Записки семинаристки. Славянские традиции 2016

День первый.

"Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают --
значит -- это кому-нибудь нужно?" Владимир Маяковский.

Прилетаю в аэропорт Симферополя. Багаж, как назло, задерживается, а я крайне не люблю опаздывать. Меня уже ждут.
Знакомлюсь с Александром Радкевичем, нашли друг друга благодаря Ирине Сергеевне, договорились вместе добираться в Щелкино. Несколько часов пути говорим только о литературе. Наши попутчики в маленькой и тесной маршрутке узнали много нового, в том числе о катарсизме, звуковой поэзии (вспомнился катарсис в античных трагедиях и звукоцвет Артюра Рембо) и таблице рифм. Но все терпеливо слушали.
Попросил прочесть свое. На вокзале Феодосии читаю «Посвящение Есенину». Не хвалит, не ругает. «Пациент скорее жив, чем мертв».
Приехали в Щелкино. Зеленый забор, узкие тропинки, повсюду цветы и виноград, про который здесь принято писать хокку. Гостей встречают черепашки. Нравится всё с первого взгляда.
Знакомлюсь с Пра (так называли бессменную заботливую хозяйку Волошинского дома) – Ириной Сергеевной Силецкой. До встречи с ней себя считала энергичной, Теперь нет, по сравнению с Пра, мы все статуи из музея восковых фигур. Она делает всё замечательно с потрясающей скоростью: пишет стихи, поет, выпускает книги и альбомы, ведет все вечера в «Арабате», расселяет, кормит, мирит, проводит экскурсии, держит связь с каждым лауреатом, участником, гостем, занимается сайтом и многое другое, вопросы решаются только через нее. Как эта красивая хрупкая женщина может решать ежечасно миллионы задач одновременно, до сих пор для меня непонятно. Я в невероятном восхищении от проделанной ею титанической работы, Браво!
Размещаюсь. Иду на море. Море здесь лучшее, из всех берегов, на которых довелось побывать. Песок почти оранжевый. В тот день были волны, мыс Казантип мыл свой хвост исполинской ящерицы вдалеке. Не верилось, что это все происходит со мной, здесь и сейчас.
Вечером познакомилась с поварихой из Винницы, Федоровной. Нашли друг друга. Я называла ее «матусей», она меня «моя зіронька». За несколько дней фестиваля спели многие украинские песни: «Ніч яка місячна, зоряна, ясная», «Сіла птаха», «Рушник». «Два кольори» пели втроем с Ириной Сергеевной.
Вечерняя колыбельная по скайпу моим мальчикам, которые первый раз в жизни так далеко. Прошу их быть сильными и не плакать, вытирая слезы.
Опаздываю на знакомство. Сажусь на стул мэтра. Конфужусь. Хотела прийти незаметно. Вызывают прочесть: «Кто на новенького»? Читаю. Сбиваюсь. Не слышно. Зовут на пятачок. Начинаю второй раз. Волнение школьницы. Мокрые ладоши, дрожащий голос. Волновалась еще больше, если бы знала, кто в слушателях. Прочла. Хлопают. Улыбаются. Выдыхаю.
Каждый читает по кругу. Замечательная традиция. Не запомнила имена и титулы, но помню о чем стихотворения. Первый раз в литературном кругу. Политехническое образование, инженерная должность, а здесь… литературный салон. Но не «напомаженный», «избирательный» и «блестящий», а своя, родная, камерная «изба-читальня», в хорошем смысле. Восторг и очарование вечером словами не выразишь.
Вспоминали участников прошлых лет. С теплом, любовью, как будто пролистали семейный альбом.
А над нами расписанной пиалой красовалась огромное звездное небо. Столько звезд я видела только на карте ночного неба в школьном атласе.
Долго не могла уснуть, разве такое бывает в жизни? И еще мучил нетерпеливый детский вопрос: «А что будет завтра?»

Персиком в небе крутится солнышко,
Сладкий нектар разливается в лучики,
Лето мы выпьем до самого донышка,
Чтоб на чуть-чуть, но стать самыми лучшими.

Море омоет священными водами,
Всем нам поможет от скверны очиститься,
Мысли, погрязшие цифрами-кодами
Скоро уйдут, есть лишь небо лучистое.

Ветер развеет косу заплетенную,
Буду я легкая, капельку грешная,
Здравствуй свобода, родная, соленая,
Наперекор всем прогнозам воскресшая.

Теплая ночь шалью ляжет на плечи,
Звезды как будто бы стали поближе,
Вновь догорают бесстыдные свечи,
Город умаялся, став неподвижным.

Лето, пронзительное до отчаянья,
Голое, жаркое, с неба сошедшее,
Пеной рожденное, снова кончается,
Непостижимо себя превзошедшее.


День второй.

"Люди пьянеют от вина, солнечного сверкания, от беззаботной радости, щедрости жизни, никогда не устающей вводить нас в блеск и прохладу своих заманчивых уголков, наконец – от «чувства высокого». К. Паустовский.
А завтра было море. Бушующее, неистовое, стремительное, непокорное, оно звало и влекло, кипело и одурманивало, высвобождало всю сущность человеческого естества.
В обед познакомилась с Сергеем Балиевым. Потрясли 2 момента: рокерская бандана ("наши в городе") и театральная подача стихотворений. Что он творит с залом… Глядя на него, вспоминаю строчки из любимого стихотворение Пастернака: «Трогал так, как трагедией трогают зал», ни одного равнодушного зрителя. И, конечно, стихи актера и режиссера, прошлогоднего победителя в номинации "Стихотворение о любви":
упаду переспелым яблоком,
покачусь по зелёным травам.
надо мною дрозды и зяблики
станут песни слагать исправно.
будут тихо шуметь кустарники
и крестить на дорогу ивы.
станут больно колоть татарники,
жалить перья густой крапивы…

В 5 часов в ДК «Арабат» открылся фестиваль. Мощнейшая энергетика, буйство эмоций и красочных воспоминаний. Выступление победителей прошлых лет просто потрясло. Самым ярким стихотворением, услышанным в Крыму был «Бессмертник» Валерия Николаевича Савостьянова:
Я из тех, кто гриновскому: «Верьте!»
Верят — не теориям рабов.
Буду поливать
До самой смерти
Я мою бессмертную любовь!

