Ложная тревога

               
           Недавно по израильскому русскоязычному радио «Рэка» преподаватели языка иврит Владимир Коэн-Цедек и Натан Приталь,  коснувшись  языка русского вскользь доказывали, что, дескать, русский язык пестрит набором слов иноземных, что, в конце концов, может, по их мнению, расквасить слог русский. Да, что есть, то есть, но кто хорошо знаком с характером, я бы так сказал, русского языка, тот знает, что сия привычка ничем не грозит русскому наречию. Чтобы убедиться, пожалуй, начну с великорусов. В одном из документов, собственноручно подписанным самим Ломоносовым, - фигура настолько знаковая, что представлять его, думаю, особой нужды нет, - значилось, что он в совершенстве владел аж (!)  11 языками. Однако высший бал достался русскому языку. Со школьной скамьи мы помним его вдохновенное высказывание по этой части. «Карл Пятый, римский император, говаривал, - замечал энциклопедист, - что ишпанским языком с Богом, французским – с друзьями, немецким – с неприятелями, итальянским – с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того, богатство и сильную в изображении краткость греческого и латинского языка».

      Через 100 лет почти те же почести русскому языку воздал оригинальный русский прозаик, чародей слова, Иван Сергеевич Тургенев, который свободно владел 6 иностранными языками, включая такие языки, как французский, немецкий, английский, древнегреческий и латинский. По свидетельству современников он свободно читал античных классиков. Но и у него русский язык – на почётном месте. «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий  о судьбах моей родины,- писал он в июне 1882 года, - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!»

      Теперь вернёмся к тому, о чём речь шла выше.  Справедливости ради надо  признать: с первого взгляда такое опасение, действительно, имеет место быть, так как в обиходе, особливо в наши дни, заимствований из языков иностранных столько, что  не счесть числа. Однако вся хитрость в том, что сию иноземщину русская лексика приноравливает к своему  быту, приукрашивая образность логоса, но не более того. Примеры? No problem!

      "Cher Amie", – рассыпается в любезностях француз, а наш брат говорит – «шерамыжник», что  уже нечто абсолютно противоположное. Пойдём дальше. «Пардон» и "беспардонный", на иврите «шмонэ» - восемь, отсюда слово – «шмонать», что значит – обыскивать, рыться в чьих-либо вещах, тюркское слово «казак», - символ  удачливости и военной доблести, а на Руси издревле казак -  всадник, смелый, мужественный и непобедимый воин. Крутой немец Карл фон Дрез в 1817 году изобрёл самокат, который впоследствии стали именовать в его честь – дрезиной. Неустойчивая и неуверенная езда на таком, с позволенья сказать, транспорте, естественно, не могла не привести к некоторым ассоциациям. И вот этот, чисто немецкий продукт, на чистейшем русском означает – «пьяный в дрезину». Ну, так это же другое дело! И ещё одно словечко в качестве заключительного аккорда. У китайцев «да х-у-й», буквально, - собрание, а по-нашему - «да х-у-й его знает», так это же настоящий цимус! Вот и всё!

                Выходит, нас не надо пужать, коль мы ужо пужатые.