487 Будущее зовёт 31 05 1974

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый». ДКБФ 1971-1974».

Глава 487. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Будущее зовёт. 31.05.1974.

Фотоиллюстрация из третьего тома ДМБовского альбома автора: ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Фото А. Иванченко из газеты «Страж Балтики». 31.05.1974 года.

Этот фотокорреспондент появился на БПК «Свирепый» сразу после моего визита к начальнику политотдела, капитану 1 ранга Лебедеву с заданием; «конкретно сфотографировать комсорга корабля в рабочей обстановке». Комсоргом уже считался мичман А. Дворский, поэтому он на фото. Матрос-годок Петя Бигун просто пришёл в библиотеку за книгой. Получилось всё вовремя и к месту, хотя в тексте с фото Иванченко, как водится, много напутал…

Бигун Пётр Михайлович, электрик ПЛО, период службы 04.11.1971-11.07.1974.


В предыдущем:

«Драться до последней капли крови с кем бы то ни было при любых обстоятельствах» - это старинная флотская традиция, - сказал со значением Саша Сенацкий. – Это кредо Победы!

Я не стал с ним спорить… Хотя, - с кем и за что так драться?..

Окончание мая радовало нас переменчивой погодой: с 26 по 29 мая накрапывал мелкий дождик и температура воздуха днём была плюс 14,4°С. В последние дни мая (в четверг 30-го и в пятницу 31 мая 1974 года) дождика не было, ночью 6,6°С, утром – плюс 10,3-11,6°С, а днём 13,8-17,2°С. Лето стремительно приближалось…

В четверг 30 мая 1974 года я получил письмо от Ольги, первой жены моего старшего брата Юры. Она выполнила просьбу моей мамы и прислала мне очень подробное описание порядка и графика приёма документов и сдачи приёмных экзаменов в Севастопольский приборостроительный институт.

Всё, моя беззаботная военно-морская служба заканчивалась, наступала пора взрослой самостоятельной жизни…

Будущее властно и неотвратимо постучалось ко мне в мою корабельную флотскую жизнь, внесла сумятицу в чувства и мысли, ясно показало мне всю «несерьёзность» моих корабельных занятий всякими там гравюрами, чеканками, рисунками, макетами, моделями – «игрушками»…

Пора было стремительно взрослеть, становиться молодым мужчиной, взрослым человеком, пора было думать «по-взрослому»…

Мой макет-модель БПК «Свирепый» сначала увидели мои друзья-годки, потом посетители корабельной библиотеки, потом прибежал и начал цокать зубом и причмокивать губами замполит, капитан-лейтенант А.В. Мерзляков, а в среду 29 мая 1974 неожиданно в «ленкаюту» в сопровождении командира корабля, капитана 2 ранга Е.П. Назарова, важно и весело вошёл начальник политотдела 12-й дивизии ракетных кораблей, капитан 1 ранга Лебедев (имя отчество не помню – автор).

Оба высших для меня офицера бегло осмотрели ленкаюту, стенды, затем вошли в библиотеку, посмотрели стеллажи с книгами, моё рабочее место фотолетописца и визуального разведчика, с интересом и комментариями посмотрели первый том фотолетописи БПК «Свирепый», сдержанно меня похвалили, а потом предложили показать им макет корабля…

Пришлось слазить с вою дальнюю шхеру и вытащить оттуда тяжёлый толстый лист полированного оргстекла, на котором был приклеен свежевыкрашенный макет-модель БПК «Свирепый» с ажурными мачтами и антеннами, выполненными из латунной жести и медной проволоки различной толщины. На кормовых бортах модели сверкали заранее отполированные маленькие буковки названия корабля «Свирепый».

Эти буковки, почему-то, больше всего привлекли внимание командира корабля, капитана 2 ранга Е.П. Назарова, и он всё спрашивал меня, как я «умудрился их так вырезать»…

Капитан 1 ранга Лебедев удовлетворённо похвалил Евгения Петровича Назарова за «умение выискивать таланты» и «ласково» попросил-приказал ему распорядиться, чтобы эту модель-макет «принесли завтра к нему в штаб бригады».

Он хотел было забрать мою модель БПК «Свирепый» прямо сейчас, но она была покрашена свежей краской и должна была сохнуть. Это наш замполит, капитан-лейтенант А.В. Мерзляков перед приходом офицеров, позвонил мне и сказал: «Срочно чем-нибудь покрась макет корабля, не то его заберут у тебя!».

Вот почему я с горьким сожалением и одновременно с гордостью 31 мая 1974 года нёс через весь корабль мою модель-макет БПК «Свирепый», слушал восторженные комментарии матросов, старшин, мичманов и офицеров. Они поминутно меня останавливали и долго осматривали макет-модель корабля, расспрашивали меня о том, как и когда я её сделал, из чего, куда несу и т.д.

Я долго шёл к зданию штаба 128-й бригады 12-й дивизии ракетных кораблей ДКБФ, мне не хотелось расставаться и отдавать мой самый лучший подарочный сувенир и я даже не пошёл наверх, в кабинеты начальства, а хотел было сурово отдать свою ношу дежурному офицеру «по низам» в штабе…

Однако офицеры в штабе тоже знают и понимают, что к чему и дежурный офицер приказал мне «не задерживаться, а прямым курсом двигать к замполиту». Через минуту я осторожно стучался в двери кабинета, в котором ещё не был никогда.

