Ностальгические зарисовки немолодого ленинградца

               
               
   В 60-х - 70-х годах прошлого века Ленинград был не очень большим городом. По крайней мере случайно встретившиеся незнакомые люди могли с лёгкостью найти общих знакомых.
   Например, оказываются за одним столиком в кафе две пары (в те годы на свободные места за один стол в столовых, кафе и даже ресторанах официанты сажали  совершенно незнакомых  людей). В начале разговор, конечно, не клеится. Каждая пара разговаривает друг с другом шёпотом, на очень конкретные темы – что заказать покушать, что выпить. Но вот на столе появляется 2 графинчика с водкой. Один для одной пары, второй для другой. И кто-то, кто  пообщительнее, предлагает. ''Вам налить?''. И начинается лёгкий, ни к чему не обязывающий разговор. ''Вы что–то отмечаете сегодня?'' . ''Нет, просто сегодня суббота и решили пойти покушать в кафе. А вы?''.  ''А мы отмечаем повышение мужа. Он теперь не просто инженер, а старший инженер и будет получать на целых 20 рублей больше!''. '' Ну что ж давайте за это и выпьем''. И разговор уже становится более непринуждённым, и уже знают как друг друга зовут. И переходят на ты. А после третьей или четвёртой рюмки: ''Слушай, так если ты Корабелку закончил, то должен знать Петьку Королькова. Он в те же годы учился''. ''Ха-ха. Конечно знаю, он же на Вальке Сергеевой женился. Я у них даже на свадьбе был.'' ''Да ты что? Я же тоже там был. То-то мне твоё лицо сразу таким знакомым показалось. Ну давай, за это выпить надо''.  И уже не просто соседи за столиком, а почти лучшие друзья. Заказывают друг другу ещё по 200 грамм. Приглашают друг у друга жён на танец. Ближе к концу пьют с ними на брудершафт с поцелуями, хотя уже часа два как перешли на ты. Короче и жизнь хороша и жить хорошо. Пошатываясь, выходят из кафе, выясняют, что одни живут в Рыбацком, а другие за Муринским ручьём, обмениваются телефонами и разъезжаются на такси в разные концы города, чтобы назавтра забыть как друг друга звали, и что это за телефон записан на клочке бумаги.

   В 60-х - 70-х годах прошлого века знаменитый Ленинградский двор– колодец  был не просто пространством между домами, а местом социальной активности жильцов.
    Старушки сидели на лавочках зимой и летом в валенках, так как их уставшим ногам было всегда мёрзко, мужики, в возрасте от 20 до 80 рубились в домино, пацаны играли в футбол, используя подворотни в качестве ворот, и редкий матч обходился без выяснения отношений, разбитых носов и разбитых соседских окон. Девчонки в укромных уголках обсуждали свои девичьи секреты.
 Под единственной на весь дом личной машиной, горбатым Запорожцем или стареньким -престареньким Москвичом всегда лежал её хозяин, что-то там ремонтируя. Машина выезжала со двора примерно раз в 2-3 месяца, после чего её хозяин опять принимался за ежедневный ремонт.
   Бабушки во дворе знали всех поимённо: ''Мишка, к тебе сегодня Сашка заходил, мы сказали, что ты на музыку ушёл и будешь часа через два''.  '' Вовка, ты, подлец, окошко в 5-й квартире разбил, я знаю, а сам всё на Кольку валишь. Вот мать придёт, я всё ей расскажу''. '' Татьяна, твой мужeнёк опять пьяный домой завалился. Ты пока не ходи, посиди с нами. Он же, гад, как нажрётся, драться к тебе лезет. Ты посиди, посиди с нами. Здоровее будешь''. '' Вон, вон Серёжка – яврей пошёл. С книжками. Вот ведь эти явреи, всё учатся, учатся. На заводе их нет, там наш брат, русский вкалывает. А эти по хонторкам, да по институтам. А денег у них...'' . Нет, не было в них злости к евреям или татарам или грузинам. Еврей, татарин или грузин для них было определением, а не национальностью. ''Вчера Алёшка из 20-й квартиры девку привёл. Красивая такая явреечка''. ''Не, говорят они хозяйки плохие. А вот мужья – евреи, это хорошо. Не пьют, деньги в дом несут''.
   А если праздник какой, Новый Год например, запросто соседи могут позвонить.
 ''Празднуете? А мы к вам. У нас тут салатик, бутылочка. Пустите?''
  Давно это было и такого уже никогда не будет.
   
