Верные друзья. Симулянт

               
   За окном стоял гомон, как на птичьем базаре. Студенты, уцелевшие после весенней сессии, весело щебеча, сбивались в стайки и разлетались кто куда: одни в лесопарк мяч погонять, другие на Саржин яр поворковать о любви под сенью деревьев, а кто побогаче — в кафе-автомат, где можно было насладиться бутербродом с черной икрой и чашечкой кофе.

   Рашид, не обращая внимания на шум во дворе, возился со старенькой радиолой. Порой он замирал, как ящерица, и его лицо озаряла лучезарная улыбка. Видимо, вспоминал свою Любашу.

   Вася спал, отвернувшись к стенке, и бормотал стихи Пушкина.

   Я примерял новые подтяжки. Без них мои брюки могли сползти в самый неподходящий момент.

   Недовольный тем, что его отвлекли от приятных дум, Рашид, отложив паяльник, прошипел «сноговоруну» на ухо: «Александр Сергеевич, извольте потише, не то прискачет Дантес». Подействовало, замолчал.

   Неожиданно заскрипела дверь, и в комнату робко втиснулся Володя — жизнерадостный молодой человек с румяными щеками. Любитель поесть, выпить и пофлиртовать. Наверное, про таких и была сложена песня: «От сессии до сессии живут студенты весело». Себя он величал не иначе как «пан Вольдемар». Раньше Володя жил с нами в одной комнате, потом перебрался этажом ниже, поближе к студенткам.

   В этот раз Володя был явно не в духе. Его волосы были взъерошены, а глаза выпучены, как у Ивана Грозного, только что убившего своего сына. Не поздоровавшись, он примостился на краюшке койки и засопел, словно еж.

   – Что, пан Вольдемар? – догадался я. – Вновь сессию завалил?

   Володя удрученно кивнул головой.

   – Ребята, выручите! – взмолился он, сложив ладони в молитвенном жесте. – Помогите уйти в академку, не то отчислят. Век буду благодарен!
 
   – Не положено! – сказал Рашид, захлопнув крышку радиолы. – Студентам, отхватившим неуды во время сессии, академический отпуск не положен.
 
    — Его получают только беременные и больные, — пояснил я.
 
   – Причем нужно пролежать в больнице минимум 21 день, – добил Вася, протирая сонные глаза. А затем, пожалев товарища, миролюбиво добавил:
 
   – Не переживай, что-нибудь да придумаем. Уложить тебя в роддом мы при всем желании не можем, а вот отправить с фанфарами на больничную койку постараемся. 

   Володя просиял от радости.

   – Братцы, мне бы только попасть в больничку, а дальше я сам разберусь!

   Не оставлять же друга в беде? План действий по приезду скорой помощи мы прикинули быстро. Болезнь, стараниями Васи, тоже подобрали удачно: «киста правого яичника» называется. Мол, вполне безобидный недуг, который вылечивается чуть ли не прикладыванием таблеток к больному месту. Сомневаться в медицинских познаниях Васи не приходилось, поскольку его сестра окончила ветеринарное училище.

   Скорая приехала на удивление быстро. Врач нащупала пульс пациента и, не сводя глаз с секундной стрелки часов, вполголоса спросила:

   — На что жалуетесь, молодой человек?

   Володя согнулся пополам и простонал:

   — Живот болит. Света белого не вижу! Тошнит, аппетит пропал.
 
   — Температура есть?
 
   — Есть, есть! — воскликнули мы дуэтом, показав ей градусник, температуру которого предусмотрительно довели до 39 градусов.
 
   Врач мельком взглянула на градусник.
 
   — Что принимали? 
 
   — Пиво, апельсины, селёдку… — начал было перечислять Володя, но врач его прервала:

   – Я не об этом вас спрашиваю. Принимали какие-либо лекарства?

   – Нет, боже упаси! Я жить хочу.
 
   – Поднимите, пожалуйста, рубашку и ложитесь на спину.

   Уложив пациента, доктор приступила к поверхностной пальпации, исследуя брюшную полость. Где бы она ни надавливала пальцами, Володя, забыв о нашей договоренности, испускал пронзительный визг, переходящий в ультразвук. Даже мы вздрагивали от жалости.
 
   – Ясно, – пробормотала женщина, сворачивая фонендоскоп. – Налицо тифлит. Необходима срочная госпитализация.

   — Трусики разве не нужно спускать? — спросил Вольдемар, удивлённо хлопая ресницами.
 
    Женщина покраснела.
 
   – Ребята, помогите довести этого грубияна до машины. 

   Я взял фельдшерскую укладку и зашагал по коридору. За мной потянулись Рашид и Вася, поддерживая под руки Володю, который настолько вжился в роль больного, что даже ноги оторвал от пола.

   – Не дури, опусти копыта, не пушинка же, – прошептал Вася, ткнув его локтем под дых.

   Дежурный врач приемного отделения долго щупал пациента, затем, пожав плечами, неуверенно проронил:
 
   – Похоже, коллега права. У пациента флегмонозный аппендицит. 
 
