Записи текущего Часть 1. 3

26.03.87 (продолжение)
Черный Гусь.
Мне приснился Черный Гусь. Под его защитой жили и какие то птички, почему-то называемые крачками, уничтожающие очень опасных вредителей. Если бы, вредители размножились, они уничтожили бы все существа, отравляя их по великой пищевой цепи: мелкую рыбу — крупную рыбу — птиц — наземных животных - людей. Но глупые пингвины нападали на крачек. Они бы задолбали бы бедных крачек, если бы не боялись панически Черного Гуся, который спокойно плавал у края льдины или айсберга. Но вот Черный Гусь заболел, куда-то исчез, и пингвины набросились на крачек. Не было никого вокруг, только студеная темно-голубая вода, зеленоватый лед и волны. Плохо пришлось бы крачкам, а потом и всей жизни на земле, если бы не появился вдруг снова Черный Гусь. Он спокойно и одиноко плыл к дерущимся, и пингвины, завидя его, со скоростью пулеметной очереди юркали в воду. И никто не знал, что гибель всего живого может начаться отсюда, из Антарктиды, из-за глупых пингвинов, что хранителем жизни, сам того не зная, является одинокий Черный Гусь.
27.03.87. -2о. Крупными хлопьями с утра повалил снег. Кажется, этим снегом зима прощается с нами. Не злится, а одаривает напоследок легким снегом.
Может это последний снег... Невольно хочется написать: может это последний день...
Как только наступают секунды затишья, снег быстрым потоком идет вертикально вниз. И этот ровный поток снежинок напоминает быстро и плавно текущее время. Но вот из-за стены дома врываются потоки воздуха, и одни снежинки взвиваются вверх, других относит куда-то вбок, третьи кружатся в вихре. Все перемешивается, но все они продолжают падать, не смотря на кратковременные взлеты, вниз. Как люди в жизни.
Мы воюем с какой-то страной. Призвали и нас, запасников. И вот мы стоим кучкой в чужой стране, толстоватые и старые для солдат. Сейчас начнется атака. Это кажется нелепо: ни с того ни с сего идти под пули. И к тому же нас втрое меньше, чем противника.
Воспитание, дисциплинированность не позволяют отказаться. Но вот кому-то приходит мысль переодеться  в штатское незаметно проникнуть в расположение противника. Через некоторое время мы беспрепятственно входим в казарму, где сидят солдаты вражеской армии - целый полк, и захватываем их врасплох. Лихо мы выпутались! Так  во сне мозг ищет хитроумные решения. Но это во сне. А на войне  надо было идти и умирать. И хитрость в уклонении от атаки - подлость. И вот во сне эта подлость проявилась как будто в рациональном поступке, прикрылась находчивостью. Ползают  же в подвале нашего сознания всякие гадины!
Напротив моего окна — кирпично - красная стена дома. Белый снег на красном фоне идет предельно отчетливо, ярко, празднично. ( Потом на это вид написал маслом картину. См. в Фейсбуке)

28.03.87, -6 . Суббота. Опять снег. Вчера навалило целые сугробы, закрыло всю работу весеннего солнца по расстаиванию старого снега.
Ванна с утра. Кофе Подготовка лекции. Хорошо на работе в субботу хорошо.

25.03.87. -8 . Туман. Деревья в инее. Воскресенье. Все спят. Накормил кота, попил чаю, постоял у окна. Наступает день. Целый день жизни. И как всегда, кажется предстоящий день огромным. Хорошо сказано: огромный день.
Выпил сегодня стакан лимонада: вдруг вспомнил, какую он радость доставлял мне во втором классе, когда я лежал в больнице. Вкус радости.
Власов, по-моему, счастлив своим одиночеством: начиная с суворовского училища — тренировки в одиночку, литература, уединённый образ жизни. А может быть именно с суворовского училища, когда подросток был всегда в коллективе, а по природе не очень людимый, началась эта к одиночеству. Большой человек с очень пластичным организмом. Такой организм нельзя в шум, гам и суету. Власов, как Святогор, с большой, но не примеренной силой (до определенного возраста). И только после 40 лет вышел к людям, как общественный деятель. Вышел книгой «Формула воли – верить». А все остальное средне (другие книги). Неплохо, но не событие в литературе, не по его сила. А ведь он богатырь и книги должны быть богатырские. Шутка ли: способен работать по 15-16 часов!

30.03.87. -5 . На деревьях густой иней. Белое царство. Впереди еще один огромный день. Здорово! Наращиваю интенсивность зарядки, делаю уже 23 отжимания (непрерывно), 30 приседаний, немного работы гантелями, махи, пресс, березка, вращения.

31.03.87. 16 о. Яркое солнце. Грохотнула на балкон сосулька. Солнце прогревает воздух. По асфальту потекли ручьи, хотя ветер холодный и в тени прячется морозец. Но на солнцепеке, наверное, уже не менее 10, во всяком случае, солнце нагрело термометр до 16.
Я торжествую: солнечным бликом
Я за мгновенье успел насладится вполне...
(Каблов. Из коротких стихов)
Настоящий король не тот, кто владеет пространством, а тот, кто владеет временем. И хотя время и пространство однотипные, но  ценность временной координаты несравненно больше остальных.
Секунды — толще, как тараканы,
Минуты - гибкие ужи с серебряными чистыми глазами...
(Каблов. "B потоке".)
Уплотнять время, наполнять его пространством впечатлений и энергией мыслительной деятельности.
Такое солнце! А утром, когда я встал в 6 часов, и только-только начинало сереть небо, и призрачно белели инеем деревья, и воздух был такой плотный, холодный и тяжелый, ничто не предвещало такого щедрого солнца. А сейчас бьет в землю золотая солнечная энергия, поет земля, воздух пропитывается весенней радостью. Крупные капли бухаются на перила балкона и разрываются, как маленькие бомбы. В момент удара и разбрызгивания капли, кажется, останавливается время, и хрустальные брызги долго висят неподвижной короной в воздухе. Сверкающая изящная корона некого Весеннего короля. И мне кажется, что я умираю и воскрешаюсь в этот миг, проживая с каждым ударом капли жизнь за жизнью.
Глаза не слезятся от солнца, они наслаждаются буйством солнечного света, истосковавшись по нему.

