Глава 2. Тень прошлого

Молва не утихла ни через девять, ни через девяносто девять дней. Второе исчезновение мистера Бильбо Бэггинса не только в Хоббитоне, но и во всем Шире обсуждали целый год, а вспоминали и того дольше. Потом эта история превратилась в сказку, которую рассказывали хоббитятам по вечерам у камина. Чокнутый Бэггинс то с громом и молниями пропадал, то появлялся снова – с мешками золота и самоцветов. В конце концов он стал любимым сказочным персонажем хоббитов. О нем помнили даже тогда, когда истинные события тех лет уже забылись.

А покамест вся округа сходилась на том, что Бильбо, у которого мозги всегда были набекрень, сбрендил окончательно, сбежал неведомо куда и, без сомнений, свалился в реку или в пруд. Таков был его страшный конец, который, правда, никого не удивил. Винили же во всем Гэндальфа.

- Если б только этот треклятый колдун оставил молодого Фродо в покое, тот бы, может, остепенился, да и стал бы добропорядочным хоббитом!

По всей видимости, «колдун» таки отстал от Фродо, и тот действительно успокоился. Однако степенным так и не стал - наоборот, скоро его стали считать таким же чудаком, как и Бильбо. Траур он носить отказался, а через год устроил праздник в честь сто двенадцатого дня рождения Бильбо и назвал его Стократным Пиром. Название можно было придумать и получше: собралось всего-то двадцать гостей, а еды и питья было - припорошило да покапало, как говорят хоббиты.

Как ни возмущались некоторые хоббиты, Фродо продолжал каждый год праздновать день рождения Бильбо, и в конце концов к этому все привыкли. Фродо утверждал, что Бильбо жив. Однако на вопрос, где же он тогда, пожимал плечами.

Жил он, как и Бильбо, в одиночестве. Но у него было много хороших друзей, особенно среди молодежи - в основном это были потомки старого Тука, которые с детства были очень привязаны к Бильбо и частенько бывали в Бэг-Энде. Двоих звали Фолко Боффин и Фредегар Болджер. Однако ближайшими друзьями Фродо были Перегрин Тук, которого все звали Пиппин, и Мерри Брендибак (его настоящее имя было Мериадок, но об этом никто не вспоминал). С ними Фродо исходил вдоль и поперек весь Шир. Но еще чаще он бродил один. К изумлению всех здравомыслящих хоббитов, его иногда замечали далеко от дома – он гулял по холмам и лесам при свете звезд. Мерри и Пиппин подозревали, что в это время он, как и Бильбо, навещает эльфов.

Время шло; хоббиты стали замечать, что Фродо, как и Бильбо, «хорошо сохраняется». Внешне он оставался крепким и энергичным, как юноша.

- До чего же везет некоторым, - досадовали в народе. Насторожились все только тогда, когда Фродо было уже под пятьдесят.

Оправившись от потрясения, Фродо обнаружил, что быть самому себе хозяином и господином Бэггинсом из Бэг-Энда очень даже неплохо. Несколько лет он был вполне доволен жизнью и о будущем совсем не переживал. Но где-то в глубине души он все больше жалел, что не ушел тогда с Бильбо. Иногда, чаще всего осенью, Фродо задумывался и мечтал о диких краях, и ему грезились странные, никогда прежде не виданные горы. Он стал спрашивать сам себя: «А может, и мне суждено когда-нибудь перейти Реку?», однако каждый раз отвечал: «Не сейчас».

Так продолжалось почти десять лет. И вот впереди замаячил пятидесятый день его рождения. В числе пятьдесят Фродо всегда виделось что-то важное, может быть, даже зловещее. Во всяком случае, Бильбо было именно столько, когда приключения внезапно настигли его. Фродо стало беспокойно. Старые, исхоженные вдоль и поперек тропинки наскучили ему. Он разглядывал карты и гадал, что за земли лежат за их краями: на картах Шира вокруг границ были сплошные белые пятна. Гуляя, он стал уходить все дальше и дальше от дома, и чаще всего в одиночестве. Мерри и другие его друзья наблюдали за ним с тревогой. Многие видели, как он беседует со странными прохожими, которые к тому времени стали появляться в Шире.

Ходили слухи, что во внешнем мире творится что-то странное. Поскольку Гэндальф вот уже несколько лет не появлялся и не давал о себе знать, Фродо собирал новости, где только мог. Эльфы были редкими гостями в Шире, однако теперь можно было увидеть, как они по вечерам идут через леса на запад, но не возвращаются. Они покидали Средиземье. Его судьба их уже не заботила.

На дорогах появилось множество гномов. Древний Путь с Востока на Запад проходил через весь Шир и оканчивался в Серебристых Гаванях, и гномы всегда ходили этим Путем к Синим Горам. Они в основном и снабжали хоббитов новостями из разных краев - если, конечно, были в настроении. Говорили гномы обычно мало, а хоббиты особо и не расспрашивали. Но сейчас Фродо часто встречал незнакомых гномов из дальних стран, искавших прибежища на Западе. Они были встревожены, а кое-кто шепотом рассказывал про Врага и про Мордор.

Это зловещее, тревожное имя хоббиты встречали только в преданиях о темном прошлом. Оно тенью лежало у истоков их воспоминаний. Казалось, Белый Совет изгнал из Лихолесья силы зла только затем, чтобы они с новой силой возродились в древних цитаделях Мордора. Поговаривали, что Темная Башня отстроена заново, что ее власть распространяется все дальше и дальше на восток и на юг, где уже гремят войны, а страх все растет. В горах снова расплодились орки. Повсюду бродили тролли – уже не тупые, как раньше, а хитрые, со страшным оружием. А еще ходили туманные слухи о существах гораздо ужаснее орков и троллей; но у этих существ даже не было имен.
До обыкновенных хоббитов, конечно, доходила лишь малая часть слухов. Но к этим байкам начали прислушиваться даже самые невнимательные и самые отъявленные домоседы, а те, кого дела заносили к границе, повидали немало странного. Сплетни добрались аж до самой середины Шира. Большинство хоббитов над ними смеялось, но не все. Однажды весенним вечером, как раз в год пятидесятилетия Фродо, в «Зеленом Драконе», что в Заречье, состоялся примечательный разговор.

В углу возле очага сидел Сэм Гэмджи, а напротив него - Тед Песошкинс, мельников сын; вокруг сидели прочие местные хоббиты и прислушивались к разговору.

- Сейчас, конечно, чего только не услышишь, - сказал Сэм.

- А, - отмахнулся Тед, - если слушать, так еще и не то можно услыхать. Я, если захочу, всякие байки да детские сказки и дома послушаю.

- Оно, конечно, так, - возразил Сэм, - да только, сдается мне, правды тут побольше, чем ты думаешь. Откуда-то ведь берутся слухи эти? Взять вот хотя бы драконов...

- Нет уж, спасибо, - отказался Тед, - не хочу. Наслушался уж про них, еще когда мальчишкой был, а теперь ни за что не поверю. У нас в Заречье один дракон - Зеленый, - заявил он под общий смех.

- Ладно, ладно, - тоже рассмеялся Сэм. - А про живые деревья что скажешь, про великанов таких? Говорят, за Северными Топями видели на днях одного - выше дерева!

- А кто говорит-то?

- Да вот хоть кузен мой, Хэл. Он у мистера Боффина в Захолмье работает, а в Северную Четь на охоту ходит. Вот он его и видел.

- А может, только говорит, что видел. Твой Хэл вечно что-нибудь да увидит, да только, может, на самом-то деле ничего и нет.

- Да ведь этот был ростом с вяз, а идет - семь ярдов для него все равно что дюйм!

- Вот вяз-то он наверняка и видел.

- Да ведь шло оно, говорят тебе! А в Северных Топях вязы-то и не растут!

