Письмо к деду

«Все, что замалчивается в первом поколении, второе носит в своем теле» (Франсуаза Дольто)

Тяжёлая болезнь моего тела способствовала тому, чтобы снять все печати, на время, возвращаясь к прошлому…



10.10.2012                Ганновер
 
Дорогой мой дедушка Василий Владимирович!

Сквозь годы и расстояния я, твоя внучка, пишу тебе своё письмо.

Мама и папа всегда нам с братом говорили, что у них  нет родителей, и  никогда  нам не рассказывали о вас.

Мы  росли и знали, что дедушек и бабушек у нас нет.

И мы жили так, как будто вас  не было!

Только, когда мне исполнилось пятьдесят, и я сама была  уже бабушкой,  размышляя о своём и прошлом своих родителей, я вдруг   поняла, что  вы, мои дедушки и бабушки – были!


Я есть   потому, что ты, мой дорогой дед,  жил и мечтал!


Когда я собирала те крохи,  проговорённые памятью моей мамы и её старшей сестры, я поняла, что ты жил, любил и мечтал, имел свои принципы и убеждения.


Вы,  Василий и Регина-Мария -  мои дедушка и бабушка.


В самом начале в 1924 году (может быть и раньше), вы  такие разные - польская шляхетная панночка и русский дворянин из рода военных,  решили быть вместе, не побоявшись материнского проклятия моей прабабушки Гертруды. (Польские шляхтичи, хоть и обедневшие,  имели  гипертрофированное чувство достоинства.)

Значит, вы любили друг друга, потому что вскоре родились  один за другим шесть красивых детей.

Вы  были вместе, любили и мечтали.

На стенах вашей квартиры висели картины, которые ты любил рисовать. В углу комнаты у окна стоял  в чемоданчике фотоаппарат и треножник, а в коридоре - твой велосипед.

Что происходило тогда в 30-е в Красном Луче Луганской области?

Почему ты приходил украдкой в свой дом, не сбрасывая свой плащ-палатку, тихонько заходил в ту комнату, где спали дети?
 
Старшие на всю жизнь запомнили, как ты целовал их, поглаживая щёчки шершавыми пальцами…

Ты обнимал свою Регину и мечтал о том времени, когда тебе не надо будет скрываться, но ты сможешь  снова сидеть со всеми за обеденным столом…

Моя мама – твоя самая маленькая Владочка совсем не помнила тебя.

Тогда, в августе 1937-го, когда тебя увезла машина НКВД, ей был всего один год…

Девятого августа "Тройкой" НКВД Украины по Донецкой области ты был приговорён к расстрелу, а уже пятнадцатого числа приговор привели в исполнение...


Как бы сложилась её жизнь тогда, если бы тебя не расстреляли?

 
Ведь ты не знаешь, что в 39-м семью твоей Регины, как польских колонистов  выслали за Урал, отняв у них всё то, что осталось ещё с 20-х годов.

Гертруда лишь с младшей дочкой пешком вернулись оттуда в Украину, Ксаверия, твоего тестя там сразу расстреляли.

Когда стало ясно, что тебя нет, твоя Регина-Мария сломалась и, будучи живой, стала для своих детей "мёртвой" матерью, вскоре  заболела и стала угасать.

Чувствуя, что не справляется со всеми детьми, оставаясь семьёй врага народа, она отправилась в родные места Украины.

Она отказалась  бежать в Польшу, когда звала её с собой младшая сестра Антония.

Не решилась, потому что уже не в состоянии была без тебя на новом месте строить жизнь с шестью детьми.

Её мать так и не простила ей тебя, вашей любви  и твоим детям не нашлось рядом с ними места.

Только  Регине и маленькой Владе, что была так похожа на твою Регину, она разрешила остаться в деревянном сарайчике у маленького дома-мазанки, который смастерили по возвращению их  из зауральской ссылки за те фамильные украшения, которые удалось сохранить.

Своим пятерым детям Регина велела отправиться поездом и выйти на третьей остановке от Калиновки, оставаясь на вокзале  города Винницы (им было от 15 до 10 лет от роду),  сказала запомнить их  новые  имена, наказала забыть об отце и матери, но не забывать дорогу к ней. Она знала, что детей найдут и определят в детский дом.

Так и случилось.

И рассеялись твои дети…            
                Антонина     – Татьяна
                Галина     - Галина
                Янина     - Анна
                Владислав     - Вячеслав
                Юлия     - Людмила
                Владислава     - Валентина
 
Разбрелись они  по жизни. Старались друг друга находить, встречались и расставались, предавали друг друга и обижались, находили друг друга и примирялись. След единственного брата, твоего сына,  им не удалось найти с тех пор, как попал он в детский дом. Только двое из всех, на протяжении всей жизни, сохранили друг другу верность в дружбе…

Но я с детства помню только их обиды друг на друга…

Всё было бы не так, если бы тебя не расстреляли...

