332 Балтийский девятый вал 01 03 1974

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава 332. Балтийское море. ВМБ «Балтийск». БПК «Свирепый». Мир и мы. Балтийский «девятый вал». 01.03.1974.

Фотоиллюстрация из второго тома ДМБовского альбома автора: Балтийское море. БПК «Свирепый». Шторм 6 баллов. Балтийский «девятый» вал. 01.03.1974 г.

На правом снимке на горизонте проглядывается бедняга-сейнер, это рыбаки борются со штормом, спешат домой и их судёнышко то проваливается вниз и скрывается между волнами, то взлетает выше линии горизонта.

На среднем снимке я, Суворов А.С. и командир отделения радиометристов артиллерийских Кудлай Александр Михайлович, мой годок, период службы 08.11.1971-01.11.1974 гг. В момент этой съёмки мы с ним по щиколотку оказались в бурлящем буруне морской воды, неожиданно захлестнувшей ют (корму).

На правом снимке тот самый «балтийский девятый вал», который мы с Кудлаем увидели. Вот эта волна, этот гребешок, который равнодушно, грозно и молча прокатился-промчался мимо нас, сразу присмиревших и мокрых, потому что ему, этому «гребешочку» ничего не стоило мимоходом захватить нас с собой…


В предыдущем:

В этот весенний краткий штормовой боевой сборпоход (28.02-02.03.1974 г.) некоторые молодые матросы и «салаги» БПК «Свирепый» преодолели страх и последствия «морской болезни», окропили себя морской пеной и брызгами, стали настоящими моряками, а некоторые даже попробовали морскую водичку Балтики на вкус…

Нет, не может чёрно-бела фотография 1 марта 1974 года передать всю красоту, хрустально-изумрудную прозрачность и ослепительно-белопенную круговерть волн за бортом боевого корабля, который стремительно и упрямо несётся в водах Балтийского моря, оставляя за собой широкую пенную бурлящую кильватерную дорогу!

Невозможно передать застывшей фотографией жутко манящую стремительность бегущей за бортов морской воды, морского ветра и морской атмосферы, насыщенной непередаваемо прекрасным запахом, вкусом и шумом-голосом бушующего моря.

Там, впереди, об острый форштевень бьются валы воды и с шумом двумя огромными крылами расплёскиваются по сторонам-бортам корпуса корабля, а сюда к юту (корма) волны уже мчатся приглаженные, разбившиеся, почти бессильные и только коварные балтийские штормовые волны исподтишка бьют и бьют в борта корабля, как бы пробуя его на устойчивость к этим жутко красивым и глубоким объятиям моря.

Наученный горьким опытом одиночного выхода в штормовую погоду на верхнюю палубу, я вновь нарушил громкий приказ командира корабля, который опять по ГКС (громкоговорящая связь) строго-настрого приказал никому не выходить на верхнюю палубу.

Я бы и не вышел, но уж больно красиво всё было вокруг и мне опять захотелось, как тогда, в океане, сфотографировать это буйство стихии, тем более, что видимость была отличной, светило холодное, но жгучее мартовское солнце, а я был молод, силён и глуп…

«Остатний» страх падения на мокрую, залитую водой палубу, всё ещё гнездился во мне и я не рисковал один выйти к обрезу борта, к леерам, за которыми невероятно быстро, практически мгновенно неслась вода Балтийского моря, вернее, это мы, БПК «Свирепый», стремительно неслись вслед за кораблями КУГ (корабельной ударной группировки), которые уже отстрелялись и повернули обратно, в Лиепаю.

Вот почему я дождался, когда на ют из глубин корабля выскочили матросы, чтобы всласть покурить на свежем морском воздухе. Они с удовольствием помогли мне сфотографироваться, тем более, что один из них первым заметил громадный вал – «девятый вал седой и молодой Балтики», который в это мгновение ударил «в лоб» наш корабль, отчего он не просто вздрогнул, а на некоторое время даже остановился…

Вот гребень этого «девятого вала Балтики» на правой фотографии.

Увы, фото не может передать объём, высоту, крутизну и мощь этого «девятого вала». Однако и на этом фото заметно, что уже ослабленный гребень этой волны закрывает линию горизонта, то есть его высота не менее 6-7 метров над уровнем спокойного обычного моря.

Я не зря держу шапку в руке, потому что ветер был такой силы, что сорвал её с моей головы и я ору, кричу этому холоднючему ветру: «Давай! Давай! Жги!»…

Когда я вернулся в «ленкаюту», туда, куда кроме меня в штормовую погоду из-за качки не мог зайти ни один человек, я нашёл свою тетрадь с записями и одним махом, ни секунды не запинаясь, пересочинил стихотворение гардемарина Коли Кольского:

Снова ветер солёными брызгами вьётся.
Скрипит на зубах моих снежная пыль.
Сердце снова так радостно бьётся,
По ритму сотен оставленных миль.
Давай! Давай! Ты меня раскачивай!
Суровый балтийский март,
Прожигай насквозь!
Верти, сжимай и опять разворачивай,
Входи в меня, как в полено гвоздь!
Снимай с души все земные горести,
Чтоб стал я упругой, стальной волной…
Чтоб стал я чище, чтоб стал напористей,
Чтоб стал весёлый, чтоб стал я злой!
На суету слабовольной пошлости,
На неудачу, на Вашу ложь…
На все вчерашние наши оплошности,
На все сомненья зудящую дрожь…
Пускай мои напрягаются плечи,
На совершенье реальных дел.
Бей крепче меня, морской ветер!
С тобою легче…
И лучшей жизни я не хотел.

Автор изначального стихотворения: Гардемарин Коля Кольский, БПК «Свирепый», Балтийский ВМФ, Балтийск, 1973.