- Ну, значит, Хэлу и видеть было нечего, - заключил Тед. Послышались смех и хлопки: в глазах слушателей Тед явно вырос.

- Все равно, - стоял на своем Сэм, - не будешь же ты спорить, что и без нашего Хэлфаста видали всяких чудных, которые через Шир идут - прямо через границу! А скольких еще не пускают! У околотней сроду столько работы не бывало. А еще слыхал я, что эльфы на Запад уходят. Говорят, они в гавани идут, далеко, за Белые Башни, - неопределенно махнул рукой Сэм. Ни он, ни другие хоббиты не знали, далеко ли до Моря, что лежало за древними башнями у западных границ Шира. Но было предание, гласившее, что далеко за этими башнями - Серебристые Гавани, из которых иногда отплывают эльфийские корабли и никогда не возвращаются.

- Они все плывут, плывут, плывут по Морю, уходят на Запад и покидают нас, - нараспев произнес Сэм, грустно и серьезно покачивая головой. А Тед расхохотался:
 
- Ну, про то, что ты в старые сказки веришь, все и так знают. А мне вот кажется, что не наше с тобой это дело. Пускай себе плывут! Только вот, на что угодно спорю, не видал ты этих кораблей. Ни ты, ни кто другой в Шире.

- Ну, не знаю, - задумчиво отозвался Сэм. Он верил, что однажды видел эльфа в лесу, и надеялся когда-нибудь увидеть их еще раз. Из всех сказок, которые рассказывали ему в детстве, лучше всего он запомнил обрывки историй и полузабытые легенды об эльфах - таких, какими их помнили хоббиты.

- Даже в наших краях кое-кто знается с Дивным Народом и вести от него получает, - сказал он. - Да вот хоть мистер Бэггинс, у которого я работаю. Он мне и говорил, что они уплывают, а уж он-то об эльфах кое-что знает. А старый мистер Бильбо знал еще больше и часто мне рассказывал, когда я маленьким был.

- Да из ума оба выжили, - заметил Тед. - Старый Бильбо – так уж точно, и Фродо тоже скоро чокнется. Если это от него ты вести получаешь, так разве только выдумок одних и дождешься. Ну, друзья, пойду-ка я домой. Твое здоровье! - он осушил кружку и с шумом утопал.

Сэм не произнес больше ни слова. У него было о чем подумать – начать с того, что в саду в Бэг-Энде полно дел, и завтра, если дождя не будет, ему придется потрудиться как следует. Да еще трава вымахала до небес. Но Сэм думал совсем не об этом. Через некоторое время он вздохнул, поднялся и вышел на улицу.

Было начало апреля. Днем лил дождь, но к вечеру тучи разошлись. Солнце уже зашло, и серенький прохладный вечер плавно переходил в ночь. Сэм шел домой при свете первых звезд. Он прошел через весь Хоббитон и поднимался на Холм, тихо и задумчиво насвистывая.

Как раз в это время, после долгого отсутствия, объявился Гэндальф. После Праздника он не показывался в Шире три года. Потом ненадолго заглянул к Фродо, хорошенько рассмотрел его и снова исчез. В следующие год-другой он появлялся довольно часто, в основном неожиданно и в сумерках, и уходил перед рассветом, не прощаясь. О своих делах и странствиях Гэндальф предпочитал помалкивать. Ему, казалось, гораздо интереснее было услышать о том, как здоровье Фродо и что он поделывает.

Потом он вдруг перестал приходить, и больше девяти лет Фродо его не видел и ничего о нем не слышал. Он даже начал подозревать, что чародей охладел к хоббитам и уже никогда не вернется. Но тем вечером, когда Сэм в сгущающихся сумерках возвращался домой, Фродо услыхал хорошо знакомый стук в окно кабинета.

Фродо изумленно и с огромной радостью приветствовал старого друга. Они не сводили друг с друга глаз.

- Ну и ну! - произнес наконец Гэндальф. - Ты совсем не изменился, Фродо!

- Ты тоже, - ответил Фродо, но про себя подумал, что Гэндальф постарел и еще сильнее чем-то озабочен. Он засыпал мага вопросами о его делах и о том, что творится во внешнем мире. Скоро они углубились в разговор и проговорили до поздней ночи.

На следующее утро, после позднего завтрака, Фродо и маг сидели в кабинете у открытого окна. В камине ярко горел огонь, несмотря на то, что на улице припекало солнце и дул южный ветер. Все было таким свежим; на полях и на ветвях деревьев пробивалась первая весенняя зелень.

Гэндальф размышлял о той весне почти восемьдесят лет тому назад, когда Бильбо выбежал из Бэг-Энда, забыв носовой платок. Волосы мага с той поры побелели, борода стала длиннее, а мудрое лицо избороздили тревожные морщины. Но глаза остались такими же ясными, и курил он, пуская дымовые колечки, так же бодро и с удовольствием.

Вот и сейчас он молча дымил, а Фродо глубоко задумался. Даже светлым утром ему мерещилась темная тень известий, что принес Гэндальф. Наконец хоббит нарушил молчание.

- Ночью ты столько странного наговорил про мое кольцо, Гэндальф, - проговорил он. - А потом замолчал - сказал, что такое лучше при свете обсуждать. Сейчас, наверно, уже можно договорить? Ты сказал, что кольцо опасно, гораздо опаснее, чем я думаю. Почему?

- Причин множество, - ответил маг. - Оно гораздо могущественнее, чем я осмеливался думать поначалу. У него достанет сил погубить любое смертное существо, которое им владеет. Оно может подчинить себе своего владельца.

- Давным-давно в Эрегионе было изготовлено множество эльфийских колец. Вы их называете волшебными кольцами. Они, конечно, были разными. Какие-то были сильнее, другие – послабее. Те, что послабее, были сделаны на пробу. Для эльфийских кузнецов это были пустяки, хотя для смертных, на мой взгляд, опасны даже они. Но Великие Кольца, Кольца Власти, - они несли в себе гибель.

Любой смертный, владеющий одним из Великих Колец, не умирает, Фродо, но и не старится, и не живет дольше обычного. Он просто существует, и им все больше овладевает усталость. А если он часто надевает Кольцо, чтобы стать невидимым, то исчезает - становится невидимым навсегда. И бродит в сумерках под взором ока темной силы, что управляет Кольцами. В конце концов... если он крепок духом или если поначалу в мыслях у него не было зла, это случится позже, но ни сила, ни добрые мысли долго не продержатся... рано или поздно темная сила поглотит его.

- Какой ужас! - воскликнул Фродо. Повисла долгая тишина. Слышно было, как Сэм Гэмджи стрижет траву в саду.

- Когда ты узнал об этом? - спросил наконец Фродо. - А Бильбо знал?

- Бильбо рассказал тебе все, что знал сам, это точно, - ответил Гэндальф. - Он, конечно, никогда не отдал бы тебе вещь, которую посчитал бы опасной, хоть я и пообещал ему за тобой присматривать. Кольцо он считал очень красивой вещицей, а при случае - еще и очень полезной. А если что-то шло не так, то винил он только себя. Он говорил, что «только про кольцо и думает» и всегда из-за этого переживал. У него и в мыслях не было, что виновато во всем было как раз кольцо. Потом Бильбо понял, что за этой вещицей нужен глаз да глаз. Ему все казалось, что кольцо меняет вес и размер: то съеживается, то как-то странно расширяется и может вдруг соскочить с пальца, хотя только что с трудом на него налезло.

- Да, он меня предупредил об этом в последнем письме, - кивнул Фродо, - и я всегда ношу кольцо на цепочке.

- И правильно делаешь, - одобрил Гэндальф. - Свою долгую жизнь Бильбо и вовсе никогда не связывал с кольцом. Он считал, что это его личная заслуга, и очень этим гордился; однако ему становилось все беспокойнее и тревожнее. Тонкий и растянутый - вот как он сказал. Это означало, что кольцо начинает завладевать им.

