Судьба мудрее. Глава 30. Добрый путь

      Несмотря на некоторые перипетии, мой профессиональный путь был светлым, удачным и плодотворным, точно таким, как мечталось в юности. Я честно лечила простых людей более четверти века. Первые пять лет работала на пределе физических возможностей и с огромным моральным напряжением, но в скидках на нездоровье не нуждалась. Главный врач мне в поддержку оплачивал сверхурочный приём, позволял менять его график, предупреждал о текущих проверках, направлял на дополнительные курсы по диабетологии и тиреоидологии.
      Местные и приезжие светила науки каждый год проводили полезные конференции, лекции, семинары. Зная о новейших разработках в эндокринологии, я активно внедряла в практику современные методы диагностики и лечения. Оснащение кабинета постепенно улучшалось: сначала появились электронные весы и тонометры, разные таблицы, плакаты, муляжи, потом – средства самоконтроля за уровнем глюкозы, пробные шприц-ручки, компьютерные обучающие программы. Всё это позволяло доступно объяснять пациентам особенности их заболеваний.

      По долгу службы я была не только лекарем, но и учителем. Несколько лет вела занятия в "Школе больных сахарным диабетом", базовый курс которой без прикрас можно назвать наукой выживания. Она пригодилась десяткам пациентов – молодым и пожилым, хорошо образованным и не имеющим понятия о медицине. Не жалея сил и времени, я мотивировала их на спасительное изменение образа жизни. Менее всего в рядах учеников ожидала увидеть Нину Александровну – любимую учительницу по литературе. В пенсионном возрасте у неё обнаружился тяжёлый диабет и срочно понадобилась помощь. Видимо, пришла пора отдавать тепло, когда-то мне подаренное.
      Теперь я стояла с указкой у доски и диктовала уважаемому и дорогому человеку правила борьбы с недугом. Нина Александровна прекрасно их усвоила, здоровье поправила, благодарно меня обняла и сказала, что я на своём месте, пользы принесу немало. Это была похвала наивысшей пробы!

      Не успела я оглянуться, как набралось пять лет трудового стажа. Настал срок получать квалификационную категорию. Некоторые коллеги игнорировали этот необязательный этап, не желая мотать себе нервы. Но мои отчёты внушали оптимизм, каждый год отмечался большими и малыми нововведениями и успехами. Я с азартом взялась за дело. Сопоставить цифры, сделать таблицы и диаграммы было не слишком сложно. Правда, в поликлинике не нашлось даже простенького образца, чтобы посмотреть, как оформляются необходимые документы.
      Сначала я немного растерялась, потом обратилась к рекомендациям из Новокузнецка, а в некоторых тонкостях разобралась сама. С тестами тоже справилась, на вопросы об особенностях амбулаторной работы эндокринолога ответила. В итоге немноголюдная уважаемая комиссия присвоила мне вторую врачебную категорию. Один за другим медицинские светила пожали мои ладони и выразили надежду на скорый служебный рост и нашу новую встречу. Я приняла напутствие как прямое руководство к действию, перевела дух и всего через пару лет рискнула досрочно претендовать на получение первой категории.
      Моё рвение несколько удивило заседателей, они задумались, посовещались и всё-таки вынесли одобрительный вердикт. Дерзкая попытка закончилась триумфально! Впереди пиком врачебной карьеры забрезжила новая цель.

      В течение следующих пяти лет я спокойно вела приём больных и собирала материал для следующей аттестации. Интересные факты обнаружились при осмотрах якобы здорового населения – работников ближайших предприятий, студентов и школьников. Ежегодно у трети первично обследованных выявлялись эндокринные отклонения. Как бы ни продвигалась медицина вперёд, распространение зоба, сахарного диабета и ожирения неуклонно возрастало.
      Я вела статистику, делала выводы, определяла первоочередные проблемы и задачи. И лечила, лечила, лечила… С тем и приблизилась к очередному рубежу. В тридцать семь лет мне без вопросов, быстро и доброжелательно присвоили максимально возможную категорию. Высшую!
      Эту удачу во многом определила награда краевого конкурса "Признание". Он проводился в нашем регионе впервые. Кроме основных показателей работы, каждому номинанту на премию понадобились описания необычных клинических случаев, отзывы пациентов, коллег, главного врача, ходатайство Ассоциации эндокринологов. Я немного напряглась, подготовила требуемый пакет бумаг, снова прошла тестирование и неожиданно получила диплом второй степени как лучший врач-эндокринолог. К нему приятным сюрпризом прилагалось невеликое материальное вознаграждение.

