Порвать оковы

1.

Наступило зимнее утро. За ночь мороз усилился, тучи разошлись, и пронзительно голубое небо ослепляло своей чистотой. Ярко и радостно светило солнце, заливая дома и улицы своим негреющим светом. На недалёком горизонте чадящий дым из красно-белых труб поднимался почти вертикально. На деревьях и кустах, молчаливо нахохлившись, стайками сидели воробьи. Голуби неторопливо прохаживались по тротуарам, выискивая съестное и уклоняясь от неплотного пока ручейка прохожих.

Из недр метро сквозь стеклянные двери периодично выходила новая группа людей. И расходилась в разные стороны, каждый по своим делам. Молодой человек в синей вязанной шапочке был одним из них. Он едва заметно сбавил шаг, проходя мимо лотков с чебуреками, хот-догами и шаурмой. Ему нравился этот запах, который был намного богаче и приятней, чем вкус и консистенция продуктов, от которых он исходил. Парень сделал глубокий вдох и продолжил свой путь. Под ногами кое-где похрустывал не до конца утоптанный снег, в других же местах он был отполирован до ледяного блеска. Молодой человек даже поскользнулся несколько раз в таких местах, но неизменно сохранял равновесие и продолжал идти.

Его ноздрей коснулся пьянящий аромат горячего кофе. И парень начал предвкушать, как сейчас придёт на работу и тоже станет обладателем горячей кружки бодрости. Из грёз его вывел оклик за спиной:

— Вань! Эй…Вань! Иван!

Голос был знакомый, парень был уверен, что его догоняет товарищ по работе. Он обернулся, и вдруг почувствовал, что падает, поскальзываясь. Иван неловко отпрыгнул в сторону, но там тоже оказался лёд. Отчаянно балансируя, парень поехал спиной вперёд, пытаясь остаться на ногах. Это ему удалось, он остановился. Выпрямил ноги и с некоторой долей хвастовства, дескать, видал, как я могу, глянул в сторону товарища. Но у того на лице он почему-то прочитал испуг. И тут до его сознания достучался отчаянный гудок клаксона. Глянув в сторону, Иван увидел, что на него движется автомобиль. Колёса не крутились, но машина не останавливалась на льду. На лице водителя застыла удивлённо-растерянная гримаса. Солнце слепило глаза, отражаясь от хромированных частей кузова.

Иван прыгнул обратно на тротуар, но не успел полностью избежать столкновения – с глухим звуком ботинок врезался в фару. Брызнули осколки. «Ещё и фару разбил» – пронеслось в голове. Лицо водителя скрыла паутина трещин на лобовом стекле. Потом машину круто развернуло на сто восемьдесят градусов и приложило боком в одно из растущих вдоль тротуара деревьев. С дерева вспорхнули воробьи, посыпались вниз снег и обломки мелких веточек. Всё замерло.

Ударило об землю его всё-таки сильно. «Или люди быстро набежали?». Как бы там ни было, когда парень поднялся, вокруг места происшествия уже толпилось немало народу. В нескольких метрах от себя Иван заприметил свою шапку, она ярко синела на грязном снегу. «Видимо, сорвало во время удара…Не слабо…» Ещё дальше под деревом стояла машина. Водитель так и сидел в салоне, пытаясь открыть заклинившую дверь. Возле машины стояло несколько человек, пытались ему помочь. Но почему-то основная масса людей столпилась не возле машины, а на проезжей части. Иван начал проталкиваться сквозь людей, пытаясь рассмотреть, что же их так заинтересовало.
 
«Ещё кого-то зацепил…да уж, денёёк…» – на дороге неестественно вывернутое лицом вниз лежало тело. Все, в том числе и Иван, каким-то чутьём сразу понимали: не без сознания, тяжелые повреждения, без дыхания и уже ничем не помочь, труп. Остаётся только зачарованно смотреть, как по асфальту медленно растекается кровь, смешивается со снегом и ледяной крошкой, застывая красновато-коричневой кашицей. И время от времени отвечать на вопросы вновь пришедших, ещё посмотреть, да и идти дальше, ведь работа не волк.

— Всё произошло так быстро…— донеслось до Ивана. — …Поскользнулся, чуть не упал, выехал прямо под колёса…

«Совсем как со мной» — подумал парень.

— …А водитель что, лёд на дороге, никто ж не чистит, вот и не смог заторомозить…

«Хм, и куртка совсем как у меня…И ботинки…Почему без шапки в такой мороз?!» — Ваня, почувствовал приближение паники — «И причёска, как у меня…И цвет волос!...Это…Это же…»

— …Н-да, лучше б на тротуаре растянулся – пара синяков, но живой…

«Не может этого быть! Не верю! Ведь это…»

— …Его друг окликнул…Он обернулся резко, вот и поехал…Да вон он сам стоит…

Белее снега стоял чуть в стороне его товарищ, искривленные, как от боли, губы едва удерживали сигарету. Он трясущимися руками пытался прикурить, не получалось.

«Ведь это же я!!! Я?!! Этого не может быть! Ведь вот он я! Здесь! А не там!»

— Эй!... — закричал Иван. Имя товарища почему-то совсем не вспоминалось. «Амнезия видимо…» — Эй!...Вот же я, смотри! Я живой!

Но товарищ не слышал, он смотрел перед собой невидящим взглядом, бросив тщетные попытки прикурить. Количество машин на дороге увеличивалось, они медленно проезжали мимо, понемногу создавалась пробка. Где-то вдалеке слышался вой сирены.

— Вот он я, люди! Ну, посмотрите же на меня!!!

Но люди не видели и не слышали его. Они смотрели на тело, обсуждали происшедшее. А Иван не чувствовал ничего, ни сковывающей движения одежды, ни холода, который должен бы чувствовать при её отсутствии. И глядя на своё тело он не чувствовал ничего особенного. Чувства были такими же, как и к валявшейся на снегу шапке.

Отчаявшись докричаться до людей, парень побрёл из толпы прочь. Люди расступались перед ним. Не очень явно, и неосознанно, кто-то переминался с ноги на ногу и чуть отодвинулся, кто-то чихнул и отступил на шаг, кто-то и сам начал движение сквозь толпу. Так что Ваня никого даже не задел. Он подошёл к своей шапке и попытался её поднять. Стоит ли говорить, что у него ничего не получилось. Рука прошла сквозь шерстяное плетение как сквозь воздух, не почувствовав сопротивления. «Прям Голливуд какой-то…» — подумал он и бездумно уставился на шапку.

— Прости, я пытался тебя предупредить…

Иван поднял взгляд к говорившему, но сразу вспомнил, что к нему некому обращаться и отвёл взгляд. Но незнакомец смотрел прямо на него. И когда парень отошёл на шаг в сторону, взгляд мужчины последовал за ним. Это был немолодой мужчина с седеющими тёмными волосами и ярко-голубыми глазами. «Яркие такие. Почти, как небо». Одет он был в длинный серый плащ, а руки держал в карманах.

— Это вы мне? — неуверенно спросил Иван.

— Да, кому же ещё…Прости, не успел…

— Что не успели?

— Спасти тебя.

Парень задумался на несколько минут и спросил:

— Так вы что, мой ангел-хранитель, получается?

Мужчина едва заметно скривился и ответил:

— Давай не будем «выкать». Режет слух. Запомни, мы все равны, а уважение проявляется не так. А насчёт ангела-хранителя…да, можно и так назвать.

— Значит, могли…ты мог меня спасти?

— Я чувствовал, что что-то случиться, что-то связанное со льдом…Предостерегал тебя – твои поскальзывания происходили не просто так. Но спасти тебя я не смог. Если бы мог – спас бы.

— От судьбы не уйдёшь, — полувопросительно усмехнулся Иван.

— Не совсем так…Тебе ещё многое предстоит узнать…Мои возможности, к сожалению, не безграничны…Я не ангел, в том смысле, в каком ты себе представляешь. Я такой же, как и ты, тоже умер когда-то…

— Ого…— вырвалось у парня.

— …Тоже жил телесной жизнью. И мои возможности ограничивают именно её последствия, грехи, грешки и грешочки…

Ангел вынул руки из карманов и расставил их в стороны. Послышалось приглушенное бряцанье, и парень увидел множество цепей различной длины и толщины. И на каждой висели грузики, некоторые совсем крохотные, совсем невесомые, другие покрупнее, и было несколько огромных, даже на вид совершенно неподъёмных.