- Когда ты об этом узнал? - повторил Фродо.

- Узнал? - переспросил Гэндальф. - Мне известно многое из того, что ведомо лишь Мудрым, Фродо. Но если ты подразумеваешь «узнал об этом кольце»... то я, можно сказать, и до сих пор не знаю. Нужно еще раз проверить. Но я уже почти уверен, что не ошибся.

- Когда я начал подозревать? - размышлял он вслух, углубившись в воспоминания. - Ну-ка, посмотрим... Бильбо нашел кольцо перед Битвой Пяти Воинств, как раз в тот год, когда Белый Совет изгнал из Лихолесья темную силу. Я уже тогда почуял неладное, но тогда еще не понимал, что меня пугает. Часто я гадал, откуда у Голлума Великое Кольцо - а что это одно из них, было ясно с самого начала. Потом я услышал странную выдумку Бильбо про то, как он «выиграл» кольцо, но не поверил в нее.

А когда наконец добился правды, то сразу понял, что Бильбо, несомненно, хочет утвердить свои права на кольцо. Совсем как Голлум со своим «подарочком на день рождения». Уж слишком похожи были выдумки - случайно так получиться не могло. Ясно было, что кольцо обладает какой-то враждебной силой и сразу начинает действовать на своего владельца. Тут я встревожился всерьез. Я часто говорил Бильбо, что такими кольцами лучше не пользоваться. Но он все обижался, а потом и сердиться начал. Выхода не было: отобрать у Бильбо кольцо я не мог, чтобы еще хуже ему не сделать. Да и права у меня на это не было. Я мог только наблюдать и ждать. Может, еще стоило бы посоветоваться с Саруманом Белым, но от этого меня все время что-то удерживало.

- А кто это? - спросил Фродо. - Я никогда раньше о нем не слышал.

- Вполне возможно, - не удивился Гэндальф. - Хоббиты его не интересуют и никогда не интересовали. Но среди Мудрых он велик. Он - глава моего ордена, глава Совета. Знания его велики, но гордыня - еще больше, и он терпеть не может, когда вмешиваются в его дела. Никто лучше него не знает историю больших и малых эльфийских колец. Он изучает их с давних пор, восстанавливает утраченные секреты их изготовления. И когда Совет обсуждал Кольца, все, что он говорил нам о них, успокаивало мои страхи. И они уснули, но тревожным сном. Я не переставал наблюдать - и ждать.

А у Бильбо все, казалось, было хорошо. Годы шли. Шли, но как будто не касались его; он совсем не менялся. Тень снова накрыла меня, но я сказал себе: «В конце концов, по материнской линии у Бильбо в семье все долгожители. Время еще есть. Подожди!»

И я ждал. До той самой ночи, когда он ушел из Шира. То, что он тогда сказал и сделал, так меня напугало, что никакие слова Сарумана не могли меня успокоить. Наконец до меня дошло, что на Бильбо действует какая-то темная и беспощадная сила, и все эти годы я пытался выяснить правду.

- Но кольцо ведь не успело сильно навредить ему, правда? - тревожно спросил Фродо. - Бильбо ведь поправится? Если сможет отдохнуть в тишине и покое?

- Ему сразу стало лучше, - успокоил его Гэндальф. - В мире есть только одна Сила, которая все знает о кольцах и о том, как они действуют на владельца. Но вот Силы, которая знала бы все о хоббитах, в мире, насколько я знаю, нет. Среди Мудрых их изучал только я. Это малоизвестная область знания, но она полна сюрпризов. Хоббиты могут быть мягки, как масло, а могут быть тверды, как древесные корни. Вполне возможно, что некоторые способны противиться действию Колец гораздо дольше, чем думает большинство Мудрых. Так что за Бильбо, пожалуй, беспокоиться не стоит.

Конечно, кольцо было у него много лет, и он им пользовался. Так что еще нескоро он полностью избавится от этого влияния - например, снова сможет видеть кольцо без вреда для себя. А в остальном он проживет вполне счастливо еще много лет - таким же, каким расстался с кольцом. К тому же нельзя забывать, что расстался он с ним по собственной воле. Нет, о дорогом Бильбо я не тревожусь – после того, как он позволил кольцу уйти. Теперь меня больше заботишь ты.

С тех пор, как ушел Бильбо, я все больше волнуюсь за тебя и за всех этих милых, глупых, беспомощных хоббитов. Мир слишком много потеряет, если Темная Сила поглотит Шир, если эти добрые, славные, глупые Болджеры, Дудлинги, Боффины, Перестегинсы, не говоря уж о чудаках Бэггинсах, попадут в рабство.
Фродо передернуло.

- Но зачем нам попадать в рабство? - спросил он. - И зачем ему такие рабы?
 
- Честно говоря, - ответил Гэндальф, - мне кажется, что пока - пока! - он просто забыл о хоббитах. Благодарите судьбу! Но сейчас вы в опасности. Вы ему не нужны - у него и так хватает послушных слуг, но теперь уж он о вас не забудет. Хоббиты - жалкие рабы ему нравятся намного больше, чем хоббиты счастливые и свободные. Ибо в мире есть такие вещи, как злоба и месть.

- Месть? - переспросил Фродо. - Но за что? Не пойму никак, причем тут мы с Бильбо и наше кольцо.

- А при всем, - ответил Гэндальф. - Ты не знаешь о настоящей опасности, но скоро узнаешь. Когда я был здесь в последний раз, я и сам еще не был уверен. Но сейчас пора все рассказать. Дай-ка мне кольцо на минутку.

Кольцо было у Фродо в кармане. Оно висело на цепочке, прикрепленной к поясу. Фродо расстегнул цепочку и медленно протянул кольцо магу. Оно неожиданно оказалось очень тяжелым. Как будто то ли оно, то ли сам Фродо почему-то не хотели, чтобы Гэндальф до него дотрагивался.

Маг взял кольцо. Казалось, оно было из чистого червонного золота.

- Ты не видишь на нем никаких меток? - спросил он.

- Нет, - ответил Фродо. - Ничего. Оно совсем простое, на нем даже царапинок никогда не было - точно его и не носили вовсе.

- Ну так смотри! - к удивлению и ужасу Фродо, маг вдруг бросил кольцо прямо в огонь. Фродо вскрикнул и схватил было каминные щипцы, но Гэндальф удержал его.

- Подожди! - повелительно сказал он, бросив на Фродо быстрый взгляд из-под косматых бровей.

С кольцом как будто ничего не произошло. Через некоторое время Гэндальф поднялся, закрыл все ставни и задернул занавески. В комнате стало темно и тихо, только все еще лязгали Сэмовы ножницы - теперь уже под самым окном. С минуту маг вглядывался в огонь. Потом наклонился, взял щипцы, достал кольцо из очага и сразу же подобрал его. Фродо ахнул.

- Оно по-прежнему холодное, - заметил Гэндальф. - Возьми!

Фродо протянул дрожащую ладошку и принял кольцо. Оно показалось ему еще больше и тяжелее, чем прежде.

- Держи его и смотри внимательно! - сказал Гэндальф.

И Фродо увидел четкие и тонкие огненные линии, тоньше росчерка самого острого пера, которые охватывали все кольцо изнутри и снаружи и плавно складывались в письмена. Они сияли пронзительно-ярким, но в то же время отдаленным светом, как будто проступали из глубины.

- Тут огненные буквы, но я не могу их прочитать, - голос Фродо дрожал.