Мне посчастливилось пообщаться с автором лично, и увести с собой это стихотворение. Образец интеллигентности и тактичности, настоящий рыцарь из времени Кодекса чести и короля Артура. Только самые теплые слова о настоящем поэте.
Еще поразила песня победителя конкурса поющих поэтов прошлого года Валентины Магер. Не могу эту песню нигде найти, мелодию пронесла через города и страны. Она з замечательная…
Вечер был чудесным. Но еще замечательнее был первый мастер-класс Владимира Ивановича Шемшученко и Александра Радкевича. Там я и узнала о слове «семинаристы». Так называют всех новичков, пишущих «стишата». Разбирали, или точнее сказать препарировали строчки. Первое впечатление горькое, оказывается «я буду», «я быть» неблагозвучны, многие строчки показались пресными, невкусными, старыми, как мир.
Под конец разбора, подобно Булгаковскому Мастеру, я дала себе слово впредь не писать плохих стихов. («Не пишите больше! — попросил пришедший умоляюще»). Время покажет...
Но впечатление от мастеров слова было настолько сильным, что в пять утра, я проснулась править текст. Как здесь еще люди умудряются отдохнуть? Домашнее задание выполнено. На следующий день вечером мне сказали: «Намного лучше». Два слова, а как приятно...

Вот оно, перекроенное, перештопанное и переписанное уже несколько раз, мое домашнее задание:

Желаю быть тобой разбуженной,
И в сумраке, и поутру,
Бросать одежд тончайших кружево,
Как клен, последнюю листву.

Желаю быть тобой наполненной,
До непростительных глубин,
Парить под потолком над волнами
Постели, пледа и гардин.

Желаю быть тобой целованной,
Ни дюйма, чтоб не пропустил,
Сливаться мягким теплым оловом,
Застывшем в сладости мастил.

Мой ритм тобою будет выбранным,
Из тысячи других сердец,
Десятки раз в ночи проигранным
Оркестром пульсовых колец.

Желаю быть в стихах разгаданной,
Тебе, беспечному, служить,
Отдать дар смирны, злата, ладана,
От сердца шелковую нить.

Я стану вечностью и малостью,
Взорву мажором дерзким грусть,
Душой, руками, кожей, замыслом
К тебе я снова прикоснусь.

День третий.


"И был вечер, и было утро: день третий".
Ранее утро. Море. Сидим в нескольких метрах друг от друга. Я и юная местная художница. С этюдниками и карандашами. Делаем одно дело. Пишем. У нее получается значительно лучше. По крайней мере, есть с чем сравнить. А получится ли у меня? С какой натуры и какой палитрой это все пишется?
В это утро познакомилась с доктор философских наук, профессором, культурологом, художественным критиком, эстетиком. Все один человек. Салеев Вадим Алексеевич. Чувство юмора фантастическое. Я одесситка, почувствовала себя дилетантом в юморе. Пришлось напрячь все извилины, чтобы хоть немного поддержать беседу. Весь французский вылетел из головы, дальше диалога: - Porque? - Parce que. - Porque te vas? Parce que. Je ne mange pas un jour))) – мы не продвинулись. Зато я вспомнила Омара Хайама и прослушала лучшие профессорские хокку. Он не просил ничего читать, предложил назвать 5 главных славянских бога, назвала сразу Перуна, Дажьбога, Стрибога, после подсказки - Макошь и Хорса, Вадиму Алексеевичу явно полегчало, не пропащая…
В Арабате все интересное прошло мимо меня, потому что мы занимались кофе-брейками. Очень переживали не успеть, и первый раз как-то нервно происходило приготовление к чаепитию. «Разброд и шатание». В последний день фестиваля я достигла автоматизма))) Ну хоть в чем-то на фестивале руку набила.
Поэтому начну с поэтри-слема. Выступающих много, в два подхода. Все стихотворения разноплановые, многие очень интересные и удачные. Первый раз выхожу на сцену ДК. Без притязаний и заявки на победу, просто получить удовольствие. Ну это так, штрих.
А теперь палитра победителей – три богатыря, три Сергея: Сергей Леонтьев:
Неровным, размыкающимся строем,
В мир неисповедимой тишины
Уходит поколение героев,
Уходит поколение войны.
Не сетуя, по выдоху, по вдоху,
Слабеющей лучиною горя,
От нас уходит целая эпоха,
Вместившая войну и лагеря…

Сергей Балиев:
упаду переспелым яблоком,
покачусь по зелёным травам.
надо мною дрозды и зяблики
станут песни слагать исправно.
будут тихо шуметь кустарники
и крестить на дорогу ивы.
станут больно колоть татарники,
жалить перья густой крапивы…

and the oscar goes to… (барабанная дробь) Стих-Победитель Стихоборья:
Сергей Тимшин:
В русской бане, в зимней бане -
Африканская жара!
В русской бане русской бабе
Люба райская пора.
Трепещи, поэт, от темы,
Ширь зрачки от наготы:
В русской бане ходят Евы
Обалденной красоты!...

А сейчас о самом незабываемом впечатлении этого вечера. После ужина и мастер-класса, вижу гитару, прислоненную к стене столовой. Знакомлюсь с ее хозяином – Сергеем Витальевичем Леонтьевым. Прошу разрешения попробовать поиграть, была идея сыграть свою песню на презентации сборника.
Почти всем составом присутствующих на мастер-классе идем на тенистый корт. Играем по кругу свои песни – Владимир Иванович, Сергей Витальевич и я, на нервах, в основном. Два профессиональных музыканта и девочка с амбициями, без слуха и голоса. Играли долго, лирические, философские, туристические, веселые, детские, разные. Больше всего на меня произвела впечатление песня Владимира Ивановича про Киев, ищу ее везде, не могу найти, пересмотрела уже три Его концерта, тщетно, и Сергея «Ты любовь моя осенняя». Мы отдали друг другу и трем нашим слушателям в камерной обстановке такую искренность и душевность, которую нельзя отдать со сцены. Я помню порядок исполнения всех песен, и вот эти часы я буду беречь в сердце всю жизнь, я восторженная, это очевидно с первого взгляда, но тот вечер растрогал бы любого скептика. Пальцы болели, струны жесткие, гриф узкий, но… какая разница??? Там, на тенистом корте три души достигли унисона, и я стала сопричастной к этому великому месту, куда приезжают великие люди и зеленые семинаристки.

