257 Суета сует 23-24 11 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава 257. Балтийское море. ВМБ «Балтийск». БПК «Свирепый». Мир и мы. Суета сует. 23-24.11.1973 г.

Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет:

ВИА БПК «Свирепый». Фотография Анатолия Михайловича Трушникова, гидроакустика, период службы 11.11.1972-12.11.1975 гг.

Василий Хаухлянцев: «Первый концерт первого ВИА. Поёт Женька Соловьёв, дизелист БЧ-5, сам с Волгограда».

Анатолий Трушников: "Снимок сделан 23 февраля 1975 года на второй БС во время перехода БПК "Свирепый" из Средиземного моря на Кубу. Это первый концерт первого ВИА БПК "Свирепый". Первый слева стоит Людвиг Пакуновский, комендор БЧ-2. Рядом с ним Томин Володя. Песню исполняет Женя Соловьёв. За ударником, если память не изменяет, Саша Кочетков, а рядом с ним стоит мичман Владимир Сечко".

Хаухлянцев Василий Николаевич, машинист газо-турбинист, период службы 07.05.1973-02.11.1975 гг.
Соловьёв Евгений Васильевич, старший моторист, период службы 03.05.1973-12.05.1976 гг.
Трушников Анатолий Михайлович, гидроакустик, период службы 11.11.1972-12.11.1975 гг.
Пакуновский Людвиг Болеславович, комендор, период службы 12.11.1972-13.11.1975 гг.
Кочетков Александр Михайлович, командир отделения радиомехаников, период службы 01.11.1972-10.11.1975 гг.
Томин Владимир Николаевич, строевой, период службы 09.11.1972-13.11.1975 гг.
Сечко Владимир Константинович, мичман, старшина стартовой команды РПГ комплекса «Метель», период службы - август 1972 г. - август 1976 г.


В предыдущем:

- Ола! Буэнос диас, бамби’но! Хау ду ю ду? Шпрэхен зи руссиш? Пэрмэтэ муа дё мё прэзантэ… Александр! А: ю: мэрид? Куа’нто ко’ста? Ми фачча ведере куэсто! Пью вело’че, пер фаво’рэ! Бьен, грасиас! Аста маньяна, бэби! О:л райт! Оукей?!

Я раз за разом повторял и повторял этот сумасшедший набор фраз из разных языков, представляя себе, как бы изумилась иностранная девушка, когда услышала бы это моё обращение к ней…

Когда эти слова прочно вошли в мою память и уже легко без запинки срывались с уст, я впервые робко озвучил её на публике. В кубрике, где матросы вечером делились своими представлениями о способах знакомства с девушками на улице, наступила «мёртвая тишина», когда я с независимым видом негромко, но азартно и темпераментно «выпалил» свою «домашнюю заготовку».

- Переведи! – потребовал один из «годков» весеннего призыва 1971 года.

- Привет! Добрый день, девочка! – перевёл я свою «абракадабру». - Как поживаешь? Говоришь по-русски? Позвольте представиться, Александр! Вы замужем? Сколько стоит? Покажите мне это! Быстрее, пожалуйста! Большое спасибо! Увидимся завтра, дитя! Хорошо!? Ладно?!

- А что это – это? – тупо спросил «годок». – И причём тут – «быстрее, пожалуйста»?

Догадливые и смышлёные молодые моряки незлобиво засмеялись и стали наперебой фантазировать на тему быстрых и лёгких взаимоотношений моряков и иностранных девушек, понимающих всё с полуслова…

Я ещё много раз говорил и декламировал, диктовал и на разные лады артистически представлял свой набор иностранных приветствий и слов, а потом потребовал, чтобы от меня отстали. Ребята согласились, но в свою очередь потребовали от меня подготовить им такие же легко запоминающиеся наборы слов и фраз на разные случаи поведения и общения в иностранных портах.

Ещё долго под душными сводами кубрика то там, то здесь слышались приглушённые: «Шпрэхен зи руссиш?», «Хау ду ю ду, , бамби’но!?», «Пью вело’че, пер фаво’рэ!», «Бьен, грасиас!», «Аста маньяна, бэби!», «О:л райт! Оукей?!».

Странно, но этот случай и этот шутливый случайный набор разноязычных фраз чудесным образом сблизил меня практически со всеми ребятами не только в кубрике БЧ-1 и БЧ-4, но и по всему кораблю. «Мгновенно» по БПК «Свирепый» разнеслась весть, что «Суворов может шпрехать по-ихнему» и что «он может составить любую фразу на любом языке так, что и ты понимаешь, и тебя поймут».

Офицеры будто ненароком спрашивали меня: «Как сказать по-английски – «Сколько стоят ваши услуги?», мичманы деловито спрашивали: «Как сказать по-испански – «Сколько стоит ваша коробка сигар?», а матросы и старшины просили написать им на бумажке фразу: «Давай меняться баш на баш!».

Теперь на БПК «Свирепый» то и дело кто-то из экипажа «вворачивал» в разговор иностранное слово, щеголял произношением, сочинял свои комбинации из иностранных слов. Это было занимательно, весело и интересно…

«Маленький джин модной иностранщины» был выпущен на свободу и новый замполит, старший лейтенант Александр Васильевич Мерзляков только недовольно морщился и обвинял меня в «идеологической диверсии».

23 ноября 1973 года это повальное увлечение «иностранным говором» разом прекратилось, потому что стало известно, что мы, то есть БПК «Свирепый», никуда не пойдём, что наша вторая БС (боевая служба) и боевой поход в тёплые тропические моря с заходом на Кубу, на Мальту или ещё куда-либо в иностранные порты не состоится…

Так наша мечта поговорить «по-ихнему» с кубинскими, итальянскими, немецкими, французскими и английскими девушками «накрылась медным тазом», то есть погибла, потрепала крах, оказалась неосуществимой.