- Ты - нет, - согласился Гэндальф, - но я могу. Это древние эльфийские руны. Но написано на языке Мордора, а я не хочу, чтобы он здесь звучал. На Всеобщем это будет примерно так: "Одно - чтобы всеми править, Одно - чтобы всех отыскать, Одно, чтобы всех воедино собрать и ввергнуть во тьму". Это две строки из старинного стихотворения, известного в преданиях эльфов:

"Три кольца - королям эльфов под купол небес,
Семь - гномьим владыкам в каменные чертоги,
Девять - людям смертным, чей известен конец,
Одно - Темному Властелину на темном престоле
В Земли Мордора, где Сумрак царит.
Одно - чтобы всеми править, Одно - чтобы всех отыскать,
Одно - чтобы всех воедино собрать и ввергнуть во тьму
В Землях Мордора, где Сумрак царит".

Он помолчал, а потом медленно, низким голосом проговорил:

- Это - Кольцо всевластия, Единое кольцо, которое правит всеми остальными. Единое кольцо, которое он утратил много веков назад, вместе с которым ушла большая часть его могущества. Он страстно желает его. Но он не должен его получить!

Фродо сидел не двигаясь и молчал. Казалось, страх, как черная туча, растущая на Востоке, уже протянул огромные руки и грозил поглотить его.

- То самое кольцо! - произнес он, запинаясь. - Как... как оно у меня-то оказалось, скажи на милость?

- А! - сказал Гэндальф. - Это очень долгая история. Началась она еще в Черные Годы, которые ныне помнят лишь сказители. Если я начну рассказывать тебе все с самого начала, мы с тобой до зимы тут просидим.

Однако ночью я говорил тебе о Сауроне Великом, Темном Властелине. Слухи, которые сюда дошли, не лгут: он и в самом деле объявился вновь, покинул крепость в Лихолесье и возвратился в свою древнюю цитадель в Мордоре, в Темную Башню. О Мордоре наверняка слышали даже вы, хоббиты - это имя тенью лежит на всех преданиях древности. После поражения Тьма всегда выжидает, а потом меняет обличье и растет вновь.

- Хотел бы я, чтобы на моем веку этого не случилось, - заметил Фродо.

- Как и мне, - сказал Гэндальф, - как и всем, кто жил в такое время. Но это не им решать. Мы все можем лишь решать, как прожить время, которое нам отведено. А наше с тобой, Фродо, время уже начинает накрывать тьма. Силы Врага растут быстро. Замысел его еще далек от завершения, но, думается мне, ждать осталось недолго. Нам придется нелегко. И пришлось бы еще хуже, если бы не эта страшная случайность.

Врагу все еще недостает той единственной вещи, которая дала бы ему достаточно силы и знания, чтобы сломить всякое сопротивление, разбить все укрепления и снова накрыть все земли тьмой. Ему недостает Единого кольца.

Три кольца, самые светлые из всех, владыки эльфов скрыли от него, и его рука не коснулась и не испортила их. Семью владели короли гномов. Из этих семи три он получил обратно, а остальными завладели драконы. Девять он даровал людям смертным, великим и гордым, и поймал их в ловушку. Давным-давно они попали под власть Единого и стали призраками Кольца, тенью от Тени Саурона, ужаснейшими из его слуг. Давным-давно. Много лет никто не видел Девятерых. Но кто знает? Раз Тень снова растет, могут появиться и они. Но довольно! Не будем говорить о таких вещах – даже утром, даже в Шире.

Да, так и есть: Девять он собрал у себя; три из Семи тоже, остальные уничтожены. Три все еще сокрыты, но они больше не тревожат его. Ему нужно только Единое; он сотворил его сам, оно принадлежит ему. В этом кольце заключена огромная часть его былой силы, и, получив его, он обрел бы власть над остальными. Если он вновь обретет его, то вновь сможет отдавать остальным кольцам приказы, где бы они ни были, даже Трем. Все, что было создано с их помощью, придет в запустение, а Саурон станет сильнее, чем был когда-либо.

Вот что самое страшное, Фродо. Он думал, что Единое утрачено, что эльфы уничтожили его, как и должно было произойти. Однако теперь он знает, что это не так, что Кольцо нашлось. И он ищет, ищет его, и все его мысли сосредоточены на нем. Оно - его величайшая надежда и наш величайший страх.

- Но почему, почему это кольцо не уничтожили? - вскричал Фродо. - И как Враг мог потерять его, если был так силен и так им дорожил? - он стиснул Кольцо в руке, точно уже видел, как к нему тянутся темные пальцы.

- Его отняли у него, - ответил Гэндальф. - В те времена противостоявшие ему эльфы были гораздо сильнее, а люди еще не так отдалились от них. Люди Запада пришли им на помощь. Да, не худо было бы припомнить эту главу из древней истории. В те времена тоже раздавался плач и сгущалась тьма; однако было и великое мужество, и великие деяния, не пропавшие даром. Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, а может, ты услышишь ее от кого-то, кто знает ее лучше меня.
Но пока я не скажу больше ничего, потому что сейчас тебе нужно знать только одно: как кольцо попало к тебе. Саурона ценой собственной жизни низвергли Гил-Галад, владыка эльфов, и Элендил с Запада. Исилдур, сын Элендила, отсек палец с Кольцом с руки Саурона и забрал Кольцо себе. Саурон был повержен; дух его спасся бегством и долгие годы скрывался, пока снова не обрел форму в Лихолесье.

Но Кольцо было утеряно. Оно упало в Великую Реку, Андуин, и исчезло. Ибо когда Исилдур двигался на север вдоль восточного берега Реки, около Ирисовых Полей его атаковали горные орки. Почти все его войско пало. Сам же Исилдур прыгнул в реку, но кольцо соскользнуло у него с пальца, пока он плыл. Орки увидели его и застрелили из луков.

Гэндальф помолчал.

- Там, в темных омутах Ирисовых полей, - сказал он, - Кольцо исчезло из знаний и легенд. Но даже эту малую часть его истории ныне знают лишь немногие, и даже Совет Мудрых не смог больше ничего узнать. Но я, кажется, смогу наконец рассказать, что же было дальше.

Много лет спустя, но все равно очень давно, на берегах Великой Реки, на краю Диких Земель жил небольшой народец. Руки у них были искусны, а ходили они бесшумно. Я подозреваю, что они были сродни хоббитам, особенно древним предкам Хватов. Они любили Реку и часто в ней плавали или делали маленькие лодочки из тростника. Была среди них известная и уважаемая семья - больше и богаче остальных. Главой семьи была бабушка - суровая и сведущая в древних преданиях. А самым непоседливым и любопытным в этой семье был Смеагол. Ему интересны были корни и истоки; он нырял в глубокие омуты, копался под деревьями, выкапывал цветы, прокладывал туннели в зеленых холмах. Он не смотрел ни на верхушки холмов, ни на листву деревьев, ни на распускающиеся цветы и вечно ходил с опущенными глазами.

Был у него друг по имени Деагол. Они были похожи; Деагол был не такой быстрый и сильный, зато примечал больше. Однажды они взяли лодку и спустились по реке к Ирисовым Полям, где росло великое множество ирисов и цветущего тростника. Там Смеагол спрыгнул на землю и пошел шнырять по берегу, а Деагол остался в лодке и стал рыбачить. Вдруг огромная рыба попалась ему на крючок и вытащила его из лодки. Он и опомниться не успел, как оказался в воде и пошел ко дну. Тут он выпустил удочку - ему показалось, что на дне что-то поблескивает. Деагол задержал дыхание и ухватил блестящую вещицу.

Вынырнув с водорослями в волосах и с горстью грязи в руке, он поплыл к берегу. И вот! стоило ему смыть грязь, как он увидел, что в руке у него лежит прекрасное золотое колечко. Оно так сияло и переливалось на солнце, что у Деагола стало радостно на душе. Но тут сзади тихонько подкрался Смеагол, все это время наблюдавший за ним из-за дерева.

- Отдай нам его, Деагол, любовь моя! - попросил Смеагол, заглядывая другу через плечо.

- Почему это? - возмутился Деагол.

- Потому что у меня сегодня день рождения, любовь моя, и я его хочу в подарок, - ответил Смеагол.

