Конфликт между человеком и обществом

Предыдущие эпохи не знали такого конфликта, чтобы друг с другом воевали люди и мир был насквозь пронизан, помимо социальных и политических потрясений, еще и индивидуальными, межчеловеческими противоречиями, которые полностью исключали бы решения каких бы то ни было вопросов в рамках современного устройства жизни. То, что я понял за последнее время, в нашем уродливом устройстве, беспрерывно идущем вниз, уже исключено, совершенно невозможно решение каких бы то ни было задач. Мы имеем дело просто с с открытым обманом. Здесь только крики и отчаяния. В предыдущие эпохи друг с другом воевали классы, народы, государства. А в нашу эпоху произошло глобальное перемещение сил, благодаря чему произошел исторический поворот. И мы стали свидетелями глубокого и необратимого внутреннего сдвига, в котором классовые противоречия, ранее раздиравшие общества, переместились в индивидуальные.  Об этом понятия не имели классики марксизма, включая и вождя мирового пролетариата. Они исходили из классовых противоречий. Только социализм, своеобразным образом отделивший людей от общества, формировал человека нового типа и тем породил вопиющие межчеловеческие противоречия, которые теперь стали действительностью и для всего мирового развития. Мир, полностью индивидуализированный, идет в одном направлении и устремлен к будущему, которое требует решения именно человеческих проблем. Вопрос о переходе к человеческому обществу уже поставлен историческим движением. И если он поставлен, то он должен быть разрешен, чего бы это ни стоило. Но такого положения дел в советском обществе, озабоченном экономикой и прочими внешне-политическими задачами, не предполагали и не понимали. Не понимают его и по сей день. Стоять на точке зрении умирающего общества, чтобы "спасти" его — это значит не видеть людей, их поведения и развития, их гибель. Общество людей, человеческое общество — это совсем другое общество, которое рождается сегодня. И здесь мы имеем дело с новым взглядом на жизнь, где и решаются и только и могут решиться эти задачи.

Социализм обуздывал людей с собственническим отношением, подавлял их эгоистические стремления, противоречащие интересам общества, — общества, стремившегося формировать только коммунистическое мировоззрение и предполагавшего, что путем принуждения и убеждения, навязывая обществу самые лучшие формы будущего, смогут получить желаемые результаты. Отсюда с субъективной точки зрения неприятные впечатления о нем, которые всплывают до сих пор. Социализм ограничил деньги, сузил сферу их действия в жизнедеятельности индивидов. А это у людей, воспитанных веками на товарно-денежных отношениях и понимавших свободу как свободу отношений собственности, породило неслыханную жажду денег, жажду обогащения, но в рамках индивидуальной деятельности и индивидуального потребления, направленных против общества.
 
Такая «жажда» могла сложиться только в обществе с общественной собственностью на средства производства, где все принадлежало обществу, а люди только трудились, чтобы иметь необходимые средства к жизни. И самое главное здесь — это то, что люди впервые отделились от общества и взаимодействовали с ним как индивиды. Индивидуальное четко было отделено от социального, личное от общественного, и их границы были строго очерчены. И каждый знал «свое» и «общественное». И интересно вот что. В то самое время, когда человек, таким образом, был отделен от общества, были уверены, что люди и общество придут к гармоническому отношению, в то время как, напротив, как раз создавалась пропасть между ними. Общество — это те связи, в которых люди находятся. Общество существует и развивается независимо от индивидов. Деньги — это общественные отношения. И они глубоко засели в сознании людей и управляли им. По сравнению с этим фактом бог, управляющий людьми, это мистика, которая даже не заслуживает внимания на фоне неограниченной власти денег над людьми. И этого в советском обществе не восприняли. И эта пропасть создавалась деньгами и развитием самого богатства, стоявшего над людьми. Какая же гармония здесь могла развиваться? Может ли сложиться гармоническое отношение между обществом и личностью вообще? Этот вопрос нигде еще не был решен. Акцент делали на сознание людей. Ибо общество — это богатство, которое как раз развивалось само по себе, это деньги. И советское общество так хорошо обработало сознание людей, что они не могли видеть ничего, кроме своего собственного блага. Их со всем миром связывали деньги. Они позволяли им жить. Они и убивали их. А люди же, в зависимости от своего положения в этом общества, различным образом присваивали этого богатства. И это было целью и смыслом жизни. Господсвующие слои общества просто персонифицировали это богатство, а трудящиеся просто производили этого богатства и персонифицировали труд. А социализм просто этого богатства хотел сделать всеобщим и установить их справедливое распределение "по принципам труда и по способности. До сих пор в сознании людей "справедливость" ассоциируется именно с этим пониманием. Здесь и речи не было о личности и об отношениях людей между собой, которые были просто материальными отношениями, денежными связями, которые и развивались.И, само собой разумеется, на таком экономическом и социальном фоне не могло быть и речи о человеческих отношениях.
В советском обществе подавлялось отношения собственности как отношения общественные. А отношения между людьми развивались как материальные, денежные.  Социализм лишь отделил этого общества от людей, и сделал это при помощи государства. И тем создавал социальные условия для нового развития людей. Общество, ассоциирующееся с богатством, и общество как общество людей — это на самом деле две разные эпохи.