1.04.87, -5, -4, -2 с утра. Температура быстро поднимается.

2.04.87. +1 и солнце с утра. Это весна.
Продолжаю зарядку в том же объеме и добавил сегодня обтирания. Бег и скачки на месте. Скоро и в парк; настоящий бег, а не "общепринятый" бег на месте, переворачивает все в организме. Хочу на волю. Раньше у нас говорили, хочу на волю, значит, хочу выйти на улицу, на воздух.
Как обидно было бы перенестись вдруг лет на 20 вперед и узнать, что ты прожил серую, никчемную жизнь.
Сегодня вышел на набережную и несколько минут шел по ней на работу (остановился трамвай). Эмоционально устал от непривычных ощущений — нарушений привычности дороги. Маленькое открытие — мы идем на работу одной и той же дорогой, и на это уходит минимум сил. Это, субъективно, самая короткая дорога. А вот с работы, для разнообразия впечатлений, хорошо идти другим путем это для питания эмоций. На работу же - привычным путём, это уже настройка на работу, а не отдых.
Разболелась голова к вечеру.

3.04.87. -2о. Все равно весна. Северный холодный ветер, не тает снег, а все равно весна. Яркое солнце, голубое небо, длинный день.
Жаль, что нет маленьких гномиков и эльфов — уютных сказочных существ.
Шел сегодня по залитому солнцем парку и смотрел на синие весенние тени деревьев, вспомнилась фраза Бредбери: "На свете 5 миллиардов деревьев и под каждым деревом лежит тень". Важно не только дерево, но и его тень. Мы не можем обходиться без тени. Мы живем в тени деревьев.
Вчера прочитал в "ЛГ", что Сэлинджер  25 лет практически ни с кем не общается и живет отшельником. Читал я его давно, сюжетов не помню, но осталось завораживающее ощущение от его рассказов. А их названия действуют на меня просто гипнотически: "Выше стропила, плотники!", "Хорошо ловится рыбка - бананка", "Над пропастью во ржи". Кажется ничего особенного, но есть в этих названиях какое-то воздействие на подсознание, как будто они приснились. Такие же названия и у Айтматова (кроме последних вещей ; «Белый пароход», "Прощай, Гульсары", «Тополек мой в алой косынке", у Бунина: "Антоновские яблоки", "Темные аллеи", "Митина любовь"... Еще не читая, чувствуешь поэзию этих произведений.

4.04,87. -5 , но поднимается солнце и заливает своим светом все вокруг. Начинается борьба солнца с антициклоном, несущим холод.
А снег лежит, только слегка подтаивая. По дорогам и концу дня бегут потоки воды, но утром они лед. И, кажется, что время останавливается ночью, чтобы днем побежать этими потоками. Замерзшее движение.
Одна минута на набережной — по голубой воде плывут почти прозрачные льдины.

5.04.87. -3 . Утро. Воскресенье. Все спит. Маркиз ласкается, сбросив с себя обычную важность и суровость. Все хорошо в меру, а беспрерывные и бесцеремонные ласки утомляют и оскорбляют кота. А животное это с большим чувством собственного достоинства. Вот он идет по комнате, посмотрите: медленной, важной поступью тигра и даже еще величественней. Какой шаг! Какие могучие движения! Длинные, красиво изогнутые, мужественные усы придают ему еще большую значительность. Наверное, кошки были когда-то очень крупными животными, поэтому в них и осталась эта величавость. Только у пантеры движения также величественны и грациозны одновременно. Поразителен и взгляд огромных кошачьих глаз с расширившимися или сузившимися зрачками. И взгляд этот внимательный или равнодушный, но никогда не заискивающий или жалобный. Но никогда и не восторженный, как у собаки.
Однажды в зоопарке: все стоят и смотрят на черную пантеру, которая спит в клетке. Смотрят с плохо скрываемым ужасом, но с удовлетворенностью, что пантера находится в прочной клетке. И вдруг пантера широко раскрывает глаза — в толпе вскрикивают. Такие неожиданно яркие, вспыхнувшие желто-зеленые огнем, равнодушно - беспощадные глаза. Этот взгляд разгоняет толпу, не многие выдерживают убийственную силу этого взгляда. Пантера разит взглядом праздных зевак из-за прутьев клетки.
Был туман, и я ходил на дачу. Я шел в полуметре над землей, не касаясь ее ногами, по снегу. Это странное ощущение - идти в полуметре над землей.
На склоне оврага, обращенному к солнцу, таял снег. А на одном участке дороги над оврагом, защищенном с севера забором, снег не только таял, но здесь еще появилась и зеленая (впервые после зимы упоминается зеленый цвет) малюсенькая травка, буроватая от ночных заморозков.
Но почти везде снег только проседает, протаивает под поверхностной коркой. Ажурные кружева этой ледяной поверхностной корки покрывают все поля вокруг. Иногда снег с тихим шорохом обваливается, неожиданно обваливается под этой коркой, как будто жизнь начинает возиться подо льдом.
После обеда опять побежали потоки воды - идет великое таяние. Скоро вся земля, напитанная влагой, будет обессиленно лежать под солнцем, как огромное новорожденное существо, греясь и набирая жизненную силу. И миллиарды семян ждут, чтобы выпустить беленькие и слабые ростки. И начнется рост растений. Смотрите один и тот же корень: рост, ростки, растения. А пока земля еще ослабленно лежит под задержавшимся не по времени снегом.

