Каменный век. Борьба за женщин. 2 глава

2

     Острия скал, видневшиеся над вершинами деревьев, обагрил закат. Небо из голубого стало синим. Облака заметно посерели, но края их, обращенные к солнцу и тоже обагренные им, ярко горели, радуя взор. Меж облаками, находящимися ближе к западному небосклону, светились необычайно нежного изумрудного цвета пространства.

     В лесу уже стало сумрачно и таинственно, но по мере того, как Ловчее Рыси поднимался вверх по склону, становилось все светлее. Юноша возвращался с охоты, волоча за ногу убитого кабана.

     Дойдя до гряды крупных корявых камней, светлеющих в зарослях рослого кустарника, Ловчее Рыси остановился, чтобы перевести дух. Затем из расщелины в одном камне достал свою набедренную повязку, которую привык оставлять здесь, отправляясь на охоту, стряхнул с нее муравьев и надел. Возможно, кому-то покажется, что в отношении неандертальцев автор явно преувеличивает то чувство, которое заставляет человека стыдиться своего обнаженного тела. Было ли оно у них, это чувство? Не ходили ли они друг перед другом без всякого стеснения совершенно нагими, если даже в иных современных племенах африканских дикарей принято вообще обходиться без какой-либо одежды. Однако нужно учитывать, что такой обычай существует в местах с очень жарким климатом. Автор берет на себя смелость утверждать, что у поздних неандертальцев, которых он описывает, упомянутое чувство стыдливости в известной мере уже развилось. И вот почему. Исследователи эволюции человека пришли к мнению, что ничто так не продвигало его по пути прогресса, как критические климатические условия, в том числе глобальные похолодания, которые в народе принято называть ледниковыми периодами, а среди специалистов – оледенениями. Каждый такой период продолжался многие тысячи лет и заставлял людей серьезно заниматься шитьем теплой одежды. Длительное время неандертальцы, живущие в особенно суровых условиях тогдашней Европы, вынуждены были ходить в звериных шкурах, закрывавших значительную часть тела. Они почти не расставались с одеждой. Когда же снимали, то нагота ослепляла их. Конечно, в определенных случаях она радовала, нравилась, но в остальных, казалась странной, ненужной. Это впечатление, равно как и явное возбуждающее воздействие женской наготы на соперников в вечной борьбе за женщин, постепенно формировало понятие недозволенности выставлять на всеобщее обозрение обнаженное тело, особенно интимных мест, которые в течении очень короткого и довольно холодного лета стало принято прикрывать набедренной повязкой. Есть полное основание предполагать, что этот сложный психологический комплекс под названием стыдливость развивался у достаточно умных неандертальцев, а возможно, и их ближайших предшественников, во времена оледенений. Но несомненно, что в продолжение глобальных потеплений, которые тоже длились тысячи лет, он исчезал.  Однако далеко не сразу, хотя бы потому, что проходило очень много времени прежде, чем теплело настолько, что надобность в одежде становилась совсем небольшой. Мы же описываем эпоху, когда было самое длительное оледенение, в науке получившее название Вюрмского.  Для этого оледенения характерны были неожиданные, относительно короткие (длиною в четыре – шесть тысяч лет) глобальные потепления. Изображаемые здесь события происходили приблизительно сорок – сорок пять тысяч лет назад. Ученые называют это время Средневюрмским межсезоньем. В сравнении с прежним продолжительным очень холодным периодом климат стал значительно теплее, приблизительно таким, как сейчас. Но во многих местах, в том числе в Западной Европе, где развертываются действия нашего повествования, климат еще оставался весьма суровым, не мягче, чем, скажем, в современной Сибири. Поэтому значительную часть Западной Европы покрывали леса таежного типа. Температура еще отнюдь не располагала к тому, чтобы не уделять должного внимания одежде. В ней люди ходили большую часть года, что не могло не способствовать сохранению привычки прикрывать интимные места, для чего в летнее время использовалась набедренная повязка. Стоит, однако, заметить, что, если не было слишком холодно, женщины не прикрывали одеждой грудь. В самом деле, стоит ли стесняться, когда ее и так все часто видят во время кормления младенцев, а рожали и вскармливали они их очень часто. Неслучайно обычай не скрывать женскую грудь существовал у первобытных народов Нового света, увиденных первооткрывателями, как и существует ныне у многих еще диких племен аборигенов Африки, Америки, Австралии. Ну, а вопрос, почему в те давние времена люди занимались охотой обнаженными, вряд ли у кого возникнет, как, наверное, он не возник и у уже упомянутых первооткрывателей, запечатлевших в своих рисунках совершенно нагих охотников-дикарей. Пусть простит читатель автора за то, что он злоупотребил его терпением и позволил себе столь пространное отступление: оно вызвано необходимостью дать важное пояснение.