Потом был холод, был голод, была война… Они не были вместе и каждый нёс свою тяжёлую ношу.

Только в 60-х твои старшие дочери получили ответ на их запрос о том, что произошло с тобой. В ответе было сказано, что расстреляли тебя в течение трёх дней без суда и следствия. После смерти Сталина тебя, как и многих, реабилитировали и возместили твоим детям в денежной форме то, что можно ли было возместить?

Воспоминания моей мамы были вовсе не детские…

Когда она ходила в школу, её одноклассники с сочувствием  относились к ней из-за того, что её мама была больна и не могла заботиться о ней. Поэтому часто кто-нибудь из родителей передавал маленькой Владе что-нибудь съестное и она всегда несла всё маме.

Когда ей было восемь, она нянчила еврейского ребёнка за кусочек хлеба или что-нибудь из еды,  и снова несла больной маме.

А ещё, взрослые брали её с собой ходить по полям в поисках остатков каких-либо овощей в земле.

Однажды, после войны  Регина  отправила её одну поездом до Кировограда к твоим родным, к Дмитрию и Софье. Она  на всю жизнь запомнила, как тётя Софья варила в саду в медном тазу ароматное вишнёвое и из райских яблочек варенье.

Тогда родные собрали ей немного продуктов в платок, завязав  его  в узел, посадили на подножку вагона поезда, который привезёт её снова в Калиновку.

Добрый дяденька помог ей устроиться на подножке железнодорожного вагона. Он так ласково её расспрашивал всю дорогу, был с ней  добрым, оберегал её.  И уже в воображении ей представлялось, как приедет к маме и, развязав этот узелок, увидит  её улыбку и мама крепко прижмёт её к себе.

Только  вот в Казатине, прибыв к своему месту, этот добрый человек, спрыгивая  с подножки,  сильно потянул заветный узелок с продуктами.  А  Владочка  ещё  долго  и горько заливалась слезами, не зная, что она будет говорить маме…


Как сложилась бы её жизнь, если бы тебя не расстреляли?


Твоя Регина умерла, когда ей было пятьдесят, а  Владе  было  всего лишь пятнадцать.

Она не могла оставаться с бабушкой, потому что бабушка так и не принимала её, как равную себе. Для неё навсегда твои дети остались детьми «холопа». И никогда Гертруда не вспоминала  свою дочь Регину.

А Влада поехала к своей старшей сестре в Винницу.  Прибавив пару лет  возраста, чтобы получить паспорт,  та устроила её работать на военный завод.

Влада с головой окунулась в новую жизнь, став комсомолкой и спортсменкой, будучи  красавицей и очень скромной девушкой.

На освоение Сибири отправилась она по комсомольской путёвке, также желая немного «прибарахлиться», потому что хотелось ей красиво одеться (из рассказа о ней её старшей сестры).

Именно там повстречалась она с Николаем, моим отцом.
 
Сначала влюбилась в него, а когда все  друзья  стали её отговаривать, зная его необычайную жестокость, ей было жаль его за всё то, что с ним случилось в жизни.

Когда они стали жить вместе, ей пришлось постоянно на себе испытывать его вспышки гнева и властный казачий нрав.

Только тогда ей было уже страшно, потому что он пообещал убить её, если она от него вздумает бежать.
 
Она на всю жизнь поверила этим его словам, потому и боялась.

А куда ей бежать-то было?


Вот и думаю я, как сложилась бы её жизнь, если бы тебя не расстреляли?


Родился у неё твой внук Витенька. Болеть стал ещё младенцем, часто - воспаление лёгких, от смерти его спасали. Тогда решили они вернуться в  Украину.

Как тяжело было ей, а ещё и от того, что всегда знала, что нет родительского причала  и помощи, да и защиты ждать было неоткуда…

А  когда узнала, что беременна мной, вдруг поняла,– совсем не вовремя…

Не ждали меня и не рады мне были…


А если бы тебя не расстреляли?


Я знаю, что всё было бы иначе! Я знаю, что ты был бы мне рад и никогда не тяготился  моим существованием!

Потому что ты жил и любил, потому что ты мечтал и думал о будущем, значит, думал обо мне!

Такой тоской и болью отозвались эти мысли в моём сердце!


И так жаль мне стало всех этих лет жизни без вас моих родителей, а также нашей жизни с братом без вас, вашей любви, мои дорогие дедушки и бабушки!


Я не хочу и не позволю, чтобы память о вас была стёрта, о моих дедушках и бабушках: Бабичевых  Василии Владимировиче и Регине Ксаверьевной,
Бондаренко Кузьме и Полине!

 
Я есть, потому  что вы – были, мои дедушки и бабушки. И я вам благодарна за это.

Пусть добрая будет о вас память и в моих внуках, которым я буду о вас рассказывать.