- А мне-то что? - фыркнул Деагол. - Я тебе уже сделал подарок, и очень даже дорогой. А колечко это я нашел, себе и оставлю.

- О, неужели, любовь моя? - ласково проговорил Смеагол. А потом схватил друга за горло и задушил - до того блестящей и красивой была находка. И он надел кольцо себе на палец.

Никто так никогда и не узнал, что же сталось с Деаголом. Убит он был далеко от дома, а тело его было хитроумно спрятано. Но Смеагол возвратился в одиночестве. И обнаружил, что становится невидимым, когда надевает кольцо. Это открытие его очень обрадовало, и он никому о нем не сказал. При помощи кольца он разузнавал чужие секреты, а то, что узнал, никогда не использовал во благо. Со временем глаза и уши у него стали особенно чутки на разные пакости. Кольцо дало ему власть, но власть мелкую - по его мерке. Неудивительно, что вся родня стала его презирать, и, когда он был видим, его все сторонились. Все его пинали, а он кусал всех за ноги. Он пристрастился к воровству и начал разговаривать сам с собой, а в горле у него все время что-то булькало. Его прозвали Голлумом, прокляли и приказали убираться прочь. Бабушка, стремясь восстановить мир, изгнала его из семьи и запретила возвращаться в нору.

Голлум побродил немного в одиночестве, похныкал о том, как жесток мир, и пошел вверх по Реке. Он шел, пока не добрался до ручья, бравшего начало в горах, и свернул к нему. В глубоких омутах он ловил невидимыми пальцами рыбу и ел ее сырой. В один очень жаркий день Голлум, наклонившись над омутом, почувствовал, что что-то жжет ему затылок, а свет, отражавшийся в воде, больно резал ему глаза. Он не знал, что это: о Солнце он уже почти забыл. В последний раз он поднял глаза к небу и погрозил светилу кулаком.

Тут его взгляд зацепился за далекие вершины Мглистых Гор, где брал начало ручей. И вдруг ему подумалось: «Там, под горами, должно быть, темно и прохладно. Солнцу там меня не достать. У гор ведь тоже должны быть корни, и они, верно, хранят великие тайны, о которых никто не знает».

И, как только настала ночь, Голлум отправился в путь. Он поднимался все выше, пока не нашел пещерку, из которой вытекал ручей. С трудом, извиваясь, как червяк, Голлум заполз под гору, и больше никто о нем ничего не слышал. Кольцо ушло во тьму вместе с ним. И никто, даже его создатель, сила которого вновь начала расти, ничего не узнал об этом.

- Голлум! - осенило Фродо. - Голлум? Так вот что за тварь встретил тогда Бильбо! Ну и мерзость!

- А мне кажется, это грустная история, - возразил маг, - и случиться такое могло с кем угодно, даже кое с кем из моих знакомых хоббитов.

- Быть не может, чтобы Голлум приходился нам родней, пусть даже и дальней! - горячо воскликнул Фродо. – Подумать – и то противно!

- Однако это так, - мягко возразил Гэндальф. - Уж о том, откуда взялись хоббиты, мне известно побольше, чем им самим. Родство подтверждает даже рассказ Бильбо. Слишком похоже они с Голлумом думали, слишком многое помнили одинаково. И поняли друг друга с полуслова - гораздо лучше, чем, скажем, хоббит бы понял гнома. Или орка. Или даже эльфа. Да вспомни хоть загадки, которые они знали оба!

- Ну... да, - признал Фродо. - Только вот в загадки не одни хоббиты играют, и у всех они одинаковые. Зато хоббиты играют честно, а Голлум так и норовил сжульничать, так и пытался бедного Бильбо врасплох застать! Наверняка он просто поразвлечься хотел: выиграет - будет чем поужинать, а и проиграет, так беда невелика!

- Боюсь, так и было, - вздохнул Гэндальф. - Но, сдается мне, есть тут еще кое-что, чего ты пока не заметил. Даже Голлум еще не совсем пропал. Он оказался крепче, чем могли предположить Мудрые - да-да, совсем как хоббит. В душе у него остался нетронутым маленький уголок, щелочка в темноте, в которую смог пробиться свет из прошлого. Он, должно быть, рад был снова услыхать дружеский голос, который ему напомнил о ветре, о деревьях, о солнечных бликах на траве и о многом, о чем он уже забыл.

Но, конечно, плохую его половину это злит еще больше - так и будет, пока не удастся ее победить, вылечить. - Гэндальф вздохнул. - Увы! Надежды на это немного. Но все-таки она есть! Есть, хоть Голлум и владел кольцом так долго, что почти не помнит себя без него. Долгие годы он почти не надевал его - незачем было, в подземелье ведь и так темным-темно. Потому он и не стал призраком, и сейчас он хоть и тощий, но жилистый и выносливый. А вот разум его кольцо, конечно, разъедало, и пытка в конце концов стала почти невыносимой.

А все подгорные «великие тайны» оказались всего-навсего пустотой и темнотой. Узнавать там было нечего и делать тоже нечего - разве что выслеживать исподтишка добычу да перебирать в памяти старые обиды. Как ни посмотри, а только и остается, что пожалеть его. Темноту он ненавидел, свет - и того хуже. В конце концов он проклял все на свете, и Кольцо – прежде всего.

- Как это? - не понял Фродо. - Он же только его и любил, только о нем и заботился! А потом, если проклял, то почему не избавился от него, не ушел куда-нибудь, не оставил его там?

- Ты многое уже знаешь, Фродо, пора бы уже попытаться понять, - ответил Гэндальф. - Он одновременно любит кольцо и ненавидит его - так же, как любит и ненавидит самого себя. Он не мог от него избавиться и не смог бы его оставить.

Кольцо Власти само о себе заботится, Фродо. Оно может предать своего владельца и ускользнуть от него, а вот сам владелец от него ни за что не откажется. Самое большее - он будет тешить себя мыслью, что передаст его на хранение кому-нибудь другому, и то только первое время, пока Кольцо еще им не овладело. Насколько я знаю, Бильбо вообще единственный, кому это удалось, да и то не без моей помощи. Но даже он никогда бы не бросил Кольцо просто так, не выбросил бы его. Нет, Фродо, решал тут не Голлум, а само Кольцо. И оно решило уйти от него.

- Как раз чтобы на Бильбо наткнуться? - удивился Фродо. - Неужто не лучше было какого-нибудь орка выбрать?

- Не над чем тут смеяться, - строго сказал Гэндальф. - Тебе – так уж точно. Это-то и есть самое неожиданное во всей истории Кольца: надо же было Бильбо оказаться там как раз в этот момент да еще нащупать в темноте Кольцо!

Тут поработала не одна сила, Фродо. Кольцо стремилось вернуться к хозяину. Оно предало Исилдура, соскользнув у того с руки. Следом, как только представилась возможность, оно пленило бедного Деагола, и его убили. А потом Кольцо погубило Голлума. Он был больше не нужен - слишком мал и слаб и к тому же ни за что не ушел бы из своего подземелья, пока Кольцо было у него. И оно покинуло Голлума, как только услышало призыв своего воскресшего хозяина. А попало в руки самому что ни на есть неподходящему созданию - Бильбо из Шира!

За всем этим, кроме замысла создателя Кольца, кроется еще что-то. Объяснить я не смогу. Могу только сказать, что кому-то было нужно, чтобы Бильбо нашел кольцо, и этот кто-то - не тот, кто создал кольцо. А раз так, значит, кому-то нужно, чтобы и ты им владел. Это обнадеживает.

- Вовсе нет, - запротестовал Фродо. - Хотя... я, наверно, не очень тебя понял, но как тебе удалось это все узнать? Про Кольцо, про Голлума? Ты все это знаешь наверняка или пока только догадываешься?

Глаза Гэндальфа блеснули.