— …Вот почему я не смог тебя спасти…

— Так значит, — задумчиво произнёс Иван, — Значит…Я умер только потому, что мой ангел-хранитель вёл неправедную жизнь и потому ему не хватило сил меня спасти! Да уж, повезло мне с тобой…

Ангел опустил руки обратно в карманы и грустно улыбнулся.

— Тебе ещё многое предстоит узнать и понять. Дело не в везении. Я спасал тебя множество раз, а ты даже не подозревал об этом. Ты избегал многих передряг и смерти в том числе, только потому, что я подталкивал тебя в другую сторону, помогал тебе. Сейчас же, моих подсказок оказалось не достаточно, и вполне возможно, что вмешалось нечто большее, чем я…

— Значит всё-таки судьба?

Мужчина в сером плаще покачал головой.

— Всё не так просто, как тебе кажется. Люди в телесной жизни зачастую усложняют простейшие вещи, а сложные низвергают до простейших…Я не могу ответить ни утвердительно, ни отрицательно. Просто потому, что я сам не знаю.

— Н-даа…Как ни крути, а ангел-хранитель у меня блеск! Был…У самого куча грехов, ничего не знает…

— Но я такой же, как и остальные. Оглянись, — ангел махнул рукой вокруг, цепи с грехами при этом не проявились. Парень огляделся и увидел, что почти возле каждого человека стоит бесплотная тень – ангел-хранитель. Но за каждым из них тянулся шлейф из цепей с гирями на концах.

— Здесь нет безгрешных ангелов-хранителей! У каждого свои, но есть у всех. И поэтому силы каждого имеют границу. Мы все носим с собой свою телесную жизнь. Каждая дурная мысль, бранное слово, брошенный мимо урны мусор – превращается после смерти в маленький грузик. Мелочь, казалось бы, но когда таких грузиков тысячи, сотни тысяч – это очень немалый вес, поверь мне. Впрочем, скоро ты и сам в этом убедишься. Но добрые дела, прижизненные или посмертные разрывают цепи, и становиться легче.

— Получается, это что-то вроде ада, ада на земле? Или чистилища? А рай есть? Как туда попасть? Или это невозможно?!

— Опять упрощённое клише, но не очень далёкое от истинного положения дел. Я не знаю, есть ли рай, и рай ли это в том понимании, в котором мы его понимаем…Но говорят, что те, кто избавился от всех своих цепей, отправляются именно туда.

— То есть опять неизвестность? Даже после смерти не знаешь, что ждёт тебя впереди? — Иван невесело рассмеялся.

Ангел тоже улыбнулся.

— С этим ничего нельзя поделать, видимо, се ля ви.

— А почему у меня нету цепей с грехами? — парень оглядывал свои руки.

— Подожди, скоро они проявятся, всему своё время.

— И что же мне делать сейчас?!

— Пользуйся свободой, которую сейчас имеешь, скоро ты её лишишься. Ещё есть вопросы?

Иван ненадолго задумался.

— Есть. Вот ты помогал мне. Явно не только шепча мне на ухо. Как ты это делал? Я вот даже шапку поднять не могу…

— Да. Хороший вопрос. И главный ответ — забудь про своё тело. Что у тебя есть руки, ноги, голова. Тем более, что этого уже нет. Ты всю жизнь ощущал себя телом, поэтому и после смерти ты думаешь, что рукой можно что-то взять. Вселенная устроена несколько по-другому, у неё много законов, о которых ты даже не догадываешься. Забудь про тело, желай, и позволь Вселенной позаботиться обо всём остальном. Можно сказать, что силы природы, случай, вероятности теперь в твоём распоряжении. Вот смотри.

Мужчина присел на корточки рядом с шапкой и потянулся за ней рукой. Из-за угла появилась какая-то дворняжка и побежала к нему. Они подняли шапку одновременно, мужчина рукой, а собака – пастью. Их движения слились.

— Видишь, как просто?

Но живые люди видели только, как бродячая собака подняла шапку потерпевшего. Кто-то крикнул на собаку, кто-то потянулся лепить снежок…

Ангел отбросил шапку в сторону. При этом собака отбежала на пару шагов, выронила шапку и побежала прочь.

— То есть, ты делаешь, а мир вокруг подстраивается под твоё действие?

— …Мм, что-то вроде того, но более полно. Мы делаем это одновременно. Я нагибаю ветку, а на неё садится птица. Если я не могу нагнуть ветку – птица не сядет, моя рука не встретит сопротивления, а ветка не шелохнётся.

— А как узнать, сможешь ты её согнуть или нет?

— Если бы я знал…Мы бы, может, и не разговаривали бы теперь. А ты бы сидел кофе попивал.

Иван отметил, что воспоминание о жизни, о его жизни, такой родной и привычной, не вызвало в нём никаких эмоций. Будто говорили о погоде либо о чём-то очень далёком, в пространстве и времени.

— А могло случится так, что собака не выронила бы шапку? Тебя бы потянуло за ней? А если бы ты поднял шапку повыше, например над своей головой, её бы птица подхватила или как?

Ангел улыбнулся такому обилию вопросов и фантазии

— Мы действовали одновременно, если бы я пополз на четвереньках – не выронила бы, а если б не бросил – не побежала бы и не выронила. Но всё-таки я начало действия, поэтому меня бы не потянуло. А что касается поднять её повыше, не знаю, может птица, может ещё что-нибудь, а может и вообще ничего не получилось бы. Этого я не знаю.

— А если бы ты не выбрасывал шапку?

— Собака осталась бы на месте, держа её в зубах. Но я бы не стал этого делать. Люди, пытаясь забрать шапку, причинили бы животному вред, и это добавило бы цепочку и им, и мне.

— Как? Значит, согрешить можно и после смерти?

— Да. Но теперь мы, хотя бы, можем предвидеть последствия своих действий, а значит, неосознанно согрешить нельзя. А осознанно – вряд ли кто-нибудь захочет дополнительную цепочку…Ведь соответственно уменьшиться и сила. Закоренелые грешники поначалу даже передвигаться с грузом своих грехов не могут. И добро могут совершить только самое маленькое, и так начиная с мизерных шажков избавляются от своей ноши…

— Понятно…— Иван задумчиво смотрел на свою шапку. Живые люди вокруг суетились над его телом, другие проходили мимо даже не оглянувшись. И время от времени их ангелы-хранители толкали их, подхватывали или что-то шептали на ухо. — А ты сам теперь куда? Возьмёшь отпуск?

Ангел улыбнулся, оценив его шутку.

— Нет. На отпуск нету времени. И совсем не так, как у живых…Найду нового живого, буду хранить его.

— Я могу пойти с тобой?

— Нет. Наши пути здесь расходятся. Ты не можешь следовать за мной. У тебя ещё много вопросов, не переживай, со временем ты получишь все ответы. И ещё, вот мой тебе совет: ничего не бойся и не отчаивайся, что бы ни случилось, что бы ты не узнал. А теперь прощай.

— Прощай…

Мужчина в сером пальто развернулся и пошёл прочь, цепи с гирями беззвучно волочились за ним, не оставляя на снегу никаких следов.

— Постой! Ещё один вопрос! Как долго ты уже избавляешься от грехов?

Ангел-хранитель остановился и обернулся.

— Я не запоминал времени, когда я умер. Всех людей, которых я оберегал, я начинал оберегать с младенчества, никто из них не дожил до старости и не умер своей смертью. Ты – восьмой…Прощай, и помни мой совет.

И оставил парня задумчиво стоять. «Восемь на десять – восемьдесят…А если на сорок? Триста двадцать!!! И в среднем, получается лет двести! И сколько ему ещё осталось...Даже восемьдесят – очень долго… Ужасно! За двадцать лет жизни можно нагрешить так, что и за сто лет не облегчишь ноши, а может, и за двести-триста…Впрочем, на вид он раза в два-три старше меня, скорей всего у меня грехов будет поменьше, значит – быстрей с ними справлюсь!...» Сверху над головой громко и пронзительно прокаркала ворона. Иван огляделся. Его ангел-хранитель уже скрылся из виду, люди разошлись, тело увезли, машину отбуксировал эвакуатор. Об утреннем происшествии не напоминало теперь ничего. Если не считать грязной, втоптанной в снег синей вязаной шапки и свежих ссадин на коре дерева, в которое въехала машина.

