Дорога длиной в жизнь. Часть 22-я

Юмористическая проза
/ о былом /

ДОРОГА ДЛИНОЙ В ЖИЗНЬ
или
ВРЕМЕНА НЕ ВЫБИРАЮТ…

Часть 22-я

Нам на месте не сидится
/ есть много интересного на свете /

Работая в 1974-1977 г.г. на одном из оборонных заводов, я часто ездил в командировки. В основном это было подмосковье. Но мне пришлось побывать еще в Казани, Таганроге и даже некогда “родном” Ташкенте. Когда я в нем жил в 1961-66г.г., вокруг нашей школы стоял забор из бетонных плит. Они были расположены в два ряда.

На углу забора одна из его верхних плит упала на землю еще в 60-е годы. Образовался проем, через который я каждый день покидал школьную территорию после окончания занятий. Это сокращало дорогу домой.

Когда же спустя 11 лет после отъезда из Ташкента я посетил его, то обнаружил, что упавшая плита забора все еще лежит на земле. Это очень символично. Таких “памятников” бесхозяйственности я встречал много. Они указывают на одну из основных черт так называемого менталитета нашего народа.

После землетрясения 1966г. я уезжал из Ташкента неохотно. Мне нравилось в нем жить. Чего стоили одни только овощи и фрукты. Они не в пример некоторым нашим. Как говорится, дадут им сто очков вперед.
Потом я неоднократно вспоминал свою жизнь в Ташкенте. Много в ней было хорошего.

К тому же в юности люди часто положительно воспринимают даже то, к чему они начинают критически относиться в более позднем возрасте. С годами молодые идеалисты и романтики, как правило, превращаются в скептиков и пессимистов.

Поэтому когда в 1977 г. мне предложили командировку в Ташкент, я обрадовался. Все –таки жил в нем 11 лет назад и очень неплохо. К тому же ехать надо было на тот самый завод, на котором в свое время работал мой отец.

По понятным причинам от визита в Ташкент я ожидал приятных впечатлений. Все-таки встреча с хорошо знакомыми местами, разные воспоминания детства, связанные с ними.
Но меня ожидало большое разочарование. Тот военный городок, в котором когда-то жила наша семья, показался каким-то маленьким, серым и скучным. Видимо, человеку свойственно идеализировать свое прошлое. Оно часто кажется ему лучше, чем было на самом деле. Тогда не так жалко ушедшие годы.

В 1977 г. у меня была еще одна примечательная, хорошо запомнившаяся командировка. На сей раз я отправился в подмосковье. Надо было проделать кое-какую работу в городе Чкаловске. В нем находились полигоны для испытаний новых военных самолетов.

Во время моего пребывания в Чкаловске произошло интересное событие. На аэродром, где я трудился, привезли с Байконура стальную капсулу. Ту самую, в которой космонавты Леонов и Кубасов после своего полета спустились на землю с помощью большого парашюта.

У меня была возможность рассмотреть капсулу с близкого расстояния. Я увидел ее обгоревшие стенки, закопченные иллюминаторы. Даже заглянул внутрь капсулы, оценив условия нахождения в ней космонавтов.

Капсула была грушевидной формы, сравнительно небольшого размера. Два человека могли поместиться в ней только согнувшись.
Я и раньше не завидовал космонавтам, понимая, какая у них тяжелая, опасная работа. После осмотра капсулы еще больше укрепился в этом мнении.

На следующий день на “мой” аэродром из Байконура прибыли сами Леонов с Кубасовым. Их встречали правительственная комиссия, члены семей, родственники, друзья и я. Космонавты находились всего лишь в нескольких метрах от меня.

Начальник дома офицеров Чкаловска оказался пробивным человеком. Каким-то образом он раздобыл японский кинофильм под названием “Девушка-каратист”. Мне удалось достать на него билет. И я не пожалел.

На киноэкране творилось что-то невообразимое. Каратисты били своих противников не только голыми руками и ногами. Они кидали в них ножи. Использовали в драках палки и другие подручные средства.

Для полной ясности перескажу два эпизода из того кинофильма. Встречаются главари банд торговцев наркотиками и наемных убийц. Естественно, они повздорили. Не долго думая, один напал на другого. Он стал нещадно, от всей своей широкой японской души рубить его мечом, который неожиданно выхватил из-за спины. Но, ко всеобщему удивлению зрителей, соперник оставался невредим. Он отбивал удары без какого-либо оружия и даже обычной палки. На нем был халат с длинными рукавами. При каждом ударе меча раздавался звон металла. Потом выяснилось, что на руках оборонявшегося были прикреплены стальные защитные пластины.

