Выбор. настоящее 8

Брунхильда покинула нас, и нельзя сказать, чтобы кто-то об этом скорбел. Вафля с бодрым писком знакомилась с дополнительными хозяйками, которые вовсю сюсюкали и ласкали её , хоть Люся и избегала дотрагиваться до голой верёвочки хвоста.
Никогда в жизни я не встречал более человеколюбивого существа, чем Вафля. Ежеутренне, едва мы входили в кабинет, она бросалась к дверце, а, получив свободу, не пользовалась ею, чтобы удрать, но начинала ласкаться и даже, казалось, интересовалась нашей работой. Девочки её обожали. Любовь Лусине выражалась в том, что специально для крысы ею приносились из дома деликатесы (муж очаровашки был весьма состоятельным  "юрием"). Вафля лопала дорогой паштет, сочную вырезку и бутерброды с гематитовыми бусинками чёрной икры. Вафля набивала живот трюфелями, птичьим молоком и дорогущей колбасой. Не справляясь с мешком, в который превратилось её брюхо, Вафля порой не сразу могла покинуть клетку, сваливаясь обратно в пахнущие лесом опилки. Таня очень волновалась.
- Всё это нездоровая еда! Ей нужны овощи, крупа, ну, может, иногда отварное мясо.
Я предрекал:
- Представьте, если узнают журналисты. Уже вижу заголовки: "В стране кризис, а в Юридическом управлении крыс кормят чёрной икрой!"
Лусине только мелодично смеялась, и Вафля продолжала гурманствовать.

Печатая перевод, Таня часто брала крысу на колени. Свернувшись калачиком, Вафля дремала, а Таня, оторвавшись на минуту, поглаживала кремовую шёрсть. И да... я стал завидовать животному, перекормленному созданию, запертому в клетке, полностью зависящему от нас. Мне тоже хотелось положить голову к Тане на колени, слушать её воркование, гладить ноги, которые она любила показывать. Не только грызуны имеют на это право в конце-то концов... Хотелось мне ещё, конечно, много чего. Но после той рыбной экскурсии я не замечал в ней желания продолжить сближение.

Я по-прежнему наносил визиты (не)любимой и совершал с ней вариативные комплексы физических упражнений, но думал о Тане постоянно. Мне стало мало общения на работе, и я, ругая себя, но не в силах сопротивляться желанию, начал звонить ей по вечерам.  Проделывал это по нескольку раз. Поговорив десять минут, прощался, но через полчаса начинал изводиться, испытывая такую непобедимую потребность не только слышать её голос, но и выговориться, что набирал снова и снова. Я стремился рассказывать о себе, однако то, что произносилось, боюсь, озадачивало её, да и меня самого тоже.
- Знаете каппелевцев, которые ходили в атаку под барабанный бой?
- В "Чапаеве"?
- Ну да. Мне это кажется умным и красивым. Я тоже так могу. А ежедневного подвига я сделать неспособен. Я вам абсолютно искренно говорю. Это собственно то, почему я уклоняюсь от дружбы, любви и отечества. Я способен на некий истерический поступок, со стороны смелый, но необходимо нечто большее, чтобы быть человеком.
- Я тут начал писать стихи про Байбулата. Странные получились вирши: папа хотел назвать меня Байбулатом, но я не Байбулат. И ни один мой атом не мнит себя Байбулатом...

Вообще сентенции исходили от меня самые неожиданные и на любые темы:

"Иисус - один из важнейших пророков у мусульман, и, на мой взгляд, особой разницы между верующими людьми нет, если они действительно уверовали..."

"Мне кажется, у нас животные плохо представлены в правительствах. Скажем, хотя бы  в местном самоуправлении могли бы присутствовать пара коров или псов. Сегрегация!"

"У меня вся жизнь - кормление кошки и общение с ней. Отец давно уже не препятствует мне ни в чём! Правда, в молодости не дал жениться и мешал пить водку. А так сейчас у меня мог бы быть почти взрослый сын, и даже если бы он со мной не жил, это скрашивало бы моё существование. Впрочем, жизнь всё равно есть медленная смерть, хотя местами и интересная".

"Вот я не понимаю, что такое красота, ум или порядочность - просто к определённым людям меня как бы тянет. А почему, объяснить я бы не смог. Да и незачем."

В то время я заслушивался Сальери в исполнении Чечилии Бартоли. Естественно, и эта информация поступила к Тане:
"Моя любовь к Сальери носит характер протеста. Я так тихо и молча заступаюсь за оболганного и незаконно обиженного историей человека, который, между прочим, научил музыке Шуберта, Бетховена, Черни и Листа. И спасибо Бартоли, что она благородно напела этот диск, желая вывести Сальери из тени Моцарта. Гений - это не обязательно псих с горящими глазами, также как политик - не истерик, плюющийся слюной и жаждущий взяток, а влюблённый - не бледная тень, озабоченная сексуально и требующая внимания к себе".