6.04.67. -2 , сильнейший туман. Туман — это вознесшаяся в воздух вода. Приведение воды.

7.04.87. + 1o. Пасмурно. Сегодня впервые приснился сон, представляющий череду операторов программы — вот к чему приводит занятие программированием

Поездка в Жирновск.
11.04.87, +7. Чуть заметный снежок. Ездил в Жирновск 9 -10-го выступать перед директорами школ. Поездка была, как прощание с зимой — длинная дорога в тающих снегах. В автобусе несся по полям "опустелой отчизны". Я уехал сразу же после очередного "мероприятия" с "ложкой керосина" во рту и душе. Ехал, смотрел на заснеженные поля и повторял: "на свете нет тоски такой, которою снег бы не вылечивал".
Почти семь часов дороги. Весна — скромница в этом году. Робко отвоевывает она себе место: проталины только на самых солнечных местах. И рождение земли упорно идет, и через день, возвращаясь домой, я поражался произошедшим изменениям.
Длинная дорога в снегах. Березки, тоненькие, призрачно - белые на фоне снега, казались деревьями, которые снятся. И все же они необыкновенно четко прорисовывались на темном фоне сосен.
Эта затянувшаяся ранняя весна, затопленные сельские дороги, начинающаяся распутица, ручьи грязной талой воды, пасмурное небо с утра, солнце после обеда, холод со снеговых полей - трудная перемена, вершащаяся в природе. Некрасивые наши деревни — все отдано общественному труду и не до украшений своего быта, живущим здесь людям. Разбитые церкви с грязными дверьми и огромными заржавленными замками на них материализованное святотатство. Серые невеселые дома, убогие дворики. На пустырях удручающе однообразные новостройки. Сделаны они без души, без фантазии, без учета ландшафта, и замусоренный пустырь только подчеркивает это. Годами будет лежать этот мусор, не будут посажены деревья, не говоря уж о цветах. Зато на длинном унылом здании висит лозунг: "Сначала подумай о родине, потом о себе!"
А в автобусе едут люди этой земли — хорошо одетые, доброжелательные, сильные. Дед, веселящий публику, рассказывает, как его чуть было не показали по телевизору, как участника боев на Малой земле. "Жизнь у тебя распутная, — сказал ему режиссер. Тебя нельзя показывать". Дед об этом рассказывает с гордостью — о распутстве. А на груди у него орден и медаль, спрятанные стыдливо за лацканом пиджака.
Дед треплется, мужики, бабы молчат. На лицах у них задумчивость и ожидание чего-то. На миг мне кажется, что это ожидание длится годы, что целый народ ждет и ждет чего-то, переменяющего жизнь, и что автобус этот несется в эту новую, не представляемую жизнь. Вдруг один из мужчин, читающий какую-то антикварную книгу, достает магнитофон и включает записи с выступлениями Хазанова, Жванецкого. Весь автобус радостно слушает, улыбаются, смеются, Боже, какие добрые, доверчивые и открытые лица! Я отворачиваюсь к окну, с трудом сдерживая слезы. Мимо! Мимо этих скотных дворов, вокруг которых на сотни метров в грязи раскидана солома, и свиньи стоят по брюхо в грязи, мимо разбитой и брошенной техники, мимо брошенных полу разломанных изб, мимо той старухи, стоящей, опустив руки по швам, в огромных черных валенках с галошами, мимо погостов с покосившимися крестами, под которыми лежат русские люди, мимо этой исковерканной чьей-то равнодушной рукой земли!
Как же живут эти люди, столь симпатичные здесь в автобусе? Что духовное отняли у них? На что уходит их время? Автобус завален сумками с покупками. В одной из сумок я вижу яблоки, которые везутся из Волгограда. И покупки эти, как святые дары. Это радость в семьях. И ради этой радости пожилые и болезненные женщины готовы надорвать себя грузом этих покупок. Какой уж тут вещизм! И вспоминаются изысканные капризные дамы, брезгливо и скучающе глазом скользящие взглядом по прилавкам отечественных магазинов, они ползут, как змеи с  тоской по магазинам чековым, по магазинам, виданных ими в зарубежных поездках.
(В 80-х годах я приезжал из Москвы с тремя полными сумками с купленными продуктами. Как- то взвесил их – 42 кг. Мясо, масло, конфеты, мандарины, колбаса, и еще много чего… Это унижение дефицитом потом дорого обошлось стране. А тогда было предвкушение от радости детей и всей семьи при встрече меня с этими сумками. И забывалось многочасовое стояние в очередях в продуктовых магазинах).
12.04.87. Вот тебе и на! Едва заметный снежок, который начался вчера с утра, превратился в густой снег, шедший весь день. Сегодня с утра -4о. Все покрыто снегом толщиной в четверть.
Вялость и болезненность. Но несколько часов проработал, укрепляя турник в прихожей, так, что даже вспотел — и в голове ясность. Хорошо. Хвала физическому труду.

