Комментарий к Диалогу о русском языке

Данную заметку можно отнести к научно-популярному жанру, но поскольку на портале такого раздела мной не найдено, было решено разместить её в разделе «Публицистика». Возможно, она заинтересует кого-то, но в первую очередь она предназначена моему многоуважаемому оппоненту – А. Ведрову. Поскольку мы оба в прошлом математики, я предлагаю читателю пронумеровать каждый абзац статьи «Диалог о русском языке» моего уважаемого визави, чтобы быть в одной сетке координат и не рассеивать внимание переходами из одного конца статьи в другой. Так будет быстрее, нагляднее, целесообразнее и экономнее. Я насчитал 16 абзацев. Не факт, что они все и по порядку будут задействованы, но большинство постараемся рассмотреть. Пронумеровали? 16? Поехали.
Я не высказывал сомнений в величии и богатстве русского языка, каковой является моим родным – так вышло. Задался вопросом, являются ли некоторые другие языки великими и богатыми. Выяснилось, что являются.
По отношению к почти любому отдельному языку все, кому он дорог, могут быть условно (это для изучения, а не для разделения) классифицированы на 3 (иногда пересекающихся) множества:
А) многочисленное – носители;
Б) малочисленное – профессионалы – те, для кого он стал работой;
В) самое малочисленное – мыслители-философы, которые видят жизнь языка и могут предвидеть его будущее, иногда трагичное, а значит, предложить что-то для его укрепления. Только предложить; претворять же предложения должны специалисты и народ, потому что последние есть двигатель истории и опора всего. Трудно придётся, если у специалистов не будет доброй воли, а у народа желания что-то изменить к лучшему – язык начнёт болеть и когда-нибудь умрёт.
***
В начале § 9 автор сообщает, что латиноэнглийский алфавит беден в силу малочисленности своих букв (26); а в конце § 11 выясняется, что мало букв – это для русского языка ерунда, важнее их рациональное содержание. А разве латинский алфавит нерационален? Разберёмся чуть позднее.
Вывод из § 11 я бы распространил на 10 языков точно, и, вполне вероятно, ещё на десятка два-три; т.к. он, по-видимому, справедлив не только в отношении русского, но и многих других развитых языков.
Вообще говоря, анализ, подобный описанному в § 9, так же можно провести с ди-, три-, и тетраграфами латышского, немецкого, польского, французского, эспанского языков; но результаты, полученные таким путём, будут неинформативны, и делать на такой основе вывод о небогатости перечисленных языков очень походит на изучение городов и их населения из окна поезда – можно ошибиться и обидеть их носителей. Русская пословица учит: «Сто друзей – мало, один враг - много».
Стоит, наверное, разделить задачу:
А) Является ли латинский алфавит, в полном (или почти полном) объёме перенятый современным энглийским языком, богатым? М.В. Ломоносов отмечал «богатство и сильную в изображениях краткость <…> латинского языка.» А раз латинский язык богат, то и алфавит его быть бедным, думается, не может. Латинского языка прямым потомком является италианский, о котором чуть ниже.
Б) Богатство энглийского языка, как, впрочем, и любого другого, видно через литературу и её создателей. Возьмём хотя бы одного В. Шэкспира – великого поэта и драматурга. Его ценили: Н.М. Карамзин, К.Ф. Рылеев, В.К. Кюхельбеккер, А.С. Пушкин, В.Г. Белинский – вполне авторитеты, чьё мнение актуально и ныне.
В) Если родоначальником русского литературного языка является поэт XIX в. – А.С.Пушкин, то тем же для италианского литературного языка является поэт аж XIV в. – Д. Алигьери. Наука, техника, культура Италии – все отрасли, которые обслуживает язык, развивались, скажем, неплохо. Не мог и италианский язык быть бедным, имея такую мощную базу.
Справедливости ради отметим, что для слов современного энглийского языка характерна бедность форм словоизменения. О как. Что-то слишком наукообразно. Так и предмет же такой, что мнение по нему должны выносить профессионалы-германисты, а не ваш покорный слуга. На этом экскурс в энглийский язык, думается, можно пока  завершить.
§ 9. Аффриката как раз таки подразумевает слитное сочетание, и целесообразность записи её в виде одной буквы «ц» или «ч» не оспаривалась, по крайней мере для русского алфавита.