- Многое мне уже было известно, еще больше удалось узнать, - ответил он. - Но я не собираюсь отчитываться перед тобой обо всех своих делах. История об Элендиле, Исилдуре и Едином Кольце известна всем Мудрым. А тому, что твое кольцо и есть Единое, доказательств много... взять хотя бы огненную надпись, которая на нем появилась.

- А когда ты это выяснил? - перебил его Фродо.

- Да вот только что, в этой самой комнате, - резко ответил маг. - Но я заранее знал, что увижу. После долгих поисков и трудных дорог я вернулся, чтобы проверить в последний раз. Теперь все ясно. А вот насчет того, с какого боку в этой истории Голлум, пришлось поломать голову. Поначалу у меня были только смутные догадки. Теперь я знаю точно. Я видел его.

- Голлума?! - подскочил Фродо.

- Да. Без него тут, конечно, было ничего не понять. Я долго искал его и наконец-то сумел изловить.

- А что было потом, когда Бильбо от него сбежал? Знаешь?

- Примерно. История, которую я тебе только что рассказал, - это пересказ того, что соизволил поведать сам Голлум. Но он так и норовит приврать, и все его слова приходится перепроверять. К примеру, Кольцо он упорно зовет «подарочком на день рождения», и все тут. От бабушки, мол, досталось, у которой таких красивых вещичек не счесть было. Нелепая выдумка. Я, конечно, не спорю, что Смеаголова бабушка была главой рода и вообще особой почтенной. Но уверять меня, что у нее было не счесть эльфийских колец - смешно, а уж в то, что она ими направо и налево разбрасывалась, я не поверю никогда. Однако во всей этой нелепице было и зерно истины.

Голлум все никак не мог забыть убийство Деагола и со временем придумал себе оправдание. Повторял он его своей «прелести», повторял, пока кости впотьмах глодал, да и сам почти поверил. Был у него день рожденья? Был. Так что Деагол мог бы и подарить ему кольцо. Оно очень кстати появилось. Это ему подарочек на день рождения, и так далее, и тому подобное.

Я терпел его, сколько мог. Но мне позарез была нужна правда, и пришлось в конце концов на него прикрикнуть. Я пригрозил ему огнем и, как он ни хныкал, как ни ворчал, мне удалось-таки по крупицам выяснить истину. Его послушать, так никто его не понимает, зато все обижают. А когда он добрался до загадок и бегства Бильбо, пошли одни сплошные туманные угрозы. Кого-то, может, он бы и напугал - только не меня. Он что-то бормотал о том, что уж теперь-то о нем есть кому позаботиться, что он еще всем покажет, как его бить, загонять в подземелье, а потом грабить. Все твердил, что без помощи-де не останется, а Бэггинс за все заплатит. Бильбо он страшно ненавидит и само имя его проклинает. Но что хуже всего – Голлум знает, откуда Бильбо родом.

- Откуда ж ему про это знать? - удивился Фродо.

- Так ведь Бильбо сдуру ничего лучше не придумал, как представиться. А уж когда Голлум вылез наружу, отыскать место, где живет Бильбо, ему было легче легкого. О да, он вылез. Он так тосковал по Кольцу, что не испугался ни орков, ни даже дневного света и через год-другой вышел из подземелья. Видишь ли, Кольцо больше на него не действовало, и он потихоньку начал оживать. Чувствовал он себя старым, ужасно старым, но уже не так дичился. А еще его смертельно мучил голод.
Он все еще ненавидел и солнечный, и лунный свет и боялся его - думаю, с этим все так и останется. Но Голлум хитер: он понял, что от солнца и луны можно спрятаться, быстро красться безлунными ночами - он ведь видит в темноте - и ловить всяких испуганных беспечных зверушек. На свежей пище и на воздухе он окреп и нашел-таки дорогу в Лихолесье.

- Там ты его и нашел? - спросил Фродо.

- Я видел его там, - ответил Гэндальф, - но до этого он долго шел по следам Бильбо. Сквозь его угрозы и проклятия трудновато было разобрать хоть что-то вразумительное. Все твердил: «Что там у него было в его кармансссах? Он не сссказал, о нет, моя прелесссть, он схитрил. Нечессстный вопрос! Он первым сжульничал, он правила нарушил, он! Зря мы не удушшшили его, моя прелесссть. Но мы его удушшшим, о да!»

И все примерно в таком духе. Тебе, думаю, уже хватило. А вот мне нелегко тогда пришлось. Правда, из обмолвок, которые попадались среди ворчания, я сумел выудить вот что: дошлепал он аж до Эсгарота и до самого Дейла и везде подсматривал и подслушивал. Ну, а вести о великих событиях разошлись далеко по Диким Землям, имя Бильбо было на слуху, и многие знали, откуда он родом. Мы ведь не скрывались, когда возвращались в Шир. Так что Голлум без труда узнал то, что ему было нужно.

- Так чего ж он не стал дальше Бильбо выслеживать? - недоумевал Фродо. - Почему в Шир не пошел?

- А, - кивнул Гэндальф, - вот мы и до этого добрались. Думаю, он пытался - отправился обратно на запад, дошел до самой Великой Реки и... свернул в сторону. И его не расстояние напугало. Нет, его отвлекло что-то другое. Так считают мои друзья, которые по моей просьбе выслеживали его.

Сначала по его следу шли лесные эльфы - для них это не представляет труда, к тому же тогда след был еще свежий. След провел их через все Лихолесье и обратно, но самого Голлума поймать так и не удалось. В лесу он оставил по себе жуткую память даже у птиц и зверей. Лесные жители рассказывали о том, что в лесу появилось новое чудовище - призрак-кровопийца. Он лазил на деревья за птичьими гнездами, похищал детенышей из нор и детей из колыбелей.

Но на западной опушке Лихолесья его след оборвался - свернул на юг, ускользнул из поля зрения лесных эльфов, и они его потеряли. А потом я совершил самую большую ошибку. Да, Фродо, и далеко не первую к тому же, хотя, боюсь, эта была хуже всех. Я оставил все как есть. Я позволил Голлуму уйти, ибо у меня в то время было много других забот. К тому же я все еще верил в знания Сарумана.

Ну, что было, то прошло. За эту ошибку я поплатился многими мрачными и опасными днями. После ухода Бильбо я снова вспомнил про Голлума, но его след уже давно простыл. И мои поиски могли бы оказаться тщетными, если бы на помощь ко мне не пришел мой друг - Арагорн, величайший следопыт и охотник. Без особой надежды мы вместе обшарили все Дикие Земли, но все было безуспешно. И вдруг, когда я уже отказался было от погони и повернул в другие края, Голлум нашелся. Мой друг сильно рисковал, однако притащил это жалкое создание ко мне.

Что он делал все это время, Голлум нам так и не сказал. Он только заливался слезами - в горле у него так и булькало: «голлум, голлум», - да еще твердил, какие мы жестокие. А стоило нам чуть надавить, он сразу съежился, захныкал и стал руки потирать и на пальцы дуть - точно они у него болят или он вспомнил, как его пытали. И, боюсь, тут сомневаться не приходится: потихоньку, шаг за шагом, миля за милей он крался все дальше и дальше на юг - пока не дошел до самого Мордора.

В комнате повисла давящая тишина - Фродо так и слышал, как колотится у него сердце. Даже снаружи, казалось, стало тихо. Ножницы Сэма – и те смолкли.

- Да, до Мордора, - повторил Гэндальф. - Увы! Мордор так и притягивает к себе всякую нечисть - ее собирает и подчиняет своей воле Темная Сила. Кольцо Врага все же оставило свой след, и Голлум не смог не откликнуться на этот зов. А потом по всем землям прошел тайный слух о новой Тьме с Юга, которая ненавидит Запад. Это-то и были распрекрасные новые друзья Голлума, которые пообещали помочь ему отомстить!

