Испытание

гл. 1

- Боже, неужели это Рита?  Гордая, дерзкая и знающая себе цену женщина и вдруг в какой-то неряшливой одежде и со странной улыбкой на лице. Может я ошиблась? – подумала Евгения Сергеевна, провожая взглядом удаляющуюся фигуру нищенки.
Но на следующий день, гуляя со спящим в коляске маленьким внуком, опять увидела впереди прихрамывающую женщину с палочкой в руке и в том же висящем на ней наряде.
- Риточка, здравствуй! – вполголоса, чтоб не разбудить малыша, с робостью в голосе выдавила из себя Женя, уже не сомневаясь, что рядом не кто иной, как подруга молодости.
Глаза женщины тут же с испугом забегали, как бы ища спасения в непредвиденной обстановке, а рот исказила гримаса, как у  человека готового расплакаться.
- Здравствуй, - чуть слышно и с трудом произнесла она и засеменила дальше своей дорогой.
- Не узнала! А может всё же это не она? – спасительная мысль пришла на помощь, но тут же была отвергнута.
- Конечно, это Рита, – щемящей болью отозвалось внутри, - но почему так одета? Даже если она больна, никак не вяжется с её образом это видавшее виды пальто и стоптанные сапоги.
После института их дороги разошлись по разным городам, семья и  быт на долгие годы отодвинули некогда близкое общение. Но, работая в одной сфере связи, информация друг о друге постоянно выплывала то в кадровых приказах, то в поступающих телеграммах для ознакомления.
А потом разъединение структур по отраслям совсем прервало цепочку общения.
Но то, что Маргарита стала председателем местного комитета профсоюзов в своей организации Евгения знала и не раз слышала о  бурной деятельности подруги на этом поприще.
А вот в личной жизни судьба подарков не преподнесла. Она одна растила дочь после романа с женатым мужчиной. Рождение малютки восприняла как счастливую звёздочку, засиявшую на небе и перевернувшую всю жизнь.
- Я за свою Оленьку горло всем перегрызу, но не дам в обиду, - услышала от подруги Женя, когда встретились на экскурсии по святым местам в Оптиной Пустыне  Калужской области.
Все, не смотря на позднюю осень, ринулись тогда в купель с водой, чтобы прикоснуться к чудодейственному источнику, смывая грехи и надеясь на излечение от болезней. И только одна Рита с какой-то улыбкой на губах, похожей на усмешку, наблюдала за рвением к святости.
- Рит, а чего ты не искупалась с нами, - спросила подругу Женя уже в автобусе, когда громко делились впечатлениями от экскурсии, с аппетитом  уплетая за обе щёки неприхотливый запас еды после по кругу пущенной бутылки для желающих согреться.
- А я воды боюсь с детства, а холодной тем более, - просто ответила Рита, отказавшись  тут же и от спиртного.
- У меня чай отменный!  Я смесь делаю чёрного, зелёного, каркаде и чуть мелисы, - предложила она свой божественный напиток с той же улыбкой на лице.
- Она часто странно улыбалась, - назойливо не уходили из головы мысли после встречи на улице, - чувствовалась всегда какая-то тайна, куда нет доступа никому.
И вдруг осенила простая истина: работая с людьми, занимаясь в профсоюзных органах их проблемами, она была далека от их судеб и просьб. Для неё это была только работа, необходимость выживания.
С материальной точки зрения заработок у профсоюзного лидера был на уровне главного инженера предприятия, а возможностей и того больше. И на пути неразберихи и развала в отрасли шанс на стабильность в личной жизни у одинокой женщины был неплохой. Но должность была выборной. Значит, несомненно, Риту уважали в коллективе и возлагали на неё определённые надежды  в случае необходимости.
- А была ли эта поддержка? Вопрос открытый и очень болезненный. – размышляла Евгения, зная не понаслышке всю кухню сокращения кадров.
Вспомнились слёзы Надюшки и лицо профсоюзного лидера, отвернувшегося к окну, когда отдел кадров зачитывала приказ о сокращении и подсовывала Наде расписаться в ознакомлении с ним. И хотя это была не Рита, но, несомненно, роль профсоюзов отводилась в этом вопросе пассивно-согласительная, без возражений.
А Надюшка не расписалась. Обозвала их всякими словами и со слезами выскочила из приёмной. И осталась работать одна из всего списка, заручившись поддержкой свыше по каналам мужа.
Вот и вся кухня, перемалывающая на мясорубке человеческие судьбы, чтобы приготовить себе, любимому, вкусный бифштекс.


