Гвоздь

Павел Александрович наступил на гвоздь. Гвоздь обиделся и вошел в ногу Павла Александровича несколько больше, чем требовалось. А потому пришлось, по дороге домой, временно прекратить всяческие философские надумывания и фривольные мысли. Прекратить и тащить свою ногу в травмпункт.
По дороге туда мысли обрели форму воткнувшегося в ногу гвоздя. Мысли о месте человека на земле. Павел Александрович думал о том, что, вот, если бы он был в каком другом месте, то он бы миновал бы этот гвоздь. Но нет же! Судьба злодейка, словно насмехаясь, приготовила ему этот неожиданный подарок именно здесь!
Вот так тихохонько, не торопясь, со скрипом гвоздя в ноге и голове, Павел Александрович шел навстречу судьбе. Судьбе, которая встретила его с распростертыми объятиями закрытыми ставнями травмпункта. Яркая вывеска в мигающих огоньках была наискось заклеена кривой бумажкой с кривой надписью: «Травмпункт закрыт. Все ушли на ток».
Павел Александрович посмотрел на часы и понял, что ему никто боле не поможет: с восемнадцати часов начиналось популярное в народе трехчасовое ток-шоу. Он сел на лавочку, поднял голову к небу и в сердцах громко прокричал: «Господи, что же мне делать?!».
Звезды ярко и морзянисто замигали, выстраивая в голове у Павла Александровича, в мыслях, ключ-фразу: «Исцелися сам!».
«Спасибо, Господи!» - Павел Александрович сел поудобней, опершись одной рукой на лавку, а другой схватился за гвоздь и, перефразировав фразу в «Господи, спаси!» резко дернул…
Гвоздь не хотел покидать ногу. Ему было удобно там и тепло. Кроме того, нахождение в подвижной части тела позволяло увидеть ему окружающий мир, а не валяться годами на пыльной дороге. «Впрочем, - подумал он, - находиться в субъекте, подобном Павлу Александровичу, хорошего мало. Пока шли до травмпункта нудел и нудел. Все мозги выел. Зануда. Разве с таким интересно?».
Подумал-подумал так гвоздь, да и вышел из ноги с зубным хрустом Павла Александровича.
Павел Александрович выбросил с омерзением этот злосчастный кусок железа. Пока гвоздь летел к земле, мысли Павла Александровича совершили оборот вокруг Земли. Сначала он подумал, что гвоздь мог бы и пригодиться в хозяйстве, потом – что они уже успели сродниться, пока шли, но, убедив себя, что это Стокгольмский синдром, Павел Александрович отбросил эту мысль вместе с гвоздем подальше от себя.
«Вы чегой-то тут гвоздями кидаетесь! Ведь, может, кто-нибудь наступить и пораниться!» - раздался, вдруг, ангельский голосок. На пороге травмпункта стояла самая настоящая чудесная распрекрасница в белом халате и требовательно смотрела Павлу Александровичу в глаза.
«Вот… Уже... Наступил…», - растерянно, удивленно и обреченно промямлил Павел Александрович. Растеряно, потому что понял вдруг, что совершенно пропал. Удивленно – потому как не встречал еще ни одной женщины, отказавшейся от просмотра ток-шоу в восемнадцать часов. Обреченно, потому, что не умел плавать, и явственно вдруг понял для себя, что тонет в глубоких васильковых глазах.
«Вот видите, у меня кровь. Сделайте что-нибудь, пожалуйста», - радостно протягивая красавице ногу, взмолился он. Потом встал, подхватил женщину на руки и порывисто скрылся в помещении травмпункта.

А в это время гвоздь, удачно зацепившись за обод колеса одинокого водителя «Газели» Сергея Константиновича, продвигался не только дальше в покрышку, но и в сторону Москвы. Судьба смотрела вслед и думала, что до Иваново они доберутся без приключений…