     Итак, Ловчее Рыси надел набедренную повязку и пошел далее вверх по склону горы, поросшему высоким вековым хвойным лесом. Вскоре донесся запах костра. Стали попадаться подростки, собирающие хворост. Завидев удачливого охотника, они радостно визжали, бросали на землю охапки собранного хвороста и, подбегая, помогали нести добычу. К ним присоединились собиравшие съедобные коренья, плоды и ягоды женщины.

     Наконец наверху склона меж стволами деревьев появились просветы и заблестел огонек. Ловчее Рыси, окруженный гурьбою женщин и детей, вышел к пещере. Вход в нее огромной корявой трещиной чернел в скале. Невдалеке от пещеры горел костер. Вокруг него толпились женщины и дети. Костер был такой большой и так ярко полыхал, что вначале казалось, что это он озаряет стену скалы и отбрасывает на нее гигантские тени людей. Стоило, однако, приподнять взгляд повыше и увидеть, что не только низ, но и вся скала красноватого цвета, как становилось ясно, что обагрена она закатом.

     Справа от входа в пещеру на больших камнях сидели три старика. У них были седые длинные волосы и бороды, морщинистые, старческие лица, но тела – по-молодому мускулистые, красивые. Один старик что-то рассказывал, размахивая руками, остальные громко хохотали.

     Едва Ловчее Рыси появился на площадке перед входом в пещеру, как все, находящиеся на ней, с восторженными криками бросились к нему, плотно окружили, стали поздравлять с удачей и расхваливать. Они хлопали в ладоши, прыгали от радости, дрались друг с другом, стараясь поближе пробиться к добыче, чтобы явственней ощутить запах сырого мяса, красневшего в том месте туши, от которого Ловчее Рыси отъел кусок, как только убил животное.

     Сквозь толпу протиснулись две женщины: одна – молодая, маленькая, рыжая, другая – немолодая, высокая. Это были жены Ловчее Рыси. Они отняли добычу мужа у несущих ее женщин и подростков и бегом поволокли к костру, злобно огрызаясь на устремившуюся за ними толпу. Ловчее Рыси разъяренно рявкнул на голодных сородичей, и они испуганно шарахнулись от его жен в разные стороны.

     Те, добежав до костра, принялись сдирать с убитого животного шкуру. Одна хитрая старуха попробовала им помогать в надежде, что это зачтется, когда Ловчее Рыси будет делить добычу между сородичами. Однако рыжая закатила ей такую оплеуху, что та отлетела к ногам толпы и долго лежала, оглушенная. Некоторые сородичи перешагнули через ее белое костлявое тело, некоторые наступили на него: им было не до старухи – опьяняюще запахло кровью, заблестевшей на обнажившихся мускулах освежеванного кабана.

     Ловчее Рыси отыскал глазами в толпе Большелобую и, указав ей рукой на добычу, звонко стукнул себя кулаком по груди и крикнул:
     – Ловчее Рыси шел по лесу… У реки – кабан. Ловчее Рыси подождал. Ловчее Рыси ждал сколько нужно. На земле лежал. Стал ползти. Трава высокая. Кабан не видит. Ловчее Рыси близко подполз. Потом как а-а-а! – юноша резкими движениями изобразил как сражался с животным.
     Толпа неистово зашумела, увлеченная его рассказом.
     – Ловчее Рыси сильней, чем Лежащий Зубр! – крикнул молодой охотник.
     Большелобая рассмеялась и сказала насмешливым тоном:
     – Лежащий Зубр сильней, чем Ловчее Рыси.
    Ловчее Рыси взревел от ярости и сильно ударил копьем в каменистую землю. Кремневый наконечник сломался. Юноша с досады на то, что у него еще и наконечник сломался, яростно переломил об колено и древко.

     …Три дня люди ничего не ели и сейчас задыхались от запаха жареного мяса. От этого запаха у них кружилась голова, до боли сводило желудок.

     Очень важно было не передержать мясо на огне, чтобы оно не обгорело. Пусть останется слегка сыроватым: зато не утратит столь приятный привкус крови.