2.

«Я умер, у меня теперь нет тела…Летать я могу?» — и сразу после этих мыслей Иван увидел, что земля ушла вниз. Всё, на что он привык смотреть с высоты своего роста, дома, деревья, люди и машины двинулись вниз – он взлетел. Город открылся ему с высоты птичьего полёта, стал игрушечным и нереальным. Горизонт расширился, стали видны окрестные леса и поля, тоненькая ниточка какой-то речки. И в какую бы сторону парень не пожелал лететь, ему это удавалось. Исконная, живущая в каждом человеке, мечта – летать, наконец осуществилась.

Но довольно скоро интерес пропал. «А если подняться выше? В космос, на луну, к другим планетам, к другим звёздам?» И он начал подниматься, пока Земля не предстала перед ним целиком: уютный маленький шарик. Родина. Солнце здесь, вне атмосферы, было уже совсем ослепительным, и почему-то не создавало ощущения тепла. Лететь к нему не хотелось, поэтому Иван полетел к Луне. «Ведь это маленькое светлое пятнышко – Луна?..»

Ничто не позволяло судить о времени. Да и о том, летит ли он вообще, парень не мог бы ответить с полной уверенностью. Поначалу были искусственные спутники, Земля, уменьшавшаяся в размерах. А потом он будто завис, Солнце и Земля позади, неувеличивающаяся Луна – впереди. И замершие немерцающие звёзды.

«И долго так ещё лететь…»

«Почему так медленно…»

«Сколько я уже в полёте?...»

И внезапно он остановился. Он почувствовал резкий рывок, будто натянулся прочный шнур позади него. Дальнейшее продвижение к Луне вызывало дискомфорт и требовало большого напряжения. Более того, шнур на другом конце будто бы кто-то настойчиво тянул на себя, Иван понимал это очень отчётливо, как если бы видел это. Ещё некоторое время поборовшись с давлением, парень сдался и развернулся. Полетел обратно. Чувство натяжения ослабилось, но не исчезло полностью, его настойчиво тянуло назад.

По своим ощущениям парень преодолел расстояние до родной планеты гораздо быстрее, чем когда отдалялся от неё. Даже вернувшись в атмосферу, его продолжало тянуть. На родной материк, в родную страну, в родной город. К своему телу.

Родные и близкие были рядом, но он ощущал себя отстранённым от них. Но это было не безразличие, как к чужим. Исчезли многие чувства и эмоции, которые он к ним испытывал, и теперь Иван воспринимал их, так сказать, с холодным разумом.

Больше парень не мог перемещаться на такие большие расстояния. Пуповина, шнур, связывающий его с телом, оставлял свободы метров сто. Но с каждым днём шнур будто истончался и вытягивался, Иван мог всё дальше и дальше отдаляться от своего тела.

Изменения происходили и со зрением. Если сразу после смерти он видел умерших только напрягаясь, да и то, они оставались полупрозрачными и смазанными. То с каждым днём он видел ангелов-хранителей и других умерших всё более чётко и живо, они обретали краски и формы. Люди же в его взоре, наоборот, блёкли и затуманивались.

Попытки заговорить с кем-нибудь заканчивались ничем. Живые его не видели, а мертвые самое большее одаривали взглядом, а в целом почти так же игнорировали.

На девятый день он совсем перестал ощущать шнур, связывающий его с телом. И в этот день с ним, наконец, заговорили:

— Ещё немного, Вань, и тебя ничего не будет связывать с миром живых.

Парень удивлённо обернулся. Перед ним был ангел, с молодым лицом, внешне почти его ровесник, но глаза прямо-таки светились мудростью. И от его фигуры в светлых непонятного фасона и материала одеждах будто исходило мягкое сияние.

«Вот,» — подумал парень. — «Этот уже и на ангела похож».

Ангел, будто подслушав его мысли, улыбнулся и сказал:

— Я должен тебе многое прояснить. Что бы ты знал как себя вести и не наделал ошибок.

— Наконец-то! Я слушаю.

— Для продолжения пути, между тобой и телесным миром должна была ослабеть связь. Это произошло, теперь ты почти полностью принадлежишь нематериальному миру. Но из мира живых тебя вскоре догонит и твоё наследие – итог твоей телесной жизни. Знай: никто не может заставить тебя сбрасывать цепи. У тебя есть свобода выбора.

— Значит, я могу оставить всё как есть? И смогу перемещаться куда вздумается?

— Да, насколько позволит тебе твой груз, — уклончиво ответил ангел. — Всё же, я должен рассказать тебе, как избавляться от цепей, даже если ты и не воспользуешься этими знаниями.

Парень внимательно разглядывал ангела и обратил внимание, что у него намного меньше цепей, чем у большинства окружающих и его бывшего ангела-хранителя. Хотя и были эти цепи увесистыми и оканчивались изрядными грузами.

«Это явно ангел более высокого ранга, чем был у меня…Вроде архангела что ли…»

— Отбрось сравнения и оценки! Я ничем не лучше остальных, я просто продвинулся дальше, им это ещё предстоит. Тебе тоже.

«Он что, мысли читает?!!»

— Да, кое-какие твои мысли несложно прочитать, — улыбнулся ангел. И продолжил: — Цепи могут разрушить две вещи: добро и любовь. Только следуя им можно отбросить грехи.

— И как мне им следовать?

— А как ещё творить добро после смерти? Только помогая живым.

— Значит, теперь мне тоже пора становиться ангелом-хранителем?

— Совсем не обязательно. Как я уже говорил, только по своему выбору. Можно помогать многим, без привязки к одному человеку. Правда, некоторые негласные правила всё же есть. Помогать человеку, у которого уже есть ангел-хранитель, считается дурным тоном: непрошеная помощь – хуже вредительства. Исторически сложилось так, что ангел-хранитель в основном оберегает того человека, с которым состоял в родственных связях в материальной жизни. Слабая, но связь с родственниками и близкими людьми сохраняется очень надолго. В силу этого возможно и такое, что человека оберегают двое и больше ангелов – душ его предков в материальном мире. Но такое возможно только с разрешения основного ангела-хранителя – того, который стал первым оберегать новорожденного. Став ангелом-хранителем уже нельзя отказаться от оберегания человека до его смерти в материальном мире. Бездействие в этом деле будет увеличивать твой груз.

— Как? Ничего не сделав я совершу грех?!

— Да. Если ты мог помочь, но не помог – это дополнительная цепь.

— Да уж, глядеть в оба надо…

— И последнее. Твой груз проявиться полным весом довольно скоро, на сороковой день. Поэтому вот тебе мой совет: пока у тебя есть силы – постарайся исправить как можно больше. Желаю удачи.

Но Иван остановил ангела, видимо, собравшегося исчезнуть.

— Подожди! У меня есть ещё вопрос.

Ангел замер и кивнул, ожидая вопроса.

— Что будет, когда я освобожусь от своего груза? Я попаду в рай?

Улыбка ангела выразила снисходительность к наивности новичка.

— Это два вопроса. Но ответ сейчас сложен для твоего понимания. Тебе предстоит многое постичь и пройти, прежде чем ты его поймёшь. Но ты не далёк от истины – да, избавившись от своей ноши, ты сможешь попасть в рай.

— А как там, в раю?

Но ангел уже растворился в воздухе. Его улыбка, подобно улыбке Чеширского кота, оставалась видимой дольше всего.

— Со временем ты вспомнишь все ответы. Желаю удачи, — едва слышно прошелестел его голос.

Иван в задумчивости смотрел на место, где только что находился ангел. Основную мысль он всё же уловил достаточно ясно – надо помогать живым.

3.

И он стал помогать. Задерживал на несколько секунд падение сосулек с крыши. Вытаскивал людей из-под колёс машин. Помогал людям сделать выбор, который не приводил к греху. Каким-то образом он чувствовал это всё: будущее, последствия действий, вероятности, пути решения. Несмотря на слова ангела, никто из ангелов-хранителей не отказывал, когда он хотел помочь. Даже наоборот, некоторые просили его о помощи. Поразмыслив об этом, Иван пришёл к выводу, что он, ещё не придавленный грузом прожитой жизни, имел намного больше сил, чем остальные ангелы-хранители, поэтому на него и смотрели как на благо, а не досадную помеху, сующуюся со своей помощью.