13.04.87. -1о. Утро. Пасмурно. Опять весне работа и опять это упоительное ощущение, что начинается новая жизнь.

14.04.87. 0 . Солнце. Северный холодный ветер. Это — "медведь" — сибирский антициклон.
Работал дома до сердцебиения, тревожное состояние духа. Зажатость в мыслях. Хорошо работается, когда мысль летит свободно. И только прибивание полки привело в хорошее самочувствие.

15.04.87. +1, Второй день солнце.
Это проблема — утрата энтузиазма с возрастом.

16.04.87. 5.  Впервые после долгого перерыва бегал утром. И пробежал немного, дыхания не хватает, но какая мощная продувка организма! Бег — это праздник, особое состояние души.
Почти весь снег съеден за два дня. Остатки куч грязного, истекающего предсмертной влагой снега отходят в небытие: в землю, в воздух.
Я цепляюсь за эти записи. Душа мертвеет, и этому нужно противиться, сопротивляться. Я смотрю на деревья, текущие под ногами ручьи, тающий снег, так как будто вижу это в последний раз. Смотрю на лица людей в трамвае - спокойно-энергичные, ухоженные, разглаженные утром, усталые, возбуждённые, с углубившимися и повлажневшими глазами. Вечером и это тоже как будто в последний раз. По телу распространяется теплота и легкость, голову заполняет цветной туман. Я иду, как блаженный, но с серьезным выражением на лице. Мир легко и плавно кружится вокруг. Хорошо бы сейчас потерять сознание и долго - долго падать, пока земля не коснется щеки.
Я влюбляюсь в свою семью, жену, детей, жилище.
Я смотрю на мир как из какого-то прекрасного далека.

Во мне звон золотой, как в сосновом  бору,
спокоен, улыбчив и тих,
И ловлю, словно смех, своих дней, мишуру
И, как жизнь, сочиняю свой стих...
(Каблов «Во мне звон золотой…)
Боже, как давно я это написал! Я не умел в то время право так писать.
За окном в разных направлениях летают птицы, несусь по воздуху с ними. Полеты взглядом из окна.
У реки. Я почти насильно вывожу себя к Волге, пытаясь породниться с ней. На это уходит две минуты.
Это слишком большая, несоизмеримая с человеком река, и к ней какое - то иное, пока неведомое мне отношение. Это уже отдельная чья-то жизнь, в течении Волги нужно видеть течение жизней огромного числа людей.
Маленький человек на фоне огромной реки. Он стоит внизу у самой воды. По воде плывут огромные полупрозрачные льдины с тревожными не правильными очертаниями. Пустота у холодной Реки. Стынет и замедляется время и вдруг маленький белый пароходик весело бежит по реке. И река оживает. И я понимаю, что оживляет большую воду реки или моря: корабли.
7.04.87.  6о. Все залито дождем. Грустная картина: плачущая дорога, голые деревья, пропитанная влагой земля, пасмурное небо, остатки снега. Капли стучат по подоконнику. Белый цвет исчез, господствует коричневый самых разных оттенков. "Земля обнажена" (''Река слов"). Она как будто родилась из под снега сочась грязью и влагой облепленная прошлогодними листьями. Она жадно впитывает солнечное тепло.
Музыка дождя: тихий напряжённый фон дождя по всему окружающему пространству и отчетливые, громкие, звонкие и глухие вперемежку удары капель по подоконнику и балкону. Иногда капли попадают по жестяной банке. Это самые громкие и резкие звуки. Но они, внося тревожную, нервную ноту, делают музыку дождя симфонической, многословной. Это контрапункт мелодии. Весенний теплый дождь. Такие дожди разделяют раннюю робкую весну и весну пробуждения растений, весну священную. Скоро выйдет дирижёр, взмахнет палочкой и забушует царство растений.

18.64.87. 40 Сильный ветер. Пасмурно. Вчера вечером на солнечных склонах появилась трава, она лезла из земли весь день, и вот к вечеру появились зеленые островки – участки земли, чуть-чуть подернутые зеленью.
А Волге дождь абсолютно не мешает.
На набережной стоял художник Витя Криушенко - смотрел на Волгу сквозь пелену дождя. Что видел он глазом художника? Готовую картину в рамке природы? И каких деталей в ней не хватало? Художник должен ведь все дорисовать по своему.
Отзыв Г. Попова на роман Бека "Новое назначение" об Административной Системе. Неизбежность Берия. Читаешь с болью.

19.04.87. 2о, Вчера дул упругий южный ветер, к вечеру пошел сильный веселый дождь. Сейчас утром все выглядит промытым чистым, розовым. Гуманная весна, пасха. Нежное, розовое утро. Небесное сияние.

20.04.87. 2о, утром полетели с неба редкие снежные хлопья. Необыкновенная весна. Никогда еще я так не ждал тепла как в этом году. Но жаловаться совсем  не хочу: во-первых, лучше работается в холодную погоду, во-вторых это весна средней полосы — можно представить, что мы живем где-то в Москве, например.
Но, не смотря ни на что, земля сохнет. Она уже посветлела по краям дороги. Зеленая трава захватывает все большее пространство. И зелень этой робкой щетины набирает силу. Но таких островков мало, чтобы изменить общий коричневый фон.
У тополей, прикрытых с северной стороны домами, набухают почки.
Пишу, как будто я ревностный смотритель весны — так я возомнил о себе.

