Вокзал

   По привокзальной улице не спеша, скорее, даже нехотя, шёл, направляясь к «перестройке», олимпийский 1980-тый год.  Вокзал ещё не пах бомжами – их практически не было, а тех, кого исхитрялись выловить  милицейские наряды, отмывали-отпаривали, избавляя от мелкой живности. В спецприёмниках их проверяли на предмет уголовного причастия, выправляли документы и наивно пытались трудоустраивать. Работы кругом было навалом, и не работали только те, кому она была противна на самом генном уровне.

   Я нёс тупо ночное дежурство. Ночами оно полегче – меньше поездов, реже людей с их бесконечно-назойливыми вопросами:  А нумерация с хвоста?.. С какого перрона?.. Где военные кассы?.. Ресторан круглосуточно?.. Где сидит начальник вокзала?.. И всё в подобном духе. И все 12 часов на ногах. А на плечах при этом: тяжеленное пальто-шинель, портупея, пистолет, шапка, голова. И тяжеленные ялово-дубовые сапоги только усугубляют... Когда, наконец, добравшись до дома, скинешь с себя это всё, – словно крылья вырастают…

   В это дежурство подвезло – не бродил по продуваемым сквозным ветром перронам, а лениво дежурил у автоматических касс хранения багажа. Там и присесть можно, если людей нет. При желании, можно побродить в междурядьях, потыкать пальцем в ячейки «возврат монет» и насобирать десяток или два 15-ти копеечных, забытых в спешке, монеток. А это в те застойные времена уже обед, пусть не ресторанный, но очень даже неплохой.

   Тут, несколько предваряя и для ясности, должен заметить, что был в расписании движения один чреватый поезд. С ним постоянно происходили непонятки. «Львов – Ворошиловград». Он отправлялся в 00-22. Многие пассажиры именно на этом «обжигались». Сует такой горе-путешественник свой билет проводнице и, надрываясь, пропихивает чемоданы в тамбур, а тут ему: «Ваш поезд ушёл вчера…». «Как вчера?!»… А дальше – всё ясно, просто и гадостно-логично, если вдумчиво рассмотреть эти «00-22» минуты. На билетике выбито, допустим, 17.01.1980, а на календаре уже 18.01.1980.

   И вот, где-то к часу ночи подходит ко мне мужчина и рассказывает подобную историю жизни. Лечился-отдыхал, мол, во всесоюзной здравнице – городе Трускавце с очень положительным успехом касаемо печени. Билетом озаботился заблаговременно, (не мальчик) всё рассчитал. Оставшиеся деньги пустил на выписку. Хорошо посидел с друзьями по жёлчному пузырю.  И вот те – «Здрасьте!»… Короче ¬– нет денег на билет. Сейчас не припомню, но билет весил где-то от пятнадцати до двадцати рублей. У меня таких финансов с собой не было: во-первых иметь крупную сумму на службе (а это уже была крупная) не дозволялось; да и с какой стати мне, совсем не миллионеру, раздавать денежки всем встречным-поперечным?..

   Посоветовав дать телеграмму родным, чтоб прислали на билет, и выдав ему от щедрот своих рубль с, нашедшимися в кармане, копейками, я направил страдальца к вокзальному телеграфу – и позабыл о нём…

   Отдохнув, согласно скользящего графика, как положено, двое суток дома, я заступил на дневное дежурство. Толпа людей в кассовом зале, а именно туда меня кинули в этот раз. Рой вопросов, хотя я специально торчал у окошка «Справочная». И вдруг – «Здравствуйте!». С трудом узнаю в осунувшемся, небритом, в жёлтом лице, мужчине ночного знакомца. Удивляюсь!..  Говорит, что деньги не пришли ещё и неизвестно, когда придут. Изголодался. Устал (двое суток на вокзале – это не дома на диванчике). Правда, тогда в вокзальных стоячих кафешках с голоду никто не помирал – всегда чего-то, пускай понадкусанного, если забить на приличия, найти было можно. Конкурентов не было, за объедки не дрались, как сейчас у мусорных контейнеров. А ему, кстати сказать, по часам нужно, и желательно чего-то очень диетического… Короче – всё лечение насмарку.

   Да-а-а, дела – подумал я, прикинув, – если сегодня не сядет на поезд, плюс дорога, считай, двое суток… К мужику может карачун подобраться. Занял я уборщиц 25-тку. Были в ходу такие бумажки, а у уборщиц тем более они водились, т. к. приторговали водочкой с двойной наценкой, а в ночное время и того боле… Честно говоря, за смену и у меня набегало до полусотни, а случалась и сотенная, если подсуетиться и в сотрудничестве  с кассиршами, помочь с билетом пару-тройке денежных пассажиров. Так что я, без всякой меркантильной надежды, зафиксировал болезному в его блокнотик и по его же настоянию, свой адрес. И снова забыл о нём – вокзал не место, где можно самоотлучиться, уйти в себя. То кража, то пьянь, то цыгане, а случается и «аннокаренинское»…

   Где-то месяца  через полтора или более того, приходит извещение на соточку рублей из совсем незнакомого со мной города, от неблизкого мне по фамилии человека. Попервуначалу даже идти не хотелось – получишь, потом выяснится вся ошибочность, – и давай, отдавай чужое, как своё… Но припомнив этот случай, глянул по карте, а городок отправления оказался в Ворошиловградской области.

20/01/2017