Галлюники на кухне

Богу и Сатане понравилось по ночам пить чай у меня на кухне.
Я не сопротивлялась. Они появились неоткуда, сели за кухонный столик, вели себя по хозяйски: доставали из шкафчика пакетики с чаем, заваривали кипяток и без суеты усаживались на мои старые расшатанные стулья. Сатане нравился цейлонский чай, Богу – зелёный.
- Вам, Сатана, не мешало бы попробовать зелёного чаю. А Вам, Бог, не мешало бы попробовать цейлонского, - подшучивали они между собой.
Про себя я подсчитала, насколько чай дешевле водки – и, окрылённая этим открытием, с радостью за своё будущее пошла спать. Я спала на диванчике, который притулился в коридоре, плавно переходящем в кухню (если это можно было назвать кухней).
Из разговора ночных гостей я поняла, что они очень давние приятели, но по какой-то причине конфликт между ними всё-таки был; так, Сатану Бог называл «оппозиционер» и «несогласный». Про себя я ешё добавила: «Противный».
Беседа Бога с Сатаной прерывалась моим появлением на кухне.
Дело в том, что я жестоко голодала. Крутая диета заставляла меня ночью хлопать дверьми холодильника. Перед тем как вытащить очередной бутерброд, приготовленный заранее, я, как ночную молитву, повторяла фразу, записанную на дверце холодильника: «Не в жратве счастье, скотина!», и торжественно удалялась. За это время мне удавалось рассмотреть моих ночных гостей, которые также снисходительно рассматривали меня.
Бог был тёмненьким, кареглазым и кучерявым. Его длинные пальцы держали чашку моей прабабки небрежно, «творчески». «Только бы не разбил», - подумала я.
Сатана был голубоглаз и очень задумчив. Его пальцы были более практичными, толстенькими, державшими чашку с чаем уверенно и двумя руками. «Этот не разобьёт», - подумала я с надеждой.
Разговор их продолжался всю ночь. Я начинала засыпать под убаюкивающий спор двух друзей. Правда, среди ночи я просыпалась, волнуясь за сохранность сервиза моей прабабки.
- Вы виноваты, Бог, -  без раздражения заметил Сатана. - Зачем Вы создали человека, это омерзительное чудовище, которому я, Сатана, должен был поклониться.
- Человек - это моё творчество, - просто ответил Бог.
- И это у Вас называется творчеством? – Сатана кивнул в мою сторону.
Я замерла. Мне было приятно, что меня назвали творчеством, и я решила дослушать разговор до конца.
- Я создал человека и не поставил точку в конце предложения... - продолжал Бог – Человек – это личность, он творит... И до точки ему далеко.
- Человек - это полный дурак. Ставим точку. Зачем весь человеческий идиотизм спихивают на меня? - повысил голос Сатана. – Человека я не создавал, над его душой власти я не имею, и вообще все ошибки Божественного творения приписываются мне, Сатане. И в итоге я - не Сатана, а    к о з ё л    о т п у щ е н и я .
Из дальнейшего разговора, я поняла, что Бог работал в каком-то государственном министерстве, а Сатана трудился в городском канализационном хозяйстве. Так как он всё жаловался на количество дерьма, исходящего из «творческой личности», то есть из человека.
- А зачем Вы внушили человеку вкусить Запретного Плода? - с ехидцей спросил Бог Сатану.
- Чтобы человек задумался, зачем ему всё это надо, – ответил Сатана и тут же добавил: - У человека есть право выбора; и он должен отвечать за свой выбор, а не находить оправдания своего безобразия в мифических темных силах. Эти животные убивают друг друга во имя Твоё, Господь!
Сатана замолчал и опустил голову.
Я вспомнила своего кролика по кличке «Наполеон» и глубоко задумалась. Это животное было воплощением кротости, одним словом - Божие создание. "Наполеон" довёл кошку, которую я когда-то подобрала с улицы, до состояния невменяемости. В зимнюю стужу кошка выбросилась с третьего этажа но осталась жива. Её радостное мяуканье по утрам будило население нашего дома.
Сатана с Богом продолжали неутомимо спорить.  Я поняла, что уснуть уже не смогу. Передо мной как гармошка развернулась вся моя жизнь. Всё в ней было так перемешено, разбито всмятку и тянулось бесконечным пересоленным картофельным пюре.
Светало... Я пошла на кухню, достала из холодильника ещё один бутерброд, поглядывая на своих, уже дневных гостей. Бог с Сатаной, обнявшись, мирно спали, положив головы на стол.
Сервиз моей прабабки был цел и невредим.
- Философы, - ласково подумала я, вглядываясь в их прекрасные черты... И мягко добавила: - А ведь им скоро на работу.