В другом эпизоде на хрупкую с виду девушку-каратистку напал здоровый японский верзила. Они какое-то время дрались в узком пространстве между двумя высокими каменными стенами.
После серии эффектные ударов чем попало девушка вдруг высоко подпрыгнула и закрепилась наверху, уперевшись ногами в обе стены. Зрителей это впечатлило само по себе.

Но у той сцены было и продолжение. Японский верзила бросил в девушку длинный кинжал. Она ловко поймала его на лету. Потом девушка метнула кинжал в верзилу и попала ему в голову. Он глубоко воткнулся в верхнюю часть черепа. Даже было видно, как кинжал слегка раскачивается из одной стороны в другую. Такой натурализм впечатлил зрителей дополнительно и существенно.

Тот фильм был очень зрелищным, интересным и необычным. На его фоне отечественные “боевики” того времени сильно побледнели. Они выглядели, как жалкая пародия.
Чтобы понять разницу, надо сравнить темперамент вальса и кан-кана. Думаю, дальнейшие комментарии излишни.

В то время такой фильм был большой редкостью. После его просмотра я еще долго рассказывал своим знакомым о личных впечатлениях. Многие выслушивали их с плохо скрытой завистью. По выражению их физиономий было видно, что они считают меня счастливчиком. А своя жизнь кажется им неудавшейся.

Тот случай был в 1977г. Но я до сих пор помню его хорошо. Как будто он произошел не много лет назад, а лишь недавно. Правильно говорят, что искусство – огромная сила.

Тема командировок требует отдельного внимания. У нее своя, ярко выраженная специфика. Много бытовых неудобств, трудностей, неожиданностей, радостей и неприятностей.

Люди, которые часто ездят в командировки, народ особенный. Это как бы отдельная каста общества. Их можно сравнить с туристами. Разница в том, что командированные путешествуют по миру не для собственного удовольствия и развлечения, а по долгу службы.

Обычно о необходимости поездки куда-либо объявляет начальство. Часто неожиданно для будущего командированного. На подготовку ему могут дать мало времени. Все это мотивируют производственной необходимостью.

Командировки бывают с разной целью. Подписать “на месте” какой-нибудь договор или иной документ. Что-либо отвезти. Выбить некий “дефицит”. Отремонтировать изделие родного предприятия, которое вышло из строя в пределах гарантийного срока. Наконец, создать для кого-либо видимость активной деятельности.

Последнее –самое приятное. Вам надо всего лишь куда-то приехать и походить там с умным видом. Потыкать пальцем куда попало, произнести побольше непонятных слов.

Что касается “создания видимости”, то именно такая командировка у меня была в Ташкент в 1977г. Частично я уже описал ее.
А теперь расскажу некоторые подробности. На военном авиазаводе отказало наше изделие, точнее – самолетная связная радиостанция.
Вообще-то я занимался другой аппаратурой. Но в Ташкент послать было больше некого.

Начальник лаборатории сказал мне, что надо приехать и “изобразить работу”. Я так и сделал. Прибыл на авиазавод- заказчик. Залез в соответствующий самолет. Включил ту неисправную радиостанцию. Несколько дней просидел около нее с задумчивым видом.

Я менял на радиостанции частоты излучения, смотрел на регистрирующие приборы и записывал результаты в тетрадь. Потом сказал тамошнему начальству, что передам их в Горьком “кому следует”. На том авиазаводе остались довольны. По крайней мере, никто из его работников претензий мне не высказал. Уже хорошо.

Вторая фаза командировки –ее оформление. Тебе надо запастить кое-какими бумагами и получить аванс в счет предстоящих расходов. В том числе на проезд, проживание “на месте” и питание. Для этого приходится собирать на родном предприятии подписи разных должностных лиц и осаждать его бухгалтерию.

Третья фаза командировки – покупка билетов до “места” и обратно. В советские времена это было целым искусством.
Иногда приходишь в железнодорожные кассы, а нужного тебе билета нет. Значит, вынужден ехать другого числа или в менее удобном поезде.

Случалось, что вместо купейного вагона я соглашался на плацкартный. А в нем, как известно, значительно меньше комфорта. Значит, ты прибываешь на “место” не в лучшем настроении и физическом самочувствии.

