Блуждание. Часть 12. Глава 9

   Но уйти с утра Конегу было не суждено. Проснулся он уже в горячке. Мари-Анн сразу же распознала в симптомах испанский грипп: синюшность лица и удушливый кашель. Раствор прополиса на спирту имелся у неё, слава Богу, им-то она и лечила больного. Промокая носовой платок, прикладывала к ноздрям, мазью с эвкалиптом натирала виски. От работы пришлось отказаться, была опасность распространить заразную болезнь. Если раньше Мари-Анн молила Бога, чтобы Реми пришёл, теперь всё было с точностью наоборот. Одев марлевую повязку, обтирала винным уксусом Конега, чтобы сбивать температуру. Обнажённое тело мужчины со следами старых ран не вызывало у медсестры ничего, кроме сострадания, чего нельзя было сказать о нём. С первых же минут знакомства Конег почувствовал к ней огромную симпатию и теперь сгорел бы со стыда, если бы не пылал синим пламенем заболевания. Её голубые глаза с длинными ресницами стали единственным, что он видел, приходя в себя, тем, чего он уже никогда не забудет. Странным образом в измученном сердце распускался огненный цветок любви, вопреки всем обстоятельствам.
   Дверь неожиданно распахнулась, Мари-Анн бросилась предупредить, что сюда лучше не заходить, но не успела. Разъярённая женщина, словно фурия, ворвалась внутрь помещения.
-  Где он? Ты мне за всё ответишь! - оттолкнув соперницу, Эдерна в бешенстве подбежала к кровати и сорвала с больного одеяло, естественно сразу же осознав, что обнажённый мужчина не её муж. Лицо, накрытое платком для вдыхания раствора, скрывало его черты, но тело точно не Реми.
-  Простите!
   Мари-Анн укрыла больного, конечно, она уже поняла, с кем имеет дело.
-  Вам лучше уйти. Мой гость тяжело болен, у него, судя по всему, испанский грипп. Вам, в вашем положении, опасно находиться здесь...
   Эдерна зажала рот ладонью и бросилась из дома прочь.
   Светлая мысль осенила Мари-Анн, и она написала на листе бумаги предупреждение для всех и вывесила его на калитку.
   Конег перестал приходить в себя, пальцы на руках посинели. Отважная хозяйка дома ни на шаг не отходила от больного, продолжая растирать его с молитвой и негаснущей надеждой. Она уже видела подобное, и только вера спасала в самых, казалось бы, безнадёжных ситуациях.
-  Ты - последний, кто остался из твоей семьи, и должен жить! Борись, не сдавайся! Ты - сильный мужчина, такое пережил, у тебя ещё всё впереди!
   Каждый палец на ногах разминала, разгоняя кровь, а потом вновь бралась за руки. Поить его становилось всё труднее, жидкость просто вытекала изо рта, потому что он не глотал.
   Оставалось только ждать и молиться, бесконечно-долгие часы ожидания сморили её, и Мари-Анн провалилась в глубокое забытьё. Там было очень солнечно и тепло. По поляне бегали дети и, срывая жёлтые цветы, дарили их ей, а она вплетала одуванчики в зелёный венок. В заливистом смехе ребятни слышалось счастье, и лёгкий, приятный ветерок теребил кружево её подвенечного белого платья.

-  Пить! - простонал Конег, облизнув потрескавшиеся губы.
   Она тут же вскочила, и, почерпнув из стоящей на плите кастрюли травяной отвар подала ему, придерживая одной рукой голову, другой железную кружку. Мужчина сделал несколько глотков и обессиленно опустился на подушку. Когда-то вот точно также в его памяти сестра на этой же кровати выхаживала Жака. Вспоминать о тех временах стало приятно, словно о другой, красивой и далёкой сказочной жизни, когда всё ещё было хорошо...
-  Вы улыбаетесь, какое счастье, Конег! Кажется, кризис миновал, - Мари-Анн приложила ладонь к тёплому лбу и с облегчением вздохнула.
-  Только бы Вас Господь хранил, мой Ангел! - в его светло-карих глазах с вкраплениями изумруда плавилась медовая сладость. Мари невольно загляделась на ставшее уже родным веснушчатое лицо.
-  Отдыхайте! И я лягу посплю, совсем не осталось сил.
-  Вы спасли меня, Мари, вытащили, можно сказать с того света, теперь я в вечном долгу перед вами...

