Первая и последняя измена. Глава 8

                Глава 8.

    Прошло десять лет. Мы разменяли четвёртый десяток, давно вышли из комсомольского возраста.   
    «Великовозрастным» комсомольцем остался лишь Гриша. Он ушёл из ВЦ в обком комсомола на должность завотделом пропаганды и культурно-массовой работы. Спустя несколько лет перешёл в Обком партии на должность заведующего партийно-организационной работы, семимильными шагами продвигаясь к высшим эшелонам власти. Вскоре после его ухода из ВЦ уволилась и красотка Танечка.   
    Добрые люди рассказывали, что видели её порхающей по коридорам Обкома комсомола, а с переходом Гриши в Обком партии она уже не порхала, а освоилась основательно и надолго в кресле его личного секретаря. Мы как-то отмечали в ресторане день рождения наших друзей. За соседним столом пила комсомольская элита. Гришина рука по-барски покоилась на Танечкином хрупком плече. Мы даже не поздоровались. И напрасно. Кто мог знать, что придётся обратиться к нему за помощью.
   
   Согласно стандартам того времени, получили новую «двушку», сделали ремонт, обставились.  Мечтали о сыне или ещё об одной девочке. Не получилось, две беременности закончились выкидышами. После второго выкидыша долго болела, похудела, подурнела, оставила мечту родить ещё одного ребёнка. Но время делает своё, оклемалась, похорошела, стала ловить на себе давно забытые заинтересованные взгляды мужчин.
  Олег ушёл  в новый ВЦ областного Автообъединения. Официально числился заведующим по техническому обеспечению, но занимался тем, что сейчас называется системным программированием.   Много разъезжал по области, по Украине.
  Аринка выросла, училась в музыкальной школе. Переименовала себя в Рину, потому что одноклассник (за которого она сразу после выпускного вечера выскочила замуж)  дразнил её: «А-рина, Бэ-рина, Вэ-рина…»

   Последнее время стала чаще обычного сталкиваться в коридорах с Глебом. Он, раньше ограничивающийся прохладным «привет», останавливался, расспрашивал о жизни, словно он не знал, какая у меня жизнь. Интересовался успехами Олега на новом месте. Как будто его когда-нибудь кто-нибудь интересовал, кроме его самого. При этом то касался моего полненького локотка, то словно невзначай проводил рукой по плечу, по спине. Я прекрасно поняла этот немой язык жестов. Он стал ловить меня по дороге домой, когда наши смены совпадали. У Глеба появился новый «Жигуль» и он, подъехав к повороту, окликал меня:
  - Маринка, ты домой? Садись, подвезу.
  Иногда я отказывалась, ссылаясь на то, что мне за Ариной в музыкальную школу, то, что мне нужно пробежаться по магазинам. Он не настаивал, но через несколько дней всё повторялось опять. Не  могу сказать,  что мне  это не нравилось. Наоборот, отвыкшая к ухаживанию и вниманию посторонних мужчин,  я явно поощряла  пока невинный флирт. А вскоре поймала себя на том, что сама ищу с ним встречи, и не удивительно с моей стороны нафантазировать, что я влюбилась.  Не знаю, что на меня нашло. Глеб мне никогда не нравился, как мужчина. Мне вообще никто не нравился, кроме Олега.
   Это было словно наваждение, он мне снился, я представляла всевозможные картины с его участием и распаляла сама себя.  Опомнись, твердила себе, что ты делаешь, но, в конце концов, устала бороться со своим внутренним голосом и ждала от мужчины лишь знака, лишь сигнала, готовая на всё.   
   Однажды на второй смене я сидела за дисплеем. Глеб подошёл и наклонился надо мной, его дыхание обожгло макушку, и я ощутила горячую волну возбуждения. Если бы мы были одни, я бы отдалась ему тут же, не сходя с места.
  - Всё в порядке, Марина? Тебе принести распечатку? – спросил он для отвода глаз. Не очень понимая,  о чём он говорит, я согласно покачала головой, чтобы голосом не выдать охватившее меня волнение.
  Он принёс какие-то бумаги, придвинул мне.  На верхнем листе было написано: «Ты можешь прийти  завтра к 10-ти утра по адресу…? Кивни издалека, я пойму. Позвонишь три раза в дверь».  Я подумала. Да, вполне могу, я могу завтра, могу… Олег уехал, у меня вторая смена, Арина в школе. Я кивнула утвердительно.
   