Это сейчас все билетные кассы связаны единой компьютерной системой. Поэтому не имеет значения, в какую из них обращаешься. При наличии билета тебе его продадут, где угодно. Даже в другом городе.

Во времена же СССР купишь ты нужный билет на поезд или нет, зависело еще и от кассы, в которую обратился. В Москве я нашел одну хорошую, рядом с магазином Детский мир. Официально она обслуживала некую престижную гостиницу. Но почему-то обычно снисходила и к нуждам простых людей.

Видимо, билеты в той кассе всегда были в избытке. Я этим иногда пользовался, чтобы вернуться домой, в Горький, с удобствами, которые дает поездка в купейном вагоне.

Случалось, билетов не было на нужное число вообще. Даже в плацкартный вагон.
Однажды я собрался везти с “объекта” на родной завод для ремонта один из блоков изготовленной на нем радиостанции. Дело было в Москве. Железнодорожных билетов на этот день в продаже не оказалось.
Из-за неисправности нашего изделия задерживалось испытание нового военного самолета. Поэтому ехать мне надо было срочно.

В те времена на железнодорожных вокзалах имелись военные коменданты. Я пошел к нему. Показал свои командировочные документы и сам неисправный блок. Популярно обрисовал словами ситуацию.
Комендант, как говорится, проникся и осознал. Он вошел в мое тяжелое положение и посодействовал с билетом.

Когда у людей появляются трудности, многие из них опускают руки. Но кое-кто ведет себя по-другому. Он мобилизует все свои скрытые резервы и неиспользованные возможности. В результате тому или иному человеку разными обходными путями иногда удается добиться, чего хочет. О таких случаях в народе говорят, что голь на выдумки хитра.

В тот день в кассах с помощью военного коменданта мне продали билет в купейный вагон. Но этим ее величество удача не ограничилась. Всю дорогу до Горького я ехал один. Больший комфорт придумать трудно. Можно было полежать на всех 4-х полках купе по очереди. Никто не мешал мне глупыми разговорами, не ходил туда-сюда, не пил рядом водку и не закусывал пахучей селедкой. Было тихо и спокойно.

Самое интересное, что мой вагон, кроме купе, где я ехал, был заполнен до отказа. Офицерами, от майора до полковника. Многих из них я видел, когда выходил в коридор.

Четвертая фаза командировки – период времени, когда добираешься до “места”. Наличие хорошего билета гарантирует не все, чего бы хотелось.
Со мной в купе иногда оказывались попутчики, далеко не самые приятные в общении. К сожалению, ты лишен возможности выбирать их в кассах вместе с билетом. Как и сослуживцев на своей работе.

В качестве попутчиков мне неоднократно попадались болтуны, пьяницы и скандалисты. Когда сталкиваешься с такими “личностями” в других общественных местах, на улице, в парке, еще где-то, можно просто уйти от них подальше. Но в тесном купе вагона ты вынужден находиться с ними, как говорится, до победного конца.

Зато потом, когда, наконец, прибываешь в пункт назначения, выходишь из поезда на перрон и делаешь глубокий выдох. Обычно его сопровождают несколько ругательных слов разного уровня. В зависимости от того, насколько тебя довели пережитые неудобства.

Но высказанные на перроне слова искренние, от всей души. Ты понимаешь, что этих людей, своих бывших попутчиков, никогда больше не увидишь. Радуешься тишине и простору. Жизнь начинает играть новыми красками. Как говорится, душа поет, а сердце пляшет.

Пятая фаза командировки – устройство с жильем. В этом вопросе я имел значительные преимущества перед большинством своих “товарищей по несчастью”. Ездил-то в основном в Москву. А там у меня много родственников. Кое-кто из них даже жил в самом центре, на Пушкинской улице.

Селиться во время командировок у своих родственников очень удобно. Они выделяют тебе персональное спальное место, а иногда даже отдельную комнату. Всегда накормят, напоят, расскажут новости. А заодно выслушают твои жалобы на жизнь. Есть кому излить свою душу.

Когда живешь у кого-то в гостях, комфорта значительно больше, чем в гостинице. Ты же находишься в квартире со всеми удобствами. И малым количеством проживающих в ней. Не то, что в какой-нибудь захудалой провинциальной гостинице, где может оказаться очередь к крану с водой. Или даже в туалет. Это еще хуже. Кто на себе испытал, тот знает.
Конечно, твое длительное присутствие в квартире у родни их несколько обременяет. Но это уже другой вопрос.