Парень помогал всем без разбору: прохожим, работникам в офисах, завсегдатаям питейных заведений, даже животным и птицам. И в результате на кого-то не был пролит горячий кофе, кто-то воздерживался от злого слова, кто-то не выпил подделанной водки, а кто-то приглушил обиду и не взялся за нож. Собаки выскакивали из-под колёс и избегали пинков, а люди роняли куски булки, к которым тут же слетались воробьи и голуби.

Каждый раз, когда совершалось доброе дело, где-то у порога слышимости Ивана раздавался мелодичный звон – звон рвущихся цепей. Это радовало его. «Моя ноша всё легче и легче» — радостно думал парень.

Но были и неудачи. Иногда желаемые действия не происходили – у возможностей был предел. При этом он мог остановить или изменить траекторию несущейся машины, но не смог сдуть сквозняком пушинку. Она попала в нос грузчику, он чихнул и выронил дорогое оборудование, что обеспечило ему долги на долгие годы. Так что ни про какое действие нельзя было уверенно сказать: это получиться. Весомо ощущалось действие некой непреодолимой силы. Иван не смог предотвратить столкновение мужчины и женщины в подземном переходе. В итоге они громко разругались, наговорили много лишнего и наверняка увеличили этим свой посмертный груз. Но, заглянув подальше в будущее, парень увидел, что через некоторое время они встретятся опять, познакомятся, помирятся и вскоре полюбят друг друга. А без этого столкновения и  ссоры они бы так и проходили мимо друг друга.

Часто появлялись мысли о Судьбе, о Высшей Силе, Боге. Но размышлять было особо некогда – размышления забирали время, которое можно было использовать для добрых дел. Долгие размышления влекли за собой грех бездействия.

Возможно, было и ещё что-то. Иван не мог сказать с уверенностью, но иногда ему казалось, что он ощущает происки Зла. Порой у него появлялись странные мысли, даже лучше сказать мыслишки. «Я всемогущ!» — думал он. — «Почему бы не сделать что-нибудь плохое? Ведь это сейчас явно в моих силах. Подтолкнуть нелюбимого начальника на лестнице, чтоб упал и пересчитал каждую ступеньку. Заразить нехорошей болезнью девушку, которая не отвечала взаимностью на мою любовь. Отомстить. Наверняка моя ноша не сильно потяжелеет от этого. Грехом больше, грехом меньше…» Такие мысли появлялись нечасто, но Иван пугался их и гнал от себя подальше, естественно даже не собираясь им следовать. И как только мысль исчезала, неизменно слышался звон лопающейся цепи. И парень понял, что согрешить можно и мысленно, равно как и сделать доброе дело, победить, можно внешне ничего не делая.

Со временем накапливалось много всяких вопросов. Но времени на размышления над ними не было. И ответить, прояснить ситуацию ему тоже никто не мог, у ангелов-хранителей не было времени на болтовню, ведь пустыми разговорами не сделать добрых дел, скорее даже наоборот.

А потом Иван стал ангелом-хранителем своего дяди по матери. У того уже было двое ангелов-хранителей, но новичку разрешили присоединиться. Иван поначалу думал, что разрешение получил исключительно в силу своих родственных связей с опекаемым. Но основной ангел-хранитель объяснил так:

— Чушь это всё. Хочешь – помогай, спрашивание разрешения – это формальность, пережиток материальной жизни, этики и морали относительно личного пространства и собственности. А нам ничего не принадлежит, тем более, опекаемые люди. Да, решив стать ангелом-хранителем, уже не бросишь человека, но только потому, что, бросив, добавишь себе висюльку за спину, а никто на это не идёт. И родственные связи тут ни при чём – вместе надёжней вроде как, вероятность оберегания повышается, — он по-доброму улыбнулся. — Мы, духи, всё-таки кое-что протянули с собой с того света. Например, потребность в традиции, этикете, правилах, законах. Основной ангел, спроси разрешения, не рассматривай чужой груз – не прилично…Условности. В этом нет ничего абсолютного. Пока что я заприметил только один непреложный закон: делаешь добро – облегчаешь груз, делаешь зло – добавляешь. И это всё.

Это была довольно длинная тирада из его уст. Обычно он, как и все ангелы, больше отмалчивался и даже выглядел несколько угрюмо, предпочитая действовать, а не разговаривать. Это было очень похоже на р_а_б_о_т_у: неотступно следовать за охраняемым, помогать ему, опять помогать, помогать…Поэтому работать командой и не переговариваться, даже изредка, не облегчать работу ободряющей шуткой, не поговорить за жизнь было как-то очень н_е_п_р_и_в_ы_ч_н_о. Но Иван вскоре понял, что чувство непривычности и потребность удовлетворить жажду общения – ещё одно «эхо» материальной жизни, такое же, как те, о которых говорил основной ангел-хранитель его дяди. Только через некоторое время Иван узнал, что этот ангел – душа его прапрадеда в материальной жизни, а второй – уж совсем далёкая в поколениях неисчислимое количество пра- бабушка.

Наверное, глупость, но от осознания этих родственных связей, парню становилось хорошо. Его посещала светлая гордость: оберегает плечо к плечу со своими предками своего родственника-современника. Конечно, это тоже была наивная достойная снисходительности условность, но условность приятная.

Впрочем, неприятных условностей, «вытащенных» из материального мира, Иван не наблюдал. Не было ни ссор, ни конкуренции, мол, кто быстрее успеет помочь – у того и зачтётся доброе дело – всё происходило как-то само-собой. Естественно не было бюрократии, преступности, правительства и всех остальных «благ» человечества – всё это так и осталось в материальном мире.

Однажды они увидели неподвижного ангела. Его груз был так велик, что тот не мог даже сдвинуться с места. Иван подошёл к нему и спросил:

— Могу я тебе помочь? Может, если мы будем действовать вместе, это облегчит твою ношу.

Но грешник резко дернулся в его сторону, пытаясь схватить, зарычал по-звериному и забормотал что-то нечленораздельное. И раздался душераздирающий невыносимый скрип, у прикованного к земле появилась ещё одна цепь, грузик на её конце гулко ударился о землю. Иван в ужасе оцепенел. А грешник продолжал рваться к нему, как дикий зверь на привязи. И следующая цепь не замедлила прибавиться к его неподъёмному грузу.

— Идём, — бабка коснулась плеча парня. — Так мы только хуже ему сделаем. В конце концов, это его выбор.

И они пошли прочь от прикованного к земле ангела, который продолжал яриться и бесноваться, вызывая скрежет появляющихся цепей и гулкие удары грехов о землю.

— Он же не человек, не материальный человек, — ответила бабушка на невысказанный вопрос Ивана. — Это в той жизни можно было костьми лечь, пытаясь поставить на путь истинный такого, как он. А здесь все видят последствия своих действий. И он осознанно действует так, зная, что его ждёт. Он прекрасно знает, как облегчить свою ношу, как её не приумножать, но н_е х_о_ч_е_т. И это его право. Неволить его – грех.

Тихонько звякнули, разрываясь, цепи у них за спиной.

— И оставаться с ним рядом – значит увеличивать его ношу, поэтому покинув его, мы сделали доброе дело, — добавила она.

Но Иван ощущал какую-то неправильность, не мог принять этого всей душой. Ещё один вопрос к становящейся бесконечной веренице предыдущих. И сколько их ещё будет, ведь он прожил в нематериальном мире всего три недели, а сколько ещё пройдёт прежде чем появятся первые полные и понятные ответы. Но у парня уже была твёрдая уверенность, что когда-нибудь это непременно произойдёт, и он будет знать ответы на все интересующие его вопросы.

4.

Как и предсказывалось, в середине сорокового дня Ивана настиг груз его прожитой жизни. Это произошло внезапно, неподъёмный груз охватил плечи, сковал руки и ноги. И равносильно резкому рывку парня повалило на землю. Иван оглядел себя – цепей было великое множество: толстых и тонких, длинных и более коротких, изящных и грубых. Несмотря на то, что все они крепились к его рукам, тяжесть ощущалась во всём – и в руках, и в ногах, и в теле, и даже головой стало тяжелее двигать.

— Вот ты и потерял материальность, — проговорил один из его ангелов-коллег.