 
    В 60-х годах прошлого века Ленинградский Александровский сад, тот самый который огибает Адмиралтейство и выходит к Сенатской площади с Медным Всадником, официально назывался Садом Трудящихся и был обнесён высокой оградой. Ворота ограды закрывались с наступлением темноты. Однако это останавливало только добропорядочных, законопослушных  граждан. Пацаны от 15 до 19 просачивались внутрь с необыкновенной лёгкостью. Кто-то через проделанные в решётке щели, кто-то перелезая через решётку сверху.
   Милиция в садик ночью не совалась, резонно полагая, что мальчишки сами разберуться в своих отношениях. Так что после наступления темноты Сад Трудящихся начинал жить своей отдельной, вечерней жизнью. Да и назывался он уже не Садом Трудящихся и не Александровским, а Сашкиным Садом. Поскольку кипел Сашкин сад хулиганьём в ночное время, то пойти туда погулять вечером считалось большой доблестью. Редко удавалось уйти оттуда без разбитого носа или отобранных карманных денег. Решётка, которая должна была предохранять от попадания внутрь сада, оказывалась непреодолимой преградой, когда надо было уносить ноги от местных хулиганов. Но что интересно, не припомню ни одного случая серьёзных правонарушений.  Не было убийств, грабежей, изнасилований. Видимо существовал даже в этой, полубандитской среде какой-то кодекс, не позволявший переступать определённую грань.
  Где-то в 70-м году решётку сняли и сад стал совершенно безопасен в любое время суток. Туда не надо было проникать через забор, милиция вдруг стала  гулять там по вечерам, а отсутствие забора позволяло обладателям быстрых ног легко спасаться от местного хулиганья и те мгновенно утратили интерес к Сашкиному саду.


   В 60-х - 70-х годах прошлого века Невский проспект был не просто главной улицей города, а одним из любимых мест для воскресных прогулок. Обилие театров, кинотеатров, кафе, ресторанов  привлекало сюда людей разных возрастов.
    У меня зазвонил телефон: ''Мишка, привет! Чего делаешь? Пойдём погуляем!'' Это означало пройтись по Невскому от Дворцовой до Литейного и обратно. И всегда по чётной стороне. Почему дальше не ходили и почему по чётной?
   ''Смотри какие чувихи! Слева которая классная''. ''Да ну, страшная. Та что справа, та ничего''.
''Хорошо, тебе правая, мне левая''. ''Девушки, привет. Куда направляемся? Может вместе погуляем?''
  На Невском можно было встретить известных артистов, поскольку в то время даже очень известные артисты тоже пользовались общественным транспортом и от остановок автобусов, троллейбусов или метро шли ножками в свои прославленные театры или посещали рестораны после спектаклей.  На Невском или в непосредственной близости от него находились: Пушкинский театр (знаменитая Александринка) с Черкасовым, Меркурьевым, Борисовым, Толубеевым, Фрейндлихом и т. д., Акимовский Театр Комедии, в двух шагах  от Невского были Театр им. Комиссаржевской, Театр Ленсовета  и Театр Музыкальной комедии с неподражаемой Богдановой-Честноковой,  Большой и малый залы филармонии. Большой Драматический (БДТ) был в в 15 минутах ходьбы от Невского .
   Особой популярностью среди молодёжи пользовалось кафе-мороженое, под кодовым названием ''лягушатник''. Называли его так, потому что стены кафе были покрыты зелёного цвета панелями. Подавали там очень вкусное мороженое и кофе-гляссе, само название которого как бы приобщало нас к чему-то западному. Цены были вполне доступные, так что старшеклассники могли спокойно посидеть вечерок  на сэкономленные на школьных завтраках деньги, а те кто постарше, могли пригласить туда и девушку, что было вполне пристойно.
  Другим весьма популярным местом на Невском был ''Сайгон'', или попросту кафетерий ресторана ''Москва''. Располагался он на углу Невского и Владимирского проспектов. Там продавали лучший в городе кофе, который делали на единственной в городе кофеварочной машине. Почему ''Сайгон'',  объяснения нету.  Легенда говорит, что там вначале то разрешали, то запрещали курить внутри.  И в тот период, когда там было запрещено курить, какие-то девушки закурили. К ним подошел милиционер и сказал: "Что вы тут курите?  Безобразие, какой-то "Сайгон" устроили". Тогда шла вьетнамская война. Война давно закончилась, а название осталось на долгие годы.