Моих стишат, записанных случайно,
Коснулась чудом сильная рука,
Величье духа покрывает тайна,
Как Ваша мысль проста и глубока.

Как песни филигранно мелодичны,
Аккорд ночной срывает ветра стон,
И все сердца настроены лирично
На главный в мастер-классе камертон.

Я не поэт, увы, не стихотворец,
Не литератор, не прозаик, нет…
Семинаристка у седого моря
К вам, на Неву, бореем шлет привет.

День четвертый.

"Бог, не суди! — Ты не был Женщиной на земле!" М. Цветаева.
Первая экскурсия: Старый Крым. Старо-крымское кладбище, могилы Грина, Каплера, Охотникова, Петникова. Музей Грина и Паустовского. Но это все нужно видеть своими глазами. Причем Грин для меня это не «Алые паруса», а прежде всего «Зеленая лампа», рассказ который изменил мое видение мира (ее можно увидеть в музее вместе с невероятным столиком с секретом – невидимым ящиком, который я пыталась нащупать, и понять, как расположена направляющая). А Паустовский – это, прежде всего, маринист, и очень уместны слова любимого Пастернака у входа в музей «Приедается все, Лишь тебе не дано примелькаться…». Ударить в настоящий колокол, походить по залам, наполненным морской романтикой, поесть кизил во дворике, слова в данном случае почти мертвы, только несколько мазков об этих удивительных музеях.
Расскажу не об артефактах, а о строительном объекте, который меня потряс. Недостроенная АЭС на берегу Акташского водохранилища, мимо этого разрушающегося здания мы несколько раз во время фестиваля проезжали. Много интересных фактов: Проектная мощность Крымской АЭС 2 ГВт, с возможностью последующего наращивания мощности до 4 ГВт!!! (электроэнергией обеспечивался бы весь полуостров).
Построено реакторное здание, привезено ядерное топливо, все было готово к пуску, а потом случился ссудный день: 26 апреля 1986 года. 4 года подряд с 1995 года в машинном зале проводились дискотеки фестиваля «Республика КаZантип». Реклама гласила: «Атомная вечеринка в реакторе». Крымская АЭС была занесена в Книгу рекордов Гиннесса, как самый дорогой в мире атомный реактор. У АЭС есть практически полный «близнец» — заброшенная недостроенная АЭС Штендаль в 100 км западнее Берлина в Германии, возводившаяся по этому же советскому проекту с 1982 по 1990 год. АЭС снималась во множестве фильмов, из которых самым известным стал снимавшийся там в 2007 году «Обитаемый остров» Ф. Бондарчука.
Это все удивительно… . Здание-призрак стоит здесь до сих пор. Зачем? Почему время его сохранило? У каждого свой ответ на вопрос. Но меня постоянно, когда я проезжала мимо него, било током, фигурально, конечно, и я представляла разные варианты событий, «а что было бы, если бы…» Но «история не терпит сослагательного наклонения».
А на обратном пути, возвращаясь в город, в котором не прижился "мирный атом", мы с Сергеем Витальевичем по очереди читали почти шепотом свои стихи друг другу, и я слушала его лирические песни, и это было замечательно.
Вернемся к Прекрасному.
Сегодня «Свободная тематика» и «Литературный перевод».
Из всех достойных поэтов этого дня расскажу о женщине, которая мне очень понравилась. Коляка Ирина Васильевна. Первое место. Приз зрительских симпатий. Поэзия. Пусть меня простят другие победители, но стихотворение этого дня бесспорно, заслуженно и всецело ее:

О тотальной робости

Она жила на первом этаже.
Он выше на этаж и чуть правее.
И вслед он ей давно смотрел, робея
От мысли вольной: выросла уже...

А та ждала: грядёт её весна,
Ведь счастье за ближайшим поворотом.
Боялась лишь, а вдруг он ждёт кого-то,
Не ведая, что к ней приходит в снах…

Он к ней спешил во сне – она к нему...
И что за блажь? Он знал её с пелёнок!
Он помнил, как в подъезд вошёл ребёнок –
Ей год минул, двадцатый шёл ему...
………………………………………

Она жила на первом этаже.
Он выше на этаж и чуть правее.
И всё ещё смотрел ей вслед, робея,
И думал с грустью: горбится уже...

А ей казалось: он вот-вот придёт,
И счастье за ближайшим поворотом.
И знала: ждёт её, а не кого-то.
И снится ей уже который год...

Он к ней спешил во сне – она к нему...
И что с того, что знал ещё ребёнком?!
Давно уже не лань со станом тонким –
Полвека ей, под семьдесят ему...
………………………………………

И где-то на последнем вираже
Он всё-таки пришёл, сказав, робея:
– Я рядом был, но выше и правее.
Жаль, ближе мы не сможем стать уже...

Она жила на первом этаже...
Мы вместе отвечали за кофе-брейки, и были влюблены, в самом высоком смысле, в одного Мастера слова, и свое восхищение этой очаровательной, скромной, красивой женщиной, которая еще и мастерски пишет венки сонетов, я не могу передать.
А еще после конкурса ко мне подошел Валерий Николаевич и сказал, что в стихотворении "Я вернусь в этот город" есть душа. Драгоценные слова от настоящего поэта.

В стихоборье победили одни мужчины. В литературным переводе - женщины.
Агадулина Лулиза Мухлисовна – премия СТ.
Трагоцкая Светлана Ивановна:

Голубые розы

 по мотивам Р. Киплинга

  Розы белые и красные
  Я дарил своей любимой...
  Но её мечтой прекрасною-
  Были розы голубые!

  Обошёл полмира я
  В поисках волшебных роз,
  Мир смеялся и родня:
  -Розы не цветут в мороз!

Антонина Димитрова:

Пробуждане

В леглото ми се вмъкна песен
Дори сънят ми онемя.
Превзе дома ми толкоз лесно,
че всичко покрай мен запя.

Пробуждение
Перевод  Ольги Борисовой

В мою постель ворвалась песня,
И онемели разом сны.
Влетела в дом из поднебесья
И стали стены ей тесны.

