Дорога длиной в жизнь. Часть 25-я

Юмористическая проза
/ о былом /

ДОРОГА ДЛИНОЙ В ЖИЗНЬ
или
ВРЕМЕНА НЕ ВЫБИРАЮТ…

Часть 25-я

Вдали от цивилизации
/ возвращение к истокам /

При советской власти сотрудников предприятий посылали на сельхозработы. Они помогали местным жителям убирать урожай.
Я сам ежегодно просился в такие поездки. Но только летом, на две недели. В этом у меня был свой расчет. Привлекали свежий воздух, тишина, природа. Это компенсировало неудобства жизни в деревне. Образно выражаясь, посланцы предприятий города спали, где придется и ели, что попало. Зато мы гуляли в лесах. Купались в реках и озерах. Собирали ягоды и орехи.

Помню, как мы жгли по вечерам костры на краю леса и пекли в них картошку. Ее копали там же, в колхозном поле. Она у нас хорошо “потреблялась внутрь” вместе с солеными огурцами и еще кое-чем. Мы заранее купили все это в деревенском магазине.

На сельхозработах я был полностью оторван от достижений цивилизации. В течение всего времени не читал газеты, не слушал радио, не смотрел телевизор. Их для меня как бы не существовало.
Можно сказать, на сельхозработах я полностью сливался с природой, возвращался к истокам происхождения человечества. Домой возвращался отдохнувший, загорелый, обветренный, полный сил и впечатлений.

Однажды наша группа горожан занималась прополкой сорняков, бурно росших среди какой-то сельскохозяйственной культуры. Рядом с колхозным полем было небольшое озеро. Частично его покрывали растения. В центре цвели кувшинки. С берега все это смотрелось красиво.
У меня с собой были ласты. По окончании прополки я их одел и заплыл на середину озера. Другие члены нашей группы плескались по его краям.

Хорошо освежившись в прохладных водах, я сорвал две кувшинки получше и направился обратно. На берегу стояло столько же девушек из нашей группы, одетых в купальники. Я галантно подарил им по кувшинке. Они были очень довольны.
Столь романтично провести время можно только на природе. В городе для этого нет подходящих условий.

На сельхозработах мне хорошо запомнились восходы солнца и его закаты. Много раз я, проснувшись от криков деревенских петухов, выходил из дома на улицу. Пахло травами. На них блестели капельки утренней росы. В низинах белели остатки тумана.
Над линией горизонта вставало солнце. Его лучи становились все ярче. Площадь освещенного пространства увеличивалась. Земля и небо окрашивались оттенками разных цветов, желтого, розового и красного.

Передо мной была впечатляющая картина прихода нового дня. Вряд ли найдется художник, способный в точности передать на своей картине все это зрелище.
Еще больше я любил наблюдать солнечные закаты. Они были красивее и величественнее.
Лучше всего на такие явления природы смотреть с возвышенного места. Перед тобой открывается широкая панорама. Наибольшее впечатление она производит, когда сочетается с восходом солнца или его закатом.

На сельхозработах я перепробовал в общем-то все виды деревенской трудовой деятельности. Убирал картошку, капусту, свеклу. Пропалывал сорняки. Ворошил на лужайках сено, чтобы лучше сохло. Насыпал в амбарах зерно в мешки. Чистил свинарник.

Однажды я даже пас коров. Длилось это всего лишь один день. Тем не менее такая работа мне сильно не понравилась. Коровы все время разбредались кто куда. Их надо было постоянно вытаскивать из кустов и сгонять в кучу.

Коров в деревнях обычно пасут на лошадях и с собаками. Это сильно облегчает процесс.
С питанием тоже была проблема. Мне выдали сухой паек в виде куска сырого мяса. Как будто все еще были троглодитские времена.

В общем в тот раз я выяснил практически, что не мое это призвание – пасти коров. Как говорится, о вкусах не спорят. На этот счет существует известная украинская поговорка “кому нравится грудинка, а кому свиной хрящ”. При желании можно вспомнить и другие, вполне подходящие к такому случаю.

Как-то председатель одного из колхозов предложил “шабашку” нашей группе горожан. Надо было на железнодорожной станции срочно разгрузить вагон с бревнами.
Нас было восемь человек. Одни вытягивали бревна из вагона. Другие укладывали их на землю в штабель.

Вся работа заняла у нас 4 часа. Но за это время с непривычки мы физически измотались, как будто пробежали марафонскую дистанцию.
За работу каждый из нас получил 25 руб. Тогда это была значительная сумма. Для сравнения замечу, что в то время купейный билет на поезд Горький-Москва стоил всего лишь 10 руб. А расстояние между ними немалое, 450 км.

