Всемеро воздастся

1.

Не повезло Кузьмичу с соседом. Посмотришь, другие живут душа в душу: то на скамье чекушку разопьют, то по - трезвому за жизнь потолкуют. Если беседа в охотку, время не улиткой ползет - птицей летит.
За что его Господь так наказал? Хорошо, что  с его подворья переулок начинается, а ну, как и по другую руку такой же бука оказался? Совсем бы невмоготу.
Илья Сергеевич не скандалист, чего нет того нет, себя блюдет и в будни и в красные дни. До такой степени, что с Егором скамейку делить брезгует, все отговорки находит. Дела дескать... Перегибает палку боярин, они всегда были и есть, всех не переделать, он-то это знает не по - наслышке, скоро шестьдесят пять на плечи навалится.
Суетится сосед как мальчишка, сверлит, пилит... Толку-то! Ну, построил сарайчик для живности, установил ванну в доме, что с того? Видишь ли, восьмое чудо света сотворил! Не хуже и не лучше других. В том ли цель жизни, если разобраться?
Впрочем, что с Ильи взять кроме анализов? Всю свою сознательную жизнь в МТСе слесарил. Как упразднили департамент, на шлюз подался. Не начальником - оператором. Делал что скажут: и швец, и жнец, и в дуду игрец. И уже в годах, а все как золотая рыбка - на посылках...
То ли дело он, Егор Кузьмич. По-молодости начинал  курьером в колхозе. Тому документ вручить, этому письмо передать, сводки в район отвезти... Доверяли! Велосипедом как-то наградили, в пример на собраниях ставили. Не курит, не пьет, бабу свою за косы не тягает… Потом реорганизация, сменили вывеску, совхозом стали зваться, советское хозяйство значит... Да...
При коммунистах справедливо к людям относились. Если чистая, без помарок биография, глядишь — повысили в должности. На деньгах это сильно сказывалось.
Время текло. Опять глядят, не подкачал ли? Если нет, снова отмечают, как преданного интересам дела. Вот она выслуга лет! Пусть четыре класса за плечами, если о благе страны печешься, можно и до председателя колхоза вырасти.
Не успел Егор, все к тому шло, упразднили учреждение. Обидно! Сорок лет не покладая рук во имя отчизны, и все на одном месте, лучшей жизни, как другие, не искал.  За то и ценили, когда на пенсию шел. Уважаемым человеком себя чувствовал, районное начальство по имени отчеству величало, за руку здоровалось. Пионеры в школу приглашали... Приятно, чего там... Бухгалтер совхоза, шутка сказать! Пусть не главный, а без него шагу не ступали. Считались.
Дело прошлое, давно отошел он от дел, теперь в своем подворье верховодит. Дома, все что надо у него есть: куры, утки, гуси. Дети выросли, живут в городе, все при деле. Было бы близко, глядишь, раз в две недели приезжали, не получается - далеко.
Жизнь его теперь свелась к усадьбе, фазенде по-испански. Нет засухи, непогоды, не болеет птица, своя хвороба не досаждает, все хорошо, лучше не надо. Пенсии бы чуток прибавили, два пузыря портвейна в месяц — это разве порядок? Соседа бы еще повеселее, а то, как на погосте: за весь день словом не перемолвиться.
Егор Кузьмич, как ни крути, местная интеллигенция, все одно что пожарник в 50-х, или счетовод в 60-х годах. Это когда он работал... На пенсию вышел, забывать стали его прошлые заслуги, иной пройдет, морды в его сторону не повернет.
Зазнались люди, нос поднимают не по своим делам, по детям и внукам равнение держат. Кто - где живет! У кого дочь в Израиле, у кого сын в Испании, Турции, Туркменистане.
В этом ближнем зарубежье, по слухам, не хуже чем в Арабских эмиратах. Русский же, как был лапотник, так и остался, время на него не влияет. И все потому, что к труду непривычный.
Что до соседа, то обидно до слез. И так и этак, и через жену достается. Замучила Матрена Матвеевна упреками. Одни ее слова поганые чего стоят! Повторить совестно!