Несчастный глупец! В Мордоре он многое мог узнать - пожалуй, даже чересчур многое. Сколько бы он ни прятался и ни шнырял по границе, рано или поздно его должны были поймать - и отвести на допрос. И, боюсь, так и случилось. Пробыл он там очень долго. А нам удалось его обнаружить, когда он уже возвращался. И не просто так, а с каким-то заданием из Мордора. Но сейчас это уже не так важно. Худшее он уже совершил.

Да, увы! От него Враг узнал, что Единое снова нашлось. Ему известно, где погиб Исилдур и где Голлум нашел Кольцо. Он знает, что это Великое Кольцо, ибо оно продлило жизнь Голлума. Но это не одно из Трех, поскольку они никогда не терялись и не выносят зла, и не одно из Семи или Девяти – о тех ему все известно. Значит, остается только Единое. И, думаю, теперь он знает о хоббитах и о Шире.

Может быть, сейчас он уже ищет Шир - если еще не нашел. А еще, Фродо, боюсь, его все больше заботит доселе никем не замеченное имя Бэггинс.

- Какой ужас! - вскричал Фродо. - Это хуже всего, даже самого худшего, что я мог себе вообразить из твоих намеков и предостережений! О Гэндальф! Друг мой, что мне делать? Теперь я и правда боюсь! Что же делать? Какая жалость, что Бильбо не заколол это мерзкое создание, пока была возможность!

- Жалость? Как раз Жалость и остановила руку Бильбо. Жалость и Милосердие – ибо нельзя убивать без нужды. И он был вознагражден за это, Фродо. Не забывай, что зло не смогло причинить ему большого вреда и он сумел от него в конце концов избавиться как раз потому, что он начал владеть кольцом с этим чувством. Чувством Жалости.

- Прости, - смутился Фродо. - Я испугался, вот и все. И Голлума мне ничуть не жалко...

- Ты не видел его, - перебил Гэндальф.

- И не хочу видеть, - сказал Фродо. - Не пойму я тебя. Ты что, хочешь сказать, что после всего, что он натворил, и ты, и эльфы оставили его в живых?! Он ведь ничем не лучше орка, он - враг! И заслуживает смерти!

- Смерти? Полагаю, да, заслуживает. Как и многие из ныне живущих. Как и многие из умерших заслуживают жизни. Ты можешь вернуть ее им? Тогда не спеши осуждать и на смерть. Ибо даже мудрейшие не в силах увидеть всего того, что может произойти. Я почти не надеюсь на то, что Голлум сможет излечиться, прежде чем умрет. Но надежда все же есть. Его судьба тесно сплетена с судьбой Кольца. Сердце подсказывает мне, что свою роль, плохую или хорошую, он еще сыграет. И когда придет время, может случиться так, что от жалости Бильбо будет зависеть судьба многих, а особенно твоя. Что бы там ни было, Голлума мы оставили в живых. Он очень стар и несчастен. Сейчас он в темнице у лесных эльфов, и они обходятся с ним со всей добротой, на какую только способны их мудрые сердца.

- Все равно, - упрямо произнес Фродо, - даже если Бильбо и не убил Голлума... хотел бы я, чтобы он не брал этого Кольца, никогда не находил его, и чтобы у меня его не было! Зачем ты разрешил мне его сохранить? Почему не заставил выбросить или... или уничтожить?

- Разрешил? Заставил? - переспросил маг. - Да ты что, не слушал меня совсем или не думаешь, что говоришь? Выбросить Кольцо - глупее и придумать нельзя! Такие Кольца легко дают себя найти, и в дурных руках они могут причинить великое зло. Но что хуже всего, кольцо может попасть в руки Врага - а именно так, скорее всего, и случилось бы! Ведь это – Единое Кольцо, и все силы Врага направлены на то, чтобы разыскать его и забрать себе.

Конечно, дорогой мой Фродо, это опасно, и я очень за тебя волнуюсь. Мне пришлось рискнуть - слишком многое было поставлено на карту. Однако Шир я не оставлял без присмотра никогда - даже когда был далеко отсюда. Думаю, при условии, что ты не пользовался кольцом, оно не могло оказать на тебя сильного влияния - по крайней мере, долговременного. И не забывай, что девять лет назад, когда мы виделись в последний раз, мне еще почти ничего не было известно наверняка.

- Значит, надо его уничтожить - ты же говоришь, еще давным-давно надо было! - снова закричал Фродо. - Если б ты меня предупредил, да хоть весточку бы послал, я бы с ним давно покончил!

- Неужели? И как же? Ты уже пробовал?

- Нет... но его же можно, наверно, как-то разбить или расплавить?

- А ты попробуй! - предложил Гэндальф. - Вот прямо сейчас!

Фродо снова достал Кольцо из кармана и посмотрел на него. Оно казалось теперь чистым и гладким, без всяких видимых отметин. Золото было светлым и чистым, и Фродо подумалось: до чего же яркое и красивое, прямо-таки идеально круглое - восхитительная драгоценность! Доставая Кольцо, он собирался бросить его прямо в огонь, но вдруг понял, что не может этого сделать. Не может - и все тут. Заколебавшись, он взвесил Кольцо в руке, заставил себя вспомнить, что говорил ему Гэндальф, решился, размахнулся... и обнаружил, что кольцо снова у него в кармане.
Гэндальф мрачно усмехнулся.

- Видишь, Фродо? Ты уже тоже не можешь даже расстаться с ним просто так, не то что вред ему причинить. И я не смог бы тебя «заставить» - разве что силой, которой твой разум не вынес бы. Силой Кольцо не разбить. Даже самый тяжелый молот тут не справится. Уничтожить его ни ты, ни я не в силах.

В твоем камине и обычное-то золото не расплавить, а Кольцо уже было там и осталось невредимым, даже не нагрелось. Во всем Шире не сыскать кузнечного горна, который смог бы его повредить, и даже печи и наковальни гномов тут были бы бессильны. Говорят, Кольца Власти можно расплавить в драконьем огне, но на земле уже не осталось драконов, чье пламя еще обжигает. Да и не существовало никогда дракона, способного повредить Единое, Главное Кольцо, Кольцо самого Саурона. Даже Анкалагон Черный не смог бы этого сделать. Есть только один способ уничтожить его: найти в недрах Ородруина, Огненной Горы, Роковое Ущелье и бросить Кольцо туда. Если, конечно, ты действительно хочешь уничтожить его, сделать так, чтобы Враг никогда не смог до него добраться.

- Да, да, конечно, я хочу его уничтожить! - вскричал Фродо. - По крайней мере, его точно надо уничтожить. Я-то для таких опасных дел не гожусь. Как бы я хотел никогда этого кольца не видеть! Почему оно попало ко мне? Почему именно я?..

- Я не могу тебе ответить, - сказал Гэндальф. - Однако уж точно не из-за достоинств, которых нет у других - силы и мудрости, во всяком случае. Но ты был избран, и тебе понадобится вся твоя сила и отвага, весь ум.

- Но у меня их так мало! Ты… ты гораздо мудрее и могущественнее меня. Почему ты сам не возьмешь Кольцо?

- Нет! - вскрикнул Гэндальф, поспешно поднявшись на ноги. - С Кольцом мое могущество станет поистине ужасным, а Кольцо через меня может получить силу еще более ужасную и смертоносную!

Глаза мага сверкнули, лицо будто осветилось внутренним огнем.

- Не искушай меня! Ибо я не хочу уподобляться Темному Властелину. К тому же Кольцо может найти дорогу к моему сердцу через жалость - жалость к слабым и желание обрести силу, чтобы творить добро. Не искушай меня! Я не смею его взять даже для того чтобы хранить, не используя. Я могу не справиться с искушением взять его себе - Кольцо слишком мне необходимо. Впереди меня ожидают великие опасности.

Он отошел к окну, раздвинул занавески и распахнул ставни. В комнату снова хлынул солнечный свет. Из окна видно было, как по дорожке, насвистывая, идет Сэм.