Так я говорил, а сам-то и был той самой тенью, домогающейся хотя бы ответных авансов.
Поскольку добиться их не получалось, пускался в рассуждения о кино:
"Смотрел я вчера французский фильм "Криминальный дуэт". Так здорово снято и при этом ни одного артиста известного, что говорит о большом богатстве человеческом французской нации. И юмор классный! Люблю триллеры с юмором!"
Иногда выдавал философское:
"Если быть справедливым, то жизнь человеческая в целом  приятная штука, но, увы, наказаны мы... нет, не Господом, а самими Адамом и Евой. Лучше этого я не объясню. И дело не в том, что моя личная судьба как-то неудачно складывается, а в том, что в целом у человечества судьба не совсем как бы складывается. Не туда идёт человечество!"

Короче говоря, я как заведённый болтал обо всём, кроме самого главного. Таня выслушивала мои излияния очень вежливо, мило смеялась над остротами, но по-прежнему держалась на расстоянии, которое никак не желала сокращать.
Я поделился переживаниями с Люсей, с которой к тому времени здорово подружился.
- Как вы думаете, мне что-нибудь светит?
- Ваня, я заметила ваши усилия, но простите... вы не в курсе, что у Тани есть жених?
Наверху в районе горла что-то вдруг взбухло, затвердело, но не вырвалось наружу, а поползло по пищеводу в желудок и далее и тяжёлым комом улеглось в животе. Там этот груз основательно обосновался и нипочём не желал рассасываться.
- Она очень скрытная, - сочувственно произнесла Лусине, - я сама случайно узнала... извините, Ваня...
Я молча затюкал по клавиатуре, переводя безграмотные предложения, составленные Неведомым Невеждой:
"Вопросы свидетелю:
- кто из сотрудников был уполномочен участвовать в переговорном процессе с покупателем, как и где они происходили?
- предлагалось ли Сидорову вознаграждение за заключение договоров, и если да, то кем конкретно это делало, и как он воспринял его?
- посвЕщал ли Сидорова В.А. в семейные отношения с Розановой Н.В., и если да, то в связи с чем?"

С этого момента я начал ревновать Таню так, как раньше никого и никогда не ревновал. Выяснив, на каком катке она проводит воскресенья, я прокрадывался туда и, спрятавшись за спинами орущих тренеров и квохчущих родителей, оккупировавших места у бортов, следил за ней с нездоровым возбуждением. Она каталась неуклюже и медленно, иногда пытаясь изобразить корявое вращение или прыжок, но мне всё казалось фееричным, и я не замечал настоящих фигуристок, легко летящих мимо неё. Возле льда было зябко, и пахло чем-то неестественным, но осознавал я это  лишь на выходе, когда понимал: у меня разыгрался насморк. Я тайно наделся увидеть её с кавалером, однако она приезжала одна или какими-то подружками, внешность которых совершенно выпала из памяти, настолько увлекало меня наблюдение за моей принцессой. Жениха же её я представлял почему-то в белой ветровке и с рыжеватой бородкой. В самонадеянной позе он взирал на меня с равнодушной усмешкой в уголках очей.

Женишок этот был не единственным, кто приводил меня в бешенство. Один молодой "юрий" как-то зашёл в кабинет и, не обнаружив Тани, упорхнувшей в буфет за марципанами, разочаровано промямлил:
- А где же ангельское создание?
Мне захотелось образовать вмятину на его гладкой морде хорошо откормленного "юрия". Напрягшись, я свирепо застучал по клавиатуре. Он принялся забавляться с Вафлей ("утю-тю-тю, утю-тю-тю"), и я чуть было не заорал:
- Убери руки от крысы, придурок!
Но на самом деле сказал задавленным от злобы голосом:
- Она не любит, когда её трогают чужие.
Наклеветал на Вафлю, ибо Вафля любила всех. Прости меня, совершенное божье творение!

Как-то раз, когда Таня выдвинула нижний ящик своей тумбочки, я краем глаза зацепил там журнальную страницу с фотографией актёришки, сыночка жирного французского кинодива. Утончённый блондинчик в кожаной косухе на сверкающем  мотоцикле. Я задохнулся:
- Это вам зачем? Нравится, что ли? А как же ваш жених?
- Жених есть жених, а это идеал, - насмешливо сказала она.
Вот, значит, как! Дурацкий красавчик на груде металлолома!
- У вас в ногах валяются толпы мужчин, а вы всё смотрите на далёкий Франс! Нехорошо! - взъярился я. - Идеал, идеал! Что такое идеал - я не понимаю! Это то, чего нет в реальности! То, к чему нужно стремиться, но нельзя достичь. А вот мой идеал очень прост! Берётся не очень высокая женщина (что само по себе плоховато), с богатым внутренним миром и сложным (ну, непростым) характером (опять минус), непьющая (это уже порок) и занимающаяся спортом (гадость какая!) По мелочам всё это отвратительно, а целиком получается идеал!
Она захохотала, Вафля вторила весёлым писком.
- По-моему, вы нарисовали какую-то мерзость!

Продолжение http://proza.ru/2016/10/29/816