«Сиднем, как Илья Муромец на печи сидишь. Чего ждешь-то? В хозяйстве разруха, а тебе и нужды нет. Хоть бы к чему руку приложил: крыльцо сгнило, не сегодня-завтра ногу сломаешь, сетки  у птицы нет, куры грядки топчат. Крыша течет, окна градом побиты еще шесть лет назад.»
Конечно, если на все смотреть заполошно, бабьим глазом, хуже не бывает. Если же по хозяйски, планово, всему свой черед. Дайте срок.
Сетка. Где ее взять оцинковку-то? Не укупишь? Печень свою продавать? Почки? Роговицу? Легко сказать! Крыльцо... Сучит баба ножками попусту, он давно подобрал доски, ждет только сухой погоды.
С крышей тоже трагедия, Тришкин кафтан и только. Как ни штопай ее, резону нет. Одна статья, ждать пока в лотерею выиграет. А как иначе? Это только подумать -  94 листа шифера. Ну-ка сумей!
А тут еще сосед под руку. Жена так и норовит на него сослаться, пальцем каждый раз в его сторону тычет. Учись, мол, как надо хозяйство вести. У Ильи, как у немца все ровненько, по ниточке, битым кирпичем двор мощен. Грядки — одно заглядение, овощи сажает не как придется, с севооборотом.
Демагогия! Интересно, что бы делал Илья в его шкуре, с его проблемами? Тогда бы жизнь показала, кто на что годен. Может разыграть соседа, посмотреть, что из того выйдет?
На такие шутки Егор был мастер, не раз ему мяли бока за разные провокации. Даже "Гапоном" одно время звали. Не успокоился...

2.

Было дело, Денис, сын Егора, купил компьютер и цветной принтер к нему. Пришло время, он затеял ремонт, и решил отвезти технику в деревню к отцу. Так сохраннее.
Больше всего Егора поразила печать иностранных денег, не отличить от настоящих. Сравнивал… Решено! Он подбросит их соседу, пришла его пора смеяться.
Затейник нашел старый женский кошель, помял деньги, чтобы их новизна не бросалась в глаза. Набиралось почти три с половиной тысячи долларов. Потер руки, предвкушая эффект от провокации.
Жена соседа, раз в два-три дня подметала окурки, убирала бутылки у скамьи между палисадниками.
Выгадав время, рано утром, Егор, метнул кошелек через забор к соседской калитке. После чего, со спокойной совестью сел пить чай на веранде, наблюдая за полем действия сквозь занавески.
Наконец, у соседа скрипнула уличная дверь, вышла жена Ильи - Анна с веником. Оглядывалась, с чего начать... 
Рябиновый куст, к досаде наблюдателя, заслонял детали происходящего. Навести порядок в палисаднике дело пяти минут, однако уже через тридцать секунд, женщина, хлопнув калиткой скрылась в доме.
«Процесс пошел!», - довольно подвел итог своей вылазке Егор Кузьмич. О том, как повернутся дальше события, можно судить лишь косвенным образом, такую находку афишировать не станут.
- Куры соседские одолели!, - плакалась Матрена.
Через щель в заборе, наседки наводили свой порядок на их грядках. Егор решительно и дальновидно перевел дворового пса от крыльца в угол двора. Втайне надеясь, Забияка, если его лишить положенного довольствия, с голоду сведет "на нет" соседских несушек. О том, что бы закрыть дыру в заборе не подумал.
Собрались они как-то с женой в районный центр, на рынок. Вернулись часов через пять. Забияка ухитрился застрять меж досок в заборе, и проскулил все это время. Соседей тоже в тот момент не было дома. Таким образом, Забияка был нейтрализован, и как охранник собственности опасности не представлял. Задний двор остался без пригляда. В результате чего, старый егоровский "Урал" лишился своих колес, утрата, приравненная по своей значимости к вселенской катастрофе. Копить на резину теперь не меньше полугода.
Досталось ему в тот день от жены по полной программе, он в момент ликвидировал прореху в соседском заборе.