   – Как аппендицит?! – изумился Володя, приподняв голову с кушетки. – Разве у меня не киста правого яичника?
 
   – Молодой человек, – изрек хирург, назидательно подняв палец. – Запомните: я никогда не ошибаюсь в постановке диагноза! Кроме того, – он ухмыльнулся, – киста яичника бывает только у женщин. А вас, голубушка, надо незамедлительно оперировать.

   Медсестра, услышав заключение врача, спешно начала готовить пациента к операции: побрила ему живот, ввела раствор морфина, накрыла простыней и повезла в операционную. По пути она пыталась успокоить испуганного больного.

   – Да ты, милок, не трусь. Это пустяковая операция! Вот доктор Леонид Рогозов на полярной станции сам себе удалил аппендикс. И ничего, живой! А наш хирург – специалист широкого профиля, – похвалила она. – Если возьмется за больного, то обязательно доведет его до конца.

   Не успел Вольдемар спросить, что она имела в виду, сказав «доведет до конца», как его уже вкатили в оперблок и уложили на операционный стол.

   В этой суете в дверях появилась старшая медсестра.

   — Борис Евсеевич, — обратилась она к хирургу, — там бабушка Пелагея из седьмой палаты, — начала было она, но хирург перебил её.

   – Да знаю я, знаю! Сам констатировал ее смерть. Скажи санитарам, чтобы отвезли ее в морг.

   – Скажу, но бабуля интересуется, будут ли ей сегодня ставить клизму. Что ей ответить?

   Борис Евсеевич протестующе замахал руками, как бы говоря: «Не мешай работать, потом разберемся», и приступил к операции.

   Вдруг из-под простыни донеслось:

   — Хе-хе-хе! Прикольная, однако, ваша бабка Пелагея!

   От неожиданности хирург едва не выронил скальпель. Он взбешенно посмотрел на анестезиолога.

   — Ты что, не давал ему наркоз?!

   — Давал. Но что я могу поделать, если местная анестезия на него не действует? Не глушить же его ударом по голове, как делали в древности?

   Борис Евсеевич раздраженно отмахнулся и продолжил работу. Вдруг он в недоумении воскликнул:

   — О, боже мой! Как это понимать?!

   Через разрез не было видно ни аппендикса, ни слепой кишки. Поразмыслив, он понял, что столкнулся с редкой аномалией в анатомии, называемой «транспозиция». При этом внутренние органы человека расположены зеркально. То есть аппендикс должен бы находиться в левой подвздошной области, а не в правой!

   Пришлось сделать повторный разрез. К его удивлению, червеобразный отросток оказался в полном здравии. Обескураженный врач молча удалил его и, на ходу сбросив халат, устремился к выходу из операционной.

   Вслед ему донеслось:

   – Доктор, а после операции я смогу заниматься сексом?
 
   – Сможешь! – разозлился хирург. – Через две недели, и только в моем присутствии!
 
   Такого позора эскулап сроду не испытывал. Мало того, что бабка Пелагея, не спрашивая, восстала из мертвых, так еще и студент смог его перехитрить.

   Вскоре мы навестили Володю, прикупив его любимую селедку и апельсины. Увидев швы на его животе, мы были в шоке. Не предполагали, что безобидная «васина болезнь» приведет к такому исходу. Кроме того, не могли понять, почему киста яичка оказалась не в области паха, а в брюшной полости. Всё прояснилось, когда узнали, что удалили аппендикс. «Кто же знал, что симптомы этих болезней так похожи», — пробормотал Вася. «И в том, и в другом случае повышается температура тела».

   Встретив лечащего врача в коридоре, мы спросили, когда можно будет забрать нашего друга.
 
   – Что? – взорвался он. – Забрать?! Этот симулянт доставил нам столько проблем, что теперь пусть поработает месяц во благо науки. Ваш «вывернутый» нам нужен для исследования риска рождения детей с дефектами при вступлении в брак с обычным человеком. Партнершу мы ему уже подобрали. И пусть не мечтает о побеге! –  предупредил он. – До сих пор ни одному мужику от нее чухнуть не удавалось!
 
   «Правильно, – рассудил я. – Не стоит спешить. Пусть приносит пользу стране, иначе завтра же его выпихнут из больницы без права на академку».
 
   Через месяц похудевший, но бодрый Володя заглянул к нам с двумя авоськами, полными продуктов.
 
   – Угощайтесь! – сказал он. – Спасибо, братишки, что спасли меня от смерти! Хирург сказал: «Если бы опоздали хоть на десять минут, пришлось бы выносить вас ногами вперед». Но самое главное, – добавил он, выдавив мучительную улыбку, – меня нашла моя вторая половинка. Так что скоро свадьба. Одобряете?
 
   – А как иначе?! И свечку подержим! Кто-то же должен дома мыть посуду! – поддержал Вася, пристально отслеживая, как новоявленный жених вытягивает из авоськи гирлянду сосисок. – А ты не стесняйся, захаживай, если что. Дружба превыше всего!

   Рисунок Николая Крутикова.