347 Комсорг корабля 13-14 03 1974

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».

Глава 347. Балтийское море. ВМБ «Балтийск». БПК «Свирепый». Мир и мы. Комсорг корабля. 13-14.03.1974.

Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет: Москва. Кремль. Реальная фотография участников Четвёртого Всеармейского совещания секретарей комсомольских организаций. 13-14 марта 1974 г.

Фото участника данного совещания не лучшего качества, но где-то там, в первых рядах делегатов, находится командир БПК «Свирепый», капитан 2 ранга Евгений Петрович Назаров.

Данные по всеармейским совещаниям комсоргов: Петров Ю.П. Строительство политорганов..., М., 1968, Воениздат; Материалы отдела комсомольской работы ГПУ СА и ВМФ 1983 г.


В предыдущем:

Е.П. Назаров убыл с корабля как-то незаметно, по-деловому, быстро и просто, но когда ребятам-морякам стали известны подробности его убытия на это Всеармейское совещание, то поздно вечером ко мне в «ленкаюту» пришли мои друзья и прямо спросили меня: «А почему на это совещание комсомольских секретарей поехал Назаров, а не ты?». Я не смог ничего им ответить на этот вопрос…

Формально я не был «комсоргом» БПК «Свирепый», так как по штатному расписанию экипажа корабля это должность была офицерская – секретарь комитета комсомола – помощник заместителя командира корабля по политической части» и её должен был замещать офицер в звании не ниже лейтенанта. Первым и единственным таким офицером-комсоргом в экипаже БПК «Свирепый» в феврале-июле 1972 года был лейтенант Николай Судаков.

После ухода лейтенанта Николая Судакова на другую должность с повышением по службе, комсомольская организация БПК «Свирепый», которая состояла из комсомольских организаций боевых частей и мела коллегиальный выборный орган – комитет комсомола, на общем собрании и на комитете избрала меня секретарём комитета комсомола БПК «Свирепый».

Никто больше не претендовал на эту «работу комсоргом», а к этому времени мои «подвиги» и дела были такими, что никто не возражал. Так, до края срока моей службы на флоте, до 11-14 ноября 1974 года я гласно и негласно, полу формально и неформально выполнял обязанности секретаря комитета комсомола БПК «Свирепый». При этом я был в звании «матрос», «старший матрос», «старшина 1 статьи», но не «лейтенант»…

Это уже потом, после службы на флоте, в Севастопольском военкомате мне в военном билете запишут: ВУС №6019-802200-ВМФ, состав: политический, воинское звание: лейтенант, присвоенное приказом МО СССР №220 от 17.09.1982 г., а затем воинское звание: старший лейтенант, присвоенное приказом командующего Балтийским флотом №9 от 29.05.1987 года.

Поэтому я в любом случае не мог быть на Всеармейском совещании секретарей комсомольских организаций в Кремле 13-14 марта 1974 года. Вот почему на это мероприятие поехал сам Евгений Петрович Назаров, капитан 2 ранга, командир БПК «Свирепый», лучший командир боевого корабля 128-й бригады 12-й дивизии ДКБ ВМФ на данный период времени (1973-1974 годы).

Естественно, Евгений Петрович Назаров был в курсе всех моих дел, хорошо знал всех комсомольских секретарей и активистов и мог на любом уровне и в любой аудитории аргументированно, наполнено, доказательно и фактически рассказать и показать роль и место комсорга боевого корабля, мог и похвастаться, - было чем…

Практика всеармейских совещаний политработников началась с первого Всеармейского совещания комсомольских работников 9-11 мая 1938 г.

12-13 апреля 1943 г. состоялось Второе Всеармейское совещание комсомольских работников, после чего в мае 1943 года институт секретарей комсомольских организаций – заместителей командиров рот (боевых частей) по политической части в Вооружённых Силах СССР был отменён.

Третье Всеармейское совещание комсомольских работников состоялось 24-26 сентября 1946 года – институт секретарей комсомольских организаций в Вооружённых Силах СССР был восстановлен в октябре 1946 года.

Четвёртое Всеармейское совещание комсомольских работников состоялось 1-3 декабря 1947 года, Пятое - 4-8 января 1951 года. Тогда же в январе 1950 года решением Политбюро ЦК ВКПб восстановлен институт заместителей командиров рот по политической части.

Шестое Всеармейское совещание комсомольских работников было 3-6 июля 1956 года, а затем нумерация этих совещаний изменилась и уже под названием «Седьмое» или «Третье» Всеармейское совещание комсомольских работников состоялось в июне-июле 1961 года. Вот почему Всеармейское совещание секретарей комсомольских организаций 13-14 марта 1974 года стало «четвёртым»…

Газета «Красная звезда» от 14 марта 1974 года подробно освещала ход и содержание этого Четвёртого Всеармейского совещания секретарей комсомольских организаций.

Дело в том, что такие совещания по советско-партийной традиции и технологии политического воспитания масс являлись одной из форм работы с комсомольским активом, обобщения и распространения передового опыта и постановки задач перед организациями ВЛКСМ армии и флота.

