Стая Белого Волка. Горные духи и дети луны. 3

Глава 3. Полнолуние.


   Вечерний прием у Паулы оказался столь же неспокойным, как и семейный обед. Началось все с того, что вместе с Пабло и Адамом пришли сестры Чиа и Миа. В этом не было чего-то необычного, девушки дружили с семьей Паулы и Пабло, так как помогали ухаживать за альпаками. Вот только, Пабло, последнее время, сторонился их общества, так как младшая из сестер, Миа, уж очень откровенно добивалась его внимания. Ноги росли с тех давних времен, когда мы с Пабло привезли эту десятилетнюю девочку в долину, а затем она, следующие два месяца, жила в доме умершей Мудрой Птицы, вместе с Пабло. Ему тогда было очень одиноко: Мудрая Птица недавно умерла, я уехала в Лиму, а Паула была занята с новорожденным Ханом.

   Миа тоже чувствовала себя потерянной, так как единственная, оставшаяся у нее, родственница – Чиа была без ума от Педро – Пули и все время проводила с ним. Миа перебралась к Пабло, которого приметила еще во время нашего рейда в ее родную деревню. Они вместе ухаживали за осиротевшим стадом Мудрой Птицы, Пабло учил ее древнему языку и песням. Относился он к ней, как к младшей сестренке, а в ней же зародилось что-то большее. Затем Пабло перебрался в гасиенду ко мне и сыну, а Миа стала жить с Чиа и ее сыном.
   Она выросла необычной девушкой, не очень высокой, но очень стройной и грациозной. Лицо ее поражало какой-то сумрачной красотой: полные пурпурные губы ярко выделялись на золотистой коже ее сердцевидного личика, темные миндалевидные глаза не портили даже слишком высокие скулы, подчеркнутые короткими вьющимися волосами. Вот только, улыбка на ее лице, почти, не появлялась. На городских праздниках у нее не было отбоя от поклонников, но танцевать она соглашалась только с Пабло.
   Он же не обращал на нее внимания, как на женщину, называя сестренкой. А после того, как пять лет назад она попыталась сама с ним объясниться, и вовсе, начал ее избегать, что было для него довольно просто, так как он, в основном, находился если не в Лиме, то в пустыне Наска, или исследовал высокогорные крепости чачапойя.

   Сегодня же она шла рядом с ним, пытаясь быть как можно ближе, а он, подчеркнуто, разговаривал с Адамом и Чиа. Хотя, совсем избавиться от нее Пабло не удалось. Когда в гостях у Лиса собиралась большая компания, а такое происходило всякий раз, как в долину приезжал кто-нибудь из тех наших друзей, которые обосновались во внешнем мире, Валерка с Паулой закрывали циновками настил в спортивном зале и расставляли там, по периметру, маленькие столики, возле которых удобно было сидеть без стульев. За ними собирались разные поколения его друзей и воспитанников, компануясь, более-менее, по возрасту.

  Этим вечером тоже все шло заведенным порядком. Женщины и девочки разносили еду и напитки за все столики, и как-то так получилось, что Миа пристроилась к тому углу стола, за которым сидел Пабло. Она оказывала ему столь явные знаки внимания, что это не ускользнуло от окружающих. Посыпались довольно откровенные шуточки, которые я, занятая разговором с Лисом, не сразу заметила. Зато заметила, как на бледных щеках Урсулы, которая помогала Пауле разносить пирожки, проступили ярко-красные пятна. Еще больше меня удивил Пабло, который взял мою дочь за руку и попытался усадить рядом с собой, а она вырвала у него руку и выскочила из комнаты. Я еще только решала надо ли мне подняться и пойти за ней, как вдруг услышала болезненный вскрик Кауа, сидевшего рядом с отцом, и увидела, как кровь хлынула у него из носа.
- Унесите его от людей, срочно! – раздался голос Адама, который, до этого происшествия, о чем-то беседовал с Хельгой.
   Пабло подхватил своего сына на руки и выскочил во двор, а за ним я и Адам. Мальчик плакал и захлебывался кашлем и кровью.
- Несите его, скорее, в гасиенду, там я сумею ему помочь! – приказал Адам, и мы, все, выбежали на улицу, где стояла всхлипывающая Урсула.
  Она кинулась, было, к нам, но Адам рявкнул на нее, приказав нам с ней сохранять дистанцию и не приближаться к Кауа.
- Это вы его довели сегодня, своими выяснениями отношений, дайте мне и Пабло его успокоить! – заявил он, и кинулся догонять Пабло.

   Я обняла рыдающую дочь за плечи, и мы побрели следом. Я понимала, что Адам прав, и именно мы с Урсой испытывали сегодня самые сильные чувства, а мальчик сопереживал нам. Мои мысли настолько были заняты состоянием сына, что я лишь поглаживала Медвежонка по плечу, не особо вслушиваясь в ее бормотание.

