Камило Хосе Села. Перестановочка

             Дон Кристоб`ита обновил квартиру: четыре комнаты, все окнами на улицу, прихожая, кухня, ванная, санузел и в коридоре – стенной шкаф. Дон Кристобита заворожен новой квартирой и расхаживает по комнатам, разглагольствуя и временами подпрыгивая на одной ножке. Всё это свидетельствует о том, что он как нельзя более доволен.
             Мебель дона Кристобиты прилетела по воздуху – как прилетают вести из дальних стран: вести о наводнении на Ниле и крушениях поездов в Южной Луизиане – и дон Кристобита, представляя, как его столы и стулья висят в пустоте подобно Дамоклову мечу, провел несколько черных часов с нервами на пределе и вперяясь невидящим взором в пространство.
             Но всё когда-нибудь заканчивается, и мебель дона Кристобиты, вещь за вещью, была, наконец, водворена в его новую квартиру. Два больших кресла с ушками*, краса и гордость обстановки дона Кристобиты – два кресла, объемистых, как римские матроны, мягких и уютных, как нежные матери и удобных, как гробы по первому разряду, класс "А", гран люкс, остались стоять в комнате, через балкон которой их втащили. Эта комната должна была стать ничем иным, как кабинетом и предназначалась для важных дел: в ней дону Кристобите предстояло разделываться – словно с непокорной прислугой – с долгими и бесплодными часами кроссвордов и скуки.
             Дон Кристобита, хлопоча над своими только что внесенными в новый дом вещами – будто над свежими только что снесенными яйцами – превратился не то в горничную, не то в "мужика с тряпкой" – и несколько дней самозабвенно занимался тем, что переставлял вещи с места на место, сдувал с них пыль и наводил на них глянец.
     – Домашний очаг! – говорил он – что может сравниться с домашним очагом? Если у тебя есть комфортабельный домашний очаг, можно сэкономить кучу денег: на улицу даже выходить не надо – разве только спуститься в кафе... Ах, домашний очаг!
             Как только дон Кристобита привел в порядок свой домашний очаг, он тут же с места в карьер умчался в кафе. Долгие и бесцельные часы, просиживаемые в кафе, причиняли дону Кристобите некоторые угрызения совести, но... зато как же хорошо там было! Дон Кристобита искал повода, чтобы остаться дома, но не находил его. Наоборот – у него как раз отыскивались сотни поводов, чтобы уйти: прислуга распевала громовым голосом и фальшивя; квартира пропахла горелым оливковым маслом и вареной капустой; ребенок ползал грязный и не переставая ревел в три ручья; жена тянула свою старую нескончаемую песню о том, что у нее нет чулок... В конце-то концов...
             И бедный дон Кристобита, "зажатый в тиски обстоятельств" – как он любил выражаться – старался, поев на скорую руку, снова удрать в кафе. Так приятно было сидеть на плюшевом диванчике, попивая кофе с молоком и слушая, как разговаривают о литературе за соседним столиком!
             Так шло до тех пор, пока в один прекрасный день... Автор этих строк слышал – где точно, он не помнит – будто все великие открытия в истории человечества были результатом игры случая: ванна Архимеда, яблоко Ньютона и так далее. С доном Кристобитой в тот день, должно быть, случилось нечто подобное.
             Дон Кристобита размышлял над вопросом о Западной Германии – хорошо ли это или плохо – и вдруг внезапно прервался и произнес:
     – Эврика! Надо перенести кабинет в другое место!
             И побежал домой сообщить об этой идее жене.
     – Слушай, Пакита, детка – надо перенести кабинет в другую комнату – тебе не кажется? Там, где он сейчас – прямо напротив кухни – это место ему не подходит. Неудобно будет: вдруг ко мне кто-нибудь придет, а тут на столе гора макрели – тебе не кажется?
