504 Груз знаний тяжёл 10 06 1974

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый». ДКБФ 1971-1974».

Глава 504. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Груз знаний тяжёл. 10.06.1974.

Фотоиллюстрация из третьего тома ДМБовского альбома автора: ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый».
Валера Маховик первым увидел «учебный ядерный взрыв», поэтому не слушает меня, как Славик Паньков (Паньков Вячеслав Георгиевич, сигнальщик, период службы 09.05.1972-13.11.1974). Мы решили тоже поиграть «в войну». Валерка Маховик без команды полез наверх, но я его осадил, а ребята стояли рядом с ним, как «вкопанные», то есть без динамичной позы. Тогда Валерка показал нам «динамику», обняв за шею Юру Опарина (Опарин Юрий Витальевич, командир отделения сигнальщиков, период службы 13.05.1972-11.06.1975). Потом они всё же изобразили отделение сигнальщиков в положении «Боевая тревога! По местам стоять! Газы!». Юра Опарин открыл ящик с сигнальными флагами, Валерка Маховик уже был на трапе и протянул руку за флажками, а Славик Паньков вновь «по-честному» стал быстро и чётко надевать свой противогаз. Потом мы стали соревноваться в быстрое подъёма по вертикальному трапу. Лучше и ловчее всех справился с этим Валерка Маховик, а меня всё время тянула назад моя «пятая точка» и долгое сидение взаперти в «ленкаюте» и в библиотеке. Груз знаний тяжёл…


В предыдущем:

Братишки, братишки! Где вы? Что с вами стало? Как сложилась ваша жизнь и судьба? Помните ли вы службу на флоте и наш легендарный БПК «Свирепый»?

Так я думал уже тогда, в воскресенье 9 июня 1974 года, потому что уже пережил уход на ДМБ моих друзей из самого первого экипажа БПК «Свирепый»: Александра Кузнецова и Сергея Берёзы; затем – Славки Евдокимова, потом – Володи Баранова, Марика Басса, недавно – Сашки Якимушкина и многих-многих других моих славных товарищей, друзей, братишек. Я уже чувствовал себя «старым», потому что помнил их всех, они жили у меня в сердечной памяти, остались фотографиями в альбомах…

Молодые «годки» и новые моряки-свиреповцы, пришедшие в мае 1974 года, уже были совсем-совсем другие, они жили своей жизнью и жаждали своих приключений, им «были до лампочки героические подвиги» первых свиреповцев… и они были правы.

Жить надо настоящим, помня о прошлом и думая о будущем…

Вот с такими настроениями я читал коротенькое письмо моего школьного друга Славки Юницина, который писал мне «с воли»:

«Здорово, Сашка! Наконец-то урвал минутку, чтобы написать. Сам понимаешь, что началось лето – дела, дела, дела… Был в «отпуску» в мае, но никуда не ездил… надолго.

У меня всё нормально. Правда, работа мешает, а то было бы ещё лучше. Ты извини, но не знаю что писать. Все Суворовские новости ты уже знаешь (надеюсь). Сейчас в город набивается молодёжь. Всё-таки начинаются каникулы у студентов.

Вечерами много людей на улице. Звенит весь проспект: то гитара, то транзистор, то магнитофон. Девчонки ходят какие-то незнакомые и красивые обязательно.

Мне что-то не хочется никуда поступать (учиться). Знаю, что не поступлю. Может быть поеду на подготовительные в Москву, но это зимой.

Знаешь, лень великая читать эти физики, алгебры и т.д. Готов «Войну и мир» прочитать три раза, чем учебники.

Да, у нашего «Гансика» (Володя Корнеев) появилась Наташка (дочь), то есть Наталья Владимировна, а в августе будет приплод в легендарном семействе Морозовых (Анатолий Морозов).

Всё, больше не могу писать, нет мочи, хочется спать. Пиши. ВячЮни…».

Я ещё раз прочитал это письмо Славки Юницина утром в понедельник 10 июня 1974 года, потому что хотел вникнуть в мысли, ощущения и чувства моего школьного товарища, друга и брата. Мне показалось, что это письмо было неким отчаянным всплеском одиночества моего друга.