   Было уже далеко за полночь, когда из спальни Вольфа, где разместили Кауа, вышел Адам:
- Тебе необходимо, как можно скорее, научить его ставить блоки между своим сознанием и окружающими, - сказал он, устало потирая глаза. – Иначе это, однажды, убьет его. И я не понимаю, почему ты не сделала этого раньше, ведь, мне ты эту методику объяснила давным-давно!
- Дело не в том, что он не знает, что нужно делать, он, просто, не хочет этого делать! – с тяжелым вздохом ответила я. – Он считает своим долгом понять, что человеку плохо, и попытаться это исправить!
- Тогда нам придется принять меры, чтобы снизить его чувствительность, у меня есть кое-какие мысли на этот счет. А ты должна будешь добиться того, чтобы твой сын ко мне прислушался! – потребовал он.
  Тут из комнаты вышел Пабло, его лицо тоже было усталым и бледным:
- Он уснул, благодаря лекарствам, которые ввел Адам, а я попытался подпитать его энергией. До утра он проспит, но с этим, и правда, надо что-то делать, ведь однажды, мы можем не успеть!
- Только, давайте, отложим решение этого вопроса до завтра,  - предложил Адам. – Мы с тобой устали до полусмерти, а Инь, почти, на грани нервного срыва.
- Ты прав, пойду-ка я к себе, голова, просто, раскалывается! – пробормотал Пабло и, потирая виски, двинулся к выходу, а Адам пошел за ним.

   Я проводила их удивленным взглядом, а затем притушила свет в маленькой гостиной и приоткрыла дверь в комнату, где спал Кауа. Некоторое время я слушала его дыхание, но зайти так и не решилась, побоявшись, снова, разбудить его. Я притворила дверь за собой и погасила в гостиной свет. Затем я медленно прошла в свою спальню, оставив дверь свою приоткрытой, на всякий случай, если он вдруг проснется. Кауа никогда не входил в закрытую дверь, показывающую, что я хочу побыть одна. Сейчас же  мальчику был нужен, прежде всего, покой и моя помощь, а мои расходившиеся нервы не желали успокаиваться, слишком много всего за день навалилось. Да еще, эта полная луна!

   Она была, действительно, огромная, круглая, ее яркий серебристый свет лился через окно, лаская и будоража, одновременно. Я подошла к окну и подставила лунному свету  свежему горному ветру свое полыхающее лицо, нервы гудели, как туго натянутые струны, жар сжигал меня изнутри. В такие моменты тело мое начинало жить какой-то, особенной, жизнью, не очень-то обращая внимание на внешнюю среду. Взглянув на лунную дорожку, дрожащую на водах озера, я поняла, что, страшно, хочу окунуться в его холодную темноту. И это несмотря на то, что в этом полушарии стояла зима. Стащив через голову рубашку и стянув джинсы, я кинулась в ванную комнату за полотенцем и купальником, решив забежать к Пабло и пригласить его на озеро. Его я тоже приучила прыгать в холодную воду в любое время года.

   Когда я, в купальнике и с полотенцем на плечах, выскочила в спальню, что-то потянуло меня к окну. Выглянув наружу, я увидела, что Пабло уже стоит на берегу, глядя на лунную дорожку, и бледный серебристый свет ласкает его обнаженную кожу. Мгновение я колебалась: окликнуть его или спуститься, прямо по виноградной лозе, к ступеням, ведущим к озеру. И тут я услышала быстрые шаги и увидела тоненькую фигурку, которая выскочила из-за угла и побежала по ступеням. Я застыла на месте, поняв, что это - Урсула. Все вставало на свои места. Яркая вспышка гнева полыхнула у меня внутри, я  напряглась, готовясь выскочить из окна.


- Оставь их, так будет правильно! – я вздрогнула всем телом, услышав за спиной этот холодный, напряженный голос.
   Я резко развернулась, и не в силах сдержать яростный бросок, кинулась к его горлу. Но Адам был достойным учеником Лиса, и ярость не затмевала ему разум, поэтому он сумел не только остановить меня, но и, выкрутив руку, прижать спиной к своей груди.
- Ты знал, мерзавец! – прорычала я.
- Не знал, почувствовал вчера ночью, - спокойно ответил он, продолжая удерживать меня. – И ты, не в праве, им мешать, это будет, чистой воды, эгоизмом, ты столько раз говорила Пабло, чтобы он научился жить без тебя. И ведь, Урсула сама этого хочет!
- Она еще, совсем, девчонка! – прошипела я, понимая, что болевой захват не даст мне вырываться, не наделав шума, а совсем рядом беспокойным сном спит Кауа.
- Достаточно взрослая, чтобы понять, чего она хочет. И тоже чувствует полную луну, как и все мы! – прошептал Адам, и еще сильнее прижав меня к себе, провел губами по моей шее.
- Теперь я, точно, вырву тебе сердце! – твердо пообещала я ему.
- Согласен, только чуть позже,- выдохнул он, целуя плечо у основания шеи, а свободной рукой дергая за веревочку купальника, бантиком завязанную у меня на бедре.