Бронислава Волкова:
Rozespal; noc odlo;ila sv;j ruk;v
a bl;zniv; lekn;n se houpal na vod;.
Zatkl vystoupl; zoubky
do letn; v;hn; rozp;ran;ch ;v;.
Slunce ;;zniv; hltalo sv;j sen
a vzduch se nadechl a zhoustl v nepohnut;.
(Vzduch bez podpatk;)

Заспанная ночь отвела свой рукав –
и безумная кувшинка закачалась на воде.
Всадила выступающие зубчики
в летний зной распоротых швов.
Солнце жадно глотало свой сон –
И воздух вдохнул и загустел в неподвижности.
(Воздух без каблуков)

Салтыкова Людмила Федоровна:
С чешского

Ярослав СЕЙФЕРТ

ПЕСНЯ О ЛЮБВИ

Слышу то, что не слышно иному:
шаг босой по ковру травяному,

вздох в письме под печатью надёжной,
звуки струн, хоть струна там без дрожи.

От вниманья людей ускользает –
вижу то, что другие не знают...

Sly;;m to, co jin; nesly;;
bos; nohy chodit po ply;i.

Vzdechy pod pe;et; v dopise,    
chv;n; strun, kdy; struna nechv; se.

Prch;vaje n;kdy od lid;,
vid;m to, co jin; nevid;.


Перед мастер-классом небольшую лекцию читал поэт, доктор философских наук, основатель ДООС Кедров Константин Алексеевич. Я слишком необразованная, чтобы понимать, а тем более писать о нем. Но, когда он читает, я чувствую себя в "Стойле Пегаса" в начале прошлого века. Это безусловно футуризм наших дней. Таких стихов я не слышала никогда.

Совсем далеко от меня, на расстоянии почти 700 км, мой младший сын лежал с высокой температурой. И я не смогла поменять билеты, все время спрашивала себя: что я здесь делаю? И просила старшего рисовать его любимую радугу, как в прошлый раз, когда оба болели, неправильную с точки зрения оптики, но искреннюю:

Опять простужены в начале августа
Ждем Айболита мы, дрожим от страха.
В шесть рук без устали мы лепим аиста,
А получается - лишь черепаха.

Подушки мокрые, глаза опущены,
Связь с миром воздуха – в окошке форточка,
Улыбки слабые и те по случаю,
И каша пресная, и суп без косточки.

Больничным запахом пропахла комната,
Глаза иконные тревожат душу…
Волос червонное сыночка золото -
Он на руках уснул и не дослушал

Рассказ для братика про степь привольную,
Края заморские и море пенное…
Отдам полцарства я за ночь спокойную,
Да и коня отдам - за слезы нервные!

Заснут, уставшие, крещу легонечко…
А дальше цок-цок-цок – и всё по кругу!
Вновь лягу засветло, всплакну тихонечко -
На час ослаблена моя подпруга.

А поутру опять рисуем радугу,
Переливаются картинки лета,
Совсем без солнышка остались надолго.
А, впрочем, я совсем и не об этом…


День пятый.

«А не спеть ли мне песню о любви…» Чиж и Ко.
Экскурсия в Феодосию. Музей Грина, сестер Цветаевых, картинная галерея Айвазовского. Сидели с Вадимом Алексеевичем, который был в ударе в тот день. Всю дорогу песни Высоцкого, кавказские мотивы, анекдоты и случаи из жизни. Прочла два рассказа профессора. Смутилась.
На этой экскурсии с нами был Станислав Артурович Айдинян. Художественный критик, поэт, прозаик, журналист. С 1984 по 1993 — литературный секретарь А. И. Цветаевой. Мне очень понравилось, как он говорит, сама манера, я могла бы его слушать сутками напролет: медленно, выдерживая паузы, «царственно», я бы сказала. Мы совсем немного пообщались. Одесса… Французский бульвар… Он рассказал, что присутствовал при попытке сноса памятника Екатерины, рассказал про «Зеленую лампу» в Одессе. Невероятно интересный лектор. В музее Цветаевых страстно высказался, когда заметил неточность в словах экскурсовода. Замечательная личность!
Картинная галерея произвела неизгладимые впечатления. «От штиля к урагану» - это драматургия в красках, ее можно часами рассматривать. И великолепная полная луна на многих картинах Мастера. Поражает размер Его полотен, их зрелищность, разное восприятие под разными углами, мы были в мастерской гения.
Дорога назад была "эстетической". В смысле профессор объяснял принципы эстетизма, коснулись теологии, драматургии, искусствоведения, язычества. Французские слова стали наконец-то выстраиваться в предложения))
В номинациях вечера «Стихотворение о любви» и «Драматургия».
Победили - очень приятные мне участники фестиваля: Сергей Витальевич Леонтьев:

Крикну громко: – Люблю! – и эхо
Многократно меня подхватит.
Ты явилась такою вехой –
Целой жизни, боюсь, не хватит.
В тайниках отыщу слова я,
А строка их надёжно скрепит.
Пусть для каждого узнаваем
Станет этот священный трепет!

Крикну громко: – Люблю! – и город
Полной грудью со мной задышит!
Он ответит мне птичьим хором,
Майским ливнем стрельнёт по крышам.
Ах, какой отдаётся грустью
Этих лет безтебяшных вычет!
Но ведь это ещё не устье,
Да к тому же весна химичит!

Крикну громко: – Люблю! – и хлынет
Благодать, в небеса впадая!
Каждый следующий день отныне
Разделю я с тобой, родная!
Будут плавиться в храме свечи,
Будут падать дожди с рябины.
Я любовь объявляю вечной,
Ибо души неистребимы!
И, шагая под солнцем рыжим,
Вдруг откроется с ясной силой,
Почему я однажды выжил.
Это ты за меня просила.

Коляка Ирина Васильевна:

Отвожу виновато взгляд…
Я сейчас не с тобой – ты видишь,
Но не ведаешь, что наугад
Мысли снова текут на идиш
И на сотне других языков,
Незнакомых мне и невнятных.
Словно в бурю, где нет маяков,
Я плыву, но вернусь обратно.

Я вернусь, и уймётся дрожь,
Что терзает украдкой тело…
Ты не трожь меня, не тревожь,
Не коснись невзначай предела
Утомлённой моей души
И не стань неподъёмной ношей.
Я вернусь к тебе, не спеши
Возвращать меня, мой хороший.

и Бандорин Алексей Васильевич:

Мы наломали столько дров,
Что кругом голова.
Когда кончается любовь,
Беспомощны слова.