-Пальцем не шевельнешь, пока тебе гузно не припечет! - делилась она мыслями. Визгливо, без купюр, что думала то и говорила. Егор по-своему обыкновению смолчал, протест мог перерасти в потасовку. В которой ему не сдобровать.
Угораздило его как-то, на акцию, запрещенную Конституцией - прослушивание частных разговоров. О чем там Илья со своей бабой говорит, чаи с малиновым вареньем в саду распивая? Не о нем ли? А ну-ка...
Взял он денисов диктофон на тридцать шесть часов записи, схоронил его меж досок в заборе. В аккурат, против того места, где Илья чаи со своей супружницей гонял.
Прошел день, другой... Ничего у столика не происходило. Как оказалось, сосед в ту пору к свой дочери ездил. На третий день сунулся Егор к тайнику - что там наговорено... Не тут-то было - нет диктофона! Нет и все тут! Глянул пристальнее, а у Ильи навес от дождя над столом сооружен, два листа шифера на перекладине прибиты. И ладно так, с любовью, глазу приятно. Неужто сам?
Тут Анна на горизонте объявилась, на сына не нарадуется. Спасибо, мол Олежке, сынку, память о себе оставил. Отец просил, сам дескать, не соберусь...
Вот что значит молодые, все играючи, между прочим.
- Между прочим..., - угрюмо повторял Егор, прячась в доме.  - Умыкнул ворюга аппарат, и концы в воду. И не попросишь, верни аппарат... Могут и в суд подать, хлопот потом не оберешься. Незадача! Что Денису сказать, когда прибор востребует? Четыре тысячи деньги не малые, пенсионом не расплатиться!
Настроение у Егора падало, все валилось у него из рук. Жена начала коситься на него, отметив депрессию хозяина. Не ведая, что скоро ситуация усугубится... На следующий день, она чуть не прибила его деревянной мешалкой.
Предстояло сажать картошку. Отсыпать бы Егору два ведра суперфосфата из мешка, что в ближней кладовке, и отнести в дальнюю. Так ведь нет, хитрован решил перетащить сразу весь мешок, в котором не меньше двух пудов гранулята.
Взял он его в обхват, и потащился в конец огорода. С самого начала ухватил мешок неловко, тот выскальзывал из рук. У колодца он остановился, и шумно дыша, поставил его на край сруба, чтобы перехватить.
На крыльце, вдруг обозначилась жена, ее бесцеремонное обращение шокировало.
-Ты что же это зондер - командир делаешь? - тоном, не предвещающим ничего хорошего, она подходила к Егору держа на отлете мешалку. Матрена Матвеевна готовила варево для поросят.
-Что такое? - Егор ошалело уставился на нее.
-Гляди безрогий! - стряпуха ткнула пальцем куда-то за спину мужу.
Опять этот намек на фамилию...
Хозяин дома оглянулся и обмер. На мешок, долго лежащий на одном месте, видимо капало с крыши. Когда он встряхнул его, размокшая бумага прорвалась, в колодец заструилось содержимое тары.
Перепуганный, он тут же сбросил полупустой мешок на землю.
-Ума палата! - верещала на всю деревню Матрена. - Погибель на мою голову! И что теперь делать, чем поливать? Что пить прикажешь, плодово-ягодный вредитель?
Оправдываться в этих экстремальных условиях Егор не стал. Еще чего!
-Сколько было в мешке купороса, ирод? - вопрошала жена. - Минеральную воду по своему рецепту делать надумал? Сколько вбухал в питьевую воду удобрения, козел душной?
И все громко, с децибелами, улицы на три.
-Не купорос это Маша, суперфосфат. - Всего ничего, - бодрился Егор. Три кила, не больше. Осядет, впитается...
Сознавая в душе, колодец необратимо загублен.
-Какая здесь глубина? - Матрена пыталась найти выход из тупика.
-Помнится, два метра было.
-Твое счастье. - Молись Богу ирод, а то бы полез вниз. Мало всю воду вычерпал, еще ведер пятьдесят земли отравленной на гора поднял. Тебя бы в пятидесятом, лет на пятнадцать за эту пакость упрятали. А сейчас с рук сходит. За что же мне такая напасть от Господа, чем я его прогневала? - плакалась женщина, скрываясь в летней кухне.