Это был не кабинет, а большая комната, в которой по стенам стояли большие книжные шкафы со стеклянными дверцами. Эти шкафы составляли большую библиотеку различных книг, альбомов, справочников, энциклопедий. Эти книги и шкафы тут же привлекли моё внимание…

В центре комнаты стоял длинный стол, тесно обставленный стульями, много стульев рядами стояли у стен, между шкафами. На стенах висели портреты полководцев, флотоводцев и писателей-классиков. Среди портретов я сразу видел портер генералиссимуса А.В. Суворова.

Стол замполита бригады или даже дивизии ракетных кораблей был настоящим, «барским», «сталинским», то есть основательным, тяжёлым, авторитетным, с тяжёлой настольной лампой с зелёным абажуром и тяжёлым мраморным письменным прибором с бронзовыми статуэтками.

Между окнами, завешанными полупрозрачными шторами, стояли узкие шкафы-витрины, в которых было множество разных сувенирных изделий, подарков, кубков, статуэток, моделей и т.д. Среди них я заметил мои или подобные моим чеканки…

Капитан 1 ранга Лебедев вышел из-за стола, радушно и просто, по-дружески приветствовал меня, выглянул за дверь и попросил своего адъютанта-помощника приготовит ему два стакана чаю с лимоном и пригласил меня за стол.

- Ты не переживай, - сказал он мне, принимая из рук в руки мою модель БПК «Свирепый». – Ты ещё лучше модель сделаешь, а у нас время поджимает, срочно нужно как можно больше подарочных сувениров. Тайны большой нет – готовится заход кораблей нашей бригады в иностранный порт дружественной страны.

Потом мы пили чай и разговаривали обо всё: о жизни, о службе, о взаимоотношениях с матросами, офицерами и мичманами, о комсомольской работе, о КВНе, обо мне…

Капитан 1 ранга Лебедев оказался на удивление знающим и понимающим человеком. Он не старался подделаться под меня и говорить нарочито матросским языком, вворачивать словечки из матросского сленга, он вообще говорил очень культурно, но в то же время, - очень просто, человечно, литературно правильно. Мне его речь понравилась…

Лебедев опять предложил мне вступить в КПСС и сказал, что вопрос с рекомендациями улажен и что «никто на вашем корабле не будет возражать против приёма тебя в партию». Я ответил, что мне надо подумать, но скорее всего я вступлю в КПСС «на гражданке».

Тогда Лебедев вновь предложил мне поступить на учёбу в высшее военно-морсоке училище и пообещал мне всяческую помощь и протекцию, а я показал ему письмо от Ольги с даннвыми о порядке поступления в СПИ (Севастопольский приборостроительный институт) и рассказал ему подробно о моей мечте – участвовать в освоении глубин Мирового океана, работая инженером-акванавтом или инженером-конструктором систем жизнеобеспечения обитаемых подводных станций.

Лебедем, как мальчишка, живо заинтересовался этой программой, и я немного рассказал ему о тех проектах, которые ещё в начале 70-х годов начинали разрабатывать у нас в особом конструкторском бюро на Севморзаводе и ЧФ.

Речь шла о трёх видах обитаемых станций: «летающей подводной тарелке» с открытым люком-бассейном, в которой давление воздуха должно было соответствовать давлению воды на глубине, что позволяло учёным наблюдать за обитателями глубин непосредственно через люк-бассейн; «буксируемой полуавтоматической буровой установкой», в которой дежурная вахта буровиков бурила бы дно шельфа и собирала бы образцы руд со дна моря и «буксируемой глубоководной ракетной шахтной установки», в которой дежурная вахта ракетчиков обеспечивала бы старт крупной баллистической ракеты из укромного места со дна моря.

Все эти подводные обитаемые станции должны были сообщаться с берегом посредством специальных грузовых и грузопассажирских полуавтоматических подводных кораблей, которые доставляли бы на глубину сменные вахты, запасы пищи, пресной воды и воздуха. Вся эта программа освоения глубин Мирового океана точно соответствовала программе освоения ближнего околоземного космоса…

Я так рассказывал, что Лебедев заслушался, опоздал на какое-то совещание и в конце концов согласился, что «да, - это мечта достойная и что мне нужно стремиться к её воплощению». После этого я с покрасневшим от радости и гордости лицом вышел в «предбанник», прошёл сквозь строй недовольных офицеров не ниже капитана 3 ранга и пошёл к себе на корабль…

Подходя к БПК «Свирепый» я невольно опять возгордился и мысленно поздравил мой корабль с тем, что его пенопластовая красочная копия будет радовать глаз и будить восторженные ощущения и воспоминания множеству разных людей, в том числе и заграничных…

Главное, что меня «благословил» на пути к моей мечте один из самых красивых и знатных высших офицеров из командования 128-й бригады 12-й дивизии ракетных кораблей Дважды Краснознамённого Балтийского флота.

Будущее звало меня, и я это ощущал всем своим трепещущим от радости сердцем.