     Каждый, кто сейчас здесь находился, радовался, что Ловчее Рыси не дожидается возвращения вожака и сам распоряжается своей добычей. Из всех охотников имели дерзость так поступать только он и Лежащий Зубр, ибо тоже обладали огромной силой. Медведь не разрешал им охотиться со всеми охотниками. Остальные мужчины племени охотились вместе с вожаком. Распоряжался добытым мясом только он: первый им насыщался, а оставшееся делил между сородичами, но не поравну: женам и друзьям давал больше – остальным меньше или вообще ничего. Еще в далекие времена какой-то вожак ради присвоения общей добычи установил правило, обязывающее всех мужчин охотиться в группе, которой предводительствовал он. Поскольку такое правило было выгодно для любого вожака, последующие оставили его в силе. Так оно стало законом, который утвердился в веках. Впрочем, большинство мужчин это правило вполне устраивало, так как коллективная охота давала несравнимо больше шансов выжить в борьбе с сильными животными. Изгнав Лежащего Зубра и Ловчее Рыси из группы охотников, хитрый, расчетливый Медведь надеялся, что хищники, которыми кишело все окружающее пространство, избавят его от опасных возможных соперников в борьбе за власть в племени.  Лежащий Зубр и Ловчее Рыси не могли пренебречь запретом вожака, потому что это привело бы к неминуемой смертельной схватке с ним, а им хотелось избежать ее: не смотря на стремление к независимости от вождя, они все же по мере возможности старались не обострять до крайней степени отношения с мощнейшим грозным властелином.

     Ловчее Рыси взбунтовался против вожака лишь недавно, перестав подчиняться его приказам на охоте. Медведь сразу хотел вразумить дерзкого юнца дубиной. Но у Ловчее Рыси тоже имелось оружие. Вожак не решился вступить в единоборство, неуверенный, что сумеет одолеть этого не по годам могучего юношу. Однако на другой день он запретил ему участвовать в охоте вместе со всеми охотниками. «Иди на добычу один!» – злобно рявкнул он ему.  Ловчее Рыси не огорчился. Напротив, обрадовался, поскольку благополучно разрешился конфликт, который мог ему стоить жизни, а также потому, что обрел желанную свободу от вожака, право подобно славному охотнику Лежащему Зубру охотиться одному. Правда, охотиться стало гораздо труднее и опаснее. Зато новое положение давало определенные выгоды, главной из которых была возможность самому распоряжаться добычей. Это позволяло вдоволь насыщаться, наделять мясом сородичей, что значительно поднимало его авторитет среди них. Конечно, вожаку хотелось присваивать добычу и независимых охотников, но часто они приносили ее в стойбище до его возвращения с охоты, а когда приносили позже, то пока он не осмеливался оспаривать ее.

     С недавних пор Лежащему Зубру стал помогать охотиться его близкий друг Кремень, которого Медведь за дружбу с ним перестал пускать в группу охотников. Но он не изгнал из нее Белого Ястреба, ближайшего друга Ловчее Рыси, так как сообразил, что этим тоже только облегчит его участь. Желая поставить в более опасные условия и Лежащего Зубра, вожак разрешил вернуться в группу охотников Кремню, но тот отказался.

     Сегодня с охоты Ловчее Рыси возвратился первый.

     Наконец туша достаточно поджарилась и была вытащена из огня. От нее исходил такой вкусный запах, что у Ловчее Рыси опять разгорелся бешеный аппетит, хотя он и съел уже изрядную порцию сырого мяса. Он отогнал от туши жен, оторвал от нее большой, самый лакомый кусок, и позвал Большелобую. Она засмеялась и подошла к нему своей особенной грациозной и в то же время дразнящей движением бедер походкой, которая не давалась ни одной из женщин Племени горного барса, не имеющих таких красивых стройных ног. Всех здешних мужчин сводила с ума эта ее походка. Взяв протянутое ей мясо, Большелобая опять засмеялась снисходительно и горделиво. Смех ее красноречивее слов говорил, что она делает большое одолжение, принимая этот дар, и что Ловчее Рыси ей все равно не нравится.

     Поспешно затем отойдя в сторону, женщина оторвала от мяса маленький кусок и стала есть. Молодой охотник не догадывался, что большой кусок она решила приберечь для мужа, так как опасалась, что он останется сегодня голодным.