От всего этого Егору хотелось выть волком.
Прошло несколько дней, очередная его неурядица забылась, он успокоился.
-Сходил бы за пенсией мичуринец, - подсказала жена.
-И то дело! - обрадовался, потирая руки, Кузьмич.
Там он и винца выпьет... Совсем невмоготу... Если же домой деньги принести, у мамани уже потом ни копейки не выпросить. 
Свои ноль семьдесят пять, он выпил, как и замышлял. Святое дело! У дома зашарил по карманам в поисках кошелька. Тот же, как в воду канул.
- Хорошенькое дело! - загрустил Кузьмич. – Теперь старуха сживет со свету.
Он отправился в почтовое отделение, по пути осматривая дорогу, даже переходя на другую сторону улицы. На всякий случай... Бесполезно!
Убитый горем, Егор побрел назад. Матрена, высмотрев его в окне, вышла встречать. Как же!
-Чо так долго? - начала подозрительно присматриваться и принюхиваться. - Опять на лепешку коровью...
-Незадача... это самое... пенсия...
-Что пенсия? - грозно надвинулась жена. - Лишили? За бездеятельность? Несоответствие? Неадекватность?
-Утратил, потерял.
Собутыльники по пьянке вытащили?
-Ты что Матрена? - Какая пьянка, у меня ни в одном глазу, - оправдывался Егор, вытесняя жену с улицы во двор.
Ее медом не корми, дай на зрителя поработать.
-Как же, вижу, лыка не вяжешь, - разошлась Матрена, благо был повод. И как теперь жить? На мои три с половиной? Горе с таким добытчиком! Лучше сразу в петлю головой, чем твое лихо терпеть.
Скоро у свахи день рождения, с чем к ней пойдем авантюрист херов? Вот они твои мотоциклетные колеса! Забудь про них, мне доброе отношение родственников дороже.
Хмеля у Егора как не бывало! Как жить дальше...
В соседском дворе что-то затарахтело, Егор повел ухом.
-Что это?
-Илья мужик хозяйственный, не то что ты. Мотороллер итальянский купил, скуттер называется.
-Откуда у него такие деньги?- задумчиво молвил Егор. - На базаре он будто не сидит, пенсион у нас одинаковый...
-Откуда... - Везет людям! Лотерейных билетов на четыре тысячи купил, а семьдесят - выиграл. Уметь надо!
-Четыре тысячи надо сначала в кубышке иметь. Мало иметь, надо решиться потратить... Лоттерея — то же «поле чудес».
-Семьдесят тысяч рублей - никчемные? Думай что говоришь, пентюх! Бери пример с людей, тянись за ними. У них праздник, а у тебя траур. Погубит тебя зависть Егор.
-Ему бы мои напасти, - протестовал хозяин. - Потерял бы он пенсию, посмотрел бы я на него.
-Он не потеряет, потому что с забулдыгами как ты не якшается. Целенькую приносит, жене чуть не под роспись сдает.
Ты зенки выпучил, и попер мешок, а за тобой дорожка удобрения тянется. С Ильей такой оказии не случилось бы, он прежде мешок со всех сторон оглядел. Голова у него на плечах, а не задница, как у тебя. Взять колеса...
-Хватит! – вконец осерчал Егор. – Понесла саркома! Инфузория моя ненаглядная!
И ушел в дом переживать очередную драму.

3.

Прошло две недели.
-К Евдокии сегодня на день рождения наладимся. Смотри у меня! - Матрена, по такому случаю необычно добра, Егор получил днем свои сто граммов фронтовых. Именно фронтовых, поскольку сожительство под одной крышей с Матвеевной, приравнивалось к пребыванию на передовой. Чего стоили одни ее психические атаки!
Маленький стакан синеватой, с аммиачным запахом жидкости в обед, под жидкий куриный суп - курам на смех. У Егора на такой случай припрятан пузырьковый спирт. На морской капусте настоянный. Это совсем другой табак! Без удобств, в зловонии сортира, под длинномерный огурец, спирт шел трудно. Что делать...