   В 60-х годах прошлого века было очень сильное противостояние между Америкой и Советским Союзом. Советская пропаганда работала на полных оборотах, вдалбливая гражданам об опасности  милитаризма вообще и американского, в частности. Надо отметить, как мы знаем сейчас, американским гражданам с не меньшей энергией рассказывалось о Советской военной угрозе. Так что Америка была для нас врагом номер один, хотя всё что имело надпись “made in USA” казалось нам совершенством (очень напоминает сегодняшнее отношение россиян к Америке).
  В июне 1962 года мы, 8-ми классники, возвратившись из туристкого похода, обнаружили на колонне у входа в нашу родную 210-ю школу, которая раполагалась  на Невском 16 и сейчас находится там же,  надпись, извещавшую  что именно эта сторона улицы наиболее опасна при артобстреле. Мы, родившиеся после войны и никогда не видевшие ничего подобного, немного растерялись. Мы же не знали, что очень скоро под этой надписью появится мемориальная доска. Может за время нашего отсутствия что-то произошло?  Холодная война была в самом разгаре. А вдруг американцы собираются бомбить наш любимый город? Вообщем, не успев приехать, мы побросали дома рюкзаки, сообщили родителям, что мы прибыли и собрались опять у школы, чтобы обсудить в свете усложнившейся международной обстановки что же нам делать и как спасти родную страну. Конечно было как-то странно, что кроме нас никто особенного внимания на эту доску не обращал. Поэтому мы решили пройти по Невскому и проверить, где еще есть подобные надписи. И только после этого предпринимать какие-то решительные действия по защите отечества. Но поскольку кроме надписи в одной из подворотен: “Во дворе туалета нет” мы ничего не обнаружили, то наш антимилитариский запал потихоньку сошел на нет.