В этот день я написал родителям: «Здравствуйте мои дорогие мама и папа! С сердечным приветом – я, то бишь Санька, - ваш сын! Спешу сообщить, что мы (БПК «Свирепый») задерживаемся. Поспешил отослать альбом (первый том ДМБовского альбома). Зря! Надо было оформить по-хорошему. Ну, ничего, приеду домой, сделаю. Уверенно знаю, что до декабря не пойдём (на БС)».

- «События в мире налаживаются сейчас. Америка сняла боевую готовность своего флота в Средиземном море, но повидимому это только манёвр. Они (США) не простят арабам этой «нефтяной войны».

- «У меня всё хорошо. Отослал всем (брату, его бывшей жене Гале, школьным друзьям и подружкам) письма, но ни от кого ещё не получал ответа. Получили ли вы мои письма и альбом?».

- «Особо не пугайтесь, глядя на фотки. Они совсем и не страшные. Всё будет хорошо!».

- «Сейчас уйма работы, получаю культ-просвет-имущество. Получили фильмы (новый комплект фильмов на БС). Двое суток отбирал на кинобазе. Сейчас всё разложил и укомплектовал. Теперь чищу захламлённую «ленкаюту», а потом – за дела».

Действительно, в течение двух суток беспрерывно я во главе команды из трёх крепких ребят, пользуясь заслуженным авторитетом БПК «Свирепый» как «отличный корабль», получивший высокую оценку организации культурно-массовой и полит-просветительской работы от командующего ДКБ ВМ, адмирала В.В. Михайлина, «рылся» в запасниках и на складах политуправления Балтийского флота в Калининграде и на ВМБ «Балтийск», «цыганил» разные нужные на БС «штучки», «выбивал» на корабль новейшие кинофильмы, грампластинки, магнитофонные записи, фотобумагу, фотохимию, фотоплёнку, а самое главное, - набор музыкальных инструментов для ВИА (вокально-инструментального ансамбля).

Теперь, с учётом моего опыта первой БС (боевой службы) БПК «Свирепый» в Северной Атлантике, я знал, какие нужно в море кинофильмы и намеренно отобрал на флотской кинобазе коробки с киноконцертами, видовые фильмы, мультфильмы и комедии.

Самым ценным приобретением я и мои товарищи считали три электрогитары, синтезатор и ударную установку из нескольких барабанов и музыкальных тарелок. Мы ехали в открытом кузове грузовика из Калининграда, мёрзли на холодном мокром ветру, но были счастливы, потому что мечтали о своём собственном корабельном ансамбле, о музыке, о спортивных рок-н-рольных танцах вместо утренней физзарядки…

Новый замполит, старший лейтенант А.В. Мерзляков вытаращил в изумлении глаза на то, что мы привезли из политуправления Балтийского флота в Калининграде, а командир корабля, капитан 2 ранга Е.П. Назаров, узнав, что я «добыл» на корабль, вызвал меня к себе в каюту и в гневе приказал: «Выкинуть эту мухобель (оборудование ВИА) с корабля ко всем чертям!».

Я постарался успокоить Е.П. Назарова, сказав, что «о вокально-инструментальном ансамбле пока рано даже мечтать, потому что нет подходящих ребят, но про запас это оборудование иметь нужно, потому что потом его достать будет трудно».

- Это как с тем вторым новеньким кинопроектором перед первой БС, - сказал я примирительно командиру корабля. – Достал и пригодился. Помните?

Капитан 2 ранга Е.П. Назаров всё помнил и всё знал, что случалось и что происходило на его боевом корабле. Знал и понимал…

Он приказал мне «запереть все эти гитары, баяны, гармошки, аккордеоны, бубны и всякую там дорогостоящую мухобель, тщательно внести всё это в перечень инвентаря БПК «Свирепый» и мне, то есть матросу Суворову, тщательно всё проверить, описать, записать и охранять так, чтобы ничего не пропало».

Так я вновь получил открытый и единоличный доступ в любое время в «ленкаюту» БПК «Свирепый», право находиться и работать там в любое время дня и ночи, а также право, при необходимости, обитать, то есть жить в «ленкаюте». Так тебе, Суворов, и надо…

- «Братцы! – писал я в письме родителям. – «Если вы посылочку не отсылали, а я ещё извещения не получал, то суньте туда побольше «ирисок» (конфетки) или этих – «театральных». Я ими на БС спасался от скуки. Съешь и приятно так, будто бокал вина выпил. Шучу!».

- «Однако пора и на почту идти. Уж сегодня-то меня обязательно ждёт письмо! Пишите. Жду. Целую крепко, Саша».

Поздно ночью, уже 24 ноября 1973 года, я написал родителям ещё один листочек письма…

- «Здравствуйте мои дорогие мама и папа! Послал вам недавно письмо и посылаю ещё одно. Выход (БПК «Свирепый» на БС) задерживают, но всё ещё готовимся. Писем ни от кого не получил, хотя жду со дня на день. Завтра уж обязательно будет (письмо), а то опять уйду на БС без одного письма (я ждал ответа от незнакомки в московской электричке – Оленьки). Написал своим одноклассникам, чтобы не задавались сильно. Сейчас у сутра до позднего вечера работаю. Пришёл новый зам (замполит, старший лейтенант А.В. Мерзляков), но не знаю, пойдёт ли он с нами на боевую службу в море. Короче «всё в тумане», ничего не видно. Без писем (ваших) и писать-то нечего. Прямо маята… Пожалуй, всё. Целую крепко, я».

Да, без писем морякам маята, суета сует и всяческая суета…