Хлынул дождь, у калитки заблестела широкая, не перепрыгнуть, лужа. Все недосуг битым кирпичем это место присыпать...
Матрена горевала, неужто придется идти под дождем на край села. К счастью, вскоре лить перестало, и хотя солнце не появилось, это не портило настроения.
Егор, к тому времени, оприходовал уже второй, на сто миллилитров пузырек, легкая потеря координации, была видна со стороны. Матрена, как всегда, высказала все что думала о нем и его родственниках. Дело привычное...
Чета Комолого заперла дом, направилась к калитке. Когда распахнули ее, стало ясно — здесь брода нет. Жена укоризненно глянула на мужа, но против обыкновения,  промолчала. Егор быстро сообразил, что от него требуется.
На нем новый, еще не ношеный польский костюм, почти новые штиблеты. Осторожничая, он прошел в летнюю кухню, надел рукавицы, положил в лужу два силикатных кирпича. Мало! Принес еще два.
Первой прошла Матрена. Не сказать, чтобы грациозно, это не вязалось с ее девяноста пятью килограммами, но препятствие одолела не оступившись.
Что до Егора... Второй флакон антисептика, как показала жизнь, был лишним. Он находился посреди лужи, когда одна из опор поехала у него под ногой. Удержать равновесие в таких условиях даже молодому и трезвому трудно. Что же говорить о Егоре, с его расшатанным вестибулярным аппаратом...
Он упал в лужу плашмя, всем телом, хуже не придумать. Когда поднялся на ноги, и ему и жене стало ясно - костюм восстановлению уже не подлежит.
Много лет Егор ставил в это место мотоцикл, земля пропиталась бензином, маслом. После дождя вся эта радужная пленка всплыла, и ждала момента во что-то впитаться. Дождалась... это был польский костюм в полоску.
Матрена издала звук, схожий с воем обездоленной волчицы, прошла во двор за пострадавшим. Слова были не нужны.
Часа через полтора они снова прошлись по кирпичам, что в этот раз были выложены двойной дорожкой, оступиться невозможно. Обстоятельства складывались так, что бывший бухгалтер, оприходовал третью за тот день упаковку этанола. В целях конспирации, пришлось принимать микстуру всухую, без закуски. Врагу не пожелаешь!
На Егоре широкие и короткие брюки, капроновая оранжевая, 70-х годов рубашка. Чтобы скрыть отсутствие на ней верхней пуговицы, ему велено надеть модный в свое время галстук. Сработанный то ли из клеенки, то ли парусной ткани, он будоражил воображение своим залихватским рисунком: одноглазым пиратом и надписью - «йо-хо-хо, и бутылка рома».
Веселье у свахи давно пело и плясало. После четвертой рюмки, Егор перестал смущаться, рассказывал бессчетное число раз о своем трагическом падении. Пытаясь не повторяться, импровизировал, его уличали, он поправлялся, еще более запутываясь. И так до трех часов ночи.
Пробуждение его и жены было тяжелым. Требовалось лечение, Матрена с легким сердцем выставила неполную бутыль самогонки. Сами они этим не баловались, прикупали у местных.
Заявился за компьютером сын. Егор, с замиранием сердца ждал, когда откроется пропажа диктофона. На его счастье, он сыну в этот раз не понадобился, беда пришла с другой стороны.
-Здесь были доллары отец, - заметил сын, пакуя технику в коробки. - Не вижу их что-то. Спрятал?
-Зачем прятать? - усмехнулся Егор, чувствуя  кожей недоброе. - Они же фальшивые... Какой резон в картинках?
-Ты отец не шути так, - всерьез отнесся к этому Денис. - Давай их сюда. Ты может, не знал: у меня там перемешаны фальшивки и настоящие деньги. Фальшивки не считал, а настоящих - восемьсот пятьдесят.
-Сынок! - ахнул Егор. Я их того... детишкам роздал.
-Детишкам? - изумился сын. - Ты папаша в своем уме? У меня весь расчет на них и был. Это мой долг. Что ты сделал с фальшивками твое дело, но настоящие...
Поблизости крутилась Матрена.
