Кратко-мое кредо

Кратко – моё кредо 2015.

«Если надежда есть, то она в пролах»
(Дж. Оруэлл)

Национализация предприятий и земли, плановое управление экономикой, коммунистическая идеология, социальные гарантии – это условия для социализма необходимые, но не достаточные. Главное условие и главный характеристический признак социализма – власть рабочего класса. Если власть рабочего класса в той или иной форме есть – у нас социализм. Если нет – никакого социализма, а тем более коммунизма нет, даже если соблюдены все остальные условия. Такую систему я называю «квазисоциализм», или «государственно-монополистический капитализм  с элементами коммунизма в надстройке». Я считаю, что такая система играет огромную положительную роль, я всегда буду на стороне такой системы в её противостоянии с «настоящим» капитализмом, но понимаю, что такая система исторически обречена всилу отчуждения трудящихся от власти и объективной заинтересованности оторванной от народа элиты в полной реставрации капитализма.
Непосредственной причиной поражения социализма в СССР было отстранение (самоустранение) рабочего класса от власти, а затем переход правящей элиты на позиции капитализма и антикоммунизма.
До нынешнего времени настоящего социализма не было нигде, хотя число социалистических революций в Мире с 19-го века до наших дней измеряется уже десятками. Обычно сразу после победы социалистической революции от рабочих несколько месяцев ещё что-то зависит, а потом к власти приходит новая элита. Если эта элита первоначально настроена просоциалистически, мы получаем «квазисоциалистическое» государство, которое может продержаться несколько десятилетий, пока новой элите социализм не надоест. Если элита антикоммунистическая, происходит относительно быстрый (за год или около того) ползучий контрреволюционный переворот, как было в Португалии после «революции гвоздик», или как сейчас происходит на Донбассе.
К сожалению, рабочий класс не может удержаться у власти, потому что профессиональная деятельность рабочих не воспитывает у них навыки управления, и они, захватив власть, вынуждены делегировать функции управления тем, у кого такие навыки есть. Вспомните «министра-администратора» в пьесе Евгения Шварца.
Рабочий может научиться управлению, но совместить два вида деятельности, как правило, не получается. В этом случае бывший рабочий просто входит в состав новой элиты и рвёт со своим классом, даже если продолжает ходить в спецовке и говорить «по простому». Просто вырвать отдельного рабочего из производства и переобучить его на управленца – это ещё не значит изменить классовую природу общества. И при феодализме, и при рабовладении «избранных» крепостных и рабов сажали за бухгалтерские книги, но суть общественного строя от этого не менялась. Переход к социализму и коммунизму происходит тогда, когда рабочие в массовом порядке без отрыва от производства квалифицированно участвуют в управлении обществом, что должно проявляться прежде всего в непосредственном контроле со стороны рабочих масс за кадровым составом и деятельностью реальных властных органов (и партийных, и государственных, и хозяйственных) с правом отзыва и перевыборов. А для этого необходимо, чтобы не у отдельный рабочих, а у широких рабочих масс были навыки квалифицированного управления, а для этого необходимо, чтобы эти навыки воспитывались у рабочих в процессе самой их основной работы, а для этого, в свою очередь, необходимо, чтобы навыки управления требовались в процессе самой основной работы. А такое возможно только про очень высоком уровне технологии, к которому человечество уже приблизилось, но пока не достигло. И, возможно, не достигнет, потому что при капитализме, по крайней мере в ряде отраслей, буржуазии выгоднее использовать низкоквалифицированный труд с отсталыми технологиями, что уже само по себе становится объективным препятствием для перехода к социализму.
Ключевым в марксизме является идея власти рабочего класса. И это не бред и не чепуха, идея на определённом историческом этапе имела некоторый шанс, и я думаю, что Мир в этом случае был бы и лучше, и добрее, чем сейчас. Дело в том, что в 1-ой половине 20 века в индустриальном обществе пролетариат (то есть, класс, не владеющий средствами производства и живущий за счёт продажи своего труда, знаний и навыков) был представлен в основном промышленным рабочим классом. Промышленные рабочие тогда составляли большие коллективы, где люди теснейшим образом общались друг с другом и на работе, и в быту, и прекрасно знали друг друга, потому что нельзя лучше узнать человека, чем в процессе совместного труда. Поэтому у промышленного пролетариата того времени были высокие шансы не допустить выдвижения из своей среды в руководящие партийные и управленческие органы негодяя и проходимца. Повсеместный захват и удержание промышленными пролетариями власти действительно могли повернуть вектор развития Человечества в направлении добра и справедливости.