Парень ничего не ответил, он попытался подняться на ноги. К его ужасу, это удалось ему далеко не с первой попытки. Сразу же вспомнился прикованный к земле дух. Теперь он стал таким же. «Скоро и я озлоблюсь, буду кидаться на всех вокруг…»

— Успокойся, — проговорил дух деда. — Все через это проходят. Живя в материальном мире, мы совсем не замечаем, сколько делаем плохого и тяжелого. После смерти тела это хорошо ощущается. Говорят, что даже святые после смерти в материальном мире тут не лишены груза. Правда, у них он намного менее весомый, чем у большинства. Но ведь святых – один на миллиард, остальные не отличаются святостью. Поэтому всем поначалу очень тяжело. Очень. Не переживай, все ангелы, кого ты видел, поначалу тоже не могли сдвинуться с места. И ты не будешь исключением – облегчишь свою ношу и опять станешь охранителем.

— Значит…Значит я не буду больше ангелом-хранителем вместе с вами?…

— Ты ведь видишь – твоему дяде ещё далеко до постельного режима, ты не будешь за ним поспевать. Но не беспокойся, ты ведь покидаешь его не по своей воле, нового греха не будет…

Иван отмахнулся.

— Да я не об этом. Я ведь хочу оберегать именно его. А сколько времени ещё пройдёт, прежде чем я смогу нормально передвигаться…Кроме всего прочего, он ведь может состариться и умереть…

Ангел подмигнул и сказал:

— Вот и будет тебе стимул побыстрее скидывать цепи. А вообще, никто не мешает тебе потихоньку докарабкаться к нему домой и оберегать, пока он будет дома. Станешь эдаким добрым домовым-охранником.

Иван в ответ улыбнулся, но не очень весело:

— Да. Но ведь так я буду оберегать его гораздо меньше времени. А значит, вполне возможно, что и облегчать ношу буду медленнее…

— Что ж, может ты и прав. Ладно, мне пора…

— Подожди, дедушка, а как поступил бы ты?

— Не очень-то тебе нужен мой совет, — ангел деланно погрозил внуку пальцем. — Тебе больше руководство к действию подавай, проторенную дорожку. Но что было хорошо мне, может быть совсем плохо для тебя. Когда я не мог двигаться, как и ты, я остался на месте, помогал всем, до кого мог дотянуться и на кого хватало сил. Так что твори добро, как сумеешь, и сам не заметишь, когда груз станет вполне подъёмным и транспортабельным.

— Спасибо!

— Не унывай. Рви цепи. Желаю удачи!

И ангел-хранитель ушёл догонять своего подопечного человека, который уже скрылся из виду. Но потерять его было нелегко. Иван и сам чувствовал своего дядю, для этого было достаточно немного напрячь волю, и сразу появлялось ощущение верного направления к нему.

Сдвинуться с места парень не мог, встать во весь рост – вот и всё, на что хватило его сил. «Как же я смогу хоть кому-то помочь?…» Упадническая мысль мелькнула и исчезла. Ей на смену пришла уверенность. «Все через это прошли. Все смогли. И я смогу. У меня получиться».

И дни потянулись за днями. Теперь Иван в полной мере ощутил смысл ангельского понятия «я не смог». Мог он очень немногое. В большинстве случаев попытка что-то сделать оканчивалась рывком цепей, который валил его на колени. Но парень не сдавался. Снова и снова возобновлял попытки делать добрые дела. Простенькие и вроде как совсем не судьбоносные. Кто-то пропустил мимо ушей язвительное замечание и не разозлился, кто-то заметил красоту в окружающем мире, в привычной обыденности, а у кого-то ни с того ни с сего поднялось настроение и зазвучала в душе песня. Наградой Ивану был звон рвущихся цепей…

Парень не следил за временем, здраво рассудив, что подсчитанные дни будут давить на него даже сильнее, чем груз за плечами. Но и без точных подсчётов он стоял на месте уже очень долго. Весна сменила зиму, потом пришло лето, его потеснила осень, вскоре уступившая новой зиме…И так не один раз, годы Иван тоже не считал. Он вполне понимал, что простоял на одном месте по меркам материальной жизни уже очень много. Но в его теперешнем состоянии это была мелочь, что такое годы в сравнении с вечностью. Он не был ограничен несколькими десятками лет жизни, спешить было некуда и незачем.

Но бывали моменты, когда на него накатывала тоска и безысходность. Иван чувствовал, что ещё немного, и его охватит волна злобы и бешенства. Но парень находил в себе силы подавлять эти порывы. Он прекрасно знал, что ни к чему хорошему эти порывы не приведут. А иногда возникало желание отдохнуть. Отголосок материального – лень, вполне тяжеловесный грех, начинала нашёптывать, что можно немного передохнуть, сделать передышку, ведь спешить-то не куда, впереди вечность. Глушились эти шептания пониманием, что и без всяких отдыхов времени на помощь живым тратиться сущий мизер, в силу ограниченных возможностей. Так от чего же отдыхать? От бездействия?

Время продолжало свой неумолимый бег. Иван привык к своему положению. И если поначалу он пытался сдвинуться с места почти постоянно, то теперь предпринимал такие попытки всё реже и реже. И, наконец, перестал совсем. К чему это могло привести? Однажды парень очень ясно понял, что если не начнёт двигаться, то на нём повиснет новая цепь с грузом – от бездействия. Он уже почти слышал этот душераздирающий скрежет и скрип, сопровождающий её появление.

И неизвестно, что было более мотивационным: желание свободы или страх новой цепи. Но оба этих чувства принуждали к одному – двигаться. Иван рванулся вперёд в попытке сделать шаг. Цепи за его спиной привычно натянулись, навалились тяжестью, рванули назад. Но парень уже был на новом месте.

Он сделал шаг. Маленький. Даже не шаг, шажочек. Но как же он был важен для Ивана. Он вдруг ясно ощутил, как соскучился по возможности передвигаться, как ему надоела окружающая обстановка. Теперь он мог её сменить. «Значит, и в остальном я могу сделать больше, чем привык» И он с удвоенной энергией начал действовать. Получалось, конечно, не всё и не всегда, но звон рвущихся цепей теперь звучал намного чаще.

Прошло время, и Иван мог передвигаться быстро и почти без помех. Однажды он понял, что теперь у него хватит сил, чтобы снова стать ангелом-хранителем. И он нашёл своего дядю.

За время его отсутствия тот заметно постарел, и, к сожалению, его характер ухудшился вместе с материальным телом. Дядя стал придирчивым, вспыльчивым и склочным. И это несмотря на то, что у него прибавилось ангелов-хранителей. Иван не поинтересовался, кем приходился его дяде новый ангел, и было ли вообще между ними родство в материальном мире.

Душа прадеда радостно приветствовала парня:

— Быстро ты! Не ожидали, что ты перестанешь быть прикованным так быстро!

— Разве быстро? Я и не заметил.

Иван чувствовал, что вернулся к семье. К нему вернулось это тёплое и радостное ощущение. И они стали оберегать дядю уже в четыре пары рук.

Но было видно, что груз грехов может придавить не только после смерти тела. Жизнь всегда даёт шанс на искупление, и всегда воздаёт по заслугам. Иван с болью видел, что дядя снова и снова навешивает на себя всё новые и новые цепи. И помочь ему этого избежать удавалось не всегда. Поэтому вполне закономерно, что однажды в его теле поселилась смертельная болезнь. Она уничтожала тело изнутри. Сначала медленно и неуверенно, но потом всё быстрее и быстрее. Вскоре болезнь проявила себя явной болью. Дядя пошёл по врачам, его обследовали и поставили диагноз.

Нет проблем, которые нельзя было бы решить. Не бывает трудностей, которых нельзя преодолеть. Но если не действовать самому, и всю ответственность перекладывать на других. То да, есть проблемы, которые может решить только тот, кого они коснулись, есть трудности, помощь в преодолении которых бессмысленна. Только один на один. Так и с болезнями. Неизлечимы они только для посторонних, для врачей, возможности которых очень ограниченны. И совсем ничтожны в сравнении с возможностями человека, в теле которого поселилась болезнь…

Но дядя этого не знал, или не хотел знать, и бороться тоже не хотел. Он принял страшный диагноз и опустил руки. Неизлечимая болезнь – осталось только обречённо ждать конца.