-Вот и я говорю сынок, - вмешалась в разговор, - последнее время отец совсем дебильным стал. - Дуркует. То ли хитрит, то ли по другому уже не может. Давай, его в психушку на обследование определим. Его согласия не надо, возьмут по заявлению родственников. А? Давай сынок, никакого укорота на него нет, еще немного, и буйность проявит. Боязно мне чего-то...
Матрена Матвеевна говорила всерьез. Егор притих, тучи над ним сгущались.
-Не знаю, что и делать! - огорченный Денис только руками развел. - Ты меня отец прямо под дых. У тебя-то у самого деньги есть?
- Какое там! - встряла мать. - У нас мотоцикл разули, пенсию маразмик то ли пропил, то ли потерял.
-Ладно, с вами все ясно! - огорченный, сын уехал.
Стало быть, он Егор, льет воду на чужую мельницу?   Наверняка Илья показал найденные деньги сыну. Тот легко отделил семена от плевел. Двадцать две тысячи ни за что ни про что. На четыре тысячи купил лотерейных билетов,  семьдесят – выиграл. Почему бы не купить скуттер за тридцать шесть?
А все благодаря ему, Егору. По справедливости, надо бы Илье с ним поделиться. Куда там! Вот как дело поворачивается: у него незадача, у соседа - прибыток. Нет, чтобы наоборот...
Подложил он свинью сыну! Поневоле в черта поверишь.  Кино... Если есть лукавый, значит есть и Бог. Для равновесия. Если судить логически: на Илью глаз положил Господь, а на Егора - тот, что с рогами и копытами. Чем же он так провинился?
Своими мыслями Егор поделился с женой. Та с ним согласилась - прочитала лекцию для новоначальных прихожан.
Мало того, что он Богу не угоден своей леностью и праздностью, он ко всему еще и завистлив. К сожалению, это не все его грехи. Как ни поворачивай, надо исповедоваться у батюшки Николая. Без того он не попадет под божье благословение, вся его оставшаяся жизнь будет поединком с лукавым, где побежденным быть ему.
Егор задумался. Как реагировать на ее слова: как всегда, или согласиться и сделать вывод? Егор положился на время.

4.

К Богу приходят исподволь. Егор, задумавшись о своей доле, поначалу носил мысли в себе. Наконец, решился, спросил у Матрены - как попасть к священнику на прием?
-На исповедь что ли? - переспросила та. - Так бы и говорил, а то прием... Говори ему все без утайки.
-А если спросит про нас с тобой?
-А что у нас с тобой? - Говори как есть.
-Ладно, на месте решу, - не спорил хозяин.
Матрена Матвеевна посвятила его во все таинства, о которых он по простоте своей, даже не догадывался. Дала молитвослов, ознакомила с ритуалом святого причастия. Дело оказывается не простое...
Отец Николай, одних с ним лет, настроен миролюбиво и ласково.
-Не хочешь сын мой рассказывать о грехе, воля твоя. Главное, что осознал падение, последствия его, и не станешь повторяться. Так?
-Так отец.
-Помни, дурное деяние воздастся всемеро. В Писании об этом...
-Как это понимать, отец? - Один мой грех, родит семь бед на мою голову?
-Правильно разумеешь сын мой. - И знай, Господь через меня, раба своего, тебе отпустит грех содеянного, но уйти от воздаяния еще никому не удавалось.
Над этим следовало задуматься. В этот вечер покаянные грехи Егора были замолены. Как это не отметить...
Поутру, его поднял переполох в курятнике. Обнаружилось - у петуха прокушено горло, он на издыхании, гусь исчез, о его былом существовании говорили лишь окровавленные перья.
Лисы! Все беды от них! Не он один страдает от рыжих разбойниц. В углу в земле он увидел дыру, за один вечер такую не вырыть.
А он где в это время был, почему не обошел свою птицеферму? Хозяин называется!
С очередной напастью пришло понимание, этим дело не кончится. Он должен заплатить полную цену за все свои деяния и дурные помыслы.
Держись Егор Кузьмич, то ли еще будет!



(с) Александр Астафьев.