И гениальнейший поэт,
Когда он не влюблён, –
Любви холодный пустоцвет,
Погибший эмбрион…

То ли вечер любовной поэзии располагал к философии, то ли философский ликбез профессора, но после мастер-класса не могла успокоиться. Сидела на скамейке возле своего розового домика, и думала о Любви, ну не той, которая приходит и уходит, а о вечной из «Песнь песней», из «Отверженных» Гюго, из «Суламифи» и «Гранатового браслета» Куприна, из "алых парусов" Грин.
Ну и под утро прочла щелкинскому небу стихотворение о своей любви:

Мне всегда не хватало твоих рук, губ и плеч,
От волненья дрожащего голоса,
Недосказанных слов не забыть, не сберечь -
Разбежались трамвайные полосы.

Не ушедший мой поезд «Одесса-Москва»
На путях вне платформы, вне времени,
И опять между нами горят города,
И лошадки пасутся вне стремени.

Когда ты исчезаешь – духовный падёж,
Начинается жизнь в эфемерности,
И мне кажется даже, что ты меня ждешь,
Пребывая в молитвенной нежности.

Мы читаем друг друга, словно по «корешкам»,
И по взгляду поймем настроение,
Проливаясь дождем по зыбучим пескам,
Вне любви, смысла и вдохновения.

Перетянута тонкая звездная нить,
И сбывается сердца пророчество,
Ведь ты только один мог меня приручить,
Ты один… Я одна… Одиночество

Не дает нам уснуть по чужим адресам,
Вновь прожжем киловатты бегущие,
Знаешь, я же тебя никогда не отдам,
Ты мой воздух, пусть волею случая…

День шестой.
"Я отказываюсь быть солдатом, как Европеец, как художник, как поэт: как Европеец, несущий в себе сознание единства и неразделимости христианской культуры, я не могу принять участие в братоубийственной и междоусобной войне, каковы бы ни были ее причины…Как художник, работа которого есть созидание форм, я не могу принять участия в деле разрушения форм, и в том числе самой совершенной — храма человеческого тела. Как поэт, я не имею права поднимать меч, раз мне дано Слово, и принимать участие в раздоре, раз мой долг — понимание». Максимилян Волошин. Письмо к военному министру.
Сегодня едем в Коктебель. Самая интересная экскурсия была нам подана на десерт. То, что происходит с каждым чувствующим человеком в Волошинском доме – просто невероятно. Запах сухих трав, старых книг, которых здесь не пересчитать и не перечитать, ступеньки со скрипом, огромные окна, приманивающие свет Луны для Таиах, рабочее место Мастера, письменный стол, мольберт. А если еще представить, что в этой комнате творили Цветаева, Булгаков, Горький, Брюсов, А. Толстой, Грин, Зощенко, Чуковский и многие другие, можно не вставать с колен всю экскурсию. Молодой мальчик – экскурсовод, Максим, когда читал стихи Волошина, закрывал глаза, это было так восторженно. А потом мы сидели за столом, за которым Волошин принимал всех своих знаменитых гостей, и наслаждались идиллией этого места и вареной кукурузой. Так что на фотографиях слияния эпох – мастера, подмастерья и прислужники Великого русского слова.
Конкурс поющих поэтов. Замечательный. Жалко только, что не слышала его из зала, сидящие на сцене по-другому воспринимают звук. Ольга Панюшкина, Лидия Терехина, Сергей Леонтьев, Сергей Тимшин, Вадим Салеев, Ольга Коршунова, Сергей Балиев, Антонина Димитрова. Каждый номер потрясающий, душевный, лиричный. Поздравляю победителей, участников и зрителей.
Свою песню не решилась играть сама, потому что боялась отвлечься на аккорды и неправильно спеть украинские слова, я этот язык никогда не учила, просто живу в среде. Мне аккомпанировал Сергей Витальевич. Репетировали раз пять, не больше, но получилось хорошо. Главное, что со сцены звучала украинская речь, и это было здорово.
Когда Сергей Витальевич пел свою замечательную песню «Как же жили мы без флота» в детской бескозырки, в благодарность за то, что пустился со мной в авантюру выйти на сцену с необкатанной песней, родилась строчка стихотворения, законченного уже после фестиваля и прочтения его книги «Две луны» и авторской страницы в Стихире.
Я с Вами на «Вы» и шепотом, но в стихотворении пришлось немножко «потыкать», извините:

«Совсем немного слов в твоем стихе,
Все остальное там… за многоточьем»,
Ты нам споешь о жизни, о судьбе,
О женщинах, вине и, между прочим…

О святости, которая в тебе
Божественным огнем горит незримо,
Еще придут и строчки о весне,
И про Луну напишется правдиво.

Ты будешь петь, и песней трогать зал
Наспех надетой детской бескозыркой,
За райских Ев поднимется бокал
И на плечо усядется улыбка,

Та самая лучистая, одна,
В цветах, рассыпанная, свежих трубадуру,
Черешни слаще, мягче, чем волна -
Для нас играет менестрель Фортуны.

Польется свет твоей большой душой,
Вселенские слагаются основы,
Завет твой чтимый и почти святой:
«Чтоб навсегда вначале было слово!»

Во все сердца проникнуть смог легко,
А я твой томик сжав рукой украдкой,
Благодарю за «Спас» и «Молоко»,
И протяну в восторге шоколадку.

Еще была номинация «Проза», в которой победили: Дорошенко Валентина Ивановна, Петрушенко Владимир Дмитриевич, Борисова Ольга Михайловна, Решенсков Алексей Григорьевич. Многие тексты напряженные, тяжелые, болезненные. Я мало что понимаю в литературе, но, лично мое мнение, некоторые фамилии авторов мы встретим в современных антологиях не один раз, они останутся во времени.
Я не пошла на мастер-класс, первый прогул, готовилась к презентации книги. Потом пожалела, Владимир Иванович и семинаристы читали свои стихи до 3-х утра, а я правила свои скромные стишата, и радовалась, что ребенку стало лучше.

День седьмой.

"Хотел обнять полмира,
Да руки коротки.
Я метил в командиры,
А вышел в штрафники.

Я не плету сонеты
И не хожу в строю.
Заплечных дел поэты
Меня не признают.

А я всё хмурю брови
И лезу напролом —
Поэзия без крови
Зовётся ремеслом".

Владимир Шемшученко.