Вокруг него кипела весёлая, страстная и молодая жизнь: люди встречались, влюблялись, женились, рождали детей, а ему «мешала» работа…

Точно также я чувствовал себя в этот момент на флотской службе: корабль жил своей жизнью, офицеры, мичманы и старшины были заняты обучением новеньких «молодых» и «салаг», у них кипели страсти, трудности, успехи и свершения, а я, как бы был в стороне от всего этого, позабыт-позаброшен…

Утром в понедельник 10 июня 1974 года опять сыграли «учебную боевую тревогу» и объявили о продолжении больших общевойсковых учений стран-государств-участников Варшавского договора.

Опять захлопали двери и люки, опять по трапам дробью простучали матросские башмаки, опять загудели, завыли насосы, вентиляторы, приборы, машины и механизмы, опять все сидели по своим боевым постам и делали своё привычное, но каждый раз волнующее душу, дело…

На этот раз я решил не быть в стороне, не смотреть на все события и приключения через видоискатель фотоаппарата, не рисовать раненым «смертельные раны и болячки», а сам участвовать во всём происходящем. Я решил испытать на своей шкуре, которая у меня закалялась как сталь, все прелести боевой подготовки, например, «сигнальцов» (сигнальщиков БЧ-4).

10 июня 1974 года учения на кораблях и в береговых воинских частях проходили максимально приближенными к настоящим боям, только без убитых. В городе и в АМБ Балтийск опять выли сирены гражданской обороны, где-то что-то закрывалось, а что-то, наоборот, - открывалось, распечатывалось, распахивалось. Оттуда выезжала спецтехника и люди в защитных комбинезонах и противогазах суетились, бегали, носили, таскали, перетаскивали и что-то делали.

Командир отделения сигнальщиков БЧ-4 Слюсаренко Владимир Фёдорович (период службы 14.11.1971-12.11.1974) тоже получил приказ облачить всех «сигнальцов» в защитные комбинезоны и противогазы «на время», при этом сам оставался в обычной робе.

В отделении не хватало моряков-бойцов и я предложил себя в роли сигнальщика. Ребята и Володя Слюсаренко согласились и я вместе со всеми образцово, как учили, за считанные секунды (минуты – автор) облачился в защитный химкомплект «Л-1» («алладин»).

Защитный костюм «Л-1» - это «лёгкий защитный костюм, предназначен для использования в качестве универсальной специальной одежды персонала, при защите кожных покровов человека, одежды и обуви, от воздействия твёрдых, жидких, капельно-аэрозольных отравляющих веществ, взвесей, аэрозолей, вредных биологических факторов и радиоактивной пыли». Однако защитный костюм «Л-1» не является изолирующим, но используется при выполнении дегазационных, дезактивационных и дезинфекционных работ, и применяется совместно со средствами индивидуальной защиты органов дыхания (СИЗОД).

Защитный костюм «Л-1» может применяться при температуре окружающей среды от -40°C до +36°C, но в любом случае в нём через полчаса жарко, парко и мокро, как в парилке. Кроме этого, он горюч…

В специальном ящике для сигнальщиков хранились 12 химкомплектов костюмов «Л-1»: 3 штуки - 1-го размера (рост до 165 см), 6 штук - 2-го (рост от 166 до 172 см), 2 штуки - 3-го (от 173 до 178) и 1 штука – 4-го (выше 179 см). Вот этот-то костюм мне и достался…

Все костюмы «Л-1» изготавливаются из прорезиненной ткани УНКЛ-3 или ткани Т-15, и состоят из цельнокроенных штанов с чулками-ботами, куртки с капюшоном и трёхпалых рукавиц. На рукавах куртки костюма «Л-1» имеются манжеты, облегающие запястье.

Весит костюм «Л-1» 3,2 кг ± 300 гр. И в его комплектацию входит:
полукомбинезон с притачными осоюзками;
куртка с капюшоном;
сумка;
перчатки (из ткани Т-15 или УНКЛ);
шесть пластмассовых шпеньков (типа «пукля») для застёжки.