21.04.87. 0о . Солнце. На асфальте иней, на земле его нет — земля уже набрала тепло, и иней тает на теплом теле земли. А вчера каждый час пытался идти снег — он шел минут по десять, бурно, вместе с дождем. Напитанные влагой снежинки летели вертикально вниз, потом снег переходил в град, и тут уже по всему пространству с большой скоростью летели вниз вертикальные линии. Но снег быстро обессиливал, прекращался, чтобы через час снова попытаться засыпать землю.
А сейчас выкатывается солнце. У него сегодня какая-то глупая рожа. Дует сильный ветер, холодно. Солнце добродушно, но без всякой страсти поливает все своими лучами. Возмущенно качаются деревья, требуя тепла, тепла. В тени домов все еще лежат донельзя грязные, запаршивевшие кучи снега.
Река во всю работает: туда-сюда снуют пароходики, краны черпают со дна песок, буксир тащит на привязи "Ракету" — еще сонная, но скоро расправит свои крылья и начнет свой прекрасный лет над водой. Левый берег оторочен полоской льда.

23.04.87. 50 Вчера и сегодня. Дождь, люди идут с зонтами...
Вчера тепло мягко окутывало людей, говорили: «Весна, весна», а сами с сомнением смотрели на пасмурное небо — не поедет ли снег?
Лекции каждый день — 4 лекции подряд. Впадаешь в некое актерское состояние.
Человек живет и думает, что в жизни у него происходит не так, как он хотел, или не так значительно, любовь не та, знакомые не те, а проходят годы и все это вырастает в его глазах. По этому всё происходящие с нами нужно считать значительным, относиться ко всему происходящему с уважением, жить, в конце концов, так, как будто каждый день последний (сколько уж великих нам это советовали) и ничего уже не изменишь, так оно в самом деле и есть.

24.04.87. 20. дождь, дождь... Потом снег в середине, который тут же растаял. Потом холодный ветер. Но воздух приятно бодрит влажностью, свежестью и пусть неявной, скрытой, но все же прогретостью.
25.04.87. 00 и неожиданно золотящее все вокруг солнце. Золотые деревья на фоне голубого неба.
А я, как на зло проснулся с головной болью, и сейчас разгоняю её тем, что сижу за столом и обдумываю предстоящий день. Сегодня суббота, и я не тороплюсь. Нужно будет подготовить лекцию, которая будет после обеда.
26.04.87. 50. Весна вчера свершилась в один день. Солнце и ветер сделали месячную работу: подсушили землю, на сантиметр выгнали вверх траву, заставили почти мгновенно набухнуть почки. Утром я вышел в осеннем пальто и шапке, вечером они были на мне неуместны — так было тепло. Вот что значит один день солнца!
Утро! Легкая дымка облачности. Солнце выглядывает каждые пять минут, брызнув на всё золотом. Все спят еще. Сегодня первый выезд на дачу. В тени дома все еще лежит остаток снежной кучи в виде пласта льда толщиной в ладонь.
Вчера приснилось, что я прыгаю с тонущего речного трамвайчика. Все остальные уже в воде, это я задержался, не знал, что мы тонем. И меня звали уже с воды. И вот я плыву среди огромных и спокойных волн. Вода ласково заливает трамвайчик, и он медленно погружается в прозрачную воду. Никакого ужаса. И все-таки мысль беспокойная утром, с какого это я тонущего парохода прыгнул?
Посадил на даче тархун, шпинат, базилик, петрушку, салат — 2,5 м2.

27.04.87. 8о. Третий день весна в разгаре. Дышит земля.

28.04.87. 6о. Ночью дождь еще раз умыл землю. Разбегаются тучи, появилось солнце. Свежий ветер. Тополя покрыты крупными почками и качаются под ветром плавно, гибко, осторожно. Их ветки налиты влагой. Клены и акации бесстыдно гремят своими сухими ветками как костями. Восторженно и грубо каркают вороны. Около школы на высоких деревьях образовалась воронья слободка - 22 гнезда. Там идет кипучая жизнь, вспыхивают ссоры, подлеты и отлеты, зоркие взгляды свысока на идущих далеко внизу людей.
Неустойчивая погода: на нас обрушиваются самые разнообразные воздушные течения, пролетают над нами облачные поля, миллионы тонн воды поднимаются в воздух в виде испарений, образуется  воздушный океан.
Исчезли последние остатки снега.

29.04.87. 7о. Стихло. Мягкое теплое утро. Парное. Расслабленно бредут люди, лениво чирикают воробьи, в вороней слободке сидят на гнездах...

30.04.87. 8о Утренняя температура теряет свое значение, днем становиться жарко несоизмеримо с утром. Золотой свет солнечных лучей сменяется светло лимонным. Все светлеет подсохнувшая земля, деревья.
Вспоминаю свою "Весну"
Затихли струны волн,
И по реке поплыли отраженья
деревьев, берегов
лугов, коров
И лиц людских - задумчивых и нежных
Расширялось, легко вздохнув пространство
Пейзаж взыскующе стремился к совершенству
И в гибких ритмах
Трепетавших листьев
Прозрачно весело
Явилась светоносная весна,
Она в самозабвеньи радости и света
Во всем живые пробуждает чувства,
И так легко идти летящими шагами
И видеть юный мир,
Украшенный цветами…
(Каблов «Весна»)
Сегодня утром бегал по парку. Тяжелые ноги, дыхания хватает не намного. Пробежал один круг с двумя перерывами (обычная моя норма до болезни - два круга). Не бегал целых пять месяцев!
Тепло, плотная трава на лужайках, почти сухая земля. Как будто не было такой затяжной весны!
Я уже не могу жаловаться на то, что я не замечаю того, что вершиться в природе, что я обделяю себя невниманием к ней. 5 минут сибаритства в день: деревья, птицы, небо, Волга, трава, тропинки. Тропинки в апреле!
Это тоже маленькое чудо -  уютные, желтые тропинки в непривычной для отвыкшего за зиму многих красок глаза зеленой траве.
Вторая сторона: внимание и интерес к людям. Об этом писать пока просто не решался, но думаю об этом непрерывно,

1.05.87. 1МАЯ , 11O, В 8.45 уже 15О.
С утра занимался английским с удовольствием почти физическим. С наслаждением аккуратно выписывал слова.

