шоколад

 Он не торопился, хотя знал, что ей плохо. Чувствовал. Просто на полпути ему вдруг захотелось выйти из автобуса и прогуляться по парку Горького. Посмотреть на желтеющую листву, пошуршать ногами по засыпанным тропинкам, побродить, засунув руки в карманы ветровки, с надеждой встретить кого-нибудь знакомого и поболтать о каких-нибудь пустяках. Но, может и к лучшему, никого не встретил. Опять автобус, ларёк, лифт, дверь с заедающим слегка замком. Она не вышла встретить его, просто бросила из комнаты:
- Ты пришёл?
- Да.
 Когда он вошёл в комнату, она лежала на диване, свернувшись калачиком под тонким одеялом, и смотрела в экран телевизора с закрученным до немоты звуком. Устроился в изголовье и положил руку ей на плечо.
- Я тебе изменил.
Не вздрогнула и не пошевелилась, только апатично спросила:
- С кем?
 Он увидел слезу, которая тихо накапливалась и готова была вот-вот скатиться, погладил её по голове и, наклонившись, губами собрал это небольшой, тёплый комочек горечи, вытащил из под её головы подушку и устроил спутанную копну рыжеватых волос у себя на коленях.
- С рыжей. Она безумно красивая, хотя от общения с ней становится очень грустно.
Надув губы и почти рыдая, ответила:
- Дурак ты! И шутки у тебя… Без этого тошно.
 Проведя рукой по её мокрой щеке, он забрался пальцами, как гребешком, в волосы, и, приподняв немного над коленями, дотянулся поцелуем до этих тёплых и таких знакомых губ…
- Осенью всем грустно. И мне тоже. Зато я тебе шоколадку принёс!
 Её лицо тут же посветлело от улыбки:
- А что, сразу с шоколадки не мог начать?!