     Когда Ловчее Рыси вгрызся в тушу, ему показалось, что он всю ее сейчас съест – таким вкусным было горячее свежее мясо. Но насытился он скоро и, довольный, захмелевший, встал с четверенек. Уже спокойным добрым взглядом посмотрел на толпящихся вокруг сородичей, с нетерпением ожидающих начала дележа. Толпа колыхалась, громко гудела. В ней происходила непрерывная, ожесточенная возня: задние старались протиснуться в первый ряд, передние прилагали неимоверные усилия, чтобы сдержать их напор. Эта возня переросла в драку, как только Ловчее Рыси подозвал к себе жен и каждой оторвал от туши по большому куску. Оставшееся мясо он раздал остальным, но вовсе не поравну, а в зависимости от того, какой величины удавалось оторвать от туши кусок. Вокруг стоял невообразимый шум, все дрались, тянули к нему руки. От кабана скоро не осталось и косточки, а многие соплеменники еще толпились перед Ловчее Рыси с голодными обиженными глазами. Он сплюнул от досады: опять не удалось разделить всем поравну, а ему очень хотелось быть справедливым. Ну и трудная же это задача!

     Тем временем из леса послышались крики. Они приближались, и вскоре над краем площадки показались головы взбирающихся по склону мужчин. Возвращалась группа охотников, предводительствуемая вожаком. Он первым взошел на площадку, за ним – гурьбой остальные. Рядом со спутниками Медведь выглядел особенно внушительно, выделяясь среди них не только ростом, но и могучим телосложением: он питался гораздо лучше большинства сородичей и потому объемом мускулатуры значительно превосходил всех, кроме двух главных своих соперников.

     Ни один охотник не нес добычи. Медведь был раздосадован неудачной охотой и очень зол. Красивые голубые глаза его сердито глядели из-под густых белых бровей, длинные белесые волосы, прихваченные на уровне лба тесемочкой из жилы животного, гривой развивались на ветру, придавая ему еще более грозный и даже какой-то звериный вид. Шедшие за ним охотники тоже были не в духе. Они злобно о чем-то спорили, громко крича друг на друга, и часто указывая руками на гряду гор, чернеющих на фоне серовато-синего южного небосклона. Один молодой охотник яростно взревел, подпрыгнул и указал копьем в другую сторону – на большой полу-диск солнца, тлеющий между корявыми силуэтами двух огромных скал. Медведь тут же резко повернулся к нему и угрожающе рявкнул, топнув ногой. Юноша испуганно шарахнулся подальше в сторону.

     Соплеменники, увидев, что охотники возвращаются без добычи и вожак не в духе, сразу притихли. Те, которые были на его пути, стали поспешно расходиться. Только Гибкая Кошка, высокая молодая женщина, безнадежно любившая Медведя, осталась на месте, и, когда он проходил мимо нее, сказала ему что-то ласковое. Вожак злобно, тупо замычал и пихнул ее древком копья в живот. Вскрикнув, Гибкая Кошка упала. Затем, приподнявшись на руках и глядя вслед ему полными страдания и ласки глазами, она то ли засмеялась, то ли заплакала. На теле ее от удара осталась длинная кровавая ссадина.

     Медведь с яростью глядел на тех, кто ел мясо и быстро шел прямо к Ловчее Рыси. Юноша стоял у костра, опершись на суковатую дубину, и злорадно ухмылялся, довольный, что враг его потерпел неудачу и теперь останется голодным. Однако он перестал ухмыляться, видя, как решительно тот настроен, и поняв, что сегодня уж точно не обойтись без смертельного поединка.

     Вожак хрипел, задыхаясь от злобы. Нет, такой наглости он не потерпит! Как этот юнец посмел не оставить ему куска мяса?! Даже Лежащий Зубр не позволяет себе такой наглости. Надо убить наглеца, убить, пока не поздно, иначе он сам погибнет от его руки, когда постареет!

     Сородичи испуганно и в то же время с интересом следили за вожаком и его соперником, чувствуя, что между ними вот-вот вспыхнет ссора и удастся посмотреть на кровавое зрелище.

     Медведь перехватил поудобнее копье и ускорил шаг. Молодой охотник весь превратился во внимание и, сжав правой рукой узкий конец палицы, а левой – ее середину, принял стойку в которой легче было отражать копейные удары. Уже всего несколько шагов разделяли противников, как вдруг многие сородичи восторженно закричали, мгновенно забыли о них и бросились к краю площадки. Там стоял Кремень. Он сообщил соплеменникам, что Лежащему Зубру и ему удалось добыть огромного быка и нужно помочь притащить его в стойбище. Если бы столь тяжелое животное взяли далеко отсюда, то никто бы не стал его ни волочить, ни нести сюда, а все племя пошло бы к нему и там бы пировало. Но этого быка добыли недалеко от становища и, конечно, лучше его доставить к родной пещере. Все, в том числе даже Медведь, дружно бросились выполнять эту задачу. Так опять не состоялся бой между ним и нашим героем.
 
