзья отправляются в буфет пить газированную воду. Мирятся. А в качестве извинения за наезд и клевету, Веселов предлагает Автору, опубликовать здесь же свой новый рассказ с названием, которое он сам сейчас выберет.

Пока Демон лезет в откупоренную бутылку содовой, готовится к круговой обороне.  Автор неожиданно быстро соглашается и вместо, приготовленного заранее вычурно-акцентированного названия: «Я, Автор, Демон и СВ», пишет новое, лёгкое, отнюдь не лишённое драматизма,: «Меня придумал Саша Веселов.»

А старое название рассказа может смело отправляться вслед за Джордано.
 
К о н е ц н а ч а л а

продолжение здесь: http://www.proza.ru/2020/01/28/1480


иллюстрация: "Эволюция" © Михаил Хохлачев