2.05.87. 8о. Вот оно долгожданное тепло.
Вчера ездили к Бочкаревым, и я был в костюме уже. Волга, отмели, люди - вид из окна. Пили водку и курили.
Это удивительно как среди нас много больных, как у нас много болезней среди 10 человек только один был вполне здоров.
Семенченко (потом я узнал, что у него сильнейшая гипертония), дети в очках, у двоих язва, есть диабет, у половины сердечно - сосудистые заболевания, есть в букете нездоровая поджелудочная железа, остеохондроз, сколиоз, и плохо залеченный туберкулез... И это компания отнюдь не самая болезненная, во всяком случае, все пили водку.
И это русский народ, он в большинстве такой. Где оно былое русское здоровье?
Приехал с дачи. Опрыскивали с отцом сад. Мерзкое действо. Это не мое  дело. Отец заливает ствол, бьющим фонтаном карбофоса, вкладывая в это всю неосознанную ненависть крестьянина к вредителям, ворам, ко всему, что грозит урожаю. Я качаю насос лениво и равнодушно, отдавшись психологии батрака. Да еще голова болит с похмелья...
Потом я лежу на земле и сажаю горох. Горошины полдня лежали в воде на солнышке, они набухли, сделались упругими. На ощупь, как живот беременной жены. А были, как сморщенные старушки. Я делаю что-то противоестественное: живьем закапываю их в землю. У нас с растениями разные обычаи в размножении. И мне кажется, что горошины тут же начинают прорастать, а ростки вот-вот выйдут из-под земли. Плетусь к бочке с водой, набираю ведро, поливаю грядку из большой кружки. Светит солнце, порывами налетает весенний ветер.
Пожар в овраге. К концу дня в овраге начинается Большой Пожар - жутко горит старая трава. Огонь сильным ветром тянет вдоль оврага, пламя бушует, как в реактивном двигателе, лицо опаляет каким-то вселенским жаром, все дачи в плотном дыму, мы задыхаемся. Нас человек 7, кучкой стоящих на краю оврага. Внизу беснование огня, мчащегося с огромной скоростью по дну и склонам. Да здравствует огонь! В огне возник мир, в огне погибнет. Огонь - божественное состояние материи.
Огромный овраг выгорает за минуту, и вот я уже потрясенно смотрю на черные склоны. Все сгорело дотла. Кое - где курятся дымки, огромное пространство полно черноты. Сгорела жизнь, судьба, счастье? Нет, сгорела прошлогодняя трава. Это был очистительный огонь. Будет новая, молодая трава. Мы задумчиво разбрелись! Мы видели пролетевшую мимо нас Смерть, расчищавшую место новой жизни...
Вечером не без интереса перечитывал этот свой дневник. Кажется, у меня будет книга для чтения. Открытая для пополнения книга. Но не для изменения. Дневник, как и жизнь, изменить нельзя. Прошлое не переделать.
Сохранение текущих минут.

3.05.87. 110 . Свершив утренние обряды, сижу за столом в тишине и одиночестве.
Ю.Рюриков приводит такую записку: "Мне нравится мужчина (холостой), он это знает. Я тоже ему нравлюсь. Мы сослуживцы. Когда он проводит рукой по своему лицу, мне это передается, как будто он касается меня. Что это такое?»

4.05.87. 130.

5.05.87. 15о, в 9.30 yжe 180 . На березках появились листочки, красные соцветия на ольхе. Бегаю с тяжелым дыханием и сердцебиением.
До обеда работаю дома.
Бег.
6.05.87. 160 . Бегаю. В парке есть уголок рая: зеленая полянка с березками, на которых распускаются листья. Молодые деревья, свежие, юно-зеленые листья, промытая ночным дождем трава. И, кажется, что не ты сам бежишь мимо этих березок, а душа твоя пролетает сквозь них, невесомая, освобожденная, находящаяся в единстве со все этим весенним праздничным миром.

7.05.87. 150 . И снова бег. Все деревья подернулись зеленой дымкой. И бегу по парку, ставшим раем. Зеленый цвет травы бьет в глаза. В моем беге еще нет легкости, я знаю, что она приходит после нескольких недель тренировки, но мне приятно ощущать силу Земли, которая тянет меня к себе когда я болел, то плыл над - землей осторожно, как дирижабль. А сейчас моя здоровая тяжелая плоть притягивается плотью земли. После интенсивной зарядки, бега, душа возбужденно колотится сердце — не нужно кофе. Бег потрясает организм — я снова стал рано просыпаться. Проснувшись, иногда полчаса лежу и думаю, мысли бегут легко, беспокойно...
Вечер. Лежу, наслаждаясь слабостью и усталостью. Жарко. Днем ходил в рубашке.