***
Разбор § 8 видится непростым. Я не предлагал в русский алфавит дополнительные аффрикаты и носовое «нг» - они в силу технических возможностей портала (а скорее моего слабого знания о них) записаны диграфами. Если бы я записал беларусскую «дж» равной «j» энглийской, то и тогда бы были вопросы – у лиц, изучавших немецкий или французский. Вывод 1.1. отличается от моего (видимо, опечатка). Дублировать, наверное, не стоит; отвечу слегка отредактированным мнением моего уважаемого собеседника:
Вывод 1.1.А. <Не> «… каждый звук, дарованный человеку природой … обознач<ается> букв<ой> русского алфавита…»
***
По вопросам § 10 грамотнее мог бы ответить учебник энглийской грамматики, но  не у всех есть время и желание выяснять; а потому будем отталкиваться от простого: раз вопрос задан – должен быть и ответ. Вторая половина энглийского слова 1) “sportsman”, также слово 2) ”man”, и его множественная форма 3) “men” отнюдь не все звучат как «мэн»: в первом случае – нечто среднее между «о» и «э» (то, что я по техническим причинам оформил как «оэ», а надо было “;”), во втором – как среднее между «а» и «э» (записанное как «аэ», а должное как “;”), и в третьем – чистое «э». (Я искренне прошу прошения у читателей, которых ввёл в заблуждение. Утешает лишь то, что, даже забив эти символы, не избежал бы дополнительных вопросов.) Т.е., почти то же, что и в § 8.
Будем надеяться, что «у краткое» русскому языку нужно не будет. Далее, «кратко произнести» звук недостаточно – мы опять сталкиваемся с противоречиями, возникающими между графикой и фонетикой (или, если угодно, орфографией и орфоэпией) – его надо ещё и записать. Допустим, записали «у краткое» как «у»; тогда сразу же возникает мысль «у долгое» записать как «уу», каковой приём в монгольском и некоторых других языках давно реализован.
Причина рождения в беларусском языке буквы «у краткой» мне неизвестна, но есть сильное подозрение, что она кроется там же, где причина рождения «и краткого». Было нужно – вот и изобрели. (Кстати, в дореволюционном русском языке, кажется, было три буквы «и», в современном укра;нськом – тоже три.)
***
§ 7. Русское «х» действительно иногда описывается латинской “h” – это, видимо, идёт со времени перевода русского алфавита в азбуку Морзе (имя прецедентное для моряков, лётчиков, путешественников и части арестантов всего мира). Но придание таких полномочий «х» = “h” (походит на пункт языковой реформы) на практике в русском языке невозможно из-за крупных расходов, возможно, себя не оправдывающих.
Например, в этом случае пришлось бы менять очень много заимствованных слов русского языка, начинающихся на «г»: вместо «гуманизма» - «хуманизм» и т.д. Кто-то этого хочет, или имеет на это средства? Думается, нет. А вот перед языками малых народов дороговизна подобного мероприятия не стоит,  ввиду как раз таки их «малы<х> зон<…> применения»; зато проблема, более чем вероятно, что актуальна. Но оставим языковые проблемы малых народов их носителям, и вернёмся к нашей основной теме.
***
Значение предлогов и послелогов, упомянутое в § 6 – было просто сравнением, никоим образом не должное расцениваться как плюс или минус того или иного языка.
***
Вообще, сравнительная лингвистика изучает языки одной группы в пространстве, либо изменение одного и того же языка с течением времени. Методику сравнения языков из § 5 назвать методикой было бы, пожалуй, сильно – всего лишь попытка сравнения, предпринятая вашим покорным слугой. Ничего подобного найти не удалось, а лучше не придумалось. И поскольку т. наз. методика более чем в сыром виде, итогов её применения нет. Может, когда-нибудь доработаю и дам ей жизнь – кто знает.
***
§ 4. Своими древними эпосами могут гордиться и другие народы – скандинавы, тюрки, монголы и т.д. Являются ли древние литературные памятники народов доказательством развитости их культур? Видимо, да.
***
§ 11. Я бы не взял на себя смелость утверждать, что носовые звуки характерны только для степных народов – они характерны и для германских (носители которых также граничили со славянскими народами) и для романских языков, одним из коих говорил Проспэр Мэримэ.