     – Ну конечно, конечно – как ты решишь... Ты же знаешь, как  т ы  решишь – так и я...
             Дон Кристобита засучил рукава. Мебель из столовой он перетащил в прихожую, которая до этого пустовала, а затем начал вытаскивать мебель из кабинета. Стулья прошли очень хорошо. Две маленькие этажерки, стоявшие у стены, прошли вполне хорошо. Стол прошел неплохо: пришлось немного попотеть, но прошел неплохо. Хуже всего дело обстояло с двумя большими креслами с ушками.
             В дверь позвонили, и дону Кристобите пришлось на минутку прерваться, чтобы слегка отодвинуть мебель, перенесенную из столовой, которая не давала пробраться к двери.
     – Газ.
     – Пожалуйста, проходите.
     – Переезжаем?
     – Да нет, так – перестановочка небольшая...
             Кресла с ушками весили, как пятипудовые гири, и к тому же с ними было несподручно управляться.
     – Пакита, подтолкни!
     – Иду!
             Толчок Пакиты не возымел действия.
     – Пусть Лола придет.
             Пришла Лола, но и втроем вытащить кресло не удалось. Газовщик, который вышел из кухни, чтобы записать показания счетчика, счел возможным вмешаться:
     – А если "на попа"?
             "На попа" кресло с ушками по-прежнему не пролезало. Газовщик был человек энергичный и любил риск.
     – Я думаю, если снять дверь, оно пройдет. Осталось-то всего-ничего.
             Но когда дверь отделили от петель и прислонили, словно бедную больную, к стенке коридора, кресло всё так же не проходило.
             Дон Кристобита почувствовал себя руководителем.
     – Ничего. Оставим так. Надо позвонить в бюро перевозок: пусть они их спустят на улицу, а потом снова втащат через другой балкон. Это им проще простого. В дверь они не пройдут, это ясно.
             Дон Кристобита сел на телефон и договорился с бюро перевозок, чтобы они пришли на следующее утро. После этого – поскольку нервы у него были взбудоражены – он побежал в кафе.
             А на следующее утро...
             На следующее утро в половине девятого прислуга разбудила дона Кристобиту:
     – Сеньор, пришли из бюро перевозок.
             Дон Кристобита вскочил с постели и надел халат. Дон Кристобита и часа не поспал в эту ночь: несчастный не смыкал глаз, думая о своих креслах с ушками.
             Дон Кристобита вышел в коридор и столкнулся с восемью статными молодцами – астурийцами и галисийцами – вооруженными блоками, шкивами, канатами и решимостью. Дон Кристобита увидел, какой он маленький на их фоне, и заулыбался-засмеялся:
     – Хе-хе!
             Тот, кто был похож на начальника, взял слово:
     – Здравствуйте. Что надо делать?
             Дон Кристобита был слегка в замешательстве. Он не рассчитывал больше, чем на двух человек: один бы вышел быстренько на балкон, а другой встал бы на улице и принял кресла.
     – Хе-хе! Да вот, видите – совсем пустяковая работенка – просто ерунда! Вот эти креслица – я их хотел занести в ту комнату, ну, и разумеется, раз они в дверь не проходят, я и подумал, что лучше их спустить на улицу, а потом снова втащить, хе-хе!
             Человек, похожий на начальника, не издал и звука в ответ. Он взглянул на кресла, взглянул на дверь, поправил пояс, взял одно кресло, развернул его и выставил в коридор. То же самое он проделал с другим.
             Дон Кристобита покраснел.
     – Хе-хе – да уж! – Тяжеленькие, а?
     – Что вы, сеньор – это ж не пианино!
             Дон Кристобита продолжал улыбаться; он ощущал себя глубоко несчастным.
     – Что-нибудь еще?
             Дон Кристобита почти терял дар речи.
     – Не-е-т... Не-е-т... Не-е-е-т...