8.05.87. 170. Бег по парку становиться все легче, восхитительная продувка организма. Желтыми цветами вспыхнули кусты, увы, не знаю их названия. Не поддаются пока весне только акации. Сухие и почти черные, с причудливыми извивами веток, с легкой высоко расположенной кроной. Они пока выжидают..

9.05.87. 12о Великий день. Ночью прошел дождь. Все умыто. Благословенный майский дождь. Период с 1 по 5 мая - время одевания деревьев на зеленый бал. Ярко зеленая трава. Листочки на кленах. Красные почки на тополях, зацвели абрикосы... Они сплошь покрыты белыми или розовыми цветами. Листов на них еще нет, только цветы, цветы, цветы.
После того, как я стал бегать, я стал меньше спать и раньше, до будильника, просыпаться, не сразу засыпать или просыпаться ночью. Когда я писал "Гарбурбарам", я, кажется, совсем не спал - лежал с какой-то невероятной бодростью всю ночь с ясностью в голове, днем тоже не хотелось спать. Только сердце стучало очень уж быстро. Без всякого кофе. Ходил как опьянённый или влюбленный. И втягивался тогда в бег, бросил курить совершенно. Был необыкновенный прилив сил. Конец сентября, отпуск. Каждый день писал с утра рассказ, а вечером перечитывал и перепечатывал вчерашний... Лучше, кажется, я никогда не напишу. Гипнотическое состояние!
В трамвае я провел огромное количество времени. Это мой второй кабинет — там я читаю, думаю, наблюдаю людей и мир вокруг. Это же, целая жизнь! Дорога на работу и с работы — это значительная и одна из важнейших частей нашей жизни.

11.05.87. 150. Использовать даже тяжелое состояние духа для пользы бытия.
Нехватка материнской любви в детстве давит потом человека всю жизнь. Толстой, который не помнит свою мать, в 78 лет пишет в дневнике о чувстве сиротливости, желании ласки: "Хотелось, как в детстве, прильнуть к любимому, жалеющему существу и умильно плакать и быть утешенным. Но кто такое существо, к которому бы я мог прильнуть так? Перебираю всех любимых мною людей — ни один не годится. К кому же прильнуть? Сделаться маленьким и к матери, как я представляю ее себе.
Да, да, маменька, которую я никогда не называл еще, не умея говорить. Да, она, высшее мое представление о чистой любви, но не холодной, божеской, а земной, теплой, материнской. К этому тянулась моя лучшая, уставшая душа. Ты, маменька, ты приласкай меня.
Все это безумно, но все это правда».
(Это очень понятно мне – у меня мать умерла, когда мне было 2 года)

1.05.87. 160. Утро. Оглушенность. Вчера вечером началась дикая головная боль, доведшая меня до рвоты. Немели руки и ноги, как будто я их отлежал. В кистях, казалось, вскипала кровь, ощущение газировки в сосудах. Белый, как мел, маятником метался из комнаты в комнату. Мука адская. Не мог лечь или остановиться, спасение было в ходьбе. Спазмы сотрясали желудок, все это било в голову. Такого я еще не испытывал. Уснул обессиленный, но в блаженнейшем состоянии, которое дает уходящая боль. Да что же это было? Приводящая, ужас боль в глубине затылка у жизненных центров. И не было особенной причины. Такое ощущение, что это какое-то указание свыше. Как Иаков, боролся я с кем-то могущественным, не видя его. Это не могло быть богом, это могло быть только сатаной.

11.05. — 16.05.87. "Записки пешехода" — был в командировке в Москве и Ленинграде, и на ходу, останавливаясь прямо на улице, сидя в самолете или везде делал в записной книжке записи, находясь в какой-то непрерывном наваждении.
(Потерялись. Жаль. Может найдутся)
19.О5.87. Два дня после командировки. Вернулся в лето — вокруг огромные зеленые массы листьев, заполняющие пространство.

23.05.87. Суббота, 16 часов. Бронхит вторую неделю. И опять эта слабость, кашлянье. И не сплю ночью, но не делаю ночных записей - так у меня раздергано в голове. Но работать еще могу, к этому я себя приучил, это рефлекторно. "Записки пешехода" изрядно меня выпотрошили, хотя давались без труда - я был тогда, как сомнамбула. По-моему, я написал нечто новое по форме - тахионную прозу (тахион - частица времени). (Я тогда ничего не слышал об «Улиссе» Джойса).
Маркиз в тоске и скуке шляется по комнатам. Растянется на минуту на полу, потянется, перевернется и опять ходит по опостылевшим комнатам.
Жара, духота пригибают всех к земле.