Очищают, как известно, от чего-то грязного. Неужели звуки языков степных народов таковыми являются? А каким считать звук «ф», заимствованный русским языком из греческого? Чистым? Нет, думается, чистых и грязных звуков, языков и народов.
Понятие «язык» в русском языке является омонимом, для которых необязательна родственная связь понятий, ими подразумеваемых – и другие языки (н/п, немецкий, французский и энглийский) это подтверждают, в них эти слова омонимами не являются.
«Нормальная» буква «а» в польском языке есть, вот только исконно ли она славянская, сказать не могу. Звук «а», по мнению мыслителей Бориса Тимофеева («Правильно ли мы говорим?») и Льва Успенского («Слово о словах»), был когда-то давно русским языком заимствован.
Предложения об изменении действующего алфавита должны, думается, исходить от мыслителей, в крайнем случае, специалистов; но никоим образом не от любителей, одним из коих ваш покорный слуга является.
Диалекты с аканьем, геканьем, дзеканьем, иканьем, оканьем, цоканьем-чоканьем, думается, будут жить ещё долго; и носители вряд ли озаботятся переходом на академический язык. В филологии есть такое явление как «языковое упрямство». Может, это и хорошо? Пусть живут все языки и все диалекты – они разнообразят и расцвечивают жизнь разными красками, подобно разнообразию растительного и животного мира. Но некоторые языковеды, даже именитые, считают диалекты чем-то вредным, что, думается, неверно. А что, мы умнее или знаем больше профессионалов? Есть профессионалы и в других языках, и диалектные проблемы они решают куда как творчески. Например, если северный и южный китаец недопонимают друг друга в разговоре, они переходят на письменный язык (порой пальцем одной руки по ладони другой) и проблема решается. А если ещё нагляднее, то три записанных подряд определённых иероглифа китаец прочитает как (для удобства транскрипция русская): [жи бэй жэнь], а японец их же прочитает как [ни хон дзин]. Подавляющее большинство жителей Земли не найдут в произнесённых двух вариантах ничего общего; однако и китайцы, и японцы, увидев записанное, поймут, что речь идёт о [человеке из Страны Восходящего солнца]. Разумеется, китайский способ в силу специфичности графики не для всех народов годится, но подход-то в целом верный – конструктивный. И живут себе спокойно северо-, и южнокитайские диалекты, не навязываясь и не противопоставляясь друг другу, объединённые общей графикой, а, следовательно, образуя довольно прочную систему.
***
§ 12. Несоответствие отдельных звуков и букв, в данном случае согласных по звонкости-глухости (6 пар), имеется во многих языках. То, что мы можем их проверить с помощью однокоренных слов – это всего лишь следствие морфологического принципа, положенного в основу современного русского языка. Более чем вероятно, что данный  принцип русскому языку присущ. Никто на это не посягает. Но сказанное не говорит о том, что фонетический принцип других языков нерационален.
***
§ 13 затрагивает вопросы, могущие показаться спорными.
Русский язык, как средство межнационального общения, безусловно, является бесценным достоянием, дорогим и русскому, и другим народам страны, кое надо изучать и развивать. То, что другие «народы не заявили о себе … в области литературы», ну, что ж – этногенез у народов разный. Но это же не значит, что у них совсем не было литературы, и их языки не надо исследовать и развивать. Надо.
Величие народа определяется не только его многочисленностью, победами и достижениями в прошлом, но и созидательным подходом, в т.ч. к культуре своей и других народов в настоящем. Только сообща можно добиться большего и лучшего.
***
§ 3. Не оценивая правоту высказываний литераторов о преимуществах того или иного языка, попробуем взглянуть шире. Язык обслуживает все области жизни и деятельности. Не бывает так, чтобы какой-то раздел науки или техники, достигший выдающихся результатов, обслуживался языком бедным, или назовём его корректнее – неразвитым. Развитость языка (например, человека) говорит о развитости мышления (например, народа), которое обуславливает развитую науку, промышленность и другие отрасли человеческой деятельности.
Видный российский мыслитель М. Веллер в книге «Великий последний шанс» доказывает, что достижения российской науки и техники в общемировом масштабе можно оценить на «хорошо» по пятибалльной системе. Исходя из этого, не будет ошибкой и русский язык оценить как развитый. Это позволяет внести его в первую десятку или двадцатку языков народов мира, что, согласимся, немало.