В капиталистическом обществе такой границы не было. Здесь каждый был вплетен в собственность, в общественные отношения. Классы и социальные группы здесь знали свое место, и за их пределы не выходили. Каждый здесь мог стать собственником, иметь свой магазин, на крайний случай лавку, бар, создавать свое предприятие. То положение вещей, когда все это было привилегией господствующих классов, ушло в прошлое. Любой рабочий мог быть акционером и стать совладельцем собственности компании. Люди находились в экономических отношениях друг с другом, были слиты со своей деятельностью. Стало быть, они вообще себя не отделяли от экономических и социальных категорий, стало быть и от общества. А социализм их отделил от этого общества и тем разъединил их, разобщил, привязав каждого к деньгам, к зарплате.

Тем самым социализм впервые отделил людей от общества и тем предоставил их себе, наделил каждого приобретаемыми статусами, званиями и степенями. И они впервые могли относиться друг с другом, как им заблагорассудится, но уже не как лавочники, бармены и собственники. А социальные же различия, воспроизводившиеся на основе разделения труда в обществе, полностью разрушены сегодня и заменены понятием «владелец денег», то есть статусы и профессий становятся чем-то внешним, в то время как деньги становятся основополагающей категорией. Здесь впервые развивались чисто денежные отношения, только которые или возвышали людей, или унижали в полной зависимости от того, как люди их делали. И поскольку «делать деньги» было не привилегией каких-то классов, а всеобщим отношением, доступным каждому, то деньги сравняли всех. Они и их размер стали единственными «экспертами» людей. Анализируя социализм, я не нашел ничего, что бы не сводилось к этому. И не случайно люди с высоким энтузиазмом разворовывали и растаскивали «ничейную» общественную собственность, прикрываясь законами и незаконно. В советском обществе люди в «обогащении» соревновались скрытно. Такое возможно было только в стране Советов. И это скрытное затем просто получило открытую форму. Невозможно излечить болезнь, которая протекает скрытно, она должна быть вскрыта и обнаружится. Теперь она обнаружилась. И если люди не будут ее лечить сознательно, сами, то за них это сделает история, разложив владельца денег. Тогда мало кому поздоровиться. Жажда обогащения, сложившаяся здесь, — это беспрецедентная страсть, страсть разрушения, всеми правдами и неправдами оправдывающая себя как необходимость только в период распада.

Только здесь возможна была названная особая форма жажды обогащения, которая, превратив человека и все его отношения к миру в деньги, тем самым впервые породила дух разрушения и тем человека превратила в слепого разрушителя, поставив его на зыбкую почву и превратив его на этой основе в чисто временное и умирающее существо. Тем самым именно она поставила задачу уничтожить эти деньги и освободить людей от их власти. Капитализм же к этому приходит только вслед за нами. Капитализм еще будет ослепляться и мучительно умирать. И если они поймут, как умирал капитализм в постсоветском пространстве, то они поймут, как они умирают и как должны себя спасти.   

Таким образом, индивидуальная деятельность впервые отделяется от общественной системы благодаря власти денег. И последняя противопоставляется первой, то есть стремлениям индивидов противопоставляются интересы общества, противостоящие им как внешняя, принудительная сила. Отсюда деньги становятся политическим инструментом для управления производством и людьми. И хотя на сознательном, идеологическом уровне считалось, что все это направлено на осуществление идеальной конструкции коммунизма, в действительности все зримо и незримо устремлялось на то, чтобы изменить природу человека. Смысл этого в следующем.