   Через два дня Реми хоронил свою беременную третьим ребёнком жену. За гробом шли только он и Эдуард. Камиллу оставили у соседки. Бабушка Эдерны лежала при смерти, а сестра ухаживала за ней. Стивен дал телегу с лошадью и попросил не возвращать, чтобы не дай Бог не привёз им заразу.
   У гробовщиков прибавилось работы, и даже гробы из грубых досок, необбитые тканью, были нынче в цене. Город погрузился во мрак эпидемии. На кладбищах не хватало мест, отпевать усопших было некому, кто-то из священников сам болел, а те, что остались, не могли на всех разорваться.
   Могилу Реми выкопал вместе с сыном, опустить гроб помогли мужчины, рядом хоронившие другого человека. Эдуард плакал, его отец молчал. Он, когда вернулся с вахты, уже застал Эдерну тяжело больной. Три дня они ремонтировали удалённый участок железнодорожного полотна, жили в вагончике. Где заразилась Эдерна, он даже и не подозревал.
   Смерть косила человеческие жизни, собирая небывалый в истории человечества урожай. За двадцать пять недель она забрала жизни двадцати пяти миллионов.
   На следующий день хоронили бабушку, а ещё через два дня заболела сестра Эдерны. Реми хотел привести детей к Мари-Анн, но увидел вывешенное на калитке предупреждение. Постучал в окно. Каково же было его удивление, когда вместо возлюбленной, он увидел бледное лицо Конега. Тот вышел, накинув шинель, во двор, не пуская их в дом.
-  Здравствуй, дорогой! Как же я рад, что ты жив!
-  Вот и встретились! - прости, обнимать не буду, только переболел.
-  Что с Мари-Анн?
-  Ей уже лучше, но она ещё слишком слаба, не ходите туда. Это твои дети, Реми? Узнаю Эдуарда. Привет, парень, ты уже совсем большой стал!
-  Я привёл детей, думал здесь спрячу. Троих похоронили за неделю...
-  Не знаю, чем помочь... Может, Стивен примет, у них дом большой.
-  Попытаюсь. Как ты оказался здесь?
-  К тебе шёл, а по утру слёг. Она меня от смерти спасла, теперь сама страдает.
-  Пусти на минутку, вдруг больше не увижу.
-  Детей пожалей!
-  Они подождут здесь.
-  Хорошо, я побуду с ними. Как малышку зовут?
-  Камилла.
-  На тебя похожа...

   Мари-Анн лежала на кровати, где когда-то спал Дариен. Волосы спутаны, губы в кровавой корке, синюшно-бледное лицо.
-  Уходи, Реми, побереги себя! Кризис миновал, даст Бог, выживу.
-  Поправляйся, дорогая! - только и смог он сказать. - Спаси тебя Господь!
   Глазами Реми сказал ей много больше. Мари вдруг поняла, что он теперь один. Почувствовала и то, что больше никогда его не увидит.

   С поезда в Сан-Бриё спустили носилки с телом. Двое заплаканных детей сиротливо оглядывались по сторонам. Жандармы обещали помочь: найти "дядю Генри, у которого здесь юридическая контора" было не так уж и сложно. Поезд тронулся, Камилла закричала, что видит в окне отца.
-  Вот же он, глупая, мёртвый лежит... - Эдуард смахнул с щеки слезу, почувствовав себя не просто взрослым, а стариком.
-  Нет, это не папа, он уехал там! - не унималась сестрёнка, дёргая его за рукав.
-  Хорошо, пусть будет по-твоему, - "лишь бы не ревела"...

   Самое заветное желание сбылось. На конечной станции Реми встречала Жюзьен с сыном. Передать это словами невозможно. У вечности свои нетленные награды.

Продолжение: http://www.proza.ru/2017/01/12/1248