  Адам, слегка, ослабил хватку, и нижняя часть купальника соскользнула на ковер. Я воспользовалась тем, что меня немного освободили, и развернулась к нему, но, тут же, уткнулась лицом в его обнаженную грудь, так как он, вновь, прижал меня к себе.
- Я обещаю, что ты будешь умирать долго и мучительно! – пообещала я ему.- Вот, дай только вырваться!
- А что ты будешь делать потом? – заглянув мне в глаза, спросил меня Адам. – Они уже плывут через озеро, ты видела это, не хуже меня.
  Он тоже знал о небольшой пещерке на той стороне, где мы с Пабло, время от времени, уединялись.
- А что ты предлагаешь мне делать, в создавшейся ситуации? – машинально пробормотала я, кулаками упираясь ему в грудь, но чувствуя, что моя решимость ослабевает.
- То же, что и они. Луна - одна для всех, а сплетение ног – это то, что оно есть и не более того! – процитировал он одного известного восточного философа, а затем провел рукой вдоль моей спины, мягко, сверху вниз, прижимая мое тело к своему, и между нами не было ничего.
  Кровь гулко ухала у меня в висках, только я уже не была уверена в природе этого явления, ярость, причудливым образом, перемешивалась с желанием.
- Доверься мне, - прошептал он, глядя на меня серебристыми, как луна, глазами. – И ты не пожалеешь о том, что я оказался здесь, этой ночью!
- Доверять тебе? – пробормотала я, стараясь отгородиться от его желания, которое начинало передаваться и мне, в очередной раз, обращая мой дар  против меня.
   И мне, почти, удалось подавить  в себе это, непрошенное, возбуждение, но тут, над озером, раздался ликующий женский крик, от которого задрожали мои колени. А затем я оказалась на ковре. Луна, зачем ты научила нас, слышать друг друга?

- Ты, все еще, хочешь убить меня? – спросил Адам, покидая мое тело и ложась рядом со мной на ковер.
- Я хочу умереть! – опустошенно пробормотала я, поднимаясь и подходя к окну.
  Судя по тому, насколько изменилась лунная дорожка, прошло, довольно, много времени. Я прислонилась к косяку, пытаясь охладить пылающий лоб, и, тут же, отпрянула обратно, вглубь комнаты, заметив подплывающие фигурки. Скрывшись в тени портьеры, я наблюдала, как Пабло подсадил Урсулу на каменный помост, после чего выбрался сам. Затем он накинул на нее полотенце, закутал, а потом нежно взял в ладони ее лицо и поцеловал. Меня снова начала бить крупная дрожь, я, до крови, прокусила губу, глядя, как они, в обнимку, прошли под окнами, к входу в дом.

- Они счастливы, Инь! – услышала я голос у себя за спиной, и только тут осознала, что Адам тоже стоит рядом и смотрит на них.- Ты не можешь этого не чувствовать!
- Я чувствую, - смущенно прошептала я, - вот только, не знаю, что теперь делать!
- Я бы не стал им мешать, - посоветовал он. – Как я понял, у Медвежонка, наконец-то, проснулся наш, общий, дар, поэтому-то она и сбежала из Сиднея, не справившись с потоком, нахлынувших на нее, чужих эмоций. А из вечернего происшествия с Кауа, я сделал вывод, что она -  еще и проективный эмпат, и очень сильный. Вчера вечером я встретил их с Пабло на крыше гасиенды, они просто разговаривали, но воздух вокруг них, прямо-таки, гудел от напряжения. Урса давно уже поглядывала на Пабло, а сегодня, в сочетании с полной луной, у него не осталось шансов для сопротивления. А, может, все, это не так уж плохо? Девочка перестанет метаться, а Пабло будет вынужден, вместо тебя, обуздывать ее дар и обучать поведению в обществе. Ведь, сегодня именно ее чувства выводили тебя из равновесия, даже я ощущал себя не в своей тарелке, а бедняжка Кауа пострадал больше других.
- Вот только, от таких игр и дети случаются!- проворчала я, дыхательными упражнениями пытаясь вернуть душевное равновесие.
- В наше время достаточно средств, чтобы предотвратить нежелательный поворот событий, - пожал плечами Адам. – Ты, ведь, должна была, хотя бы, на этот счет ее просветить!

  Я не ответила, заметив, что во дворе, вновь, появился Пабло, который, почти бегом, преодолел расстояние до ворот, выскочил из гасиенды и кинулся вверх по ущелью.
- Что он делает? – проводив его взглядом, недоуменно пробормотала я.
  Адам издал короткий смешок:
- Я думаю, что Урса уснула, и Пабло, освободившись от ее влияния, наконец-то, полностью осознал ситуацию, и решил прогуляться и все обдумать. И побежал, по привычке, в свой старый дом.
- Но, там же, теперь живут Чиа и Миа! – испуганно воскликнула я.
- Насколько я слышал за ужином, Паула попросила их остаться на ночь и помочь с уборкой, так что у Пабло будет шанс обдумать все в тишине, - сообщил Адам.
-  Я же, пожалуй, думать и решать буду завтра, на свежую голову и без луны. А сейчас выпью чего- нибудь, покрепче, и пойду в кровать. Но без тебя! А то, с утра, вполне, могу придушить тебя, за все хорошее! И не думай, что я настолько наивна, что сочту твое появление в долине, именно в этот момент, счастливой случайностью, - заявила я, поворачиваясь к нему, чтобы лучше видеть его лицо.