Почему не получилось? Потому что, как я уже говорил, производство того времени воспитывало в пролетариате дисциплину, организованность, навыки совместного труда и совместной борьбы, но не навыки управления. И после захвата власти пролетариат вынужден был делегировать функции управления (а, значит, и власти) людям из других социальных слоёв, контроль за которыми был со стороны пролетариата затруднён, опять же, всилу отсутствия навыков управления. Необходимость жёсткого авторитарного управления в условиях Гражданской Войны усугубило ситуацию, заставив свернуть даже те куцые элементы рабочей демократии, которые возникли сразу после Октября.
Оставался ли в этом случае шанс прийти к справедливому и гуманному обществу? Ничтожно малый, но оставался. Если бы большевики ленинской гвардии удержали за собой власть, занимая основные руководящие посты, передавая власть таким же убеждённым бескорыстным коммунистам, не допуская до власти негодяев и проходимцев, осуществляя власть, пусть не рабочего класса, но в его интересах, был некоторый ничтожно малый шанс, что им бы удалось дотянуть до того времени, когда постиндустриальные технологии воспитают у пролетариата навыки управления, после чего передать ему власть, постепенно вовлекая в процесс управления. Не получилось. Захватившие в партии и государстве власть негодяи и проходимцы, оттеснив или уничтожив честных большевиков, сперва дискредитировали коммунистическую идею, а затем и вовсе отказались от неё, встав на путь открытой реставрации капитализма.
Возможно ли повторить захват власти пролетариатом и коммунистический «эксперимент» в наше время? Нет, и не только потому, что власти, имея опыт прошлых революций, принимают специальные силовые, юридические и политтехнологические меры по недопущению возрождения ленинского большевизма. Ещё и потому, что по сравнению с началом ХХ века произошло расслоение пролетариата, и между разными слоями – пропасть.
Пост-НТР-овский пролетариат (учёные, инженеры, программисты, высококвалифицированные рабочие высоких технологий) может быть и мог бы освоить навыки управления «без отрыва от производства», но по своему сознанию сегодня ближе не к пролетариату, а к ближайшим «слугам» буржуазии. А низкоквалифицированным трудом на производстве сейчас занимаются в основном гастарбайтеры, у которых нет устойчивого пролетарского сознания, которые не создают долговременные коллективы, и у которых нет пролетарских традиций и пролетарской трудовой этики. Поэтому, несмотря на то, что условия жизни и труда простого человека по сравнению с концом ХХ века неуклонно ухудшаются, количество забастовок и других форм социального протеста снижается. Коммунисты, по сути, утратили свою традиционную социальную базу, потому что пролетариат расслоен, разобщён, дезориентирован и деморализован.
Именно расслоение пролетариата и утрата им революционности (временная, я надеюсь), а не только дискредитация, происки врагов и организационные ошибки лидеров стали главной причиной политического и идейно-теоретического кризиса коммунизма, который продолжается уже не одно десятилетие. Ведь вся коммунистическая идеология «завязана» на пролетариат, и если пролетариат стал невосприимчив к коммунизму, вся коммунистическая теория «повисает» в воздухе. Этим объясняется превращение почти всех коммунистических партий в конце 20-го – начале 21-го века (не только в России) в «партии-головастики» и, в лучшем случае, дискуссионные клубы по интересам.
По сути, коммунизм сегодня превратился в маргинальное течение, удел чудаковатых мыслителей-одиночек. Тех немногих, кто в отчаянии вступает на путь самоотверженной террористической борьбы с Системой, подобно «одесским комсомольцам», подавляют с демонстративной жестокостью в устрашение другим. Исключения, такие как Курдская Рабочая Партия, погоды не делают.
Получается, что победа коммунизма через социалистическую революцию и диктатуру пролетариата невозможна, по крайней мере, в обозримом будущем, пока способ производства не изменится таким образом, что начнёт в процессе производства воспитывать у рабочих навыки управления. А это значит, что неверно сейчас и будет неверно в ближайшем будущем одно из ключевых положений маркстстско-ленинской теории – «теория исторической миссии рабочего класса». А это, в свою очередь, значит, что переход к коммунизму из нынешнего состояния нашего общества невозможен, и все социалистические революции, и вообще все попытки прийти к социализму, как мирные, так и немирные, с точки зрения конечной цели, обречены.