     Каким тяжелым ни был бык, нескольким десяткам сильных, выносливейших людей не составило большого труда приволочить его к пещере.

     Когда быка подтащили к костру, некоторые сородичи уселись на него, усталые, другие сели на камни и каменистую землю. Натруженные мышцы их вздулись и рельефно бугрились на теле, блестя от обильного пота, который стекал с них как вода.

     Переведя дух, Лежащий Зубр вскочил, указал рукой на быка и ударил себя кулаком по мощной груди. Сородичи тоже повскакали на ноги и громко восторженно закричали. Кремень и Лежащий Зубр стали шумно, то и дело перебивая друг друга, помогая себе телодвижениями и жестами, рассказывать всем, как охотились.

     Друзья подстерегли у водопоя и напали на небольшое стадо быков. Они сражались с разъяренным вожаком стада и победили его.
     Ловчее Рыси с завистью и ненавистью глядел на мужа Большелобой. Наконец, не выдержав, он растолкал впереди стоящих и остановился в двух шагах перед Лежащим Зубром.
     – У Лежащего Зубра на копье самый острый камень! Пусть Лежащий Зубр даст Ловчее Рыси копье – Ловчее Рыси тоже убьет большого быка! – закричал он, указывая на копье, которое держал Лежащий Зубр. Тот вернулся с ним из своих странствий. Ни у кого из здешних охотников не было такого хорошего копья, со столь острым, отшлифованным, прочно сидящим на древке наконечником. У всех мужчин оно вызывало зависть.

     Лежащий Зубр взревел, рассвирепев, и с размаху ударил молодого охотника по груди своей огромной пятерней. Ловчее Рыси отлетел к толпе, но устоял на ногах. Он сжал в руках палицу и угрожающе рявкнул. От ярости у него задрожали колени, а в глазах пошли круги, но он продолжал стоять на месте, не решаясь затеять бой. Наконец страх подавил в нем злобу, и он, громко ругаясь, размахивая палицей, пошел к пещере.

     Через несколько дней после этого события Лежащий Зубр и Кремень подверглись на охоте нападению стаи крупных собак. Друзья сумели отбиться, но после боя умер от полученных ран Кремень. Лежащий Зубр принес мертвого друга в становище. Его похоронили в лесу неподалеку от пещеры.

     А еще через несколько дней между Лежащим Зубром и Ловчее Рыси снова произошла ссора, очень похожая на ту, которую мы описали выше. Наш герой опять не решился вступить с ним в бой. Весь вечер потом он никак не мог успокоиться, ночью спал плохо и утром проснулся все такой же злой.

     На охоте он волей-неволей отвлекся от неприятных мыслей, но был вял, невнимателен и ему не везло. Устав раньше обычного, он без добычи первым из охотников вернулся в становище. Досада, вызванная неудачей, обострила ненависть к сопернику. Ловчее Рыси с нетерпением дожидался его возвращения, как никогда готовый сразиться с ним.

     Но Лежащий Зубр не пришел с охоты в этот вечер, не пришел и ночью. Утром все решили, что он вынужден был заночевать в лесу и днем вернется. Однако Лежащий Зубр не вернулся и днем. Его ждали еще два дня, но когда он и после этого не пришел, встревоженные сородичи начали поиски. Торжествующий вожак, который радовался, что придуманный им способ устранения сильных соперников оправдывает себя, хотел было воспрепятствовать поискам, чтобы если Лежащий Зубр все-таки жив и, раненый, пытается добраться до становища, то не дать ему никаких шансов, но Медведю так не терпелось убедиться в гибели своего врага, что он разрешил начать искать, тем более, что надежды ему прибавляли безрезультатные поиски Большелобой, которая начала их, не спрашивая его разрешения, на следующий же день после того, как Лежащий Зубр не вернулся с охоты.

     Искали долго. Далеко вокруг были обследованы все звериные тропы. Людской глаз проник в самые потаенные уголки лесных чащоб. Даже мертвого Лежащего Зубра так и не нашли, не нашли и человеческих костей, которые могли бы указать на то, что он был растерзан хищниками. Сородичи прекратили бесполезные поиски, так как понимали, что будь охотник жив, то уже бы вернулся, а если был бы ранен, то за время, которое прошло с момента его исчезновения, наверняка уже погиб.
 
