Стая Белого Волка. Горные духи и дети луны. 15

Глава 15. В больнице.

   Но утром Кауа твердо заявил, что намерен продолжить занятия. Когда мой сын появился в столовой, лицо его было несколько бледнее обычного, под глазами залегли глубокие тени, однако настроен он был вполне решительно.
- Ты сразу сказала, что Хатку уходит и ему невозможно помочь, - сказал он, усевшись вместе с нами за завтраком, после того, как, по моему требованию, сначала сам накормил своего питомца. – Я тоже чувствовал его боль, но как понять, где та грань, когда еще можно помочь?

   Я не сразу нашлась, что ответить, у меня ощущение неотвратимости смерти живого существа появилась в очень раннем возрасте и сопровождалась своеобразным защитным механизмом, мешавшим мне входить, в таком случае, в контакт. Преодолевать себя, чтобы быть способной поделиться энергией в тяжелом случае я научилась уже в зрелом возрасте. А у моего сына такого блока, видимо, не существовало.

  На помощь мне пришел Адам.
- Я тоже сразу почувствовал, что псу не помочь, - сказал он, внимательно посмотрев на мальчика. – Но, если у твоей матери эта способность проявилась с рождения, то я свою специально тренировал. Мне было уже четырнадцать, когда твои отец и мать открыли мне глаза на мои скрытые способности, а затем привели в больницу, где Леонсия помогла мне, связать источники боли с конкретными заболеваниями. Со временем, я научился проводить очень точную диагностику, но должен сразу предупредить, это - тяжелый труд. Ты должен будешь, длительное время ощущать чужие боль и страх, а также тебе будет необходимо научиться довольно быстро разрывать контакт, чтобы не навредить себе самому. Частенько, достаточно указать врачу на точную причину недуга, чтобы обеспечить непременное выздоровление больного. И ты принесешь гораздо большую пользу, поставив правильный диагноз десяти пациентам, чем пытаясь помочь одному, безнадежному.
- Адам прав! – согласилась я. – Тебе стоит, сначала, поучиться у него искусству диагностики, а только потом я и отец сможем научить тебя делиться энергией.

  А про себя восхитилась, как ловко удалось Адаму убедить Кауа в необходимости установления блоков. После некоторой тренировки он начнет это делать автоматически, во всех случаях, угрожающих его душевному равновесию. И это, в купе с пониманием человеческих реакций, значительно упростит его пребывание в обществе. А помощь в больнице упрочит его положение в местном сообществе, перевесив гуляющие о нем слухи.

   Таким образом, решив немедленно начать выполнять эту часть плана, я предоставила Лису долгожданный выходной, а сама, вместе с Кауа, направилась, вслед за Адамом, в городскую больницу. В огороженном больничном дворе нас встретила Линда, которая жила, вместе с матерью, в небольшом  пристрое,  рядом с основным корпусом больницы. После того, как у Хельги с Пашкой – Котом образовалась семья, и появился ребенок, я неоднократно предлагала им построить отдельный дом, но доктор Хельга предпочитала жить поближе к своим пациентам, мотивируя еще и тем, что Пашка, все равно, появлялся наездами.

   Увидев нас, девочка сначала кинулась к нам навстречу, но затем остановилась и смущенно потупилась. Я поняла, что бедняжка винит себя за вчерашнее несчастье. Но я еще только пыталась подобрать верные слова, чтобы успокоить ее, как Кауа, сам, кинулся навстречу своей подружке и начал рассказывать про своего нового маленького, друга.
- А можно, и я оставлю себе того щенка, который сейчас у нас, в больнице, лечится? – нерешительно спросила она, посмотрев на меня.
  И я вспомнила, что вчера вечером они с Адамом унесли в больницу щенка, пострадавшего от нападения кондора, которому предстояло наложить немало швов.
- Конечно, милая! – ответила я. – Ведь, ты спасла ему жизнь и теперь в ответе за него!
  Девочка, прямо-таки, расцвела от счастья, и я осознала, какое чуткое и нежное сердце скрывается под маской сорванца. Линда схватила Кауа за руку и потащила его в пристройку, где они с матерью оборудовали для щенка отдельный бокс.