Вот только вывод из этого я делаю, на первый взгляд, парадоксальный.
Коммунизм и коммунистические революции, не смотря на их обречённость, не только нужны – они исторически необходимы.
И потом, обречённость коммунистической революции относится только к нынешнему историческому моменту. Объясню, что я имею в виду.
Наряду с перечисленными у классиков марксизма-ленинизма объективными условиями победы социалистической революции, я обращаю внимание на два условия, без которых победа революции невозможна даже при наличии всех остальных объективных предпосылок. Во-первых, это многочисленность, сплочённость и организованность рабочего класса, во-вторых, это наличие у рабочего класса навыков управления. Первое необходимо для захвата рабочим классом власти, второе – для её удержания.
О том, что связанная с навыками управления интеллектуальность труда рабочего по мере технологического прогресса изменяется циклически (по восходящей синусоиде), я уже писал в статьях «Считайте меня фанатиком» и "Главная ошибка". Сейчас мы проходим нижний экстремум, и в ближайшие десятилетия новейшие производства снова будут нуждаться во всё большем количестве высокоинтеллектуальных и образованных работников.
Сила, сплочённость, солидарность рабочего класса тоже, по-видимому, возрастает и снижается циклически. В первой половине ХХ века они достигали максимума. Производство при тогдашних технологиях было сконцентрировано в гигантских цехах, где огромные массы рабочих общались между собой теснейшим образом. В быту они, как правило, тоже были вместе, потому что жили чаще всего в рабочих общежитиях, бараках и коммуналках. А потому у них были общие беды и радости, и они могли легко информировать друг друга и координировать свои действия.
Где-то в середине ХХ века ситуация изменилась. Уровень жизни трудящихся стал расти. Обусловлено это было целым рядом причин, экономического, технологического, социального характера, но, главным образом, тем, что в Мире появилась мощная сила – социалистические страны и мировое коммунистическое Движение, официально провозгласившая защиту интересов трудящихся своей идеологической целью, и мировая буржуазная элита вынуждена была согласиться на улучшение жизни трудящихся, чтобы не допустить роста социальной напряжённости, реально чреватого в противоположном случае коммунистической революцией и приходом советских танков.
Одним из следствий повышения жизненного уровня стало массовое переселение рабочих семей из общежитий и коммуналок в отдельные квартиры и индивидуальные дома. В результате общение рабочих в быту резко сократилось, что подорвало чувство солидарности и способствовало росту индивидуализма.
Другим разъединяющим фактором стало изменение способа производства, обусловленное научно-техническим прогрессом. Современный высококвалифицированный рабочий всё чаще общается на работе не с товарищами и коллегами, а с монитором компьютера, а также с начальством и с работодателем. Иногда (только иногда) это способствует развитию у рабочих навыков управления, но всегда ведёт к разобщенности рабочих и росту индивидуализма.
Вследствие этого, квалифицированные рабочие утратили классовое сознание, а у низкоквалифицированных рабочих (в наше время это чаще всего гастарбайтеры с психологией «архаровца») это сознание просто не успевает сформироваться ввиду временного характера трудового коллектива.
Именно в этом я вижу главные корни кризиса коммунизма последних десятилетий.
Но и такая ситуация будет сохраняться не вечно.
У капитализма есть два пути повышения прибыли. Первый – научно-технический прогресс, второй – удешевление производства за счёт сбивания цены рабочей силы. Первый требует улучшения условий жизни трудящихся, второй – ухудшения. Во все времена в капиталистическом обществе присутствовали обе тенденции, но их соотношение определяется тем, насколько реальна в данный момент для мировой буржуазной элиты угроза восстания рабочих, прихода советских танков, коммунистической революции и Красного Террора. Уступая трудящимся и соглашаясь на улучшение их условий жизни и социальные гарантии, капитал бывает вынужден вкладывать средства в научно-технический прогресс, чтобы получать прибыль за счёт повышения качества продукции, раз уж нет возможности её получать с помощью сверхэксплуатации рабочих. Таким образом, вторая тенденция доминировала до 1917 года, а первая -  с 1917-го до 1991 –го. После крушения мировой социалистической системы и ослабления коммунистического Движения снова возобладает вторая тенденция. Для того, чтобы сбить цену на рабочую силу, рабочих необходимо разорить и лишить социальной уверенности, потому что находящийся в отчаянном положении человек более податлив диктату со стороны работодателя.
