431 Буквой Зю становись! 11 05 1974

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый». ДКБФ 1971-1974».

Глава 431. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Буквой «Зю» становись! 11.05.1974.

Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет: Обычный след активных микроорганизмов от немытой руки человека на питательном бульоне в чашке Петри.


В предыдущем:

Как осуществляется само дежурство или вахта по наряду, я надеялся, что мне расскажут и покажут во время развода и сдачи-приёма вахты в посудомойке камбуза БПК «Свирепый», а дальше я рассчитывал на свою сообразительность и кое-какой опыт наряда по столовой в 9-м флотском дивизионе в Пионерское. Как я самоуверенно ошибался!..

Рано утром в 06:00 в «ленкаюте» зазвонил телефон, и сонный голос рассыльного напомнил мне, что пора вставать и собираться на развод по нарядам. Я практически был полностью готов, и даже мои рабочие ботинки-прогары были начищены гуталином до блеска.

В столовой возле  стенда объявлений толпились заспанные матросы, они тупо переговаривались друг с другом и с интересом посматривали на меня, потому что моё присутствие среди развода на наряд было чем-то вроде «землетрясения» на корабле.

Знакомый мичман вполголоса убеждал меня, что «всё это ерунда», что «всё проходит, проходит и наряд», что «надо расслабиться и получать удовольствие от того, что есть, а не от того, чего хочется». Я ещё не знал, как он был права, поэтому внутренне сопротивлялся, хорохорился, пыжился и т.д.

Чтобы сменить тему, я попросил мичмана рассказать мне о том, «что происходит, как должно происходить и что будет сейчас со мной и с нами». Постепенно его рассказ и пояснения стали общими и мне наперебой ребята начали рассказывать о том, как в наряде «служба из мёда превращается в дёготь»…

- Ты являешься дежурным по посудомойке, - начал свой рассказа мичман. – Так сказал старпом, а старпом в наряде – это бог, царь и герой одновременно и в одном лице. Запомни это и будь готов, что всевидящее и все слышащее око и ухо старпома в любой момент может явиться аки Христос апостолам.

- Дежурить в наряде ты должен только по установленному расписанием порядку службы и жизни на корабле, не рыпайся и не пытайся что-либо изменить – накажут.

- Дежурить в посудомойке ты будешь не один, а вдвоём с напарником. Вы должны распределить обязанности между собой, например, ты моешь посуду, а он её таскает, уносит от тебя чистую посуду, выдаёт и подносит тебе грязную. Можно и наоборот…

- За тобой и твоими действиями будет постоянный контроль, причём тогда, когда ты либо устанешь очень и сядешь без дела, либо в самый неподходящий момент твоей работы. В любом случае любой контроль всегда мешает.

- Самое главное, чтобы ты и твой напарник обеспечили чистоту и порядок на вашем посту исполнения наряда, чтобы вы могли с чистой совестью чётко отчитаться и доложить. Запомни, главное не отличиться, а отчитаться, понял?

- Дежурство в посудомойке суточное, - сказал мне доверительно мичман. – Тебе назначили три наряда, значит, придётся пахать трое суток. Сумеешь выстоять – честь тебе и слава, не сумеешь – будут тобой помыкать до самого ДМБ.

Я и сам это хорошо понимал, потому что в своей кроткой ещё жизни несколько раз попадал в подобные наряды, но только не в посудомойку.

- Обычно суточные дежурства сменяются в 19:00 и после смены вас с напарником не должны больше трогать и посылать куда-либо в другие наряды, так что ночь вы будете спать, как убитые.

- Нас в наряде общекорабельного дежурства будет много: дежурный по кораблю, дежурный по низам, дежурные по боевым частям и службе РТС, дежурный боцман, дежурные по помещениям, дежурная смена корабельного катера, дежурный по бане и прачечной, дежурный писарь в канцелярии, дежурный горнист, дежурный аварийный или боевой взвод для ЧП на берегу, если позовут, то дежурный караул.

- Все, кроме вас, будут дежурить, нести вахту по сменам: 19:00-21:00 (1 смена), 21:00-01:00 (2 смена), 01:00-04:00 (3 смена), 04:00-08:00 (1 смена), 08:00-13:00 (2 смена), 13:00-17:30 (3 смена), 17:30-19:00 (1 смена) и т.д. Ну, тебе такой расклад известен по вахтам на руле.

- Мы все, кроме вас – дежурных по камбузу – сменяемся в установленный для развода час, а дежурный по камбузу сменяется так, чтобы новый дежурный принял продукты для приготовления пищи на следующий день и тоже сменялся бы после раздачи пищи из этих продуктов, как говориться: «Сделал дело – гуляй себе с богом!».

- Сейчас придёт дежурный по кораблю от старпома, мы составим персональный список дежурных по постам, «городам и весям». После этого этот список постов и дежурных я объявлю перед строем наряда, понял?

Действительно вскоре раздалась негромкая команда (морячки в кубриках ещё спали): «Наряженным в дежурство приготовиться к разводу!», а потом «Новому дежурству построиться к разводу». Мы все кое-как встали в две шеренги в столовой личного состава. Из посудомойки уже высовывалась хитрая рожица моего сменщика…

Мой проводник в дебрях корабельного наряда скомандовал «Смирно!» и с этого момента вступил в силу новый дежурный по кораблю. Офицер зачитал нам список наряда с расписанием-распределением каждого по местам, дежурствам и боевым постам. Кого называли по фамилии, тот отвечал «Есть!» и то радовался, то грустил, то безразлично и равнодушно продолжал стоя сонно «кемарить».

