Гиюр и гипюр
Scheisse, презрительно придыхая, ругалась Сандра, вспоминая недоразвитого духовно Ганса и утирала слёзы обиды.
Вообще-то, с первых же дней в киббуце, почувствовав некоторую напряжённость в лицах собеседников при звуках немецкой речи, на языке Гёте она старалась не говорить, потихоньку вспоминала английский и учила несложные фразы на иврите.
Волонтёрская жизнь ей понравилась. Несколько часов в день девушка работала в киббуцном буфете, а в остальное время поджаривала у бассейна своё длинноногое супермодельное тело. По вечерам ходила в местный бар — скромную забегаловку, сколоченную наспех для выступлений самодеятельной рок-группы.
Сандра облачалась в набедренную повязку, служившую ей юбкой, облегающий топ с невесомыми бретельками и оплетала загорелые ноги змейками гладиаторских сандалий. На аборигенов её наряд действовал как мощный афродизиак. Глаза молодых киббуцников загорались страстью и они по очереди пытались подступиться к прекрасной фройляйн. Но Сандра, скорбя по Гансу, отшивала всех неизменно и непреклонно.
На одной из таких вечеринок она и познакомилась с невысоким, невыразимо волосатым и настолько же харизматичным Лиором, который только что вернулся из армии, и моментально влился в богемную жизнь киббуца.
Лиор был обаятелен, остроумен, невероятно сексуален и бесподобно играл на бас-гитаре. После первого же свидания неприступная немка забыла Ганса напрочь. А то что гитарист на голову ниже её — ерунда, это даже мило. Лиор называл Сандру “майн гроссе фрау”, звонко шлёпал по заднице, и исцелившееся сердце девушки таяло от нежности и любви.
Теперь по вечерам после работы, Сандра приходила в бар, мостилась на высокий стул, поджимала длинные ноги, и влюблённо таращилась на гитариста, рвущего струны в пароксизме большого чувства.
К полуночи девушка выпивала полбутылки текилы, съедала лимон с пригоршней соли и любовь её, подбодренная мексиканским пойлом, переходила в обожание безумной фанатки. Немка вскакивала на стойку бара, срывала с себя одежду, и Лиору приходилось тащить её домой, прикрывая содранной с окна занавеской.
Ах, какие сольные концерты исполнял на отзывчивом инструменте немецкой работы горячий сын Израиля! Всю ночь их любовные гаммы будоражили киббуц. Стаи бродячих собак сбегались под окно их спальни и хором выли от зависти.
Ещё бы не завидовать, такая красивая пара — она высокая, длинноногая, с манящими из-под пепельной чёлки небесно-голубыми глазами и он — смуглый альфа-самец с носом римского полководца и темпераментом дикого вепря.
Сандра перестала думать о Гансе, забыла Германию, и мечтала об одном — выйти замуж за Лиора. Тот был не против, да и его родители тоже, только мать попросила, чтобы невестка прошла гиюр — во имя беспроблемного будущего внуков.
Всего-то, — возрадовалась Сандра и записалась в закрытый пансион, где изучала божьи законы в течение девяти месяцев, мудро отведённых на создание кошерного неофита.
Когда пришло время забирать свежеиспеченную иудейку, Лиор накупил её любимых лилий, бутылку текилы, пару лимонов и пачку соли. Из дверей пансиона к нему вышла незнакомая мадам в длинной до пят юбке и тёмно-зелёной чалме, полностью скрывающей волосы. В руках мадам держала затёртую брошюрку с дорожной молитвой. Присмотревшись, Лиор узнал в незнакомке Сандру.
Взгляд немки был обращён в далёкие эмпиреи, губы шевелились в непрекращающемся диалоге со Всевышним. Слегка обомлевший парень пришёл в себя, подскочил к любимой, и звонко шлепнул её по заднице, задрапированной бесформенной юбкой.
Сандра вернулась из эмпирей в реальность, отскочила, надменно подняла голову и на прекрасном иврите спросила:
— Ты молился сегодня?
— Вроде нет… Я иногда по праздникам молюсь, а что? — ответил Лиор с глупой улыбкой на лице.
— Ах ты гой. — сказала Сандра, нежно погладила молитвенник и отправилась к машине, бросив через плечо:
— О сексе до свадьбы можешь забыть. А ещё, насколько я помню, у тебя дома нет второй раковины, и молочное в холодильнике стоит вперемежку с мясом. Стыд-позор. Ну, ничего, теперь всё будет иначе.
И всё стало иначе. Через неделю в маленькой кухне Лиора сверкала нержавейкой вторая раковина, а в холодильнике произошёл небольшой, но жёсткий апартеид.
Вся светская литература подверглась цензуре, и две книжные полки теперь прогибались под могучими фолиантами священных писаний.
Вместо репродукции Мадонны Уорхола в гостиной был повешен портрет Раввина Кука в строгой чёрной рамке, и укоризненный взгляд мудреца неустанно преследовал издёрганного преобразованиями Лиора.
О походах в рок-бар, конечно, не было и речи. Все свободные вечера они проводили за чинными ужинами, предваряемыми короткой молитвой. Ночевать Сандра отправлялась в общежитие для волонтёров, где, надев целомудренную фланелевую ночнушку, вытягивалась в узкой постели, складывала руки на груди и добродетельно засыпала.
Для Лиора, выросшего на либеральных просторах киббуца, обожавшего пиццу с беконом и считавшего Тору всего лишь сводом устаревших традиций, настал сущий ад. Свадьба ожидалась поздней осенью, и он с тоской считал дни до назначенного срока.
Давши слово, держись, — грустно говорил ему отец, которого перемены в будущей невестке смущали не меньше сына. Мать помалкивала, помня, по чьему совету педантичная немка отправилась проходить гиюр.
Очередная партия волонтёров приехала в начале сентября. Когда из автобуса вышла миниатюрная, божественно сложенная блондинка, киббуцники ахнули. Богиню звали Кристабель, и в самом её имени скрывалось столько эроса, что произносилось оно исключительно восхищённым шепотом. Кристи было восемнадцать лет, она приехала из Швеции, и выглядела так, что все женщины в округе мгновенно сели на диету и выкрасили волосы в ядовито-лимонный цвет (другие оттенки никак не хотели ложиться на тёмные кудри местных красавиц).
Лиор увидел шведку и сердце его сладко замерло. В одну из ночей, проводив Сандру до дверей общежития, он сбегал домой, достал гитару, валявшуюся на антресолях уже несколько месяцев и поспешил в бар. Там под брутальный хрип Джо Кокера и вздохи завсегдатаев, на маленькой танцплощадке кружила в волшебном танце скандинавская фея.
Лиор расчехлил гитару, коснулся струн… Из бара они ушли вместе.
Скандал, конечно, был громкий. Сандра на весь киббуц проклинала коварного жениха и молила бога о возмездии. Родители Лиора успокаивали невестку и даже предлагали познакомить её с еврейским мальчиком из приличной семьи. На это предложение Сандра выругалась по-немецки, испугалась, помолилась, и на следующий день улетела в Германию к маме. Через пару лет она вышла замуж за ортодоксального еврея и сейчас фрау Кауфман жена довольно известного раввина в Брауншвейге.
А Кристабель и Лиор, чтобы не обижать ничьих родителей, приняли буддизм и уехали в Непал. Открыли маленькую фалафельную и родили двоих прелестных близнецов — Даву и Лхасе — Любовь и Счастье.
Свидетельство о публикации №216082200326
Николай Таурин 13.10.2023 13:59 Заявить о нарушении