Вовка

        1
В классе тихо, тепло, и Вовке хочется, чтобы этот последний  урок  не кончался подольше. На уроках Антонины Петровны всегда тихо.  Она и не кричит, а просто умеет хорошо рассказывать, и её все слушают. Слушает и Вовка. Учительница говорит про то,  как люди жили при первобытном строе, как они все вместе охотились, спасались у огня от холода, и Вовка всё это представляет, видит себя первобытным человеком, и ему очень нравится такая жизнь. Конечно, он маленький, но во всём  помогает взрослым;  и камни швыряет в мамонта, и дрова носит в пещеру, и за огнём следит, чтоб не погас. Больше всего Вовке нравится то, что все одеты одинаково, в звериные шкуры, и никто не хвастается своей одеждой.  Ясное дело, что девчонки – они  и при первобытном строе девчонки; чуть что – визжат, боятся даже летучих мышей, которые скрываются в тёмных углах пещеры. Особенно боится мышей Ирка Коробова. Вовка переводит взгляд на Ирку, и ему кажется, что эта  задавака и пискуха вообще не смогла бы жить в пещере: что же её всей общиной охранять от мышей? Нацепила часы и поглядывает на них каждую секунду, показывает на пальцах, сколько осталось до конца урока.

- Коробова, не вертись, - говорит Антонина Петровна.

Ну и терпение у Антонины Петровны! Вовка на её месте вообще выгнал бы Коробову из класса.
Учительница рассказывает, как первобытным людям было очень трудно бороться со стихией, как многие из них рано умирали от холода, голода и болезней. Но они были очень мужественные люди и пронесли жизнь, как зажжённую свечу, до наших дней.

И  Вовка представляет дикую тайгу, мороз, завывающий ветер и  идущих людей. Впереди – человек в тулупе  мехом наружу, он несёт свечу, предохраняя её от ветра. А Вовка идёт рядом, потому что этот человек – Вовкин отец, он самый сильный и смелый.   В руках у Вовки лук и стрелы, и он зорко всматривается вперёд. За деревьями вдруг  мелькают тени  и сверкают  огоньки. Огоньки быстро приближаются – это волки хотят растерзать людей, чтобы не дать им донести свечу. Но им навстречу летят быстрые Вовкины стрелы, и волчьи глаза падают в снег и гаснут. Все с восхищением смотрят на Вовку, а отец говорит: «Молодец, сынок!» - и даёт ему понести свечу. К Вовке подходит Юрка Пахомов и просит  тоже немного понести. Но все кричат: «Не  давай  ему!».

И племя шагает дальше, а Вовка переводит взгляд с Антонины Петровны на  лохматый Юркин затылок и его красный свитер, радуясь, что Юрку  в этом свитере в первобытное общество не взяли бы: там все одеты одинаково.  И никто бы там не футболил, как вчера Юрка, Вовкину шапку и не кричал бы, что она кошачья. И никакая она не  кошачья. Когда пионервожатая разнимала их с Юркой, то сказала, что шапка  овчинная, только старая.

Остальных Вовка взял бы в первобытное общество. В первую очередь, конечно, сидящего рядом Мишку.  Вовке хочется  взять  и Антонину Петровну, но она ведь ни камни  не умеет швырять, ни из лука стрелять, а главное – она же будет там задавать уроки! А жаль, Антонина Петровна  очень хорошая.

Зазвенел звонок и раздробил Вовкины мысли. Все зашумели партами, бросились к вешалке.
- Вова, а ты останься, - сказала учительница и склонилась над журналом.

Вовка вздохнул, и ему снова захотелось к первобытным людям, где ещё тлели на снегу волчьи глаза и где не задавали уроков по математике. Конечно же Антонина Петровна будет ругать его за двойки.

- В хоккей выйдешь? – спросил Мишка, запихивая учебник в сумку.
- В хоккей?.. – Вовка вспомнил и то, как вчера зверски замёрзли руки в тонких варежках, и то, что вместо клюшки у него палка с сучком на конце. – Когда?
- Пообедаем и выходи. Ну, я пошёл. – Он остановился. – Тебя подождать?

Вовка пожал плечами.

Класс почти опустел, и он подошел к учительнице. Мишка топтался рядом.
- Ты, Миша, можешь идти, - сказала Антонина Петровна, по-прежнему записывая. – Садись, Вова. Вот сюда, - показала она на первую парту.