   Неудивительно, что ночь накануне я почти не спала, но проснулась вполне бодрой и свежей.
   Стояло  тёплое майское утро. Приняла душ, подкрасилась. Наряжаться не стала, это выглядело бы смешно в такой ранний час, но нацепила на ноги новые туфли на высокой шпильке. Они делали меня выше и стройней. Зачем мне быть выше и стройней в постели, я не подумала.
   Спустившись во двор, оглянулась по сторонам. Вроде, никого из знакомых  нет, но я решила зайти в булочную и купить буханку хлеба. Если встречусь с кем-то, вот, скажу, за  хлебом пошла.
   Размахивая авоськой с буханкой  свежего хлеба, я пешком направилась по указанному адресу. Идти-то было два квартала, но вскоре пожалела, что надела новые туфли, которые жали нестерпимо.  Доковыляв, поднялась на третий этаж. Сердце выскакивало из груди. Ещё можно было повернуться и уйти, но в этот момент дверь отворилась, мужчина ждал моего прихода. В тесной чужой прихожей я едва успела бросить авоську на столик под зеркалом и снять туфли. Глеб обнял меня и приник к губам. Он очень хорошо целовался, именно так, как мне нравится, скользя по моим губам,  впиваясь крепко, играя неглубоко язычками. Я не люблю французский поцелуй, когда язык глубоко проникает в рот, скользит внутри на предмет проверки зубов на наличие кариеса. Мы целовались не очень долго, но было приятно и возбуждающе. Это единственное, что мне понравилось на нашем тайном свидании.
    В какой-то момент он отстранился и, потянув меня за собой в комнату, бросил: «Раздевайся».
    И началось что-то непонятное. Я оторопело смотрела, как он по-деловому разложил диван, быстро нашёл в одном из комодов простыню и бросил сверху.
    - Раздевайся, Марина, давай, – и, быстро сбросив с себя одежду, лёг на диван, играя своим уже возбуждённым членом. Мне хотелось развернуться и уйти. Никаких прелюдий, ласк, ничего такого, к чему я привыкла в своей семейной жизни.
   Стоп! Вот только не нужно к «этому» приплетать свою семейную жизнь. Я подошла к окну и задёрнула темные тяжёлые шторы. В темноте как-то легче. Разделась и улеглась рядом с Глебом. В ту же секунду он вошёл в меня.
   Чужое тело, чужой ритм движений, я не могла расслабиться.  Я вслушивалась, на кухне капала вода из крана и думала, что здесь живёт нерадивый хозяин. Где-то царапались мыши. А мужчина, лежащий на мне, увлечённо осваивал новою неизведанную территорию. Тут я явственно услыхала тяжёлые шаги, приближающиеся к нашей двери… Какой ужас!
   Сейчас откроется дверь, а я, а мы… Я потрусила Глеба за плечо. Он замедлил темп и приоткрыл глаза:
   - Что, Мариночка? Что? Тебе неудобно? Хочешь поменять позу?
   - Нет, - я говорила шёпотом,  - послушай, сюда кто-то идёт…
  Он прислушался:
  - Нет, никто не придёт, просто блочный дом, тут такая слышимость… Успокойся… Повернись на живот…
  Я вздохнула и решила всё-таки расслабиться и присоединиться к увлекательному действу. Но в этот момент партнёр дёрнулся в упоении экстазом и улегся на диван, тяжело дыша.
   Всё, решила я, хватит романтики. Вскочив, начала суматошно одеваться… Колготы сунула в карман куртки. Добегу и так.
    - Марина, ты куда? – Глеб потянулся и схватил меня за предплечье. – Подожди, я отдышусь, мы ведь только начали. 
    «Я уже вполне удовлетворилась», - подумала я, - «с меня хватит приключений. Продолжай дальше сам…».
     Я вырвалась:
     - Прости, я вспомнила, мне нужно домой, должен явиться телевизионный мастер, прости.
    Сунув ноги в туфли, сбежала с третьего этажа и отправилась домой. Не знаю, жали мне туфли или нет, но сердце болело. Тут я вспомнила о забытой буханке хлеба. Представила, как хозяева возвращаются вечером домой… ой, не могу, как смешно…, а дома в прихожей… ой, как же смешно… я шла и смеялась и так горько смеялась, что слёзы ручьём текли по щекам…

 Продолжение:
http://www.proza.ru/2016/11/18/1323

13.11.2016