Все же у моего “командированного” проживания в Москве была одна отрицательная сторона, причем довольно существенная. Все авиапредприятия, на которые я приезжал по служебным делам несколько раз в году, находились за ее пределами. Это небольшие города московской области Жуковское и Чкаловск. Добираться туда из столицы надо 2-3 часа на электричке. Что весьма ощутимо и неприятно.

Поэтому иногда я все же селился в гостиницах тех городков. Мне приходилось жить в номерах, предназначенных для 4-6 человек. Причем в общем-то с кем попало. Соседей в гостиницах не выбирают, как и попутчиков в железнодорожных билетных кассах.
Это создавало свои неудобства. Компенсировались они моим общением с природой.

Те городки, Жуковское и Чкаловск, находятся в елово-сосновых лесах. Тишина, покой. Свежий воздух с хвойным запахом. По деревьям и земле бегают почти ручные белки. Как в днепропетровском парке им. Шевченко, где я часто гуляю в теплое время года.

Основная часть командировок у меня была в Подмосковье. Но по одному разу я съездил в Ростов и даже Ташкент. В этих городах тоже жил у родных и знакомых соответственно. Хорошо, когда везде есть кто-то, к кому можно обратиться за помощью.

Ростов – город для меня особенный. Это родина отца. За несколько лет до Второй мировой войны он окончил там школу и поступил на физический факультет Университета.
До той командировки в Ростове я ни разу не был. Мне было интересно с ним познакомиться непосредственно. Погулять по его улицам, посмотреть архитектурные и прочие достопримечательности, понять, что за народ в нем живет.

Прибыв в Ташкент, сначала я устроился в гостиницу. Потом пошел в военный авиагородок, где в 1961-66г.г. жила наша семья. Там у моего отца остался бывший сослуживец. Я нашел его дом и появился, как снег на голову. Но известной, немой, затяжной, по-станиславскому, сцены под названием “Не ждали” не было.

Хотя я о своем дружеском визите заранее не предупредил, сослуживец отца и его семья мне обрадовались. Они даже предложили жить у них в квартире, а не в гостинице. Немного, из вежливости, поупиравшись, я согласился. Тем более, что 11 лет назад был знаком со всей этой семьей. К тому же в ней за “отчетный период” подросла дочка, которая оказалась довольно симпатичной. Она была на 5 лет младше меня и заканчивала ташкенский мединститут. С получением диплома об окончании у нее появилась бы ценная профессия, учитывая физическое несовершенство человека и большую продолжительность его жизни. Пока он не умер, врачебная помощь ему требуется многократно. Далеко не каждый может похвастаться богатырским здоровьем. Или что он обходится самолечением.

В ташкенской квартире старых знакомых мне в общем-то понравилось. Через несколько дней я даже съездил в гостиницу, в которой изначально, на всякий случай, поселился, и забрал из нее свои вещи. Как говорится, Рубикон был перейден. Отступать мне стало некуда.

Пока я жил в авиагородке, в тот номер гостиницы подселили одного командированного. При нашей встрече он выразил мне свое удивление. Администрация гостиницы предупредила его, что в номере уже имеется один постоялец. Но новый жилец в нем никого не обнаружил. К этому времени я уже гостил у знакомых.
Командированный, подселенный ко мне, провел в номере несколько дней в одиночестве, теряясь в догадках. И вот, наконец, я появился.

Чуть не забыл осветить шестую фазу командировки – непосредственно работу на том или ином “объекте”. Наверное, потому, что она наименее интересная. В ней в общем-то мало отличий от того, чем приехавшему человеку приходится заниматься на его основном месте трудовой деятельности. Если, конечно, он прибыл в пункт назначения по своему изделию, а не для “создания видимости”.

Работу во время командировок часто вообще воспринимали, как некое досадное недоразумение. Вроде обязательной нагрузки к осмотру местных достопримечательностей, новым знакомствам, отдыху вне дома, когда тебя не видит никто из членов семьи, родственников, друзей, знакомых, сослуживцев, и полезным покупкам.

Та командировка в Ташкент запомнилась мне не только тем, о чем я уже рассказал. Были в ней и другие примечательные моменты.
В Ташкент я ехал в марте месяце, через Москву. В ней шел снег. Температура была 10 град. мороза, к тому же с ветром. Вобщем, настоящая зима.