Вовка сел и тоскливо смотрел, как одевается Мишка. Тот натянул пальто, перекинул через плечо сумку, скорчил рожицу, сделал бросок воображаемой клюшкой (жду, мол), сказал учительнице: «До свидания» и выбежал.

У Антонины Петровны была интересная ручка: ручка-указка. На уроке она водила ею по карте, а теперь  указка превратилась в ручку. Ирка  Коробова говорит: «Фи!  Мне мама тоже может достать такую!» Задавака.

Антонина Петровна ещё пишет, и Вовка уныло смотрит на вешалку, где осталось только его пальто. Один рукав толстый, будто удав проглотил кролика: это он засунул туда от Юрки свою шапку.

Учительница листает журнал, видно, смотрит оценки, вздыхает, долго глядит на него и ничего не говорит. Лучше б уж ругала.
- Ты дружишь с Мишей?
- Ага.
- Он хороший мальчик. Вы уроки учите вместе?
- Не,  я сам.
Учительница кивает.
- А с кем ты ещё дружишь?
- Со всеми, - неуверенно говорит Вовка.
- А почему с Пахомовым вчера подрался?
- Пусть он не лезет.

Антонина Петровна снова вздыхает и смотрит в окно, за которым слышится шум. Вовка тоже смотрит на улицу: это высыпали гурьбой пятиклассники, орут, швыряют снежками.

Учительница поднимается и начинает ходить от стола к доске и обратно. Вовка чувствует, что Антонина Петровна его жалеет, и ему становится не по себе. Но он крепится: ёрзает на стуле, поглядывает в окно, кусает губы.

- Я говорил матери про собрание, а она сказала, что будет на работе.

В класс постоянно заглядывают и хлопают дверью, но учительница не обращает на это внимания.

- Ты очень способный мальчик, Вова. Просто тебе надо больше заниматься. Ты, наверное, очень много гуляешь? Или телевизор смотришь?
- У нас нет телевизора.
Антонина Петровна некоторое время молчит, потом спрашивает:
- Вам папа пишет письма?
- Не, только деньги присылает.
- Ты его помнишь?
Вовка отвечает не сразу. Перед его глазами возникает сильный и смелый мужчина в тулупе мехом наружу и со свечой в руке, и он сам не замечает, как на парту капают слёзы. Он спохватывается, шмыгает носом, трёт глаза, но вместо того, чтобы перестать, плачет навзрыд, перебирается на другую парту, подальше от учительницы, и отворачивается, пряча лицо.

Отца Вовка не помнит.
Учительница подходит к нему, кладет руку на плечо, но он противится прикосновению и плачет ещё  сильнее.

- Не надо, Вова, успокойся. – говорит учительница, и у неё тоже влажнеют глаза. Она знает, что мальчик живёт без отца, с непутёвой матерью, паренёк ей нравится, хочется как-то ему помочь, и вот единственное, что она сумела, так это довести ребёнка до слёз. Надо сегодня же увидеть его мать. Вот прямо сейчас и пойти с Вовой к ним домой, посмотреть этой женщине в глаза. От членов родительского  комитета она знала, что его мать пьёт, приводит в дом мужчин. Кончается третья четверть, и ни разу не была на родительском собрании. Но Антонина Петровна тут же выругала и себя: тоже хороша, у многих родителей была, а к Вове  сходить не удосужилась.

Вовка немного успокаивается, трёт глаза и, не глядя на учительницу,  идет к вешалке. Вытащил из рукава шапку, положил на парту  и стал надевать пальто. Всё это спиной к учительнице. Если Антонина Петровна будет его останавливать, он всё равно уйдёт. Он снова видит мужчину в мохнатом тулупе, его подбородок вздрагивает, и он прогоняет видение, озирается на учительницу. Но Антонина Петровна, кажется, и не думает его останавливать, она тоже чем-то расстроена, и Вовкина решимость ослабевает.

- Я пойду, - не  то спрашивает, не то просто говорит он и направляется к двери.
- Вова, твоя мама сейчас дома?
- Не знаю.
Вовка действительно не знает. Может, дома, а может, и нет.

Учительнице хочется пойти прямо с ним, но она не смеет навязываться ему в попутчицы. Лучше она подойдёт позже.
- Ты живёшь возле пятиэтажки?
- Угу. В деревянном доме. До свидания, Антонина Петровна.
- До свидания, Вова.

     Продолжение следует http://www.proza.ru/2016/10/11/903