Цену рабочей силы сбивают войнами, порождающими беженцев, кризисами, дефолтами, антирабочими законами, сворачиванием социальных гарантий или их чересчур «адресным» характером, жилищным рэкетом (в том числе и изъятием жилья за долги). В обозримом будущем многие из тех, кто ещё недавно считал себя «средним классом», станут бездомными и безработными. Все они будут пополнять ряды пролетариата, причём, всилу своего  отчаянного положения, согласного работать за гроши на самых тяжёлых условиях…
В этих условиях мировому капиталу может оказаться выгоднее вкладывать средства не в передовые технологии, а в примитивные производства с ручным трудом, но очень дешёвой рабочей силой. Высокотехнологичные производства, конечно, будут развиваться, и на них будет работать элитная часть пролетариата, но огромные массы рабочих будут снова загнаны в цеха и рабочие общежития. Воспроизведутся условия формирования рабочего класса 19-20 веков, и мы снова получим многочисленный пролетариат, восприимчивый для марксизма и коммунистических идей.
Однако ситуация будет существенно отличаться от начала 20 века. Тогда почти весь промышленный пролетариат был носителем передовых по тем временам технологий, а теперь  это можно будет сказать только об элитной, «пост-НТРовской» части пролетариата. А эта часть пролетариата сегодня настроена отнюдь не прокоммунистически. Правда, ситуация в будущем и здесь может измениться. Сбивание цены рабочей силы низших слоёв пролетариата неизбежно начнёт давить и на цену рабочей силы других его слоёв, в том числе и тех, кто занят высококвалифицированным трудом в передовых технологиях. А это, в свою очередь, может привести к полевению и этих слоёв пролетариата тоже.
От того, с кем будет себя ассоциировать будущий «пролетариат высоких технологий»: со своими менее удачливыми братьями по классу, или с мировой элитой, зависит, станет ли возродившееся комдвижение  снова, как и в ХХ веке, ведущей политической и мировоззренческой силой, определяющей весь будущий ход Истории, или останется всего лишь одним из протестных течений, способных  напугать мировую буржуазную элиту и даже заставить её пойти на временные уступки, но, в конечном итоге, обречённых на поражение.
Но даже побеждённая, даже переродившаяся коммунистическая революция (я имею в виду революцию в марксистском смысле слова, а не в том, как это используют сейчас: цветные «революции» революциями не являются, революция может быть только красной и будет красной) всё равно играет в Истории огромную положительную роль.  Видимо, есть такая закономерность в Истории: цели, которые изначально ставят перед собой революционеры, никогда в полной мере не достигаются, но из этого не следует, что революции терпят крах. Они играют огромную позитивную роль, но иную, чем представляли себе революционеры. А вот полный отказ от коммунистических идеалов и полное подавление коммунистического движения неизбежно проведёт к превращению всего Мира в Империю Зла, и, в конечном итоге, к самоуничтожению.
Страх перед коммунистической революцией и Красным Террором заставляет сильных Мира Сего создавать систему социальной защиты, не доводя хотя бы часть бедных и слабых до совсем уж полной нищеты и отчаяния, и тем самым спасает сотни миллионов жизней, гораздо больше, чем уничтожил самый жестокий коммунистический террор.
Сама постановка вопроса о построении справедливого и гуманного общества без корысти и наживы делает Мир добрее и лучше. В статье «Нравственные и этические последствия отказа от коммунизма» я показал, что без коммунизма люди неизбежно перегрызут друг другу глотки.
Ни одна научная, социальная, мировоззренческая теория не может быть правильной на все 100 процентов, и всегда содержит в себе какую-то долю ошибки. Но из этого не следует, что это полная чепуха и труд учёных был напрасен. Просто надо понимать, что теория – это всего лишь упрощённая модель, и отнюдь не раскрывает все тайны Мира, но является одним из бесчисленных необходимых шагов в процессе его познания.