Сами посудите, приглашение комсоргов и активистов в Москву, в Кремль, в государственные палаты, на высокий уровень обязательно должен был мобилизовать армейских и флотских комсомольцев на успешное выполнение задач по повышению боевой готовности, совершенствованию боевой и политической подготовки.

Такие всеармейские совещания проводились по решению ЦК КПСС и организуются Главным политическим управлением Советской Армии и Военно-Морского Флота. На эти совещания делегируются работники политорганов, секретари комитетов комсомола и комсомольских бюро, активисты организаций ВЛКСМ воинских частей и кораблей.

В работе всеармейских совещаний принимают участие ответственные работники ЦК КПСС и ЦК ВЛКСМ, а также руководящий состав Вооружённых Сил СССР.

Естественно все эти ответственные работники готовят соответствующий аналитический и программный доклад «О работе комсомольских организаций ВС СССР». Доклад дополняется заранее подготовленными выступлениями и выступлениями делегатов по записи. В результате совещания подводятся заранее запрограммированные итоги и фиксируются настроения делегатов, их отношение к докладу и к поставленным задачам, анализируются тексты их выступлений и мнений.

В первую очередь на всеармейских совещаниях комсоргов ставились задачи «по дальнейшему улучшению идейно-политического воспитания армейской и флотской молодёжи и обеспечению примерности комсомольцев в службе и дисциплине».

Обстановка в окружающем СССР мире была такая, что действительно требовалось «всемерно усилить работу по идейной закалке армейской и флотской молодёжи, повышению её политической активности, мобилизации комсомольцев на овладение военно-техническими знаниями и укрепление воинской дисциплины; повысить внимание к вопросам военно-патриотического воспитания; улучшить внутрикомсомольскую и спортивно-массовую работу в частях и на кораблях».

Стараниями политработников и офицеров штаба 128-й бригады 12-й дивизии ракетных кораблей ДКБ ВМФ, а также работниками Главного политуправления ДКБ ВМФ командование, экипаж и комсомольская организация БПК «Свирепый» были признаны образцово-показательными в реализации этих требований. Причём выяснилось, что на БПК «Свирепый» эта работа была не организованной по приказу, а естественной, самостоятельной, органичной, - мы действительно были тогда такими, какими требовали от нас Коммунистическая партия Советского Союза и советское правительство…

13-14 марта 1974 года на Всеармейском совещании секретарей комсомольских организаций с докладом «О роли армейских и флотских организаций ВЛКСМ в борьбе за повышение уровня боевой и политической подготовки и боеготовности Вооружённых Сил СССР» выступил член Политбюро ЦК КПСС, Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Андрей Антонович Гречко.

После А.А Гречко выступил начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота, генерал армии Алексей Алексеевич Епишев. После него выступил первый секретарь ЦК ВЛКСМ Евгений Михайлович Тяжельников и другие депутаты и гости. В ходе обсуждения доклада на пленарных заседаниях и на секциях совещания выступили 160 делегатов.

Особый упор военного начальства делался на выполнение планов боевой и политической подготовки, на повышение боевой готовности подразделений, частей и кораблей. Вероятно, в данное время уже были тревожные тенденции в поведении советской молодёжи, которая устала от советского образа жизни, хотела и стремилась к чему-то новому, необычному, заграничному…

На этом всеармейском совещании много говорилось о необходимости участия комсомольских организаций в социалистическом соревновании, в укреплении воинской дисциплины. В резолюции совещания комитеты комсомола и бюро ВЛКСМ прямо призывались «повышать активность внутрисоюзной жизни, совершенствовать содержание, формы и методы комсомольской работы, развивать критику и самокритику», то есть с одной стороны развивать творческую самостоятельность, а с другой стороны усиливать комсомольское давление на нарушителей дисциплины.

При этом опять, как мантра, повторялись стандартные фразы и посылы: «Решения 24-го съезда КПСС – в жизнь!», как будто кто-то из нас мог быть против этого…

Опять на совещании привычно планировали мероприятия подготовки к 17-му съезду ВЛКСМ и 50-летию присвоения комсомолу имени В.И. Ленина, участия армейской и флотской молодёжи во «Всесоюзном Ленинском зачёте».

Первый Ленинский зачёт был приурочен к 50-летию ВЛКСМ в 1968 году, но он ещё не имел статус «Всесоюзный». Первый Всесоюзный Ленинский зачёт был проведён в 1969-1970 годах, к 100-летию В.И. Ленина.

В 1970 году II Пленум ЦК ВЛКСМ постановил во всех комсомольских организациях страны в период с 1 августа 1970 года по 22 апреля 1971 года провести «Всесоюзный Ленинский зачёт», посвящённый XXIV съезду КПСС, под девизом: «Мы делу Ленина и Партии верны». Все комсомольцы должны были подтвердить свою верность в выступлениях, в комсомольских делах, публично покаяться «в своих грехах»…

«Всесоюзный Ленинский зачёт» означал, что все и каждый комсомолец должны были изучать партийные документы КПСС, историю партии, биографию В.И. Ленина, решения партийных органов. Наиболее активные комсомольцы и те, кто успешно прошёл «Ленинский зачёт», классные специалисты и герои труда, учёбы и боевой службы, не имевшие дисциплинарных проступков, награждались значками ЦК ВЛКСМ «Ленинский зачёт».