Если не знать устройства и комплектности костюма «Л-1» и не тренироваться в его надевании и снятии, то с первого раза ничего не получится, - в норматив не войти, а значит, погибнуть от газов или заразиться насмерть. Поэтому в 9-м флотском экипаже в Пионерское мы надевали и снимали этот костюм «до одури»…

Сначала по команде «Защитную одежду надеть. Газы!», надо было положить на палубу всё, что было у тебя в руках (например, оружие или в моём случае – фотоаппарат – автор), снять берет, вынуть из сумки и быстро развернуть на палубе костюм «Л-1». После этого взять штаны, надеть их и застегнуть хлястики. Потом взять бретели штанов, перекинуть их на плечи крест-накрест и пристегнуть их к штанам.

Затем надо было одним движением («махом») надеть куртку и откинуть капюшон, потом застегнуть промежный хлястик куртки между ног, потом (при необходимости) надеть поясной ремень и снаряжение костюма «Л-1» (согласно заданию или работе).

После этого поверх всего снаряжения надо было надеть сумку противогаза и надеть противогаз. При этом свой головной убор (берет, бескозырку или каску) нужно уложить в специальную сумку-торбочку и надеть лямку этой сумки на себя.

После надевания противогаза надо было надеть капюшон, расправить куртку на груди и подбородком, обвернуть вокруг шеи шейный хлястик и застегнуть его. Последними надо было надеть перчатки, обхватив резинкой запястья рук, а также надеть петли рукавов на большие пальцы и взять в руки своё оружие или снаряжение (в моём случае – фотоаппарат).

Пока ребята путались в лямках и складках своих костюмов, я уже всё надел и подбадривал их криками: «Атас! Ядерный взрыв! Газы! Алярм! Радиация! Все в укрытие!». Ребята смеялись, а Слюсаренко Володя отобрал у меня фотоаппарат и начал нас фотографировать.

Взрыв действительно был и его, как всегда, первым увидел Валерка Маховик. Это был не тот и не такой взрыв, как недавно, то есть «ядерный», - взорвали, наверно, всего несколько бочек и очень далеко, вероятно, где-то в расположении частей морской пехоты…

Однако, все вольно или невольно «заразились» моим желанием «поиграть в войну» и живо слушали, как я расписываю «мизансцену» и порядок наших действий. Слава Паньков (Паньков Вячеслав Георгиевич, сигнальщик, период службы 09.05.1972-13.11.1974) внимательно меня слушал, а Валерка Маховик всё время отвлекался на Слюсаренко (фото №1 на фотоиллюстрации – автор).

Я предложил всем залезать по вертикальному трапу на «крышу» ГКП (главного командного пункта», к нашим сигнальным прожекторам и на площадку для «флажного семафора». Все согласились, но начали баловаться…

Сначала Валерка Маховик без команды полез наверх, но я его осадил, а ребята стояли рядом с ним, как «вкопанные», то есть без динамичной позы. Тогда Валерка показал нам «динамику», обняв за шею Юру Опарина (Опарин Юрий Витальевич, командир отделения сигнальщиков, период службы 13.05.1972-11.06.1975).

Потом они всё же изобразили отделение сигнальщиков в положении «Боевая тревога! По местам стоять! Газы!». Юра Опарин открыл ящик с сигнальными флагами, Валерка Маховик уже был на трапе и протянул руку за флажками, а Славик Паньков вновь «по-честному» стал быстро и чётко надевать свой противогаз.

На корабле сыграли «Отбой учебной боевой тревоги!», но мы настолько расшалились, что продолжили свою «боевую тревогу» и стали соревноваться в быстроте преодоления вертикального трапа. Лучше и ловчее всех справился с этим Валерка Маховик, а меня всё время тянула назад моя «пятая точка» и долгое сидение взаперти в «ленкаюте» и в библиотеке.

Да, груз знаний тяжёлая штука…