Иллюзий о кредите

Наша кредитная система вышла из социализма, где всё народное хозяйство погрязло в долгах… перед государством. Государство – это не капиталист, поработивший людей, а система, которую создавали и совершенствовали люди как орудия подавления и контроля. Целые предприятия, колхозы и совхозы, уже развалившиеся на основе денег, не работавших в направлении “построения коммунизма”, едва держались на субсидиях и ссудах и их списывании. Уже тогда обнаружилась бессмысленность капиталистического способа производства и распределения, уже полностью разложившегося в Советском обществе, чем и был обусловлен переход к индивидуальным механизмам развития, в котором и деньги оказались в руках людей и начали работать «по капиталистически», воспроизводя капитализм в чисто индивидуальных отношениях, где и деньги стали продаваться, как и любой другой товар благодаря привязанности людей к ним. Это и назвали "кредитом". Это те деньги, которые вышли из общественного производства и являются просто потребительными стоимостями. Другими словами, это мертвые деньги, историей предназначенные для того, чтобы убивать людей.
 
Кредит является необходимым условием развития капитализма только на стадии его развития, а не «умирания». На современной же стадии он способствуют только его быстрейшему умиранию, разрушая его равновесия. А у нас – тем более. И подчинялся он цели самовозрастания стоимости капитала. Истинную природу кредита впервые установил Карл Маркс. Исторически нам известно становление денежного капитала из накопления денег как всеобщего богатства. Первоначальной формой этого капитала выступал процентный капитал. Уже в период первоначального накопления капитала деньги, как всеобщий эквивалент товаров, становятся мощной общественной силой, двигающей общество. Ссудный капитал лежит в основе капитализма на протяжении всего его развития. Посредством кредита капитал в свою сферу привлекает всё больше денег и тем расширяется. Накапливающиеся деньги не могут быть использованы иначе, как переходя посредством кредита в руки людей и здесь превращаясь в капитал. Без кредита капитал застыл бы. Поэтому кредит в различных формах входит в механизмы развития капитала и расширенного воспроизводства жизни. Точно так же он входит в механизмы умирания капитализма и сейчас, накапливаясь в руках отдельных людей без какого-либо смысла и этим парализуя цивилизацию, которая процветала на основе беспрерывного превращения денег в капитал. При более внимательном исследовании этого факта не трудно обнаружить и у нас и в капиталистических странах, зашедших в кризис. Исторически деньги уже отработали свой срок, раз они стали обликом человека и его индивидуальной деятельности.
Основной капитал в виде средств производства был доступен только единицам. Отсюда монополия возникла в виде концентрации капитала в руках отдельных магнатов, которые регулировали экономику и торговлю, определяли цену. Огромное количество людей превращалось в наёмных рабочих и служащих. Монополия парализовала всё общественное развитие, диктуя свою неограниченную власть.
Лишь с социализацией капитала, в результате чего капитал расчленяется и в виде денег оказывается в руках многих людей, разрешается основное противоречие капитализма и постепенно устанавливается империя денег. Это, как я уже сказал, приспособление капитала к человеку, его развитие применительно к человеку, – прогресс, который порождает новое противоречие общества на основе индивидуализации капитала – противоречия развития личности. Это — глубокое, фундаментальное противоречие, скрытое в сущности общественных отношений, а потому таинственное, мифическое, порождающее многообразные иллюзии, фантастические представления, суеверия сила. Здесь история поставила задачу: разрешить эти противоречия и этим сознательно формировать личность, приспособив к этому общество. Не случайно общество, неожиданно зашедшее в безвыходный тупик, бьётся в судорогах за полным исчезновением будущего, слепо подражает, бросается из стороны в сторону, теряясь перед растущим беспорядком, в отчаянии призывая на помощь силу богов и духов умерших, колдовства и магии, даже мечтая о волшебной лампе Аладдина. Мудрено ли оказаться в полном мраке после безграничной веры в светлое будущее, привитой коммунистами и вдохновляемой большевистской партией и программой построения светлого будущего, в целом носившего чисто экономический характер. И сегодня мы оказались в полном мраке потому, что утратили чувство реальности в силу денежного рабства. И не трудно себе представить, к какому состоянию люди придут после освобождения от чудовищной власти денег над людьми и как люди переживут это освобождение. Даже осознание этого обстоятельства, создаваемого деньгами, вызовет всеобщее возбуждение и освободит людей духовно, нравственно. Так что господа, моя школа освободит дух каждого и дисциплинирует ум и в вас породит стремления к будущему. Вы даже не представляете, какой паразитизм разъедает общество только в кредитных махинациях, захвативших людей в полное рабство, просто манипулируя деньгами, которые продаются намного быстрее, чем любой товар.
Надо же уметь себе представить и отличить себя от всего этого поистине непонятного проявления жизни общества, только себя выражающего в индивидуальной форме. С начало, уже в вполне цивилизованном обществе, общественное развитие представляется в виде развития капитала со всеми его сложными механизмами развития как саморазвивающийся организм. С разложением же этого организма общество принимает форму индивидуализации этого капитала и тем переворачивает все представления и самую жизнь. А теперь оно приняла форму саморазвития денег. Капитал, деньги, товар, все что угодно. Но только не человек. «Будь он проклят, этот человек, хотим безгранично развиваться мы. Уничтожайте людей, если они не желают быть нашими рабами»! У вас не возникает такая ассоциация?  И мы видим разве не это, если не видим друг друга, и сосредоточены на них и, слитые с ними, мыслим ими? Мы не видим только жизнь и развития человека. Мы не видим только самого себя, отождествляя себя с вещами и деньгами. Стало быть, мы все еще являемся «вещным человеком», еще не отделившим себя от вещей, следовательно, от экономических категорий. Стало быть, мы сами уже давно отделились от старого общества, но наше сознание продолжает пребывать в старом мире и не воспринимает новое, представшего в денежном облачении и, называя его «бизнесом», готовы ради него пожертвовать всем и собой. И история такого ничем не прикрытого насилия не знала со времени средних веков. И самым поразительным является тот факт, что здесь оказалось бессильным даже государство, которое насело на людей и выжимает их последние соки на их же деньгах.
"Бессильным" — сказано мягко. Так как оно всю свою силу обратила к индивидуализации и тем разлагается как система, приспосабливаясь к самовозрастанию денег. В действительности государство продолжает выполнять свою функцию, которую оно выполняло всегда как система, не имеющее никакого отношения к людям.