Социализм, таким образом, отделив людей от средств производства и жестко ограничивая деньги, подавляет и коренным образом преобразовывает одну из характерных страстей человека, порожденную капитализмом и движущую им – страсть к обогащению. И превращает ее в чисто индивидуальное стремление и тем подрубает корень капиталистического производства, его побудительные силы, сделав эту страсть массовым, всеобщим на основе роста благосостояния людей. Просто нужно иметь в виду, что в капиталистическом обществе, в до монополистический период, страсть к обогащению была слепым стремлением буржуазии как класса. В этом смысле это стремление, будучи экономической категорией, была принудительной экономической силой — машина для создания прибавочной стоимости. Теперь, напротив, это стремление индивидуализировалось в обладании деньгами и стало всеобщим. И в этом виде она уже свертывает мир.

Но особенность этого положения состояла в том, что людей в условиях социализма объединяли коллективы, государство как  общественные формы. И люди, в конце концов, должны были разрушить и их и тем разъединиться. Эта жажда обогащения, будучи чисто индивидуальным стремлением и порождением денег, принимая массовую форму, выступала мощной разрушительной силой, и она же свидетельствовало, что данному строю пришел конец. Но что делать с этой страстью и куда с ней пойти? Очевидно, она характеризовала общества, была внутренней побудительной силой, стимулировала людей к труду. Став же индивидуальной, она просто стала разрушать. Именно эта жажда, порожденная социализмом и стремительно развивавшаяся с распадом социализма, на втором этапе – в период распада владельца денег, как раз подавляется и ограничивается как массовое стремление в результате накопления денег в руках отдельных людей. И самое большое, к чему может привести это движение – это образование элиты, которая уже не просто свертывает мир, как это делали монополисты в эпоху империализма, а разлагает его в полном смысле этого слова. История таким образом в свое время отделила людей от средств производства, сосредоточив его в руках считанных людей. Теперь она деньги сосредоточивает в руках небольшого количества людей. И таким образом она на этом этапе просто бессознательно отделяет людей от деньги, тем самым всем показывая, куда они должны идти, чтобы спасти себя от катастрофы.

Социализм, как мы уже знаем, создавал не стоимости, а потребительные стоимости, и к этому приспособил производство, в силу которого производство стало работать ради потребления. Тем самым социализм с субъективной точки зрения стремился к тому, чтобы создать изобилие благ потребления, а потому это общество рассматривается как общество свободного потребления. Поэтому люди в нем мечтали о свободном потреблении и жаждали, когда наступит долгожданное изобилие благ потребления. Вместе с тем он создавал подпольных миллионеров, в руках которых деньги были не чем иным, как средством потребления.

Отсюда теневая экономика, пронизывавшая всю общественно-политическую жизнь социализма на всех ее уровнях и проявлявшаяся в различных формах, развивалась вразрез интересам общества как чисто индивидуальная деятельность, в которой деньги только самовозрастали (накапливались) в карманах отдельных людей против общества и на основе спекуляции продуктами общественного производства. Она была направлена на индивидуальное потребление и обогащение отдельных людей (индивидуальное развитие человека).

И вот эта громадная сила, сила массовая, стихийная и слепая, и была освобождена вместе с освобождением денег (или цен). Эта сила и теперь, в своей узаконенной форме, не изменила своему призванию и превратилась в открытый фактор разрушения. И не удивительно, что наше «рыночное общество», перекроенное по потребностям и меркам этой стихийной силы, тщательно обработанной социализмом, описывает лишь нисходящее движение, а не восходящее. И если мы в чистом и свободном виде видим это только теперь и выдаем это за «возрождение капитализма», то нам надо знать, что это уже не та страсть и не та жажда прибыли, которые характеризуют капитализм в его сущности и выступают его внутренней движущей силой и объединяют людей в классы и т. д., а чисто индивидуальное стремление, направленное против общества и на обогащение отдельных людей и которое, следовательно, как раз их разъединяет и изолирует друг от друга.

Это отношение человека к миру сложилось как объективное отношение, которое уже не могло пойти назад и возродиться на капиталистической основе. Это было самой большой ошибкой, которую допустили люди советского общества и за которую они до сих пор расплачиваются дорого.

Если бы все обстояла иначе, тогда социализм в истории не имел бы никакого смысла, и тогда действительно его можно было бы отбросить на свалку как «роковую ошибку истории».