Рецензия на рецензию. Тупой жирный заяц

Фильма Славы Росса «Тупой жирный заяц» (2006) раньше не видел и никогда бы его не посмотрел, если бы не рецензия Сергея Соломонова (http://www.proza.ru/2015/08/23/76). Сначала прочитал, потом посмотрел кино и в обоих случаях получил удовольствие. Теперь получаю удовольствие, вспоминая фильм, а чтобы растянуть процесс, пишу "рецензию" на рецензию.

Мастерство режиссёра и оператора не берусь оценить, мне интересна та волна, которую фильм погнал в душу. А может быть, это и есть главное достоинство картины – способность вызывать волнение.

Не могу согласиться с тем, что фильм совершенно оригинален (тема характеризуется автором рецензии как «неюзанная»). Фильмов о театре достаточно много и фильмов замечательных. Что-то было и про ТЮЗ-ы, «тюзанная» тема, но не в этом суть; иной раз не поймёшь, кто в зале, дети или взрослые. Есть также и театральные пьесы о кино, о кинематографической среде. Театр и кино присматриваются друг к другу. Жизнь, безусловно, театр, она же и кино: у кого-то комедийный сериал, у кого-то авантюрная лента, а большинство заняты в незамысловатых семейных сюжетах, вся ценность которых в том, что другого случая сыграть свою роль не предвидится.

«В фильме воссоздана картина культурной катастрофы, произошедшей в стране в страшные 90-е. Последствия этого и сегодня ощущаем, и ещё долго будем ощущать. Сон разума порождает чудовищ в виде непроходимой пошлости и дурновкусия».

Разум способен порождать дурное не только когда спит, будем справедливы к его богатым возможностям. Не стал бы однозначно привязывать "Зайца" к лихим девяностым. В любую эпоху на любом поприще человек способен изо дня в день играть роль тупого и жирного, это вопрос ситуации и дарования.

Актёрское дарование Аркадия Сапёлкина (Алексей Маклаков) не очевидно, но душа его так и рвётся наружу, не может стерпеть розовой пошлости и несёт "отсебятину" от Шекспира. Да ведь иначе он и на сцену не попал бы. Достаточно ли иметь пристрастие к театральной классике и бредить монологами, чтобы быть… или не быть?

Трудно не заметить, как остро Аркаша переживает женщину, образ её, даже детали образа, вполне определённые. Например – попки. Чудесная сцена с пробежкой, в которой он сначала держит курс за парой таковых, потом отвлекается на встречную и врезается в столб, заглядевшись.

Второй персонаж, тоже выпукло выражающий склонность к женскому полу, это директор театра (Владимир Долинский). В его приёмной вполне традиционный тип особо приближённой секретарши, а когда происходит смена театральной примы, сластолюбец, прежде всего, проверяет кандидатуру на понимание ситуации; та рефлекторно сводит ножки, но потом коленки расходятся.

Больше в фильме нет такого рода чувствительных. Разве что голубая пара – там женское начало овладело мужской оболочкой, золото обратилось в медь… голубую. Даже предприниматель недоделанный, скорее модель, чем что-то реальное, – пьяница и смешной дурачок, у которого чутьё к женщине размыто алкоголем. Спонсор воображает себя Станиславским. У каждого своя роль, своя сцена.

Директор чутко реагирует на начальство, это его сильная сторона – он плоть от плоти системы и выражает её вкусы и методы. Оттого и у руля. Женщин директор потребляет, аппетит у него хороший. Начальник без хорошего аппетита – это абсурд. Сойдёт также жажда власти или хроническое воспаление самолюбия, но в данном случае довольно и аппетита, даже ума не надо, лишнее.

Аркадий реагирует не только на женский пол, но и на искусство, которое унижают в его присутствии. Он улавливает трагедию в сочетаниях слов и обстоятельств и не может сдержаться, разражаясь монологом, не предусмотренным ролью. Дефицит творческого действия компенсируется снами, в которых появляется Никита Сергеевич, архангел лицедейства, являющийся прямо с небес кинематографа.

Сапёлкин живая душа, женщины и искусство покоя ему не дают. Да если бы не это, разве обратила бы на него внимание молодая актриса, ещё не прошедшая школу хамской реальности и провинциальной скуки! Жена-то Сапёлкина уже усвоила науку жизни и ненавидит мужа, поскольку ненавидеть стороннее лицо не имеет смысла, а этот… всю жизнь испортил.

Пьянство, невостребованность, разочарование, любовь…

Нет, что ни говорите, 90-е только задник, часть театральной декорации, не более, а смысл происходящего в человеке, в сердце его, в душе. А время – что время? – эпоха Шекспира отдалена от нас на четыре столетия, которые такое вместили!… а Вы говорите 90-е…