Утренние экскурсии закончились. Здравствуй море, желтый песок, мыс Казантип, щёлкинские кошки, Крымские дачи.
А к хорошему привыкаешь быстро… и все уже кажется таким родным и знакомым, узкие тропинки, на которых я два раза не могла разойтись с большим ежиком, и боялась наступить на огромных улиток, ползующие здесь и там, сладкий виноград, растущий повсюду, черепашки, прячущие головы от назойливых писателей и поэтов, простая вкусная еда, приготовленная украинскими прекрасными руками Федоровны, постоянно напевающей народные мелодии, звездное небо, звездные люди.
Когда в первый вечер знакомства многие называли «Славянские традиции» любимым фестивалем, я не понимала, почему, теперь понимаю, из-за атмосферы любви, творчества, дружбы, единения, которая царит здесь. Сюда хочется возвращаться, невероятно трудно отсюда уезжать, здесь все особенное, особенно нежное, запоминающиеся, трепетное, вызывающее восторг и наслаждение, это нулевой километр вне политики, агрессии, человеческих пороков, припрятанное литературное царство без аскезы и избирательности, любой может сюда попасть и прикоснуться к высокому, стать чище, здесь рады всем.
И поэтому мне обязательно нужно было найти школьные колокольчики и подарить их своим преподавателям Слова после презентации сборника)) Звенела ими всю дорогу к Крымским дачам, настоящий первый звонок 31 августа.

Номинация «Стихотворение о Праге». Опять расскажу о Валерии Савостьянове. Не имею права не рассказать. Во всех номинациях этот Рыцарь служения Поэзии посвятил себя одной женщине – Праге. Приведу самые понравившиеся мне катрены из разных стихотворений автора:

«…Поскольку иконы, вы знаете сами,
Не пишутся горем одним и слезами,
Не пишутся душ, даже быта уродством —
А пишутся мудростью и благородством,
А пишутся мужеством, великодушьем,
И верой!
И братством — славянским оружьем —
Как в Праге в конце боевого похода
Победной весной 45-го года…»

«И вот цимбалы бьют, срок Страшного Суда
Не называя — но предвидя в круговерти…
О, город–парадокс: здесь лучшее всегда
Случается не до, а только после Смерти!»..
«Когда-нибудь снова такое случится,
Когда-нибудь вновь наберусь я отваги
Приехать, чтоб городом этим лечиться —
Вернуться в места моей собственной Праги».

«И однажды, словно на лету,
Он поймает их рекламный слоган:
«Поцелуй на Карловом мосту —
Ключ!..»
О, этой взгляд! О, этот локон!

И с моста готовый за «ключом»:
«Спорим?..» — он склоняется над бездной, —
И не видит смерти за плечом
В облике красавицы любезной…»

Удачи Вам, Валерий Николаевич, в ноябре, покорите этот город, как покорили в августе Крым.

Номинация «Юмор». Для меня самая сложная номинация. Искренне считаю, что комедию написать гораздо сложнее, чем драму.
Победители все знакомые:

триумфатор Сергей Витальевич Леонтьев (новоиспеченный член европейского конгресса литераторов, благодаря первому месту в номинации "Юмор):

Любовь на букву "б"
«…Одна любовь у нас,
У избранных друзей,
Она дороже
Всех на свете денег…
И мы опять спешим
На встречу с ней,
С собою прихватив
Дубовый веник».

«Я служу литературе»:

«…До бессонницы, до дури,
Вот уж скоро восемь лет
Я служу литературе,
Доморощенный поэт.
В небо рвусь, срываюсь в бездны,
И слагаю, и пою!
И всё это безвозмездно
Просто людям отдаю».

Сергей Артемович Балиев:

«гуляли как-то мисс и я,
и вот кака комиссия -
вдруг эта мисс под скромный мат
мне предъявляет компромат!
в ответ на миссин компромат
предъявлен мной отборный мат!..
свернувши с мисс все миссии,
сейчас гуляю с миссис я!..»

«ловелас в свою светёлку
заманил такую тёлку!
та на пряник повелася,
отдалася ловеласу
и - такая нимфоманка!-
довела до лихоманки...
и теперь он нраву скромного -
нос воротит от скоромного!»

Вера Анатольевна Суханова:

Странная Зоя
Всю жизнь переживала,
Что денег вроде мало.
Сначала выживала,
Хотя на жизнь хватало.
Добра не наживала
И зло не изживала, -
Мякинушку жевала.
А после – доживала.
Жила? Нет, проживала».

В этот день мы провожали Антонину Димитрову, она улетала чуть раньше, и пела «Волгу» со сцены. Песню подхватил весь зал, это было так мощно, искренне, трогательно, заразительно. Нежная, прекрасная болгарская поющая душа…
А закончился вечер концертом Владимира Ивановича.
Ну что тут можно сказать, кроме Восторга и Преклонения перед уже сакральными для меня строчками: «Да здравствует диктатура русского языка», «Россия – это тишина...»,

«Это — здесь и сейчас! —
Заговорить стихами...
Это — последний шанс
Не превратиться в камень»,

«За... что мне нелепая доля
В стихах плавить воск и металл?
Была бы на то моя воля —
Ни строчки бы не написал»

«О, утро, несравненный музыкант!
Как можешь ты рождать такие звуки!
В отчаяньи заламываю руки...
Вот мне бы на секунду твой талант»

«Только свет и полёт мотылька —
Ни истерик тебе, ни мистерий...
Я — смиреннейший подмастерье,
Данник русского языка».

«Зачем тебе глупая драка
За место на полосе?!
Пиши, говорю, собака!
Печататься могут все».

Продолжать можно еще и еще. Таких концертов я никогда не слышала. Только авторские песни, разбавленные стихотворениями, ни одной прозаической строчки, все наизусть. Величие этого человека переоценить сложно.
Когда мы фотографировались, и уже было понятно, что конкурсная программа завершена, осталось совсем немного времени подышать этой атмосферой, уже было грустно, и если бы в аэропорту взвешивали сердце, я бы доплачивала за перевес, столько любви, восторга, восхищения, привязанности к этому городку, пансионату и живущих в нем людях было в нем. Этот фестиваль запомнится на всю жизнь, как первый день в школе, как первый экзамен, как первая любовь...

Жара стояла, сотканная югом,
Когда и ночь не принесет прохлады,
Пропахло все землей, зеленым лугом,
Потрогать ватный воздух можно было,
Желтели яблоки и листья винограда,
В закате дом желтел, что так любила.