   В 60-х - 70-х годах прошлого века в Ленинграде люди очень много читали. Книги очень ценили и  берегли. ''Не шарь по полкам жадным взглядом, тут книги не даются на дом'', можно было увидеть этот стишок на большинстве домашних книжных полок. Портрет Хэмингуэя на стене и заполненные книжные шкафы были как бы частью интерьера квартиры образованного человека.    
   Очень в чести были букинистические магазины. Там можно было найти что-то такое, что было не купить в обычных книжных магазинах.  Были даже уличные букинистические лотки.  Один из них, я помню, стоял на Невском проспекте рядом с Католическим собором, распологавшимся между каналом Грибоедова и улицей Бродского, теперь Михайловской (который в то время использовали как склад – этакая смесь культуры и мракобесия).  Народ часами толкался у таких лотков в надежде выискать что-то интересное. Удачей считалось найти какой-нибудь раритет или просто интересную книгу.
    Несмотря на то, что формально букинистические магазины и лотки принадлежали государству, фактически они являлись частными бизнесами директоров этих магазинов. Они устанавливали цены на книги, они могли выставить книгу на продажу или попридержать её для своих знакомых.
    Директора букинистического и просто книжных магазинов были состоятельными, по советским меркам, и уважаемыми людьми. С ними искали дружбу артисты и писатели, инженеры и врачи, продвинутые милиционеры и КГбэшники.  В 1966 году, неожиданно для всех издали однотомник Булгакова, в который вошли ''Мастер и Маргарита'', ''Театральный роман'' и ''Белая гвардия''.  Эта книга мгновенно исчезла с прилавков книжных магазинов, по-моему так и не появившись на них. А очень скоро её можно было по большому блату купить за 25 рублей (огромная по тем временам сумма – моя зарплата в 1966 году была 60 рублей в месяц) у перекупщиков, которые работали в тесном тандеме с ''хозяевами'' букинистических и книжных магазинов.
  В те же годы появился и ''самиздат'' - напечатанные на пишущих машинках  копии известных и неизвестных, разрешённых и не разрешённых книг. Копии были отвратительные, еле читаемые. Давали их на одну ночь и забирали на утро с тем, что бы передать следующему читателю. Видимо, тем ребятам, которые по долгу службы следили за моральным обликом советских людей, было не под силу прекратить перемещение этих самиздатовских копий. Поэтому несмотря на то, что официально не существовало книг Булгакова или Солженицина, трудно было отыскать интеллигентного человека, который уже не прочитал бы ''Собачье сердце'' или ''Роковые яица'' или ''Архипелаг Гулаг''.
  Правда, со временем эта книжная лихорадка перешла в другую, уродливую стадию.
Для некоторых людей  книги стали материальной, а не духовной ценностью. Скупалось всё подряд и выставлялось наружу, как признак хороших связей и благосостояния.  Появилось огромное число бездарной литературы, приобретённой на ''мукулатуру'', когда сдавали в соответствующие пункты старые газеты и журналы, в обмен получая талоны на покупку бесселеров, типа ''Королевы Марго'' и тому подобной ерунды.
  К счастью, в те же годы на прилавкаx  появлялась и настоящая литература.
60-70-е годы 20-го века были очень плодотворными для писателей и поэтов. Одно перечисление имён даёт представление о том мощном писательском поколении:  Абрамов,  Распутин, Бондарев, Айтматов, Васильев. Поэты – Самойлов, Вознесенский,
Рождественский, Ахмадулина, Евтушенко. Список этот можно продолжать бесконечно долго и всё равно он будет не полным.

    В 1970 году прошлого века страна готовилась к празднованию 100-летия со дня рождения ''вождя всех народов'' В.И.Ленина. И я хочу немного рассказать об этом периоде. Его уже подзабыли, а молодежь и не знает вовсе.
  Итак, 1970 год, вся страна ''стоит на ушах'' по поводу великого события. Мы же с молоком матери всасывали сказки про гениальность и доброту  дедушки Ленина. А тут, по случаю юбилея,  кремлевские идеологи развернулись всласть. Каждое предприятие должно было принять какие-то обязательства приуроченные ко дню рождения гения, выпустить продукцию на которой должна быть какая-то информация, что именно это изделие изготовлено по поводу великого юбилея. Поэтому на производимых станках, тракторах, стульях, мусорных совках  и т.д. и т.п.  вешались бирки: ”В.И. Ленин – 100 лет”, или “К 100-летию В.И.Ленина” или еще какая-то подобная чушь. Достоверно известно о детских ружьях на прицелах которых были выгравированы подобные надписи, женских трико с надписями “К 100-летию В.И.Ленина”.
   Я сам видел в витрине шляпной мастерской на Невском проспекте кепки (а в стереотип при изображении Ленина входила неизменная кепка, будто бы Ленин кроме кепок не носил других головных уборов) с соответствующими надписями. Ну и конечно народ не мог не отреагировать массой анекдотов на эту тему. Вот только некоторые из них.
К 100-летию со дня рождения Ленина советская промышленность выпустила:
1. Духи "Запах Ильича".
2. Мочалка "По Ленинским местам".
3. Вино "Ленин в Разливе".
4. Трёхспальная кровать "Ленин с нами".
5. Настенные часы,где вместо кукушки выезжает Ленин на броневичке и говорит:
   -Товарищи! Революция, которую так долго ждал мировой пролетариат...ку-ку...ку-
     ку...   
Всё-таки ''хомо советикус'' хоть и был оболванен советской пропагандой, но ему всё же хватало здравого смысла, чтобы понять абсурдность собственного бытия.