     Большелобая, обезумев от горя, долго рыдала. Уйдя в самый дальний темный угол пещеры, упала на холодные острые камни и пролежала, не вставая три дня.

     Мужчины, хоть большинство и рады были, что она овдовела, не решались сейчас воспользоваться возможностью овладеть ею. Даже женщины жалели чужеземку: недавно у нее умер родившийся зимою ребенок, а теперь она потеряла мужа – уж они-то знали какого это.

     Каждый день Ловчее Рыси подходил к Большелобой со своей добычей и предлагал взять столько мяса, сколько ей захочется, но всякий раз она лишь приподнималась на локте и, скользнув по нему невидящим отрешенным взором, снова роняла голову на камни. Также не замечала она и подарков Медведя.

     Через несколько дней детвора, купаясь в реке, протекающей у подножия горы, в одной из массивных скал которой, была пещера Племени горного барса, случайно обнаружила в прибрежных камышах труп человека. Это было всплывшее разбухшее тело, в котором узнали Лежащего Зубра. Напуганные дети с криком побежали звать взрослых. Поднялся переполох. Шумной толпой все бросились к реке.

     Большелобая вначале бежала первой, но изнуренная голодом и страданиями, вскоре отстала от всех. Когда она добралась до реки, мертвеца уже вытащили на берег. Вокруг него толпились возбужденные сородичи. Перед Большелобой расступились, и она оцепенела от ужаса, увидев обезображенный разложением труп любимого человека. На животе его, там, где находится солнечное сплетение, зияла огромная черная рана.
 
     Большелобая бросилась к нему, хотела обнять, но вскрикнула от неожиданности и застыла – так изменилось его лицо, став чужим и страшным. Однако испуг ее длился не больше мгновения. Он сразу сменился острой жалостью к мужу. Мысль о том, что все для нее теперь потеряно, что былого уже никогда не вернуть, страшно поразила ее и привела в отчаяние. Она опять вскрикнула и, задыхаясь в рыданиях, упала на холодную грудь трупа.

     – Человек убил Лежащего Зубра! Человек убил копьем! – кричали вокруг люди, указывая друг другу на мертвеца. Некоторые робко, как будто украдкой, приближались к нему, осторожно трогали рукой. Затем, понюхав ее, тут же отскакивали прочь и, упав на колени и с еще большим страхом глядя на труп, быстро вытирали руку о траву так, словно она у них горела, и они старались сбить с нее огонь.  Дети плакали.

     Быстроногих подростков сразу послали на поиски мужчин (те недавно ушли на охоту). Они отыскали их скоро по следу и передали, что найден труп Лежащего Зубра и что он убит человеком.

     Мужчины, услыхав такую весть, начали воинственно кричать и потрясать оружием. Они тоже очень испугались и таким образом старались поддержать в себе дух и убедить друг друга, что не боятся и готовы сразиться с врагом.

     Основная часть мужчин отправилась охранять женщин и детей. Остальные охотники во главе с Медведем бросились на поиски чужаков, дерзнувших проникнуть на территорию Племени горного барса и убить их сородича.
 
     Поиски продолжались два дня и две ночи. Наконец охотники убедились, что никаких врагов на родной земле нет: не было найдено никаких следов их пребывания здесь. Впрочем, это не успокоило людей Племени горного барса. Кто же тогда убил Лежащего Зубра?

     Похоронили погибшего на опушке леса у реки. Пока одни сородичи острыми палками-копалками и руками рыли могилу, другие безмолвно толпились вокруг. В страхе и недоумении глядели они на мертвеца. Как всегда, в таких случаях, люди силились, но не могли понять, почему вдруг человек, который недавно жил – ходил, бегал, разговаривал, смеялся, –  неожиданно сделался непохожим на себя и на них, страшным, издающим отвратительное зловоние, и спал таким крепким сном, что его никак невозможно разбудить.

     Под общий плач положили тело Лежащего Зубра в могилу и обложили целебными травами и цветами – люди надеялись, что они исцелят его, и тот все-таки проснется. После того, как могилу закопали, все поспешили уйти от этого страшного места. Однако Большелобая осталась. Она упала на могильную насыпь. У нее уже не было сил рыдать. Она долго лежала, уткнувшись лицом в сырую землю, равнодушно-холодную и немую, под которой навсегда остался лежать ее любимый человек. Время от времени она хватала руками землю и судорожно сжимала ее в кулаках.