- Теперь, - сказал маг, обернувшись к Фродо, - все зависит от тебя. Но я всегда приду тебе на помощь.

Он положил руку Фродо на плечо.

- Я помогу тебе нести эту ношу - пока ты не освободишься от нее. Но сейчас мы должны действовать. Враг не дремлет.

И снова надолго воцарилась тишина. Гэндальф сел, запыхтел трубкой и как будто глубоко задумался, однако все равно внимательно наблюдал за Фродо из-под полуопущенных век. Фродо же сосредоточенно смотрел на догорающие угли в очаге. Но вот они заполнили собой все поле его зрения, и ему вдруг почудилось, что он смотрит вниз, в глубокий огненный колодец. Он размышлял о легендарном Роковом ущелье и ужасной Огненной горе.

- Так что же? - спросил наконец Гэндальф. - О чем ты размышлял? Решил, что будешь делать?

- Нет! - ответил Фродо, возвращаясь из темноты и с удивлением обнаруживая, что вокруг светло, а из окна виден залитый солнцем сад. - Хотя... погоди. Если я тебя правильно понял, я должен хранить Кольцо и охранять его - хотя бы сейчас, что бы оно со мной ни сделало.

- Что бы оно ни делало, навредить тебе оно сможет еще очень нескоро, если ты будешь именно хранить его, - сказал Гэндальф.

- Надеюсь, - произнес Фродо. - Только... лучше бы тебе поскорее найти хранителя получше. А пока что из-за меня опасность грозит всему Ширу, так? Нельзя мне хранить Кольцо здесь. Придется уйти из Бэг-Энда, из Шира, оставить все и уйти.
Он вздохнул.

- Хотел бы я спасти Шир, если б мог... хотя и думал иногда, до чего же глупые и скучные все эти хоббиты – вот бы на них землетрясение или дракона! Но сейчас мне уже так не кажется. Наверно, когда Шир останется позади, в уюте и безопасности, мне будет легче уйти. Мне просто необходимо знать, что в мире есть тихая, надежная гавань - пусть я уже и не смогу туда попасть.

Я, конечно, и раньше подумывал уйти. Но мне это виделось чем-то вроде отдыха, приключения - вроде тех, что были у Бильбо, а то и еще лучше, и чтобы все обязательно хорошо закончилось. А то, что меня ждет, больше похоже на изгнание, на бегство от верной смерти, из огня да в полымя. К тому же, раз уж я собрался спасать Шир, идти мне, верно, придется одному. А я... я себе кажусь таким слабым. Как будто я дерево, которое зачем-то выкорчевали и везут куда-то, и никакой надежды нет... А Враг - он такой могучий, такой страшный!

Пока он говорил, его охватило жгучее желание уйти вслед за Бильбо и, быть может, еще раз повидаться с ним. Но Гэндальфу он об этом не сказал ни слова. Желание было так сильно, что даже побороло страх. Фродо чуть не бросился бежать вниз с холма, забыв про шляпу - совсем как Бильбо таким же утром много лет назад.

- Фродо! Дорогой мой! - воскликнул Гэндальф. - Да, воистину хоббиты - удивительный народ, я всегда это говорил! Кажется, поживешь с ними месяц - и узнаешь все их повадки, а через сто лет, в час нужды, они таки сумеют тебя удивить! Не ожидал я от тебя такого ответа. Да, Бильбо не ошибся с выбором наследника, хоть, наверно, и не думал, насколько важно это будет. И, боюсь, ты прав. Кольцо не может больше оставаться в Шире. Тебе придется уйти - так и тебе, и всем остальным будет лучше - и забыть про имя Бэггинс. За пределами Шира, в Диких Землях, носить его теперь опасно. В пути ты будешь зваться... Норохолм.
Но, мне кажется, уходить одному вовсе не обязательно. Вовсе нет - если у тебя есть друзья, которым ты доверяешь, которые готовы идти с тобой, друзья, которых ты захочешь взять с собой в опасное путешествие. Но будь осторожен в выборе спутников! И следи за тем, что говоришь - даже ближайшим друзьям! У врага повсюду глаза и уши...

Вдруг Гэндальф умолк и прислушался. А Фродо вдруг осознал, до чего тихо стало вокруг - и в норе, и на улице. Маг подкрался к окну, одним прыжком вдруг очутился на подоконнике и зашарил длинной рукой где-то внизу. Послышался вопль, и Фродо увидел кудрявую голову Сэма Гэмджи, которого Гэндальф тянул за ухо.

- Так-так, клянусь бородой! - вскричал Гэндальф. - Неужто это Сэм Гэмджи? И что это ты там делаешь, позволь спросить?

- Что вы, сударь Гэндальф! - взмолился Сэм. - Ничего я не делаю! Травку вот под окном постригаю только - вот, видите? - он шустро подобрал свои ножницы и в доказательство выставил их перед собой.

- Ну уж нет! - нахмурился маг. - Твоих ножниц давненько уже не слыхать. Давно подслушиваешь?

- Подсушиваю, сударь? Не пойму я вас, прошу прощения - дождя-то вроде давно уж не было.

- Ты мне это брось! Что ты слушал? Зачем подслушивал? - глаза Гэндальфа сверкали, брови ощетинились.

- Мистер Фродо, сударь! - воскликнул Сэм, весь дрожа. - Хоть вы ему скажите! А то ведь он меня в какую-нибудь пакость превратит! Мой старик этого не переживет! Я же ни в чем не виноват, честное слово, ни в чем, сударь!

- Ничего он тебе не сделает, - Фродо едва удерживался от смеха, хоть и сам был изумлен не меньше. - Он не хуже меня знает, что ты не виноват. Только давай-ка теперь вставай и отвечай, что спрашивают!

- Так ведь, сударь, - Сэм все не мог успокоиться, - я тут много чего слышал, да только не понял толком - про врага какого-то, про кольца, про мистера Бильбо, и про драконов, и про огненную гору, и... и про эльфов, сударь! А слушал я, потому что удержаться не мог, если вы понимаете, о чем я. Вот честное слово, сударь, я ведь ужас как люблю такие истории. Пускай Тед говорит, что хочет, а я в них верю. Эльфы, сударь! Вот бы их повидать! Возьмите меня с собой, сударь, на эльфов поглядеть, а?

Гэндальф вдруг расхохотался.

- Иди-ка сюда! - воскликнул он, обеими руками подхватил изумленного Сэма, втащил его вместе с ножницами, обрезками травы и всем прочим в комнату и поставил на ноги.

- На эльфов поглядеть, значит? - пристально посмотрел маг на Сэма, и на лице у него промелькнула улыбка. - Ты, стало быть, слышал, что мистер Фродо уходить собирается?

- Слышал, сударь. Тут-то я и поперхнулся, а вы, видно, услыхали. Я не нарочно, сударь, оно само вырвалось - до того я расстроился.

- Ничего не поделаешь, Сэм, - грустно сказал Фродо. Он вдруг понял, как мучительно будет расставаться с Широм - вовсе не то же самое, что весело помахать рукой привычному Бэг-Энду. - Я должен уйти. Только вот... - он внимательно посмотрел на Сэма, - если ты и правда за меня переживаешь, не говори об этом ни одной живой душе. Понял? А если проболтаешься, если хоть словечко о том, что здесь слышал, скажешь, тогда уж Гэндальф точно тебя превратит в жабу пятнистую, а в сад ужей напустит!

Сэм, дрожа, упал на колени.

- Вставай, Сэм, - сказал Гэндальф. - У меня есть идея получше. И рот у тебя на замке будет, и подслушивать отучишься. Пойдешь вместе с мистером Фродо!

- Я, сударь?! - вскричал Сэм и запрыгал, точно щенок, которого позвали на прогулку. - Я? Пойду эльфов смотреть и все такое? Ур-ра! - закричал он и вдруг ударился в слезы.