Ангелы-хранители пытались ему помочь. Сводили его с людьми, на которых тоже махнула рукой медицина, но которые победили болезнь. Но он не верил им, а если и верил, то не верил, что получиться у него. Можно быть погребённым под горами мудрых книг, но, не читая их, мудрее не станешь. Можно стоять в окружении мудрецов, но ничего не узнаешь, если не спросишь, не захочешь узнать. Захочешь.

Человек не хотел. Он не только не осознал ошибки своей прожитой жизни, он ещё больше накапливал свой груз. Его характер только ухудшился. Он винил всех вокруг в своей болезни, всех, кроме себя. Ненавидел жизнь, ведь она его покидала…

Но ангелы не отчаивались. Они снова и снова пытались ему помочь, сохранить. Но мужчина уже утвердился в мысли, что умрёт не от старости, пусть уже и не в расцвете лет, но и не стариком, и совсем скоро. Очень часто его поведение носило саморазрушительный характер. Многие действия не могли предотвратить и даже смягчить объединённые усилия четырёх ангелов.

«Вот ведь сила и энергия» — невольно восхищаясь, думал в такие моменты Иван. — «Да пойми ж ты, что, потратив даже четверть этих сил на добро, ты уничтожил бы болезнь!» Но дядя не слышал его, помогая болезни, приближая и без того близкую смерть.

Прошло меньше года, и болезнь окончательно победила, он умер.

Один из ангелов направился к новой душе, чтобы объяснить ей положение дел. Трое других остались стоять.

— Что делать теперь? — спросил Иван.

Откликнулся ангел, о прошлом которого он так ничего и не узнал.

— А что изменилось? Мы всё так же вольны в своих действиях.

— То есть, найдём нового подопечного и будем его оберегать?

— Не обязательно н_а_й_д_ё_м. Мы ведь ничем не связаны, и каждый может искать себе с_в_о_е_г_о подопечного. Так, пожалуй, даже лучше.

— Почему?

— Чтобы не возникало привязанности и привычки. Эти понятия близки к материальному. А ведь только избавившись от материального мы получим полную свободу.

— Получается, избавиться от груза грехов недостаточно?

— Достаточно, но, не перестав ощущать себя материальным, от них не избавиться.

— Замкнутый круг.

— Да, пожалуй, — согласился ангел и улыбнулся. — Я пойду дальше. Желаю удачи.

— Спасибо. И тебе.

Иван только теперь обратил внимание, что они оставались вдвоём. Теперь же он остался один. Он последовал совету и отправился на поиски нового подопечного. Новорожденного. Поэтому путь его лежал к родильному дому.

Двигался он не очень быстро, поскольку то и дело останавливался, чтобы кому-нибудь помочь. И всё же он достиг цели. Иван ожидал, что в больнице будет много ангелов, очереди за новорожденными. Ведь младенцы рождаются не каждую секунду, и всем желающим ангелам их явно не хватит. А если учесть демографическое соотношение смертности и рождаемости, прибавить к этому родственные притязания, то ажиотаж должен быть немалым – спрос превысит предложение. Он улыбнулся своему материальному представлению.

Едва приблизившись к родильному дому, Иван понял всю несостоятельность своих умственных построений. Да, тут было много ангелов, больше, чем на улицах. Но большинство из них уже были хранителями. Они оберегали матерей и родственников, врачей. «Может, потому и рождаются люди, что их матери хранимы многими ангелами. А меня хранил только один…Впрочем, откуда мне знать, вон, дядя тоже наверное уверен, что у него был всего один ангел-хранитель…» Парень почувствовал, что мысли опять понеслись не туда, потому поспешил отмахнуться от них.

Были здесь и свободные ангелы, действительно ожидающие появления младенцев. Но не было никаких очередей и ажиотажа. Когда на свет появлялась новая жизнь, один из ангелов просто подходил к нему и начинал за ним следовать, становился ангелом-хранителем. Всегда только один, никогда не возникало ситуаций, когда к младенцу направлялось двое или больше. Соответственно, не возникало ни ссор, ни конкуренции, ни обид.

Ангелы ждали своих новых подопечных. Но ждали не праздно, а всячески помогая окружающим. И помогать было чем, работы тут было не мало. Иван видел, что древние верования о нечистоте рождения, о прорыве границ между мирами живых и мёртвых, о происках всяческой нечисти во время рождения ребенка, были не так уж лишены смысла. Не было, конечно, ничего сверхъестественного, не бегали бесы и демоны. Но всяких неурядиц, если бы не ангелы-хранители, случалось бы здесь намного больше, чем где-либо ещё.

Парень посетил немало больниц и поликлиник, следуя за своим дядей, и потому не относил такое положение вещей на счёт больницы, дома боли, средоточия болезней. Ведь болезни тут не собирались, наоборот, рождалась жизнь. Но почему-то гораздо чаще возникала опасность прорыва трубы в самый неподходящий момент, отключения электричества или тепла. Врачи чаще путали лекарства и дозировки, у них чаще вздрагивали руки, держащие скальпель, чаще прорывались недобрые мысли. Но почти ничего из этого не происходило благодаря стараниям ангелов. Был бы парень живым в материальном мире, можно было бы сказать, что он работал, не покладая рук, на износ, выбивался из сил. Но он просто помогал практически без передышки.

Рождение ребёнка в нематериальном мире не заметить было практически невозможно. Это было подобно волне света и радостной музыки распространяющейся от новорождённого. Перед рождением особенно возрастало напряжение, по всему зданию. Это был бой, бой за рождающегося малыша. И не считалось более доблестным быть непосредственно рядом с рожающей матерью, чем оберегать кого-то ещё в другом конце здания. Всё было важно в этот момент, проследить причинно-следственные связи, так ли важно то или иное действие, не удавалось даже ангелам. Было важно всё. И рождение ребёнка было несомненной победой. Общей. И матери, и акушеров, и санитарок-медсестёр и даже уборщицы и старенькой работницы регистратуры. И ангелов-хранителей. Рождался ребёнок, и всё вокруг заполнялось светом и радостным гимном. Ангелы хорошо это чувствовали. Люди же намного хуже, часто не отдавая себе отчёта. Например, прохожий на улице вдруг начинал улыбаться, сам не понимая почему.

И случилось так, что после рождения ребёнка Ивана посетило незнакомое доселе ощущение, будто кто-то сказал: «Это твой!». «Мой» — кивнул парень и направился к родильному отделению. По пути он обратил внимание, что многие ангелы, которые пришли сюда до него, до сих пор не стали персональными хранителями. А у него вот уже появился подопечный. Теперь парень знал, почему к новорожденному всегда направлялся только один ангел, и что время, проведённое в роддоме, не влияло на очерёдность, это решалось где-то свыше. Кем-то высшим. Кем и как? Об этом Иван не размышлял, он знал, что когда-нибудь об этом узнает. Сейчас же не было времени на размышления об устройстве мироздания. Его ждал его подопечный, новорожденный младенец.

Между ними протянулась неразрывная связь. И разорвать её могла только смерть. Но в том, чтобы это произошло очень нескоро, Иван видел прямое своё предназначение. Это была девочка. Прекрасная маленькая девочка. Ангел сразу включился в работу: добавил ей сил на первый в её жизни крик после шлепка акушерки. Но кричала она недолго. А накричавшись, она начала улыбаться и следить глазами за Иваном. Она ещё не полностью принадлежала материальному миру, потому могла видеть многое материальное, особенно своего ангела-хранителя.

Парень покинул материальный мир бездетным, он не знал отцовских чувств, но справедливо полагал, что его теперешние чувства сродни им. Он был счастлив. А малышка уже поглощала молоко из материнской груди, время от времени возвращаясь взглядом к ангелу.

5.

Прошло много лет. Очень много. Возможно, век, а может, и много веков. Иван всё так же не вёл счёт времени. Но он сменил много подопечных. Их он считал, но их было так много, что он сбился со счёта и не мог с точностью сказать, сколько же их было. Одних он хранил с рождения, других начинал оберегать уже в зрелом возрасте. Поначалу его сил не хватало, большинство умирало, даже не состарившись. Груз прожитой Иваном жизни постепенно становился легче, его силы и возможности росли. В конце концов, он стал способен сохранить своего подопечного от всего, кроме естественного угасания и смерти. Последние люди, которых он хранил, умирали именно так.