Самая лучшая работа в колхозе для нас, помощников из города, была на сенокосе. Ходишь себе не спеша по лужайке и переворачиваешь граблями траву, лежащую на земле “валками”, чтобы она лучше сохла под солнцем. Летают бабочки и стрекозы. Вокруг девушки из твоей бригады в купальниках. Рядом журчит ручеек. В лесу зреет земляника. Идиллия.

Однажды девушки из нашей группы даже сварили на всех кисель из земляники. Как говорится, его вкус был специфический. В хорошем смысле этого слова.

Поскольку я уже начал тему напитков, то уместно и продолжить ее. Во многих деревнях имеются родники. Вода в них часто обычная. Иногда бывает и особая. Она не только холодная, но и очень вкусная. Пьешь ее – оторваться не можешь. Уже зубы ломит от холода, а все равно терпишь. Жадно заглатываешь все новые порции живительной влаги. Пока не раздуешься, как шар, и от родника не откатишься, не успокоишься. Он притягивает вроде магнита.

Как-то я и еще несколько горожан, шли по колхозному полю. Было жарко, хотелось пить. Через некоторое время мы случайно набрели на группу местных мужиков. Они выполняли какие-то работы. Рядом с ними, в тени куста, стояло ведро с водой. В ней плавали какие-то листья. Я спросил, что это такое. Оказалось, питьевая вода. Мы ее попробовали. Вкус был очень приятный. Его придавали те самые листья.
Все-таки деревенские жители значительно ближе к природе. Они умеют извлекать практическую пользу даже из малого.

Однажды наша группа горожан ехала на очередные работы через деревню. Мы сделали остановку в деревне. Хозяйка одного из домов по доброте душевной угостила нас самодельным квасом. Она передала наполненный им ковшик прямо в наш грузовик.

Обычно я стараюсь не принимать какие-либо угощения от незнакомых людей. Здоровье будет целее. Оно у меня одно.

Но в том случае я несколько расслабился. Видимо, сказалось общение с природой, притупляющее бдительность и настраивающее на благодушный лад. Я все же попробовал тот квас. После чего насилу оторвался от ковшика, настолько он был вкусным.
Квас часто продают в городе, в бочках и бутылках. Но он не идет ни в какое сравнение с деревенским, который я пробовал.

На сельхозработах случались не только приятные сюрпризы в сфере еды и питья, но и неожиданные огорчения. Наслушавшись в городе разговоров о вкусе и пользе парного молока, я решил проверить это на практике. Как-то, находясь в деревне, пошел на колхозную ферму и стал его клянчить. Сердобольные доярки, сжалившись, налили мне молока из большого бидона, который у них охлаждался в специальной яме с водой. Выпив его, я скоро об этом сильно пожалел. Довольно быстро мое самочувствие, особенно в области желудка, сильно ухудшилось. Настолько, что я даже был вынужден полежать в избе на матраце несколько часов. В это время у меня была возможность подумать о быстротечности человеческой жизни вообще и бренности собственного существования в частности. Больше я ни на что не годился по состоянию своего здоровья.

Оказывается, парное молоко надо пить от одной коровы, а не нескольких, которое уже смешано в бидоне. Или хорошо кипятить его перед употреблением. Если, конечно, не хочешь получить изрядное расстройство желудка.

Не знаю, как сейчас, но в прежние времена в колхозах использовалась машина, которую мы, посланцы города, называли веялкой. У нее был небольшой транспортер. Он захватывал порции зерна из кучи, лежащей на земле. Его поднимало наверх. Потом зерно оттуда сыпалось под воздействием своего веса. Ветерок подхватывал более легкие посторонние примеси и сносил их в сторону. Так зерно очищалось, можно сказать, естественным путем.
Работникам веялки оставалось лишь подставлять пустые мешки и держать их, ожидая, пока они наполнятся. Таким способом за смену надо было набрать полторы тонны.

Был случай, когда трое из нашей группы горожан перед работой основательно напились. Но все же тяга к общественно-полезному труду у них оказалась сильной. Поддерживая друг друга, эти “помощники” сельского хозяйства кое-как добрались до веялки. Они стояли, держа пустой мешок и ожидая, пока его наполнит падающее сверху зерно. При этом сами едва сохраняли собственное равновесие из-за большого количества ранее употребленного алкоголя. Но понимание важности своевременной уборки урожая новоявленные труженики веялки не утратили и свою персональную ответственность за доверенный им участок работы осознавали. Они даже неоднократно и с большим чувством громко произносили : “Д-да-дим т-три т-тонны !”.