Объективно оценить квалификацию инженера может человек, как минимум имеющий техническое образование. То же и с врачами, учителями, и т.д.
Аналогично оценивать языки может, думается, человек, который их знает, и, плюсом к тому, является мыслителем. Если я не знаю языков индейских племён сиу и чероки, как я могу их оценивать? Их можно оценить только группой и умозрительно: слова индейских языков относительно длинные, и, если 200 лет назад эти языки справлялись со своей функцией, то ныне, когда время становится всё дороже, уже не выдерживают конкуренции с португальским, французским, энглийским и эспанским языками. Конечно, это страшная трагедия. (Мыслители и филологи российских народов могут извлечь из описанного уроки и предпринять соответствующие усилия.)
Писатель, даже гениальный, размышляя о своём языке, вольно или невольно становится пристрастным и может впасть в заблуждение. Примерно как хирург с мировым именем может ошибаться, считая ту или иную музыку гениальной. И его имя, награды, и др. регалии могут в оценке музыки не играть роли. Что касается П. Мэримэ – он был, как известно, пропагандистом русского языка. А пропагандисты – люди, и ничто человеческое им не чуждо. Так, энгличанин Л. Кэрролл, по разносторонности своих талантов, думается, не уступавший Проспэру Мэримэ, тоже пропагандировал русский язык, но с точки зрения непревзойдённости по сложности, этим, возможно, рисуясь. Сложно судить о духовном мире людей, живших столетие назад.
***
§ 2. Есть большие сомнения в том, что великий писатель А. Толстой имел в виду добровольное включение всеми другими странами в свои образовательные программы русского языка. Большинство из нас, обывателей, даже не в курсе, был ли он коммунистом, и насколько в это плане последовательным. Но это и не принципиально. О мировоззрении писателя лучше любого аргумента и честнее любого свидетеля говорят его творения и отношение к своим героям: он вместе с куклами-трудящимися изгоняет Карабаса Барабаса, устанавливает народную власть на Золотом Острове инженера Гарина, сражается бок о бок с обездоленными марсианами против угнетателей. Во всех трёх книгах А. Толстого идёт речь о революции, либо её экспорте. (Не будем искать виноватых в длительном и дорогостоящем противостоянии коммунистов и капиталистов – наша задача не в этом.) Экспорт революции коротко в то время выражался фразой: «Железной рукой загоним человечество к счастью». Мог ли считать по иному человек, евший и пивший за одним столом с И. Сталиным, в то время когда его коллеги по цеху влачили жалкое существование и «доходили» на лесоповале? Вряд ли.
Чем были велики русские литераторы XIX века? В том числе и знаниями языков – ездили за границу, уважительно общались там без переводчиков, и т.д. Иностранцы их ценили и небезосновательно считали представителями великой цивилизации. Кавказская пословица: «У себя на родине – ты посланец своей семьи, вдали от родины – ты посланец своей родины». Все правильно.
Век спустя в зарубежные страны прибыли люди, подающие обслуге 100 денежных единиц (куда там Рокфеллерам и Морганам, подающим каких-то жалких 5 денежных единиц!); куролесящие так, что надолго оставляли по себе недобрую память (а имеем право! Мы вам деньги платим!); и не всегда уважающие обычаи посещаемой страны (я, что, обязан знать их язык – пусть они мой знают!) Будут ли при таком отношении иноземцы уважать нас и нашу страну? Считать великими? Сложный вопрос.
«Могущество России прирастать будет Сибирью», - считал М. Ломоносов. Но это только если мы из своих природных богатств будем производить высокотехнологичный товар и продавать его, а не сырьё.
Когда-то давно в Ливане была кедровая тайга. Были те ливанцы глупее нас, когда продавали свой кедр на дрова для Восточного Экспресса? Не были; но поступали, скажем, необдуманно. Теперь там малопригодная для жизни пустыня.
Можем ли мы научиться на ошибках народов прошлого? Если сможем, то это позволит нам надеяться на то, что не только мы сами, но и другие народы будут считать нас великими.
Совместная разумная, системная, созидательная деятельность – вот одна из составляющих величия страны, языков и народов, её населяющих.