Дорога длиной в жизнь. Часть 6-я

Юмористическая проза
/ о былом /

ДОРОГА ДЛИНОЙ В ЖИЗНЬ
или
ВРЕМЕНА НЕ ВЫБИРАЮТ…

Часть 6-я

Чем бы дитя ни тешилось…
/ первым делом – “самолеты” /

В детстве многое воспринимается острее, ярче. И часто запоминается на всю оставшуюся жизнь.
Взрослые люди могут забыть даже то, что произошло с ними недавно. Но память о событиях, которые произошли много лет назад, тем более в детстве, значительно крепче. Они иногда возникают из глубин мозга настолько отчетливо, будто имели место лишь вчера.

Вот и в настоящее время, описывая свой сахалинский период жизни, я без всякого умственного напряжения вспомнил несколько эпизодов из него. На первый взгляд, они мелкие, несущественные. Но это те самые “кирпичики”, из которых состоят привычки, характер и душа любого человека.

У моей школы лежал сбитый японский истребитель. Я иногда залазил в него, воображая себя летчиком.
От того истребителя, после того, как он побывал в воздушном бою, осталось не так-то много. Но приборная панель и рычаг управления сохранились. Я его с воодушевлением тянул на себя, представляя, как поднимаюсь в небо на “всамделишном” самолете.

Недалеко от моего дома находился большой овраг. Его склоны были изрыты какими-то норами. Однажды я сунул руку в одну из них и что-то нащупал внутри. К моему удивлению, это оказался японский перочинный нож. Он хорошо сохранился. На его боку была гравировка в виде нескольких иероглифов. Я не знал, что они означают. А потому иероглифы выглядели на ноже загадочно и таинственно.

Как-то я нашел на улице ракету. Не баллистическую, а обычную, маленькую, которыми стреляют из специального пистолета.
Недолго думая, я вытащил из ракеты пороховой заряд, завернул его в бумагу, поджег и бросил в пустую железную бочку, стоявшую вертикально. Он несколько минут в ней летал, шипя и ярко светясь.
Когда все стихло, я осторожно заглянул в бочку. Внутри она вся стала белой.

Иногда я с приятелями стрелял воробьев из рогаток. Потом мы их жарили на костре и ели. Мероприятие это было в основном чисто символическое. В воробье есть в общем-то нечего. Мяса меньше чем в нем разве что только в мухе.
Все-таки сильны еще в людях первобытные инстинкты. Они даже иногда заставляют их забыть о правилах цивилизованной жизни.

Как-то я нашел на улице боеголовку от снаряда. У меня появилось жгучее желание ее разобрать. Но обычными способами ничего не получалось. Боеголовка была сильно ржавой. Я даже несколько раз бросал ее о камни, надеясь разбить, но безрезультатно.

Эта затея могла закончиться для меня печально. Тем не менее все обошлось. Опять, как и в 5-ти летнем возрасте, когда мне требовалась срочная хирургическая операция, сработал известный принцип “кому суждено быть повешенным, тот не утонет”.

В течение своей жизни я был недалек от смерти несколько раз. Но в каждом случае мне удавалось выкрутиться. Поэтому, пользуясь случаем, сообщаю всем своим недругам –не дождетесь.

За нашим поселком Сокол была армейская свалка. На ней лежали списанные военные самолеты советского производства.
Свалку охраняли часовые. Но мы, мальчишки, знали на нее ходы. Потихоньку пробирались к самолетам и свинчивали с них разные приборы. Потом, в спокойной домашней обстановке, мы разбирали их на мелкие части.
Мне нравилось вытаскивать из самолетных приборов разные пружинки, лампочки, выключатели и многое другое. Так я приобрел первые навыки работы с отверткой и плоскогубцами.

В моих детских “шалостях” часто участвовал брат. Он на 3 года моложе.