Иван и сам во многом изменился. Большинство из того, что он принёс с собой из материального мира, съёжилось, усохло, отшелушилось. Сами собой исчезли многие вопросы. На другие были найдены ответы. Парень уже не ощущал себя человеком, не видел своих рук и ног, тела, не ходил, а перемещался, для того чтоб осмотреться, не надо было поворачивать головы. Даже сами понятия головы, верха, низа, переда, зада для него пропали, он стал силой, просто силой, несущей благо. Он встречал таких же, как он, они даже не выглядели людьми – сгустки света.

На нём теперь висело всего две цепи. Но это были толстые массивные цепи, с ещё более массивными грузами. Он никак не мог избавиться от них. В материальном мире сменилось несколько поколений живых с тех пор, как он слышал, как лопаются его цепи. Видимо, что-то он делал не так. Но понять, что именно, он не мог, ведь неправильное действие либо бездействие вешало новые цепи. И такое с ним бывало когда-то, давно, когда он был ещё совсем неопытным. Сейчас же он всё делал правильно, безгрешно, цепи не появлялись. Но и не исчезали существующие. Их вес, несмотря на массивность, почти не ощущался, тысяча мелких грешков была гораздо тяжелее одного весомого.

А теперь умер его очередной подопечный. Иван проинструктировал его, как и многих других до него, и покинул. Предстояло выбрать себе нового, но ангела-хранителя не покидало особое ощущение. Ощущение сходное с тщетностью. Уже не в первый раз он ощущал его. Всячески заглушив он снова становился ангелом-хранителем. Но после смерти оберегаемого чувство возвращалось вновь, с новой силой.

В этот раз Иван впервые решил обратиться к Небу, к Богу, он так и не узнал, к кому именно, к высшей инстанции. «Что же мне теперь делать?! Мой груз не исчезает!» — его призыв был силён и искренен. И его услышали. Каким-то образом он понял это сразу и стал ждать ответа. Ответ пришёл не сразу, но и ждать его долго не пришлось.

Перед Иваном появился сгусток яркого света, ангел.

— Неужели ты до сих пор не понял, кто ты и где находишься? — спросил он.

— Нет…Я не понимаю…

Ангел сверкнул ярче.

— Что ж, пришло время тебя узнать ответы. Но сначала ответь ты: к кому ты только что взывал?

— …К Богу?…

— Не совсем. Ты взывал к себе, спрашивал себя!

— К себе?…Я – Бог?!…

— Теперь ты можешь не задавать вопросов, — ангел сверкнул в последний раз и исчез, оставив Ивана одного.

Вернее, не одного. Теперь он понял, что он, вернее Он – и есть весь окружающий мир. Ангелы – часть Его. А для них – Он часть их. Но большинство этого ещё не осознало, не избавившись полностью от влияния материального. Иван понял, что это Он сам создал всё вокруг, весь мир, всё и вся. Это Он ввёл законы, по которым живёт этот мир и Он сам. Цепи, грузы прожитых жизней, добрые поступки и грехи – понятия из материального мира. Нет ни добра, ни зла – есть причина и следствие, всё остальное – субъективное восприятие. Но есть действия, исправить которые можно только в материальном мире. Поэтому он и не мог избавиться от своих последних цепей.

Иван вдруг очень многое вспомнил и понял. Вспомнил, что рождался уже множество раз. Множество раз умирал, хранил живых из нематериального мира и вновь рождался. В материальном мире Он вновь обзаводился грузом и в нематериальном снова и снова избавлялся от него. Эти оставшиеся цепи Он пронёс уже через несколько жизней в материальном мире, но так и не смог от них избавиться. Ему предстояло вновь отправиться в материальный мир.

И было даже хорошо, что Он всё вспомнил не очень рано. Всё, что Он успел сделать, но что не влекло за собой видимого результата – ведь цепи больше не рвались – будет помогать ему в новой земной жизни. И тогда есть шанс, что порвутся и эти последние цепи. «А тогда…рай…?» Да, истинное блаженство, но такое же понятие из материального мира – надо было только разрушить все цепи. Все до единой.

«Что же произойдёт, когда я освобожусь от всех цепей?»

Ответ пришёл, даже Он не сразу в него поверил, но всё же ответил на свой вопрос. «Я верну то, что потерял, погрузившись в материальный мир. Меня уже ничто не будет сдерживать. Вообще. Я стану всемогущим. Абсолютным. Альфой и Омегой. Началом и концом. Богом…»

«Мир исчезнет. Сократится. Сожмётся. Останусь только Я. И создам новый мир с новыми законами, которым будет подчинятся всё, в том числе и я…»

«Теперь я знаю, что мне делать!» — подумал Он с улыбкой.

Если бы за тем, кто множество лет назад жил в теле парня по имени Иван, кто-то наблюдал со стороны, он бы увидел пульсирующий сгусток света. Частота пульсаций всё росла и росла, достигла некоторого предела, свет вспыхнул особенно ярко – и исчез.




На одном из континентов планеты Земля наступило новое зимнее утро. За ночь мороз усилился, тучи разошлись, и пронзительно голубое небо ослепляло своей чистотой. Ярко светило солнце, заливая дома и улицы своим негреющим жёлтым светом. Свет проникал сквозь окна домов, отчего внутри становилось радостней и даже теплее. Но люди не придавали значения этому свету, ведь не меньше радости нёс надрывный детский рёв – первый крик новорождённого ребёнка. Мир осветился ещё одной жизнью.

24.11 – 19.12.2011


Рецензии
Второе произведение открываю у Вас и опять про Ангелов. Что-то сассоциировалось с книжками Вебера. Но у Вас, произведения глубже, так как несут глубокую мораль и нравственность, по сути указывают людям, что надо делать, чтобы стать Ангелами, а не их антиподами.

За сим, земляк, удачи и успехов в творчестве и счастья в жизни ... :)

Владимир Ус-Ненько   21.12.2016 21:38     Заявить о нарушении
Хм, интересно совпало)) может, настрой у Вас сейчас такой? на ангелов. Больше ни у кого не попадалось?)
мне, например, в последнее время очень часто попадается тема античности, в той или иной мере. И думаю неспроста))
А Вебера не читал..
Про ангелов вроде бы больше ничего, попробуйте еще)
Спасибо за внимание, реакцию и пожелания)

Ратш Любомиров   22.12.2016 00:09   Заявить о нарушении
Вебера или Веберов есть два. Первый, социопсихолог начала 20 века, знаменитый своей книгой "Протестантизм как этика капитализма", и второй, популярный ныне Бернард Вебер

«Империя ангелов» — роман Бернара Вербера, вторая книга дилогии «Танатонавты». Опубликован в 2000 году. Эта книга была удостоена премии Жюля Верна.

Содержание

1 Сюжет
2 Главные герои
3 Клиенты
4 Ссылки

Сюжет

Мишель Пэнсон попадает в рай. Он оказывается на «страшном суде», который ведут три архангела. Самым страшным испытанием для человека считается последующая реинкарнация. От реинкарнации его спасает ангел-хранитель Эмиль Золя. За Мишелем встаёт выбор: стать ангелом или проповедником на земле. Выбор падает на ангела. Ему открывается путь в мир ангелов, в котором его ангелом-наставником становится Эдмонд Уэллс. Каждому ангелу даётся три «клиента». Это название возникает из-за того, что ангелы предстают в качестве адвокатов этих душ на страшном суде. Выбор своих клиентов стоит за ангелами, и Мишель выбирает три семьи, которые показаны в «озере зачатия». Одна семья оказывается богатой — из Америки, другая средней — из Франции и очень бедная семья — из России. Эдмонд Уэллс повествует о том, что у души есть три основных показателя: 25 % происходящих с человеком событий определяются наследственностью, 25 % — кармой, и ещё 50 % остаются для свободного выбора. В то же время Мишель Пэнсон и Рауль Разорбак ищут мир «седьмых», которые находятся выше по уровню развития, чем ангелы. Рауль предполагает, что это боги.