Как и ожидалось, меня тоже кликнули, и я тоже ответил «Есть!». Даже сонные «кемарики» вскинули головы и приоткрыли глаза, чтобы поглазеть на старшину 1 статьи, комсорга корабля, небезызвестного Суворова, которого зарядили в наряд в посудомойку, самое позорное из «чистых» дел корабельного наряда…

После этого дежурный по кораблю спросил всех: «Кто не понял назначения по наряду – поднять руку!». Никто не пошевелился, тогда дежурный по кораблю и дежурный по низам стали проверять форму и комплектность одежды и снаряжения дежурных. Когда они дошли до нашей группы дежурных по камбузу, то спросили у нас санитарные книжки, которой у меня не оказалось…

- Как так? – изумился дежурный по кораблю. – А где твоя санитарная книжка? Как нету? Почему нету?

- Дело в том, - сказал я миролюбиво, - что господин капитан-лейтенант Протопопов только вчера на вечерней поверке объявил мне наряд вне очереди и приказал за ночь пришить на весь мой аттестат погоны старшины 1 статьи, что я и делал в присутствии дежурного по кораблю.

Я кивнул на сменившегося офицера, бывшего дежурного по кораблю, и он подтвердил, что я говорю правду.

- Что же делать?! – воскликнул новый дежурный по кораблю. – Там же посев не менее суток должен вызревать!

Я не знал, что такое «посев», но с невинным выражением лица ждал отставки моего наряда, потому что без медицинской или санитарной книжки, дающей право на пребывание и работу на камбузе, я не мог даже переступить комингс посудомойки. Лицо моего сменщика-посудомойщика тут же из радостно-нетерпеливого стало пунцово-кисло-тревожным…

Это ЧП (чрезвычайное происшествие) при разводе наряда оживило нашу компанию, все зашевелились, начали подозрительно смотреть в мои невинные глаза «неопытного салаги» и спорить – нарочно или не нарочно я всё это придумал и сделал с санитарными книжками…

Оба дежурных по кораблю – старый и новый – тоже оживлённо заспорили на предмет – Кто виноват? Время шло, мне пора уже было уходить к себе в «ленкаюту», потому что вскоре должны были прийти командиры боевых частей и другие офицеры.

Поэтому я поспешил успокоить обоих дежурных по кораблю и предложил им сообщить старпому, что «у Суворова не оказалось санитарной книжки, и он не может исполнять наряд на посудомойке». При этом все остальные места корабельного наряда были уже расписаны в распорядке, в табели, все были здоровы, бодры и веселы. Вывод – отпустите Суворова обратно в ленкаюту…

Сдавший дежурство офицер пошёл с этим сообщением к старпому и вернулся через несколько минут с таким решением: «Суворову пройти медосмотр, а заодно вместе с ним и всему новому наряду на камбуз, после чего приступить к исполнению прямых обязанностей дежурства по наряду».

Естественно, вся наша команда дежурных по камбузу теперь видела во мне источник всех их бед и страданий…

Выполняя приказ дежурного по кораблю, мы вереницей пошли к дверям корабельного лазарета, где уже нас ждал корабельный доктор, старший лейтенант медицинской службы Л.Н. Кукуруза и мой «заклятый друг-годок», причём майским ДМБовский годок – санитар Боря Красильников.

Пока Кукуруза осматривал наши языки, глотки, носоглотки, глаза, уши, ёжики волос на голове, складки нашей рабочей одежды, руки, ногти и ещё бог весть что, Боря Красильников «калил» в огне спиртовки согнутые из толстой алюминиевой проволоки «орудия пытки».

После этого прозвучала команда «Снять штаны и трусы!» и нас всех поставили в положение буквы «Зю». Не знаю, что терпели и ощущали мои товарищи по несчастью, но Боря, по моему, воткнул в меня сухую шершавую проволоку до самого «никуда», да ещё так изуверски повернул её, что я невольно выгнулся в спине и взбрыкнул головой…

- Что? – спросил меня «ласково» санитар-зубодёр Боря Красильников. – Правда «экстазно»? Чувствуешь полное моральное и физическое удовлетворение?

- Да, - ответил я, выпрямляясь и стараясь не показывать, как во мне разгорается ощущение жгучего пожара ножевой раны. – Хочешь, Боря, тоже ощутить этот кайф? Мы с ребятами тебе в этом с удовольствием коллективно поможем…

Борис Красильников в этот момент уже мазал содержимым, доставленным из моего организма, в чашке Петри, поэтому только вскинулся в яростном порыве, но мы все, кто сейчас подвергся этой процедуре взятия проб на посев, тяжело и молча смотрели на него исподлобья.

- Ты, Суворов, молись, чтобы посев был без последствий, - сказал мне Боря, дыша застарелым перегаром и зубным кариесом мне в лицо. – Не то снова придёшь ко мне и получишь полное удовлетворение, до самых потрохов.

Мы ещё некоторое время, как мартовские коты, стояли в застывших позах и сверлили друг друга острыми взглядами, но тут вошёл доктор Кукуруза и молча вручил нам всем оформленные санитарные книжки. В коридоре нас встретил дежурный по низам и почти бегом погнал нас на камбуз…

В дверях камбуза мы познакомились со сменщиками. Дежурный по кораблю быстро скомандовал: «По местам!» и я пошёл к бронированной двери в посудомоечное отделение, из которой уже выглядывала виноватая, но довольная круглая физиономия молодого матроса Богданова Сергея Александровича, будущего командира отделения торпедистов (период службы 09.11.1972-03.11.1975).

У Серёжки Богданова было прозвище «Батоно», потому что он очень любил горячий свежеиспечённый корабельный хлеб и мог за один присест съесть целую пышную буханку-батон.