   Мы с Адамом успели найти Хельгу и обсудить с ней план ознакомительных работ для моего сына, когда Линда и Кауа присоединились к нам в ординаторской. В городской больнице, последнее время, было не очень много пациентов, но мы сумели подобрать принципиально различные случаи. Я по себе знала, насколько по-разному ощущается травма, онкология и старческое угасание. Адам очень грамотно провел первую экскурсию, предлагая моему сыну сравнивать ощущения от больного и здорового человека. Но более всего поразило Кауа ощущение от беременной женщины.
- Их там двое, я слышу его! – восхищенно сообщил мальчик.
  В данном случае это не было удивительным, так как женщина находилась на большом сроке беременности и вполне была готова к тому, чтобы произвести на свет жизнеспособного ребенка. А я задумалась над тем, как бы устроить для Кауа посещение женской консультации, чтобы понять, когда он определит плод, как отдельное живое существо.

   С этим пришлось повременить, так как Адам заявил, что для обучения Кауа полезнее посещать больницу и поликлинику, где шел прием обычных больных, чтобы набирать разнообразную статистику и совершенствоваться в установке блоков. А так же, продолжать исследовательские замеры и отработку взаимодействия Кауа, Хана и Педро. Я же настояла еще и на ежедневных занятиях, по воспитанию молодого Хатку.
   А еще Адам взялся переоборудовать несколько палат на полупустом, третьем, этаже больницы под свой новый проект. Больницу мы, в свое время, построили большую, а пациентов в ней, в связи с улучшениями условий жизни в долине, становилось все меньше.
  Детское отделение, после введения обязательных детских прививок практически пустовало, а рожать женщины предпочитали дома под присмотром старших родственниц, исключая действительно тяжелые случаи, или когда в ходе беременности возникало явное осложнение.

   В деле обучения Кауа нам, неожиданно, сыграло на руку то, что подошел срок очередных, плановых, прививок у детей. Самого Кауа эта процедура не касалась, так как я очень боялась нарушить, и без того хрупкий, баланс его организма. Его иммунитетом занимался непосредственно Адам. Но когда, однажды, мы с ним, вместе с Хатку – младшим, пришли навестить  раненую сестричку нашего щенка, за которой ухаживала Линда, то оказалось, что она, вместе с матерью, занята в прививочной. Мой сын решил навестить подружку, и я с ним.

  Кауа весь сжался еще на подходе, когда из дверей услышал голосистый рев малышей.
- Неужели им так больно? – спросил он, поморщившись.
- Скорее страшно, - разъяснила я. – Ты сам знаешь, что боль от укола очень кратковременная, но испуганный малыш начинает плакать и тем подзаводит тех, кто еще ждет своей очереди.

  Мой мальчик нахмурился, что-то соображая, а затем подошел к тому малышу, что только что покинул кабинет врача. Он посмотрел на кроху своими лучистыми глазами, что-то тихо сказал и погладил по крохотной ручке. Тот сначала замолчал, а затем расплылся в улыбке. Его мать ошеломленно посмотрела на Кауа, а затем, улыбнувшись, погладила его по голове. Мальчик же пошел вдоль очереди хнычущих малышей, иногда касаясь кого-то из них, иногда, просто, заглядывая в глаза и произнося пару слов. И они быстро начинали улыбаться. Затем Кауа попросил пустить его в кабинет со следующим малышом, и тот даже не заметил прививку. Хельга была просто ошеломлена. А я – нет.

  Еще сильнее эта история заинтересовала Адама.
- Кауа учится направленно влиять на чужую психику, - заявил он, выслушав мой рассказ. – И хорошо, что он начал делать это сам и из добрых побуждений. Все, это, неплохая тренировка на будущее.