Точно так же и социальные теории никогда не бывают на 100 процентов верны, но это не значит, что это бред и чепуха. Надо в каждом случае понимать как возможности, так и ограничения модели. Как писал Александр Зиновьев, марксистско-ленинская теория не является всепобеждающим учением, но она не является также и чепухой. Она – важный вклад в познание Мира, и, как и все другие вклады, содержит в себе как долю истины, так и долю ошибки.
Нет, и в обозримом будущем не появится какого-либо политического течения, которое одно могло бы возглавить Человечество и повести его по самому оптимальному пути к прогрессу и справедливости. История ещё долго будет развиваться «методом последовательных приближений», когда общий вектор развития будет определяться равнодействующей всех социальных и политических сил. И коммунизм и всё, что с этим связано (марксизм, Ленин, большевики, мировое комдвижение, Советский Союз, мировая система социализма) в конце 19-го и почти весь 20-й век были важнейшей составляющей этой итоговой равнодействующей, являясь достойным противовесом правым, праволиберальным и ультраправым направлениям, за спиной которых стояли наиболее реакционные круги мирового транснационального капитала. Возникшая в результате равнодействующая (см. мою статью «Мировой коммунизм и принцип равнодействующей») позволила к 70-м годам 20-го века прийти к относительно гуманному «цивилизованному обществу», с социальными гарантиями, доступным образованием и здравоохранением, правами человека, восприимчивому к научно-техническому прогрессу и обеспечившему значительной части населения Земли относительно благополучные условия жизни и работы. Кроме того, сам факт существования могучего Советского Союза, владеющего ядерным оружием, позволил, благодаря угрозе гарантированного взаимного уничтожения, на несколько десятилетий прервать череду непрерывных мировых войн. В результате Мир вцелом в последние десятилетия существования СССР был добрее, прогрессивнее и лучше, чем Мир до 1917 года.
Кризис мирового коммунизма и гибель Союза Советских Социалистических Республик привели к исчезновению важнейшей составляющей мирового вектора и к сдвигу равнодействующей в сторону правых и ультраправых тенденций. Пресловутый «совет трёхсот», идеологией которого является откровенный «социальный дарвинизм», стал безраздельным хозяином Мира. В результате жизнь и условия труда простых людей становятся всё хуже, социальные гарантии сворачиваются, а войны гремят даже в тех странах, которые многие десятилетия считались спокойными и благополучными.
Естественно, бедные протестуют против усиливающегося империалистического гнёта, но, в отсутствии коммунизма как реальной альтернативы, эти протесты приобретают уродливую, чаще всего реакционно-ностальгическую и консервативную форму, самым крайним и уродливым проявлением которой стал радикальный исламизм.
Таким образом, коммунизм, даже со всеми его крайностями, преступлениями и ошибками, играл в 20-м веке огромную положительную роль, являясь достойным «противовесом» силам реакционного фашистского капитализма и обеспечивая в итоге общий итоговый вектор развития в направлении мира, цивилизованности и прогресса.
Поражение коммунизма и его уход с политической сцены резко сместило вектор в сторону человеконенавистнических сил, и, если коммунизм не возродится в качестве реальной силы, человечество ждёт самоуничтожение и гибель.
Даже если коммунизм несостоятелен как наука, он будет состоятелен как новая мировая религия, утверждающая высокие идеалы бескорыстия, добра и справедливости, показывающая, что Мир состоит не из одного только обречённого на самоуничтожение дерьма, а потому дающая людям надежду, без которой люди превратятся просто в скопище бандитов и жертв.
Поэтому даже если коммунизм невозможен, к нему всё равно надо стремиться.
И потом, как писал Маркс, идея становится материальной силой, если она овладевает массами. И я верю, что если коммунистическая идея овладеет действительно широкими массами, она может быть реализована даже вопреки всем экономическим и политическим законам, просто по одной только объединённой человеческой воле.
Коммунизм умер, да здравствует коммунизм!

СВ, 2015

И потом, существует просто личный нравственный выбор, который определяется сердцем, а не мудрыми рассуждениями философов и политиков. Поэтому я всегда буду на стороне любого восстания бедняков и любого восстания под коммунистическими лозунгами. Ну, за исключением провокационных «цветных»  псевдореволюций, организованных мировой буржуйской элитой, которые ведь тоже на определённом этапе могут проходить под нашей символикой. И дай мне бог (которого нет) не перепутать первое со вторым…