гл.2

После этой встречи Евгения Сергеевна уехала домой в свой город, так и не выяснив, что же произошло с Марго. Но вскоре в разговоре по телефону с бывшей коллегой по работе невзначай узнала некоторые подробности случившегося.
- Ой, Женька, -  эмоционально  тараторила та, - нянчимся мы со своими детками, дуем им кое-куда, а потом вот такую благодарность от них  и получаем. Инсульт случился у Маргариты. В тот день с начальством выезжала на линейную станцию, чтоб очередных бедолаг отправить на улицу по сокращению штатов. То ли неблагоприятный день был, то ли так на роду было написано, но по приезду домой пошла в магазин и упала возле кассы. Попала в реанимацию.  Думали, что не отойдёт, но выкарабкалась как-то Ритуля. И представляешь, дочка глаз не показывала  в больницу. Профсоюзы выделяли деньги на памперсы, наняли сиделку по уходу, а она, любимая доченька, в это время веселилась с каким-то хахалем.
- Слушай, ты такие вещи рассказываешь,  что страшно становится, - не выдержав потока информации, вставила реплику Евгения Сергеевна, - может сплетни всё это.
- Какие сплетни, ты видела Риту, на кого она похожа при взрослой - то  дочери. Она не маленькая девочка, которая не в состоянии ухаживать за больной мамой.  Да, трудно, но это ведь мать, которая вынянчила её и вырастила. А она за всё доброе взяла и бросила на произвол судьбы родного человека. Придёт к ней, нервы помотает, пенсию заберёт и опять исчезнет.
- Как заберёт? Она что, нигде не работает?
- Не знаю. Но куда только Марго не пыталась её устраивать. Даже таинственный папаша, которого никто не знает, пристраивал своё чадо на тёпленькое местечко. Но месяц-два и доченька напрочь  забывала, что работа начинается в восемь утра, а не в обед. Трудно, видите ли, вставать рано.
- Да, не дай Бог никому такой старости, - только и смогла вымолвить Евгения, - вид у Риты ужасный. Будто не она даже. И одета как-то странно. Куда подевались её наряды?
- Ой, не знаю, Женечка, как бы самим не оказаться в таком же ситуации. Когда с головой не совсем, и никому ты не нужен, всякое может быть.
Этот разговор с приятельницей лишил сна на несколько дней.  Евгения Сергеевна, как многие матери сыновей, не очень-то рассчитывала на уход  детей в случае, если сама окажется в таком  же положении, как Рита.
- Сдохнуть бы на ходу, - смеясь, говорила близкая подруга.
- И я так не прочь, - вторила с улыбкой она, - а лучше давай долго-долго жить, а потом ляжем и не проснёмся.
Они вместе всегда немного завидовали мамочкам дочек. Считали их родными кровинушками, способными своей любовью и заботой окружить мать и отца в старости. Поэтому никак не хотелось верить, что дочь может быть чёрствой и безразличной к родителям.
Вспомнился вдруг Василий Никанорович, муж другой подруги: «Ушёл уже, бедолага, Царствие ему Небесное! А как ухаживал за своей мамой! Один. Света ему не помогала. А он и мыл её, и стирал, и убирал всё…"
- Василёк, - говорила покойная Аграфена Романовна, - откуда появился на свет, то и мой. Такая у тебя доля. Что поделаешь. Ты у меня единственный.
А сама отворачивалась к стене и закрывала глаза, пока сын копошился у её ног. Долго лежала с переломом шейки бедра. Может и подорвал тогда своё здоровье Василий Никанорович. Года через четыре отправился к праотцам следом за мамочкой.
- Так что всякие бывают и сыновья, -  вздохнула Евгения Сергеевна, - трудно судить кого-то, не зная, что тебя ждёт самого.
Следующий раз встреча с Ритой произошла через месяц, когда невестка попросила приехать и присмотреть за старшим внуком, пока болел маленький. На этот раз она даже не сразу заметила Марго, хотя та сидела почти рядом на скамейке возле песочницы, где играли дети.
Майское тёплое солнышко заставило всех сбросить верхнюю одежду, и наряд Маргариты уже не вызывал прежнего шока, а улыбка на лице говорила о том, что она рада встрече.
- Я тебя и тогда узнала, - с трудом и большими паузами между каждым словом произнесла она, - просто, мне трудно было говорить.
И теперь говорила больше Женя, рассказывая про свою жизнь на пенсии, про внуков, про свой город. Рита кивала головой, улыбалась, иногда вставляла какое-нибудь слово.
Спросить про дочку Евгения так и не решилась, надеясь, что Марго сама что-нибудь о ней скажет. Но она промолчала. Молчала о дочери и все последующие дни, когда вместе прогуливались во дворе.
Потом встречались ещё несколько раз летом возле её дома, куда Маргарита выходила посидеть на скамейке и подышать свежим воздухом. Женя угощала её шоколадками, замечая, как подруга сильно постарела и похудела.
А осенью Риты не стало. Умерла в больнице, куда определила соседка, вызвав скорую помощь.
Хоронило её предприятие, где она проработала всю жизнь, скромно и тихо.