292 Итоги 1973 года 31 12 1973

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава 292. Балтийское море. ВМБ «Балтийск». БПК «Свирепый». Мир и мы. Итоги 1973 года. 31.12.1973 г.

Фотоиллюстрация из ДМБовского альбома автора: Калининград. Дивизион новостроящихся и ремонтируемых кораблей. Экипаж БПК «Свирепый». Рулевой, матрос А.С. Суворов. 6 месяцев военно-морской службы.

Таким я был, когда меня только что избрали комсоргом БПК «Свирепый». Апрель. 1972 года.


В предыдущем:

Через день я отнёс на почту три ответных письма с адресом «девушки из Караганды»: одно моё и два от разных ребят, матросов…

С 27 декабря над Балтийском (Калининградской областью) распространился атлантический циклон, потеплело до плюсовых температур (даже ночью) и вместо снега начал моросить мелкий противный дождичек. Возникла «угроза» встречи Нового 1974 года без морозца, без снега, под дождём.

В воскресенье 30 декабря 1973 года весь экипаж корабля усиленно готовился к встрече Нового года. Матросы драили свои бляхи на ремнях, гладили чёрные суконные брюки и тёмно-синие форменки, голубые с тремя белыми полосками воротники-гюйсы – готовились к встрече Нового года.

В это воскресенья завтрак, обед и ужин были обычные (экономили праздничные яства), но никто не роптал. Все было в предвкушении новогоднего застолья.

Замполит, старший лейтенант А.В. Мерзляков, как «цербер», метался по кораблю, по боевым частям и по кубрикам в поисках «незаконного спиртного». Он был «одержим» поисками «нарушителей режима» и страшно боялся, что на Новый од экипаж корабля «позволит недозволенное» и ему опять будет выговор, а может быть даже «понижение в должности».

Я, как мог, успокаивал Александра Васильевича, но он был раздражён, настороже и не верил никому, даже самому себе. А тут ещё и я со своей идеей «новогодней радиогазеты», да не простой, а «свободной».

Идея была простая - дать возможность морякам каждой боевой части пройтись с репортёрским магнитофоном по кубрикам и боевым постам, чтобы задать морякам вопросы о службе, о боевой подготовке, а также рассказать о каждой боевой части, о лучших моряках, поздравить всех с Новым годом.

Слушатели должны были во время празднования Нового года выразить своё отношение к этим поздравлениям и «репортажам с мест» и выбрать лучшие, которые им понравились, жюри в составе командира корабля, замполита, меня и начальника РТС, капитан-лейтенанта К.Д. Васильева, должно было выбрать победителя и наградить чем-нибудь вкусненьким.

Наши коки на камбузе обещали на каждый новогодний конкурс-состязание испечь большие пироги с яблочной, сливовой и абрикосовой начинкой. Вот и получился бы настоящий весёлый праздник…

Командир БПК «Свирепый», капитан 2 ранга Е.П. Назаров в качестве эксперимента одобрил мою идею, но замполит, старший лейтенант А.В. Мерзляков, который ожидал присвоения ему звания капитан-лейтенант, потребовал, чтобы я все записи радиогазеты «прокрутил» ему, прежде чем «пускать в эфир». Евгений Петрович подумал и кивнул головой…

Ребята, которые с восторгом приняли мою идею с радиогазетой-интервью, поморщились, ругнулись, но живо и с интересом начали её воплощать в жизнь. Лучше всех справились с этим конкурсом матросы БЧ-4. Им «благоволил» их командир, старший лейтенант А.С. Дробот, который с самого начала службы на БПК «Свирепый» отличался от многих офицеров корабля демократичностью, мягкостью характера и повышенным чувством справедливости.

Особенно проявил себя в роли интервьюера командир отделения радиотелеграфистов Алексей Алексеевич Мусатенко (период службы 01.11.1971-12.11.1974). Он мастерски придумывал каверзные и юморные вопросы, неожиданно профессионально пользовался микрофоном и заслуженно получил самые восторженные отклики и мнения слушателей.

Однако «высокое жюри» по настоянию нашего нового замполита, который страшно боялся всего «нового» и «необычного», отметило обычное поздравление и обычный доклад-отчёт о работе-службе команды моряков БЧ-5. Они действительно много и плодотворно поработали и во время первой БС (боевой службы), и сейчас, когда экипаж своими силами чинил, чистил и драил машины и механизмы, готовя БПК «Свирепый» в внезапному выходу на вторую БС (боевую службу).

Конечно, радиорепортаж из-под пайолов, из топливных цистерн, в которых день и ночь группа молодых «добровольцев» и «салаг», под руководством опытных «годков», чистила и «вылизывала» скользкую топливную «гниль», был вне всяческих похвал и однозначно победил в конкурсе-состязании «радио-репортёров», но сделал-то этот репортаж-интервью всё тот же талантливый Лёшка Мусатенко…

Новогодняя радиогазета с итогами уходящего 1973 года получилась «на ять», я и Сашка Якимушкин, который активно принимал участие в редактуре и компоновке магнитофонных записей, страшно гордились и получали одобрительные тумаки и шлепки благодарных моряков БПК «Свирепый». При этом другие моряки, в том числе офицеры и мичманы, очень обижались на меня за то, что я их «пропустил», «не отметил», «не дал возможности выступить».

Я обещал, что «наша радиогазета БПК «Свирепый» будет регулярной и постоянной», что «они смогут сами в любой момент сделать свою радиогазету», «выступить с чем угодно». Увы, не получилось…

Странно, но заместитель командира корабля по политической части, старший лейтенант А.В. Мерзляков, вернувшись с совещания в политотделе штаба нашей 12-й дивизии ракетных кораблей, вызвал меня к себе в каюту и потребовал, чтобы я «прекратил эти свои эксперименты».