Все это действо наблюдали директор совхоза, секретарь его парткома и председатель профкома. Они как раз проходили мимо веялки по своим делам, но остановились около нее, заинтересовавшись необычностью происходящего. Картина действительно была достойная кисти художника. Я бы назвал ее “Трудовые будни – праздники для нас”. Возможны варианты.

Однажды я работал у колхозного амбара. Он был открыт. Внутри виднелись мешки с зерном. Вдруг к амбару подъехал грузовик. Из него выскочило несколько мужиков. Они начали вытаскивать из амбара мешки с зерном и складывать их в кузов грузовика.
Работали те мужики быстро, четко, слаженно. Столь редкая добросовестность в труде сразу же показалась мне подозрительной. Немного поразмыслив, я понял, что наблюдаю вовсе не качественное выполнение деревенскими мужиками задания их начальства. Они занимались элементарным воровством, как в то время говорили, социалистической собственности.
Я тогда еще подумал, что если бы все столь хорошо трудились, то в стране было бы значительно больше порядка. Может быть, даже наступил бы коммунизм, обещанный нашему народу к 1980г. правителями СССР.

В городе кого только не встретишь. По улицам бродит столько разных “личностей”, что даже в зоопарк можно не ходить. В общем-то по большому счету представители всевозможной фауны у тебя и без этого часто маячат перед глазами.
Деревня в этом отношении сильно не отличается. Неоднократно участвуя в сельхозработах, я повидал там немало весьма колоритных личностей.

На селе другие даже пьяницы. В городе они более цивилизованные. Употребляют в основном алкоголь заводского изготовления.
В деревне, как правило, пьют самогон и другие спиртные напитки домашнего изготовления. Последствия от них для здоровья и поведения соответствующие.

Был случай, когда мы, посланцы города, играли в карты в деревенском клубе. Вдруг увидели, что через окно на нас с улицы смотрит участковый милиционер. Разобравшись в происходящем, он явно направился к нам. Мы подумали, что сейчас милиционер заберет у нас карты и прочитает лекцию о недопустимости азартных игр в общественных местах.

Наши опасения не оправдались. Милиционер подошел к нам и с радостью принял участие в игре. Он был основательно пьян, что добавило в нее живости и веселья.

Однажды, находясь в деревне, я видел одного из ее мужиков в костюме. Само по себе меня бы это не удивило. Вся необычность случая заключалась в состоянии того костюма. Сказать, что он измят сильно, значит, незаслуженно его похвалить. На самом деле на костюме не было, как говорится, ни одного живого места. Казалось, он состоял только из сети морщинок. Они располагались столь близко друг к другу, что не было видно ни одного гладкого участка ткани.

Измять костюм в столь невероятной степени я не смог бы даже специально. У его хозяина в этом отношении был несомненный талант. Он шел в нем по улице с важным видом. Как будто был приглашен на прием в иностранное посольство.

На сельхозработах я по несколько недель не читал газет, не слушал радио, не смотрел телевизор. В общем, был лишен привычных условий жизни. Но меня это не тяготило. Отсутствие достижений цивилизации компенсировалось наличием леса, поля, реки, озера, деревенской тишиной, красивыми пейзажами, восходами и закатами солнца, звездным небом над головой.
По окончании сельхозработ я возвращался домой, в Горький, и чувствовал себя там, как говорится, не в своей тарелке. Мне требовалось некоторое время для привыкания.

В средней полосе России и климат соответствующий. На колхозных полях из овощей растут только картошка, капуста, свекла и морковь. Поэтому, переехав в 1985г. в Днепропетровск, я был удивлен серьезными отличиями во флоре. На улицах города свободно росли абрикосы и даже грецкие орехи. Я такое видел только в Ташкенте. Но это было в стародавние времена.
Уже проживая в Днепропетровске, я неоднократно выезжал на сельхозработы. Правда, не на полмесяца, как практиковал до этого в России, а всего лишь на один день.

Помню, однажды привезли нас, сотрудников проектного института, где я работал, на колхозное поле. На нем в изобилии произрастали помидоры. Они повсюду краснели среди зеленой ботвы.
Для меня столь свободное и масштабное произрастание помидоров было в диковинку. Раньше на таких полях я ни разу не был.

Стояла летняя жара. Когда мне хотелось пить, я находил под ботвой спелый, прохладный помидор и высасывал его. Это было лучше воды.

В России такой способ утоления жажды не применим. Можно, конечно, попробовать пососать на колхозном поле картошку, капусту, морковку или свеклу, но вряд ли это кому-нибудь доставит удовольствие.