А в сундучке так много украшений,
Завернутых в обертку шоколада,
И столько было сказки, сновидений,
В рассудке не осталось траекторий,
Но этот мир был безнадежно сладок,
Здесь вспоминались тысячи историй,

Смешных и страшных, философски-глупых,
Записанных всегда в конце тетрадок,
Найдя спасенье от уроков нудных,
Карандашом простым, так, между прочим,
Мой стиль тогда восторжен был, но краток,
Поменьше слов, побольше многоточий…

Последний сон на девичьей кровати,
Мой первый сон без плюшевых игрушек,
И сил не зареветь, опять не хватит.
Под платье окон проникает солнце,
Со мной поспав на розовой подушке,
Но больше мне на щеку не вернется,

Жара стояла, как бы все исправить,
Казалось, что все было несерьезно,
Помочь запомнить призывала память:
От взрослой жизни не спасешься бегством,
У мамы на щеках застыли слезы:
Я уезжала и прощалась с детством.

День восьмой.

"Мы пели так, что вытрезвитель плакал..."(с).

Таки-да… "За этот день" может рассказать только одесситка, так что начнем…
Проспала, первый раз за весь фестиваль. Сквозь сон слышу мелодию Чижа «Байкер-блюз» и не понимаю, где нахожусь. Оказывается, звонок. Собираюсь за минуту, для мамы двоих детей это даже много.
Быстро прибегаю к Матусе, выпиваю теплый чай. - «Зіронька, ти куди, така ошпарена? А поїсти?» -«Не має часу, уже чекають…» - «Хто тебе чекає?» -«Матусю, конячки»))) –«Хто?»-«Потім розповім, я прийду поспіваємо, добре?».- «А кашу з м'ясом хто вам, письменникам, на вечір буде готувати?» - «І кашу , все встигнемо».
Убегаю. За нами приезжает хозяин лошадок, и везет на другою сторону мыса. По дороге спрашивает откуда приехали, разговорились, опять на украинском) –«А що в Одесі немає моря?» - «Авжеш, є». - «А чому до нас?» - «Тому що сюди приїхали дуже талановиті люди» - «Вони пишуть гарні вірші?» - «Ні. Найкрасивіші».
Доехали. Мне дали самую стройную и спокойную лошадь на всем побережье, научили ей управлять, хотя спорный вопрос кто кем управлял, Потрясло, когда дали палочку и сказали торопить, если будет отставать.
Лошади – священные животные, совсем рядом с домом у нас конный клуб, и если я долго их не вижу, не кормлю яблоком и морковкой, я очень скучаю, поэтому как только в первый день возле пансионата я увидела табличку «Прогулки на конях верхом», я подумала: «Да… непременно».
Осталось только подбить народ. Поехали вместе с Дмитрием Павловичем Ворониным и Сергеем Витальевичем Леонтьевым. Прогулка была изумительная. Четыре взрослых лошади, два жеребенка, море, мыс Казантип, ветряки, дикие пляжи, мы пели «Есаул молоденький», «Вел казак коня», «Выйду ночью в поле с конем», ну «за это» нельзя рассказать, это надо ощущать)
После часовой прогулки походка напоминала пьяную матросскую, и напевалось уже:» В кейптаунском порту с пробоиной в борту "Жанетта" поправляла такелаж».
В машине я предложила Сергею спеть на концерте «Улыбаясь Дюку». На экскурсии в Старый Крым говорили об этой группе долго и с придыханием. – «Лиза, это авантюра…», но не отказался, это радует). Авантюра, как будто со мной может быть как-то по-другому. Я же за любой кипиш, кроме голодовки.
Тщетно вспоминали первый куплет, начали с Поскота. Маэстро смущала строчка: «Здесь есть у каждого свой балкон и сортир», со сцены нехорошо это слово петь, но я настаивала, и рассказывала ему, как радовались люди, прожившие в центре, на Молдаванке, на Слободке всю жизнь квартирам в новом районе на поселке Котовского со своим!!!! отдельным!! санузлом.
Оставив своих спутников на пляже, бегу в пансионат попеть с Федоровной и вспомнить текст песни, чтоб хоть несколько раз ее отрепетировать.
До выхода полчаса, спели раза три, тональность другая, нужно понижать. На коленках расписываю сетку и перевожу аккорды в ля-минор. Вот так я люблю свой город, не просто город, а Одессу-маму)).
Сергей Витальевич помог невероятно, и это была авантюра, но я так рада, что эта песня звучала со сцены, только ради этого стоило приезжать. Потом было награждение победителей, гала-концерт.
И еще одна песня очень потрясла, также, как вчерашняя «Волга» - «Старый клен», которую начали петь Владимир Иванович с Ириной Сергеевной, а потом подхватил весь зал. Это было так здорово!!! Единственное переживала за руку Вадима Алексеевича, которую он немного поранил, разбив осветительную лампу как раз во время этой песни. Обошлось...
А потом был заключительный вечер в пансионате. Огромный казан гречневой каши с мясом. На столах – кто чем богат. Профессор в роли тамады регулировал очередь тостов. Сереженька играл, не жалея пальцев рук, а мы пели. Из того, что я помню: «Два кольори», «Рідна мати моя», «Червона Рута», «Ніч яка місячна»,»Беловежская пуща», «Смуглянка», «Вдруг, как в сказке», «Ты ждешь, Лизавета», «Старый клен», «Ничего на свете лучше нету», «Она не вышла замуж» (кстати, первый раз видела, чтобы под нее так клево танцевали), «Мое серце остановилось», одесские песни. Еще раз Вас благодарю, Вы замечательный!!! За Ваш тост, после которого все мужчины встали, и за каждую минуту творческого дуэта.
Концерт получился настолько мажорным, веселым, необузданным, залихватским, как будто мы все знаем все друг друга не один десяток лет и сидим так из года в год.
А потом пел Владимир Иванович, как всегда, душевно, проникновенно, вдумчиво. И все негативные моменты фестиваля забывались, уносились песней куда-то вдаль, и было так хорошо, так спокойно, так гармонично.
Где-то вдалеке шумел прибой, гулял свободный ветер, и правила всей этой свободой царственная величавая крымская ночь, и хотелось, чтобы никогда она не заканчивалась…
А где-то далеко разлилась чернилами над Оперным театром, Французским бульваром, Потемкинской лестницей, Морским вокзалом, Привозом другая морская ночь, согревая сердца и живущим в этом неповторимом городе Солнца, и странникам, мечтающим о нем:

Этот город коснется щеки тёплой краской заката,
Южным ветром - ладони, Утёсовской песней – души,
И вдохну я, как в детстве, не воздух, а сладкую вату,
И пойму, что за счастьем мне незачем больше спешить.

