К евреям. Русское Еврейство Russische Judenschaft

Мое еврейство
Моя самая старая подруга детства, (такая старая, что уже и не подруга, а сестренка) Вероника Б., как-то сказала мне:
- Да не может быть, что бы ты не был евреем. У тебя подбородок скошен, губа хоботком, нос вон какой, глаза карие, а еще и картавишь.
А еще меня назвали, именем, которое евреи в СССР часто давали своим детям. Да чего спорить-то? Я и сам, когда гляжу на себя в зеркало, вижу: еврей.

А тем не менее, нет. На восемь поколений назад отсчитал я своих предков по обеим линиям и ничего похожего. Можно было бы свалить на соседа, но я на него не похож. Наоборот, все мои «признаки породы» легко угадываются в моих предках. Я похож на них. Только у них все это разбросано: нос у одного, губа хоботком у другого. А у меня это как-то собралось воедино и вышло то, что вышло.
Не скажу, что меня это радовало. Наоборот. Каким-то совершенно насильным образом моя внешность заставляла меня чувствовать себя чужим среди своих и своим среди чужих. И если бы я на самом деле был евреем, то ничто не спасло бы меня от снобизма. Мир из той точки где тебя все воспринимают евреем выглядит по-другому. Совсем по-другому. Сразу видишь, как много вокруг жлобов.

Как-то раз друзья предложили выпить. Сидим пьем и вдруг я понял, что они решили меня напоить. Стал пить аккуратнее и глядел, чем кончится. Все стало на свои места, когда начался форменный допрос, еврей я или нет. Так, как признаваться было не в чем, а это их не устраивало, то возлияние продолжилось. После еще нескольких рюмок настойчивое требование признаться в том, что я еврей продолжилось. В конце концов, напились и мои дознаватели. Закончилось все вердиктом:
- Ладно. Пусть ты не еврей, но все равно ты еврей.
- Почему? – Удивился я.
- Потому, что ты… ты держишь дистанцию.

Я вздохнул и смирился. И, наверное, еще больше стал похож на еврея потому, что при поступлении на …ный факультет одна женщина на экзамене по английскому, отвела меня в сторону и сказала сильно картавя:

- У вас такие руки!! Что вы будете делать на …ном факультете? Я даю вам телефон и вы пойдите в Медицинский институт. Скажите, что вы от Татьяны Иосифовны. Вы будете врачом!

Если честно, то я когда-то мечтал быть хирургом, но мне было совестно обманывать эту женщину и занимать место, которое резервировалось не для меня. А может быть я просто боялся потерять свою национальную идентити. Оставаться русским после такого мне было бы еще труднее.

***

Евреи, которые знали, что я русский, но все равно принимали, как своего, были мои соседи, Софья Борисовна и Роман Моисеевич. Эта пара, живущая на этаж выше, почему-то выделила меня среди других детей в доме и даже среди моей семьи и у нас сложились настолько дружеские отношения, что я считаю их чем-то вроде бабушки с дедушкой. Софья Борисовна преподавала литературу и русский язык и помогала мне по этим предметам.

Видимо, такое тесное общение, зять Софьи Борисовны истолковал совсем по-другому. Однажды он позвонил мне в дверь и, замявшись на пороге, спросил:
- Слуш, эт самое… а ты на ...ном факультете учишься?
- Да.
- Слуш, эт самое… а там у вас учебники по всем языкам есть?
- Да.
- А, эт самое… и по ивриту тоже?
 - Конечно.
- Так, эта… можешь взять?
- Могу.
- А можешь, эт самое… ну, как это… стырить?
- Нет. Стырить не могу. Могу взять на полгода, но к лету надо будет сдать.
Он мнется, опустив глаза, а потом спрашивает:
- Слуш… а ты сам-то в синагогу ходишь?
Я, сгорая от смущения, промямлил что-то вроде того, что я атеист и он ушел.

Больше про учебник он не спрашивал. А меня начало распирать от желания рассказать все Софье Борисовне. Дело в том, что ее зять был русским. Как-то раз я зашел к ней в гости. За чаем я спросил:
- А Юра, что еврей?
Софья Борисовна посмотрела на меня с выражением крайнего удивления и ответила:
- Стопроцентный русак. А, почему ты спрашиваешь?
- Да он меня учебник по ивриту просил у нас в библиотеке стырить и спрашивал, хожу ли я в синагогу.
Роман Моисеевич, который сидит рядом, начал притворяться скорбным шкафом, а Софья Борисовна, изобразив на лице муку, бьет себя ладонью по ляжке и восклицает:
- Ну какой же он еврей?! Он идиот!!!

***

Признаюсь, что Софья Борисовна была единственной еврейкой, с которой я мог откровенно разговаривать о национальном вопросе и она же, на мой взгляд точнее всего выразила то, что составляет разницу между русским человеком и… европейцем. Ей, влюбленной в русскую литературу, в русский дух, приходилось нести и уравновешивать в себе эту разницу в мировоззрениях. И, я думаю, она понимала и чувствовала это русский дух лучше всех. Однажды, в середине какого-то разговора про национальность она обратила на меня задумчивые глаза и ответила вопросам на вопрос:
 - А какова разница между Галилео Галилеем и Джордано Бруно?
Я задумался, а она, помолчав, ответила сама себе:
- Рано или поздно ты поймешь, что ты не такой, как все.  Вопрос в том, что ты будешь с этим делать. Не все такие смелые, как Пушкин или Лермонтов. Не все такие русские.

***

И все же, окончательно вопрос с своей национальностью я решил случайно. Это была встреча с потрясающим человеком, отцом Владимиром. Потомок белоэмигрантов, он родился и вырос во Франции, но всегда холодно относился к ней. Я спросил, почему:
- Первое слово, которое я услышал, выйдя на улицу, было: «Саль этанжер» (грязный иностранец).

И тут я понял то, что всегда лежало на поверхности. Это проблема не нации – это проблема чужака. Другого. ("эвер" означает на иврите " [другая] сторона) Вы не плохой, вы просто другой.

Но все-таки, по-настоящему чужим вы становитесь только тогда, когда сами осознаете это. (Мне кажется, что у евреев много сил тратиться на поддержание в детях этого чувства чужака  взгляд почти изнутри)

И тут я вспомнил надпись на дверях церкви в Лейпциге:
«КАЖДЫЙ ИЗ НАС ИНОСТРАНЕЦ... ПОЧТИ ВЕЗДЕ»

Получается странная вещь: «задумывающийся» человек обречен быть евреем.
Но, когда он осознает это – у него появляется шанс стать русским.