Позже оказывается, что русский «клиент» Игорь Чехов является реинкарнацией Феликса Кербоза, одного из главных героев романа «Танатонавты». Постепенно вырисовываются характеры всех трёх «клиентов»: Жак Немро — француз, неуверенный в себе молодой человек, Венера Шеридан — американка, самовлюблённая девочка, которую все обожают, а Игорь становится сильным и ловким, но его бросает мать. В 7 лет у Жака проблемы с памятью, из-за этого он плохо учится. Венера фотографируется на обложки календарей и каталоги детской одежды. Игорь попал в детский дом, но мальчик Пётр берёт под свой контроль Игоря и его друзей и требует с них дань в виде сигарет. Каждый просит на Рождество подарок. Игорь желает, чтобы «Пётр получил ножом в брюхо», Венера просит сделать ей пластическую операцию на носу, а Жак хочет, чтобы ему подарили игрушечный летающий корабль. Мишель выполняет их просьбы. В частности, когда Игоря должны были усыновить, он ударил в живот Петра и чуть не убил его, таким образом Игоря вместе с другом Ваней (он дал Игорю нож) отправляют в колонию для несовершеннолетних.

Тем временем в раю Мишель и Рауль узнали, что Эдмонд Уэллс пишет четвёртый том Энциклопедии относительного и абсолютного знания. Для этого он использует медиума Улисса Пападопулоса. По ночам ему снятся новые статьи. Их ему диктует Эдмонд Уэллс. Чтобы узнать кто такие «седьмые» и где они находятся, Мишель и Рауль спускаются на Землю к Пападопулосу, думая, что Уэллс рассказал ему про «седьмых».
Главные герои

Мишель Пэнсон — главный герой книги. В начале он погибает из-за того, что его дом разрушил самолет. После попадает в Рай, где встречается со своим ангелом-инструктором — Эдмондом Уэллсом. Вскоре он находит здесь и старых друзей-танатонавтов. Он, как и каждый ангел, выбрал себе «клиентов» — тех людей, у которых он будет ангелом-хранителем. Он старается оберегать их от опасностей. Его лучший друг Рауль предлагает заключить пари: что будет эффективнее — «пряник», то есть мягкое обращение с клиентом или «кнут» — жесткое. А также и чей клиент наберет 600 пунктов.
Рауль Разорбак — лучший друг Мишеля Пэнсона. В Раю гораздо дольше, чем последний. Именно к нему в голову всегда приходили безумные идеи. Рауль весьма недоволен Раем, даже говорил, что с удовольствием бы оказался в Аду, чем в Раю. Довольно-таки любит поспорить, а также он старается поучать Мишеля, а также, как выражается Пэнсон «корчить из себя Эдмонда Уэллса». Жестковат. Он предпочитает обращаться с «клиентами» больше «кнутом», чем «пряником». В обеих книгах (первой части дилогии — «Танатонавты», — и в «Империи ангелов») не раз описывается его внешность. «Худой, долговязый, осунутый, не перестающий играть длинными пальцами» — так его описывают в «Танатонавтах». Носит очки.
Эдмонд Уэллс — мудрый наставник Мишеля Пэнсона. Всегда дает дельные советы. Раньше был учёным, изучающим муравьёв. «Внешне он похож на Кафку. Треугольный овал лица, как у лиса, миндалевидные лихорадно горящие глаза, высоко посаженные длинные уши» — это описание его внешности в «Империи ангелов». Создатель томов Энциклопедии относительного и абсолютного знания. Для записи использовал медиума Улисса Пападопулоса.
Фредди Мейер — самый жизнерадостный и активный ангел. В прошлой жизни он был слепым, однако в Раю у него появилось отличное зрение. У него всегда есть наготове анекдот.
Мэрилин Монро — когда она попала в Рай, её внешность не изменилась. Самая изящная и нежная среди ангелов.

Клиенты

Жак Немро — робкий и неуверенный в себе писатель. Француз. Из-за рыжих волос его часто дразнили в школе, он никак не мог найти хорошую девушку. Вскоре решает издать свой первый роман «Крысы». Никто не соглашается, но однажды Жак встречает издателя Рене Шарбонье, последний соглашается издать роман. Книга не приносит ему популярности во Франции, зато в России его читают, он там известен. Как-то раз он в супермаркете нашел девушку своей мечты — Натали Ким. Он умер счастливым, написал множество книг. Ангел-хранитель: Мишель Пэнсон.
Игорь Чехов — родился в России. У него было тяжелое детство, в отличие от остальных «клиентов». Он рос без отца, мать всячески пыталась от него избавиться. В конце концов, мать бросила его возле церкви, где его нашел милиционер и отвел в детдом. Там он знакомится с «Тремя В»: Владимиром, Ваней и Василием. Но Игорь нашел и врагов… Петр, один из самых сильных ребят в детдоме, убивает Владимира, на следующий день после того, как директор говорит Игорю, что его заберут новые родители. Чехов отомстил, вонзив Петру в живот нож. За это его и Ваню (он дал Игорю нож) отправляют в колонию для несовершеннолетних преступников, а после и Психиатрическую больницу. Оттуда его выпускают из-за того, что на войну в Чечне нужны были солдаты. Он попадает в отделение «Волки». Там он усваивает: не быстрый — значит, мертвый. У него один друг — Станислас — огнеметчик. Он становится сержантом. Но война закончилась, Игоря наградили и отправили в город. Но у него мало денег, он решает заработать, воруя. Они с Станисласом совершенно случайно оказываются в доме отца Игоря. Там их ловит милиция. После Игорь решает заработать, играя в покер. В одном из казино он встречает своего отца (у которого выигрывает!), а потом и Петра, который мстит Игорю, вонзая ему нож в живот, точно так же, как и когда-то Игорь. Чехов попадает в больницу, где встречает медсестру Татьяну, которая утверждает, что у него новая болезнь — рак пупка. Он влюбляется в Татьяну, она ответила взаимностью. Но болезнь у него проходит, и Игорь боится, что Татьяна бросит его. Он решает покончить жизнь самоубийством, выпрыгнув из окна больницы. Умирает. Он превращается в фантома. Он бродит по миру, а после собирает падших ангелов и нападает на Мишеля и его друзей. Ангел-хранитель: Мишель Пэнсон.
Венера Шеридан — американка. Топ-модель уже с малых лет. Она жила отлично, ей даже многократно делали пластическую операцию. Но однажды её родители разводятся. Венера желает победить в конкурсе «Мисс Вселенная». Её желание выполняется. Она становится всемирно известной. Но её давно мучает мигрень из-за её брата-близнеца, который погиб еще тогда, когда Венера даже не вышла из живота. Медиум подсказывает ей, что есть один человек, у которого была точно такая же проблема… Ангел-хранитель: Мишель Пэнсон.
Натали Ким — молодая кореянка. Интересуется гипнозом, вскоре вышла замуж за Жака Немро. Ангел-хранитель: Рауль Разорбак.
Улисс Пападопулос — медиум. В его голове появляется готовый текст из «Энциклопедии относительного и абсолютного знания»: его использует Эдмонд Уэллс для записи своей энциклопедии. Ангел-хранитель: Эдмонд Уэллс.

Ссылки

«Империя ангелов» на сайте «Лаборатория Фантастики»

[скрыть]
Книги Бернарда Вербера

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания» (1993) | "Книга Путешествия" (1997) | "Древо возможного и другие истории" (2002) | «Звёздная бабочка» (2006) | "Рай на заказ" (2008) | "Зеркало Кассандры" | "Зеркало Кассандры" (2009) | "Третье человечество" (2012)
«Муравьи»
«Муравьи» (1991) | «День муравья» (1992) | «Революция муравьёв» (1996)
«Танатонавты»
«Танатонавты» (1994) | «Империя ангелов» (2000)
«Мы, боги»
«Мы, боги» (2004) | «Дыхание богов» (2005) | «Тайна богов» (2007)
«Отцы наших отцов»
«Отец наших отцов» (1998) | «Последний секрет» (2001) | «Смех циклопа» (2010)

Владимир Ус-Ненько   22.12.2016 02:18   Заявить о нарушении
Вероятно, их даже больше)))) почти сразу бросился в глаза)))
http://www.proza.ru/avtor/erweb

Ратш Любомиров   22.12.2016 02:38   Заявить о нарушении
Сергей известный писатель на прозе и я с удовольствием читаю его произведения и прислушиваюсь к его мудрым рецензиям

Владимир Ус-Ненько   22.12.2016 02:42   Заявить о нарушении
Цепи - карма, свет - тонкое тело...обычная эзотерика, начиная с Рерихов...

Александр Акимов 2   01.09.2017 12:24   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.