      Другим важным подспорьем для получения высшей категории стали печатные работы. Без особых усилий я проанализировала собственные наблюдения и написала несколько статей. Заключения и предложения, полезные для практикующих врачей, были совершенно бесплатно опубликованы на страницах специализированных журналов Дальнего Востока, что для обыкновенного доктора – несомненное достижение.
      Руководители больницы регулярно поощряли мои успехи почётными грамотами, устными и письменными благодарностями. Я долго была нужной в медицинской сфере, гордилась принадлежностью к самой гуманной специальности, признанием сотрудников и больных. С привычным чувством долга делала добро и считала служение людям одной из составляющих личного счастья. Ведомая ежедневными "надо", порой не успевала заботиться о собственном здоровье, ведь проблемы пациентов были важнее.

      Ни разу не изменив своим принципам, я стала невольным свидетелем развала советского здравоохранения и его российской переделки. Сперва безоговорочно верила в благую суть реформ, участвовала в них в полную силу. И правда, десяток лет забота правительства о населении набирала обороты. Потом один за другим грянули мировые финансовые кризисы, их последствия затронули все стороны экономики. Денежные вложения в непродуктивные отрасли ограничились рамками до крайности урезанного бюджета. Медицина вдруг уподобилась сфере производства: здоровье стало предметом торга, сестринская или врачебная помощь – оплачиваемой услугой. Исход людских страданий попал в прямую зависимость от толщины кошельков. Доктора научились лечить болезни, а не человека, причём по утверждённым стандартам, зачастую без милосердного подхода. Их главное дело перестало быть искусством, потеряло святость.
       Мой мир, наполненный самопожертвованием и готовностью трудиться за идею, остался далеко в прошлом. За годы всяческих перемен я не приспособилась к безжалостным выпадам времени, не перекроила мысли, стремления, убеждения. Несколько лет исправно ходила на работу, только уже не любила её, как раньше. Слишком много накопилось неразрешимых противоречий. Коллеги, с которыми я работала душа в душу, отправились на пенсию или до срока простились с медициной. Кто-то переехал на запад, кто-то умер. Слаженный коллектив распался, от большого терапевтического объединения осталась одна поликлиника, и то в статусе второстепенного филиала другой организации. Даже чудесный прибольничный сад, давно заброшенный, но живой, исправно цветущий и плодоносящий, пошёл под сруб.

      Деревья, как положено, умирали стоя, их опилочный прах жёлтым туманом витал по округе несколько дней. Потом светлый зов родимого детства умолк... А жернова прогресса завертелись быстрее. Мой труд был по-прежнему востребованным, однако гражданский патриотизм зачах. Из-за непродуманных указов в лекарском деле не осталось места ни творчеству, ни инициативе, ни новаторским идеям. Душа искорёжилась от холода и неуюта, устала от шаблонов, протестов и обязательств. Изрядно опустошённая, но не мучимая совестью, она настойчиво запросила тишины и покоя.
      Я завершила профессиональный путь гораздо раньше, чем предполагала. Негативные эмоции скоро померкли, рассеялись. В памяти остались только лучшие моменты трёх десятилетий, связанных с медициной. Судьба не ошиблась, выбрав для меня специальность; отрываясь от врачевания, я по-прежнему уповала на её мудрость, верила, что дорога к счастью не едина, и спешила делать добро. 
   

      Фото из сети Интернет.
      Конец первой части. Продолжение - "Спортивная страсть".