- Есть утверждённый план политико-воспитательной работы, - сказал мне гневно и твёрдо Мерзляков, - изволь его выполнять, а если не можешь или не хочешь, то сдай свои дела комсорга мичману Дворскому, он уже получил соответствующее указание.

- И вообще, Суворов, - заявил мне Мерзляков. – Вы слишком активно проявляете свою творческую независимость. Вы пока ещё матрос и служите срочную службу, кажется, рулевым. Вот и служите, как все служат. А то, понимаешь, окружил себя привилегиями! В штабе вами недовольны. За вашу радиогазету мне сделали замечание…

- Докладывайте, как идёт подготовка к празднованию Нового года! – потребовал замполит. – Что там у нас по плану?

По плану были итоговые политзанятия, проверка рабочих дневников-тетрадей командиров боевых частей, конспектов матросов и старшин и мой письменный отчёт о проведённых комсомольских собраниях, темах этих собраний и протоколов. Конечно, практически никаких протоколов собраний не было, конспектов не было, а рабочие дневники-тетради офицеров были почти не заполнены…

- Для представления отчётов мне нужно два дня, - еле сдерживаясь от раздражения, ответил я замполиту.

- Два дня я вам дать не могу, - ответил злорадно Мерзляков, - а вот сегодня в воскресенье извольте подготовить мне к понедельнику отчёт и все отчётные документы. Можете идти.

И я пошёл…

В дверь ленкаюты «ломились» радостные и возбуждённые моряки БПК «Свирепый», поздравляли меня с успехом радиогазеты и звали меня «распить» с ними компот с яблочным пирогом, но я хмуро и зло отправлял их «на все четыре румба» восвояси.

Я должен был из «ничего» сделать для замполита Мерзлякова «конфетку», чтобы он, в свою очередь, отчитался в политотделе дивизии, чтобы те, в свою очередь, получили одобрение штаба флота и т.д.

Военно-морская служба – это вам не праздник бесшабашный…

Весь вечер воскресенья 30 декабря 1973 года я работал над отчётами, «сочинял» темы комсомольских собраний, писал протоколы, вспоминал БС (боевую службу), перебирал свои фотографии, бегал к стендам, чтобы освежить в памяти события и фамилии их героев, копался в своих дневниковых записях и так увлёкся, что не заметил, как наступила ночь.

Я был «в ударе» и моя портативная пишущая машинка стрекотала и стрекотала в тиши спящего корабля, и стук клавишей машинки уносил меня в те времена 1973 года, когда мы:

ранней весной сдавали трудные курсовые задачи «К-1», «К-2» и «ПВО»,
потом участвовали в командно-штабной игре по реальному театру боевых действий флотов США и СССР в Средиземном море,
потом сдавали квалификационные экзамены на классность,
провожали «весенних ДМБовских годков»,
потом грузились всем необходимым для БС (боевой службы) на корабль,
потом 20 июля 1973 года выходили в море,
стояли и купались в Северном море у мыса Скаген,
праздновали День Военно-Морского Флота,
потом близ острова Роколл сопровождали и обеспечивали в бурной Северной Атлантике стрельбы боевыми ракетами с новейшей советской АПЛ (атомной подводной лодки),
пережили жестокий шторм урагана Эллин,
устраняли течь масла в подшипниках гребного вала,
вытаскивали вручную из штормового моря наш корабельный катер,
ловили селёдку около острова Исландия,
вылавливали голыми руками натовские буи-гидрофоны,
заправлялись в море водой и топливом, получали и отправляли почту,
потом искали и сопровождали КУГ (корабельную ударную группировку) американо-натовских кораблей во главе с ударным авианосцем «Джон Ф. Кеннеди»,
потом в штормовой ночи искали американский крейсер «Ньюпорт Ньюс»,
потом шли домой, в базу, а встретили и вели «у ворот» ВМБ Балтийск немецкую подводную лодку,
потом несли в базе вахту в ранге «дежурного боевого корабля» с полным вооружением,
а теперь ускоренными темпами готовились ко второй боевой службе в южные моря.

Всё это я изложил в сухих и кратких строках протоколов и тем комсомольских и торжественных собраний, политзанятий и отчётов. В результате получился свод летописных сведений о жизни, боевой службе, подвигах и настроении экипажа БПК «Свирепый» за 1973 год.

Я остро пожалел, что не выпросил у командира корабля секретный документ – вахтенный журнал БПК «Свирепый» - перед тем, как он был сдан в штаб 128-й бригады 12-й дивизии ракетных кораблей. Ещё более остро я пожалел, что имел возможность, но из-за крайней занятости и усталости на первой БС (боевой службе), я не списал из этого вахтенного журнала фактические сведения о тех событиях, которые я сейчас, глубокой ночью 30 декабря 1973 года, восстанавливал по памяти…

Но я это сделал!

Утром 31 декабря 1973 года я постучал в каюту замполита, старшего лейтенанта А.В. Мерзлякова и просто сунул в его сонные растерянные руки кипу листов, журналов, дневников и тетрадей, спросил разрешения «идти» и не дожидаясь ответа, круто развернулся, и не отдавая честь (якобы берет забыл…), ушёл к себе в «ленкаюту».

Через час ко мне начали «бешено» стучать жаждущие моего участия в украшательстве кают-компаний офицеров и мичманов, и столовых личного состава к празднованию Нового Года. Какой уж тут сон?..