Стая Белого Волка. Горные духи и дети луны. 24

Глава 24. Санса.


   Санса лежала в единственной, занятой, палате реанимации, и возле нее, действительно, был Адам, который что-то сверял по аппаратуре контроля. Услышав нас, он вышел из комнаты.
- Ей крупно повезло! – сообщил он, выйдя из палаты. – Выстрел произведен почти в упор, а повреждения – минимальные. Пуля прошла навылет, задев несколько небольших сосудов, ее слабость объясняется, исключительно, большой кровопотерей, но ей надо, как следует, отдохнуть.
- Спасибо тебе! – от всего сердца поблагодарил Алексей. – Я - твой должник!
- Вряд ли! – пожал плечами Адам и, искоса, посмотрел на меня. – Это -  мой врачебный долг. Правда, операция прошла на редкость удачно, а моя помощь на месте больше никому не понадобилась. Но, по сообщениям, есть несколько легкораненых. Пойду на посадочную площадку, пока они все не поразбежались. Знаю я эту молодежь! А мне потом с осложнениями бороться!
- А можно, Роза к маме пройдет? – нерешительно спросил Кауа, посмотрев сначала на девочку, а потом на Адама.
- Можно, только ненадолго, - согласился с ним он, и, посмотрев на нас с Хорьком, добавил. – А вам, в таком виде – нельзя! Инфекцию занесете! И вообще – лучше завтра приходите, когда она проснется.
  И заторопился к выходу.

   Я попросила Кауа проследить, чтобы Роза ничего не нарушила и запустила их внутрь палаты. Мой сын устроил девочку на стуле и начал что-то объяснять, показывая на мониторы.
- Такое ощущение, что смерть ходит за Сансой по  пятам! – прошептал Алешка, прижавшись лбом к стеклу, отгораживавшему нас от палаты. – Один раз я спас ее от смерти, а затем сам подставил под удар!
- Расскажи! – тихо попросила я  и сжала его ладонь.

- Я прослеживал пути распространения оружия, продаваемого нашими конкурентами, и довольно тесно контактировал с командирами военных формирований. С начала шестидесятых, когда и зародилось повстанческое движение, состав его изрядно поменялся. Часть отрядов продолжает следовать марксистской идеологии и пытаться создать предпосылки для построения более справедливого общества. Там довольно строго следят за дисциплиной и равенством полов, зачастую девушки, сами, бегут туда, чтобы избавиться от патриархального уклада своих родных деревень. В других же собрались откровенные бандюгаи! Куча левацкой и националистической риторики, а на поверку – торговля наркотиками, похищение людей и вымогательство. Чтобы заставлять людей помогать им, бандиты, частенько, крадут кого-нибудь из родственников. Чаще всего – женщин. Люди идут на все, чтобы вызволить своих жен и дочерей, это я теперь по себе понял! Так вот, однажды я встречался с компанией таких дельцов, и мне пришлось провести у них ночь. Там-то я и увидел четырнадцатилетнюю девочку, которую только что привезли на базу из какого-то села. С ней хотели поразвлечься сразу несколько мужиков, но она как-то исхитрилась, вытащила у кого-то из них нож, и полоснула  по горлу ближайшему. Тут бы ей и конец пришел, но я предложил главарю купить у него девчонку, тот не соглашался, тогда я надавил на самолюбие, обыграл его в «дартс» и забрал Сансу с собой. Это случилось около пяти лет назад. Я абсолютно не понимал, что мне с ней делать, но у меня впереди была срочная встреча, и я решил, сначала, оставить ее в своем убежище, а потом уже связаться с Дином, или передать девочку каким-нибудь монахиням.
   По дороге туда я, как мог, попытался убедить ее, что не желаю зла, и что возвращать ее сейчас домой было бы неправильно. Санса согласилась, и я оставил ее в доме, у озера, почти на месяц. Дин на связь не выходил, тогда я решил справиться о родственниках девочки. Но оказалось, что их деревню вырезали бандиты, оставшиеся в живых жители разбежались кто куда. Вернувшись к Сансе, я рассказал ей о том, что узнал, и предложил пожить здесь, пока я найду, куда ее пристроить. Она ни в чем не возражала, но ночью оказалась в моей постели. Я слишком поздно проснулся и осознал, кто рядом со мной! Я страшно разозлился и наутро уехал, оставив ей запас еды. Отсутствовал я около двух месяцев. Вернулся я с твердой уверенностью отвезти ее в монастырь, куда бы ее взяли за хороший денежный взнос. А девчонка расплакалась и сказала, что любит меня и ждет ребенка. И я не смог ее прогнать! А потом родилась Роза, и я понял, что в ней - часть моей души!- Алексей говорил горячо, пытаясь выплеснуть все, что накопилось за долгие годы.
- Я очень хорошо понимаю, как много значат для нас дети, даже те, которые появились совсем внепланово! – прошептала я в ответ, глядя на Кауа.

  Мой сын почувствовал взгляд, взял Розу за руку и повел к нам.
- Ты так странно сказала это, а разве ты не любишь этого мальчика, ведь, ты столько вынесла ради него? - удивился Алексей.
- Конечно, люблю! Только эта любовь всегда была перемешана с печалью, - грустно улыбнулась я. – А он это прекрасно чувствует!
- Сансе, правда, сейчас гораздо лучше, чем когда вы ее привезли, - сказал подошедший Кауа, серьезно посмотрев на Алексея. – И Роуз почти успокоилась.
- Спасибо тебе, Кауа! – поблагодарил Алешка, изрядно смутившись под внимательным взглядом моего сына. – Ты хорошо заботишься о Розе!
- А тебе, правильнее всего, было бы, сразу переправить Розу и ее мать к нам, в долину. Или ты сомневался в том, что стая примет твоего ребенка и его мать? – спросила я Алексея.