Вера, уверенность, определенность

На прошлой неделе в Библейско-богословском институте им. Св. апостола Андрея состоялись Андреевские чтения, ежегодная конференция по проблемам современного богословия. На конференцию собрались философы и богословы, специалисты по библеистике, антропологи, филологи, религиоведы и искусствоведы (http://www.ej.ru/?a=note&id=30529).

В одном из первых докладов магистр богословия Дмитрий Матвеев коснулся проблемы прояснения смысла понятия «религия». Чем религиозный человек отличается от нерелигиозного? Не тем ли, что переживает свою недостаточность, неукорененность в реальности, явственно ощущает границы своего бытия и ищет выхода за эти границы? Выбирая веру, он, по мысли докладчика, выбирает рациональность, разумность, поскольку тем самым полагает, что реальность имеет смысл. Древние религии давали чувство защищенности, Евангельская весть дает основания взять на себя риск веры в осмысленность бытия. Отчего же религиозное чувство ослабевало с течением истории, как получилось так, что столь важный аспект человеческого существования ушел в тень? Докладчик находит ответ в предположении, что поменялась структура личности человека, однако по большому счету этот вопрос, на его взгляд, остается открытым. С уверенностью можно сказать лишь одно: потеряна та определенность, которую давала религия.

Дело в том, что вера является антагонистом уверенности. Когда человек говорит, что он в чём-то уверен, то подразумевается, что он готов представить объективные доказательства своей уверенности. В противном случае заявление об уверенности будет квалифицироваться как ложь. Когда человек сообщает о том, что он во что-то верует, то ни у кого не может возникнуть потребность услышать доказательства того, почему он верует.

С формальной точки зрения определенности можно достичь, как в вере, так и в уверенности. Но определенность в вере является эвфимизмом того реального понятия определенности, которое принято понимать в практике человеческой жизни. Религия может дать человеку лишь имитацию определенности, поскольку существование символа веры недоказуемо. Имитация определенности в религии достигается путём внушения в наличии чудесной силы символов и формальностей, существование которых недоказуемо методами верификации, а в уверенности определенность является верифицируемым фундаментом феномена.

Из сказанного логически вытекает, что высказывание о том, что "с уверенностью можно сказать лишь одно: потеряна та определенность, которую давала религия" не содержит смысла, поскольку определенность, которую даёт религия не имеет ни малейшего отношения к реальному понятию определенности, а следовательно её никак нельзя потерять. Нельзя потерять то, что вложено в мозги усилиями клириков при наличии определенного качества психики и определенного уровня незнания. Можно лишь констатировать, что вкладывать в мозги населения религиозную имитацию определенности становится всё более затруднительно.

А Дмитрий Матвеев обсужает вопрос о реальной, а не виртуальной, выдуманной определенности, пытаясь понять, "как получилось так, что столь важный аспект человеческого существования ушел в тень?". Намеренное смешение двух понятий - реальной жизненной определённости и внушаемой религиозной имитации определенности говорит о том, что магистр богословия занимается примитивной демагогией.