____________________________________
* Т.е. кресла с боковыми подголовниками


(с испанского)



Camilo Jose Cela
DOS BUTACAS SE TRASLADAN DE HABITACION

             Don Gristobita ha estrenado casa: cuatro habitaciones, todas exteriores, hall, cocina, bano, aseo de servicio y un armario empotrado en el pasillo. Don Cristobita esta encantado con su nueva casa y se pasea por las habitaciones de una a otra, echando discursos y andando a la pata coja. Cada cual denota el contento como mejor puede.
             Los muebles de don Cristobita vinieron por el aire, como las noticias lejanas —las noticias de las inundaciones del Nilo y de los descarrilamientos en Loussiana del Sur—, y don Cristobita, mientras ve;a sus mesas y sus sillas suspendidas en el vacio, como la espada de Damocles, paso un rato amargo, con los nervios de punta y la atencion en vilo.
             Pero todo tiene su fin, y los muebles de don Cristobita, unos detras de los otros, quedaron instalados en su nueva casa. Los dos butacones de orejas*, lustre y orgullo del ajuar de don Gristobita; los dos butacones, amplios como patronas romanas, acogedores como madres tiernas, comodos como ataudes de primera preferente, clase A, gran lujo, no salieron de la habitacion por cuyo balcon habian entrado, la habitacion que habia de ser precisamente el despacho donde don Gristobita habia de despachar, como a criadas insurrectas, sus largas y vacias horas de aburrimiento y crucigramas.
             Don Cristobita, con los muebles recien colocados —como huevos frescos y recien puestos— en su nueva casa, se volvio algo matilde, algo cocinilla, y se dedico durante algunos dias a correrlos de sitio, a quitarles el polvo, a darles un poco de barniz.
     — El hogar!—decia—. Hay algo mejor que el hogar? Con un hogar confortable se ahorra dinero, casi no se sale a la calle, se baja menos al cafe... Oh, el hogar!
             Cuando don Cristobita acabo de arreglar su nueva casa cogio el portante y se marcho al cafe. A don Gristobita le remordian un poco las largas y esteriles horas del cafe, pero, se estaba tan bien! Don Cristobita buscaba argumentos para quedarse en casa, pero no los encontraba. Al contrario, lo que le aparecian a cientos eran argumentos para marcharse: la criada cantaba con una voz estentorea y destemplada; la casa olia a aceite frito y a lombarda cocida, el nino estaba sucio y se pasaba las horas llorando a moco tendido, la mujer le acosaba con la eterna cantinela de que no tenia medias... En fin...
             El pobre don Cristobita, acorralado por las circunstancias — como el decia—, procuraba comer aprisa y corriendo para largarse de nuevo al cafe. Se estaba tan bien sentado sobre el peluche, tomando cafe con leche y oyendo hablar de literatura a los de la mesa de al lado!
             Hasta que un dia... El autor de estas lineas ha oido decir, no recuerda bien donde, que los grandes descubrimientos de la Humanidad han sido siempre producto del azar: el bano de Arquimedes, la manzana de Newton, etcetera. A don Cristobita, aquel dia debio pasarle algo parecido.
             Don Cristobita estaba pensando en lo de la Alemania Occidental —si era bueno o si era malo—, y de repente se quedo parado y dijo:
     — Ya esta! Lo que hace falta es cambiar el despacho de sitio!
             Salio corriendo para su casa y le comunico la decision a su mujer.
     —Mira, Paquita, hija, lo que hace falta es cambiar el despacho de sitio, no te parece? Ahi donde esta, mismo enfrente de la cocina, no es un sitio apropiado. Es de mal efecto que venga alguien a visitarme y pueda ver ahi una mesa llena de pescadillas muertas. No te parece?
     —Si, si, lo que tu quieras. Ya sabes que yo, lo que tu quieras...
             Don Cristobita puso manos a la obra. Los muebles del comedor los puso en el hall, que estaba vacio, y empezo a sacar los muebles del despacho. Las sillas salieron muy bien. Dos estanterias pequenas que tenia adosadas a la pared salieron bastante bien. La mesa salio bien; con algun trabajillo, pero salio bien. Lo malo fueron los dos butacones de orejas.
             Llamaron a la puerta y don Cristobita tuvo que suspender un momento su quehacer para apartar un poco los muebles del comedor, que no dejaban llegar a la puerta.
     —El gas.
     —Bien, pase usted.
     —De mudanza?
     —Pues, no. Un arreglillo...
             Los dos butacones de orejas pesaban como condenados; ademas, eran malos de manejar.
     —Paquita, echame una mano!
     —Voy!
             La mano de Paquita no fue suficiente.
     —Que venga la Lola.
             La Lola vino, pero entre los tres tampoco pudieron sacar el butacon. El hombre del gas que salia de la cocina de anotar el contador, se considero en el derecho de intervenir.
     —Y dandole la vuelta?
             El butacon de orejas, dandole la vuelta, tampoco salia. El hombre del gas era un hombre dinamico, peligroso.
     —Yo creo que quitando la puerta tiene que salir. Lo que falta es ya muy poco.
             Pero con la puerta fuera de sus goznes y apoyada, como una puerta enferma, en la pared del pasillo, el butacon tampoco salia.
             Don Cristobita se sintio jefe.
     —Nada. Dejemoslo. Hay que avisar a los hombres de las mudanzas; que los descuelguen a la calle y que los vuelvan a coger desde el otro balcon. Eso para ellos es facilisimo. Por la puerta esta bien claro que no caben.
             Don Cristobita se colgo al telefono y hablo con los de las mudanzas, que quedaron en ir a la manana siguiente. Despues, como tenia los nervios deshechos, se fue corriendo al cafe.
             Y a la manana siguiente...
             A la manana siguiente, a las ocho y media, la criada desperto a don Cristobita.
     —Senorito, los de la mudanza.
             Don Cristobita se echo de la cama y se puso la bata. Don Cristobita habia dormido, en la noche, tres cuartos de hora escasos; el hombre se habia desvelado pensando en sus butacones de orejas.
             Don Cristobita salio al pasillo y alli se encontro con ocho mocetones garridos* —asturianos y gallegos— armados de garruchas, poleas, cuerdas y decision. Don Cristobita se encontro muy pequeno al lado de ellos y sonrio.
     —Je, je!
             El que parecia jefe tomo la palabra:
     —Buenos dias. Que hay que hacer?
             Don Cristobita estaba un poco azarado; el no contaba con que hubieran venido mas de dos hombres, uno para asomarse al balcon y otro para ponerse en la calle y coger las butacas.
     —Je, je! Pues, ya ven ustedes, poca cosa! Una chapucilla! Estas butaquitas que queria llevarlas a esa habitacion y, claro, como por la puerta no caben, pues pense que lo mejor seria descolgarlas a la calle y volverlas a coger, je, je!
             El que parecia jefe, ni contesto. Miro las butacas, miro la puerta, se ajusto el cinturon, cogio una butaca, le dio la vuelta y la puso en el pasillo. Con la otra hizo lo mismo.
             Don Cristobita  se  puso colorado.
     —Je, de! Pesan, eh?
     —No, senor, mas pesa un piano!
             Don Cristobita seguia sonriendo; el hombre se sentia profundamente desgraciado.
     —Algo mas?
             Don Cristobita casi no tenia voz.
     —No..., no..., no...