«Всесоюзный Ленинский зачёт» был смыслом и содержанием всей политучёбы в 70-х годах в ВС СССР и «на гражданке», «головной болью и проклятьем» всех заместителей командиров по политической части, командиров боевых частей. Увы, мало кто из комсомольцев и вообще, здравомыслящих людей хотел, желал или стремился публично отчитываться перед партией. Перед Лениным – да, перед партийными работниками – нет.

Вот почему я, Суворов Александр Сергеевич, первое же мероприятие в рамках «Всесоюзного Ленинского зачёта» провёл не по «рекомендованному сценарию-программе», опубликованному в «Комсомольской правде» и во всех других газетах, а по-своему.

Вместо «покаянного выступления» каждого по стандартной «бумажке» со стандартными «клятвенными обещаниями» в верности, я начал собрание-зачёт с того, что волнуясь и трепеща, прочитал наизусть стихотворение В.В. Маяковского «Разговор с товарищем Лениным»:

Грудой дел,
суматохой явлений
день отошёл,
постепенно стемнев.
Двое в комнате.
Я
и Ленин -
фотографией
на белой стене,
Рот открыт
в напряжённой речи,
усов
щетинка
вздёрнулась ввысь,
в складках лба
зажата
человечья,
в огромный лоб
огромная мысль.
Должно быть,
под ним
проходят тысячи.
Лес флагов...
рук трава...
Я встал со стула,
радостью высвечен,
хочется -
идти,
приветствовать,
рапортовать!
"Товарищ Ленин,
я вам докладываю
не по службе,
а по душе.
Товарищ Ленин,
работа адовая
будет
сделана
и делается уже.
Освещаем,
одеваем нищь и оголь,
ширится
добыча
угля и руды...
А рядом с этим,
конечно,
много,
много
разной
дряни и ерунды.
Устаёшь
отбиваться и отгрызаться.
Многие
без вас
отбились от рук.
Очень
много
разных мерзавцев
ходят
по нашей земле
и вокруг.
Нету
им
ни числа,
ни клички,
целая
лента типов
тянется.
Кулаки
и волокитчики,
подхалимы,
сектанты
и пьяницы, -
ходят,
гордо
выпятив груди,
в ручках сплошь
и в значках нагрудных...
Мы их
всех,
конечно, скрутим,
но всех
скрутить
ужасно трудно.
Товарищ Ленин,
по фабрикам дымным,
по землям,
покрытым
и снегом
и жнивьём,
вашим,
товарищ,
сердцем
и именем
думаем,
дышим,
боремся
и живём!.."

Грудой дел,
суматохой явлений
день отошёл,
постепенно стемнев.
Двое в комнате.
Я
и Ленин -
фотографией
на белой стене.

Присутствующие уст роили мне овацию, а потом я предложил всем свободно высказаться на тему «Всесоюзного Ленинского зачёта» - кто как понимает свой жизненный и воинский долг. При этом я привёл пример действительно героического поведения наших матросов, старшин, офицеров и мичманов на первой БС, во время заводских и ходовых испытаний БПК «Свирепый», а также на недавних учениях в сборпоходе. Причём я предложил каждому выступающему говорить не о себе, а о других…

Сначала неловко, а потом всё смелее, моряки-комсомольцы БПК «Свирепый» стали говорить и рассказывать, какие молодцы и герои их друзья, как они понимают свой воинский долг. Многие вспомнили воинскую присягу, которую давали в «учебке» после призыва, многие вспоминали, кстати, пригодившиеся фразу из конспектов политзанятий.

Присутствующий проверяющих офицер из политотдела штаба соединения сначала «насупился» и потребовал вести собрание-зачёт «как положено», но потом сам «разошёлся» и тоже прочитал стихотворение какого-то капитана 2 ранга о смысле службы на флоте и о долге моряка. Собрание-зачёт получилось очень насыщенным, интересным, спонтанным и естественным. Мы вновь показали, что свиреповцы и в политучёбе дружны, веселы и находчивы…

После собрания этот офицер из политотдела сухо заявил замполиту А.В. Мерзлякову, что он «вынужден доложить о том, что матрос Суворов, исполняющий обязанности секретаря комитета комсомола БПК «Свирепый», самовольно изменил порядок проведения Ленинского зачёта, а старший лейтенант А.В. Мерзляков ему в этом не помешал…».

Слава Богу, что я, наученный горьким опытом общения с доброжелательными политработниками, записал всё собрание и все выступления на магнитофон, в том числе и горячее искреннее стихотворное выступление этого «принципиального офицера»…

Когда А.В. Мерзлякова и меня вызвали в политотдел, я молча положил на стол катушку с магнитофонной записью собрания-зачёта и заявил, что это мой фактический, реальный и действительный отчёт. Комиссия штабных работников, которая вызвала нас «на ковёр», и среди которых были мои знакомые офицеры из разведотдела, посовещалась и отпустила нас на корабль, с приказом «ждать вызова».

Мы ушли и больше нас не вызывали…