Этот город обласкан руками великих французов,
Ароматом акаций цветущих пропитан насквозь…
Я стою и гляжу, как над Оперным кружится муза
И роняет стихи на душистое сено волос.

Этот город гудит на наречье, чужим непонятном,
Копошится Привоз, зазывая кичливых гостей…
А они не глядят на торговок – и это понятно –
Их чаруют коленки и юбки твоих дочерей.

Этот город пребудет во мне не бульваром Приморским,
Не Потёмкинской лестницей, что к небесам побежит…
Да пребудет с тобой, город мой, предзакатное солнце,
Что целует тебя в итальянский прибрежный гранит!

Ты заснёшь, как дитя, в безмятежном великом покое,
Где неспешные волны баюкают в море Луну…
Ну а я не усну… Я подружку-гитару настрою,
И тихонечко трону зовущую песню струну…

Записки "семинаристки". Конец.

Последний день фестиваля. Погода тоскливая. Небо серая, накрапывает дождик, и все уезжают… Обмениваются контактами, планируют следующие встречи, но уезжают… И грустно, прощаться – всегда грустно, особенно если было хорошо вместе.
Похолодало. Ирина Сергеевна предлагает поехать на археологические открытия Керченского отделения Российской академии наук Дениса Бейлина, который обнаружил в черте города Щёлкино погребальные памятники местного населения Крымского приазовья (предположительно скифы и греки) возраста приблизительно IV–II века до нашей эры.
Поехали, посмотрели, из-за того, что туристы в эти места не ходят, впечатления действительно сильные. Энергетика камней не смыта вспышками фотоаппаратов и людскими тропами.
Возвращаемся верхней дорогой, по которой нас повел Валерий Николаевич. В нем столько было азарта пройтись нехожеными тропами и найти что-то интересное, что мне даже хотелось, чтобы мы заблудились.. Говорили о дожде, который может начаться вот-вот, и Рыцарь слова, преобразился в настоящего романтика и мальчишку с озорным взглядом. И я вспомнила чеховского Петра Сергеевича из «Рассказа госпожи N». Но мне не заблудились, и дождь не начался…
Потом мы отправились фотографироваться на мыс Черепаха, возле беседки «Ротонда». И на обратном пути уже немного промокли.
Тем приятнее было попить чай с «литературным вареньем» из алычи с лимоном, сваренным во внутреннем дворике городской библиотеки г. Щелкино 6 августа, которое и должно было быть продегустировано на фестивале. Удивительное дело, когда я читала об нем на сайте, я даже предположить не могла, что через три недели буду его есть, а когда его ела, что через пару недель буду о нем так восторженно писать).
Все присутствующие пили чай и рассказывали стихотворения по кругу о чае и чаепитии. Последние стихи по кругу…
А потом прощались, как у Пастернака: «Так пел я, пел и умирал. И умирал и возвращался К ее рукам, как бумеранг, И - сколько помнится – прощался».
Еще раз обошла весь полюбившийся, уже родной, опустевший и молчаливый пансионат, посидела в «музыкальной» беседке, закрыла дверь в свой розовый домик, и ушла… обещая себе непременно вернуться…
В автобусе пришло несколько строчек, которые были дописаны в самолете, подумалось, как же меня встретит мой город, который мы называем Одесса-мама, а чаще всего просто Мама, а нас одесситов поэтому зовут «Мамины дети». Очень люблю фразу Вячеслава Крука: «Любите не себя в Одессе, любите Одессу в себе.

О Маме, фестивале, Щелкино:

Я уеду от нежного моря и чаек болтливых,
Мама спросит: «Откуда песок на кроссовках твоих?»
Я отвечу: «Он с мест, где в ночи расправляются крылья,
Где при свете луны, словно камень, шлифуется стих».

Я уеду, задумчивость пряча в пустые карманы,
Увозя в волосах сладкий запах цветов «Крымских дач»
И написанный блюз, казантипский, надрывный и рваный,
Что сыграл септ-аккордом прибой, утешая: «не плачь…»

Как полет мотылька за пыльцой, пролетела разлука,
Меня примут родные Фонтаны, спешащий Привоз,
Я им всем расскажу, как мы пели со сцены про Дюка,
Про красивую Соньку и Костю надрывно до слез…

Вновь простит меня Мама, и ужин накроет в пижаме,
Фаршированной рыбой накормит и херес нальет,
Так ведь я проиграла: в лирике, в эпосе, в драме,
Она скажет: «Не дрейфь, через год повторим твой полет».

Послесловие. Записки «семинаристки» удивительный для меня репортаж.
Благодаря «Запискам...» я прожила все фестивальные события заново. Это как банка варенья, в котором я пыталась законсервировать свой восторг и наслаждение от каждого фестивального дня, его можно открыть зимой и согреться.
Благодарю Валерия Савостьянова, который меня поддержал в самом начале, когда я планировала описать только первый день, Ваше участие в моем пока еще нулевом творческом этапе имеет огромное значение.
Всем спасибо за отзывы, Вы все стали мне очень дорогими людьми, с которыми не хочется расставаться. Извиняюсь перед теми писателями и поэтами, которых не отразила в репортаже, не со всеми посчастливилось познакомиться и пообщаться, и не позволяет субординация.
Отдельное спасибо организатору фестиваля Ирине Сергеевне. Вы удивительная и замечательная.
Спасибо всем участникам фестиваля, которых я уже могу назвать друзьями, без Вашего творчества и талантов, таких ярких впечатлений у меня бы не было.
Мне невероятно приятно дышать с Вами одним воздухом и разделять хлеб, наливать Вам кофе, угощать кашей, чаем, вареньем…
Я не знаю, насколько фестиваль этого года отличен от других, мне не с чем сравнить. Но мне очень приятно было быть сопричастной к нему, надеюсь, еще увидимся.

Всегда Ваша, с любовью и восхищением, семинаристка «Славянских традиций-2016», Ковач Лиза. Спаси Бо.