Прилетаю я из Москвы в Ташкент. Больше всего меня удивила погода. Первые несколько дней температура была 14 град. тепла. А потом она даже значительно возросла. Трудно в это поверить, но до 25-ти градусов. Было по-летнему тепло. Туземные ребятишки даже плескались в лужах.
Я же прибыл в Ташкент в шерстяном костюме, пальто и зимней шапке. Мне пришлось срочно раздеваться и ходить налегке.

Домой из Ташкента я вез несколько килограмм гранат. Я имею в виду не те, которые бросают в своих врагов, чтобы их взорвать, а фрукты с таким названием.
Гранаты были не какие-нибудь невзрачные, худосочные, а настоящие, узбекские. Иначе говоря, большие, красивые и очень аппетитные на вид. Я вез их в сетке. Поэтому все окружающие могли видеть ее содержимое.

В Москве прохожие у меня неоднократно спрашивали, в каком магазине я купил гранаты. На что я небрежно, сквозь зубы отвечал : “Далеко. В Ташкенте”. Услышав такое, местные жители от неожиданности издавали разные звуки, свидетельствующие о их разочаровании и даже огорчении. А я шел дальше, весьма довольный произведенным эффектом.

Значительно меньше мне повезло с покупками для дома во время командировки в Ростов. Если точнее, то недалеко от него. Авиазавод, на который я приехал, находится в Таганроге. Как известно, расположен он на берегу Азовского моря. Те места всегда славились своей рыбой, приготовленной в разных видах. Поэтому, естественно, я рассчитывал купить ее и привезти домой. Но не тут-то было. Правильно говорят, что надежды юношей питают. Я узнал, что сильно опоздал со своими кулинарными планами. Хорошей, некогда знаменитой рыбы давно уже нет в свободной продаже. А искать ее где-то “из-под полы” у меня не было времени.

В общем, из Ростова я привез домой только небольшую пневмонию. Понадеялся, что в тех местах в октябре месяце еще тепло. Поэтому оделся в дорогу слишком легко. Результат был печален для моего здоровья.

Седьмая фаза командировки – возвращение домой. На эту тему я распространяться не буду. Она мало отличается от подготовки к поездке “туда” и самой дороги. В общем-то присутствуют те же трудности, лишения и неприятные неожиданности.

Восьмая фаза командировки – по прибытии домой приходится отчитываться перед своим начальством и соответственно бухгалтерией. Тебе надо обосновать ранее полученный и обычно потраченный денежный аванс. А если сильно повезет, то и вытянуть из родного предприятия еще какую-то сумму в рублях.
Для этого изобретательные командированные пускались на разные ухищрения. Они проживали у родственников и знакомых, питались за их счет, но суточные и “за гостиницу” все равно получали.

Самые хитрые в своих махинациях продвигались еще дальше. В командировку они ехали в плацкартном вагоне, но билет в бухгалтерию по месту основной работы предоставляли купейный. Его можно было выпросить у кого-то из пассажиров, купить у проводника за 1 рубль или просто подобрать на перроне, прибыв на свою конечную станцию. Я лично настолько не мелочился.

Иногда в попытках выжать из родного предприятия максимум доходило до курьезов. В те времена был у меня знакомый С. Как-то, будучи в командировке, он полез по служебным делам на военный самолет. Там С. за что-то зацепился и порвал свои брюки. Он срочно составил соответствующий акт. Подписал его у тамошнего начальства.

Тот акт С. предоставил на родное предприятие. Пришлось его начальству компенсировать “пострадавшему” стоимость брюк.
Но такие редкие штучки относились уже, образно выражаясь, к высшему пилотажу. Обычному командированному они были не по силам. В подобных случаях требовались большой опыт и мастерство.

Вообще, у командировок много не только отрицательных сторон, но и положительных. Они дают возможность побывать в новых местах за государственный счет. Можно ознакомиться с их природой, архитектурой, историей. Завести полезные, приятные знакомства. Отдохнуть от обычной, повседневной жизни. Купить что-то для дома и семьи.

Последнее при советской власти имело особый смысл. В основном я ездил в Москву. В то время, в отличие от других городов СССР, она находилась на спецснабжении. Можно было купить в ней и привезти в Горький мясо, масло, апельсины, деликатесные консервы и другой дефицит. Поэтому обычно из каждой командировки я возвращался тяжело нагруженный, как верблюд в пустыне. Благо “тогдашнее” мое здоровье позволяло. С тех пор его количество несколько поубавилось.