24.05.87. 17 . Воскресенье, утро. Все спят. Проснулся от неудержимого желания кашлянуть и обрадовался свежести в голове. Обрадовался потому, что даже во сне болела голова, снились ужасные сны. Например: я захожу в комнату, а в ней умирает человек. Он лежит на боку, ко мне спиной. Я вижу только его затылок. У него агония — судорожные прерывистые движения вздохи, подрагивающее тело. От него излучается сильнейшее мучение, такое, которое уже не передается словами. И ужасный запах в комнате. Родные его ушли в соседнюю комнату, оставив больного одного. Им страшно. Я с возмущением иду к ним и вижу плач, слезы, черные платки.
Вчера с огромным усилием, покрываясь потом, испытывал стреляющую боль, убирал у себя в комнате, потом долго летал, тупо, вяло, расплывчато. Уснул на пять минут. Проснулся с пеленой, с ощущением оглушенности. Общение со мной было ужасно. Нужно в любом состоянии вести нормальное общение. И для этого нужно, прежде всего, направлять все внимание на других, а не на себя постылого.
И.И. Павлов придумал прекрасную вещь: отдыхать после завтрака. Он минут сорок рассматривал собранные им картины, приходил в хорошее состояние спокойной работоспособности. Такой отдых - роскошь, конечно, но потом он работал до позднего вечера, и это после 80 лет!
10.30. Трамвай. Еду на дачу. Буйство сирени. Пишу прямо в трамвае,
Вспоминаю "Интермеццо " Северянина:
Сирень моей весны фамьямною лиловою
Изнежила кусты в каскетках набекрень.
Я утопал в траве, сзывая к изголовью
Весны моей сирень.
"Весны моей сирень!"-И голос мой был звонче,
Как среброгорлый май. — Дыши в лицо пьяней...
О да! о никогда любить меня не кончит
Сирень весны моей!
Моей весны сирень грузила в грезы разум,
Пила мои глаза, вплетала в брови сны,
И мозг испепелив, оперила экстазом
Сирень моей весны...

Хаос в голове, липкость на теле — бронхит. Что обо мне скажут сторонние наблюдатели: был ли он умным человеком, умел ли организовать жизнь так, чтобы был счастлив сам и его близкие - семья, друзья, родители? Попытки такие я делал во всех направлениях.
"И понял я, что нужно сеять очи".  (Хлебников)
Дачная остановка. Едут автобусы в выхлопных газах, дым у алюминиевого завода, среди усталых людей. Неказистые дачи - аюшки (убогие - слово из лексикона моих родителей, Саратовской обл.) Камышинское шоссе. Народ. Всю жизнь я погружался в народ, более того я и не жил среди людей успеха, культуры, науки в центральных районах, престижных дачных кооперативов, чему впрочем рад. Еду домой.

26.05.87. I50. Вчера вечером лечил себя рисованием (пиктотерапия). Слушал радио и рисовал. Никак не мог приступить к работе, потом рисование затянуло, в голове наступила ясность. Я не мог оторваться, было стыдно, что не приступаю к работе. Но перо рисовало и рисовало... Появился очередной сюрреалистический бред. С трудом отправил себя спать. А внутри появилась, затеплилась, как лампадка, маленькая радость...

28.05.87. 13о. Утро. Тяжело и тупо бьется сердце. "И понял я, что никому не виден".
Позавчера ночью вдруг представил всех ныне живущих — и молодых и старых в вице тысяч костей, закопанных в землю. Мы все смертны. Но мы еще и убиваем друг друга. "Великие" полководцы, все эти Александры Македонские, щедро усевали землю костями.
И понял я, что никому не виден,
Что нужно сеять очи,
Что должен сеятель очей? - Идти" ( Хлебников)

Вечер. Сирень, хотя еще бушует, но уже отцветает. Цветут каштаны. И снова цветут каштаны... Песня первой любви.
Зацвела акация — королевскими съедобными цветами.
Как много мы едим! А как сказывается житье впроголодь, проводимое сознательно, для души. Не для здоровья, о коем все пекутся, а для души? Мы не хотим проводить философски - физиологические эксперименты, а вот Ганди проводил их с большим успехом, налагая на себя различные обеты.
30.05.87. Передача о Высоцком.
"Расступитесь стены..."
"Я зароюсь в землю, сгину в одночасье..."
"Спасибо вам, святители, что плюнули да дунули..."
"Ходу, думушки резвые, ходу..." — вырывался протуберанец Высоцкого. И кадры с неожиданно молодым, никогда мною таким не виданным Высоцким моей молодости. Для нас это был некий невидимый поющий дух.

31.05.87.
... гаснут очи,
Заснула думы, сердце спит,
И все заснуло... И не знаю
Живой ли я иль доживаю,
Или по свету так влачусь,
Ведь уж не плачу, не смеюсь...
Доля, где ты? Доля, где ты?
По тебе тоскую!
Если доброй жалко, боже,
Дай хоть злую, злую!
Но не дай спать ходячему,
Спать не просыпаться
И гнилою колодою
По свету валяться.
Дай мне жить, дай мне жить всем сердцем...
 Это Шевченко. Необычные ритмы, подчиненные думам и настроению поэта. Поэт по-настоящему задушевный. Меня всю жизнь преследует его совершенно гипнотическое стихотворение:
Вишневый садик возле хаты,
Хрущи над вишнями снуют.
С плугами пахари идут,
Идут домой, поют девчата
матери их дома ждут.
Все ужинают возле хаты
Звезда вечерняя встает,
И дочка ужин падает,
Ворчала б мать, да вот беда-то,
Ей соловейко не дает.
Спать уложила возле хаты
Ребяток маленьких своих,
Сама заснула возле них.
Затихло все... Одни девчата
Да соловейко не затих.
/ В казематах, 1847/

А вот "Рано встали, выступали
Новобранцы из села..."

По-русски плохо звучит, украинский текст намного лиричней, именно украинская фраза всю жизнь в памяти:
А за ними молодыми
И дивчо одно пришло 

Это идущее "дивча" - трагический и лирически образ девушки, идущей в состоянии невменяемости за солдатом, ясен уже в одной фразе. И что бы ни было, и что будет с ней, мы тоже чувствуем.
Отмечают 100 летие Северянина. В прессе полно его стихов. А я давно их собирал — в отрывках, в ленинской библиотеке. И сейчас как будто всенародно открывает что-то заветное. Тоже было, только еще сильнее с Хлебниковым, давней моей, с юности, любовью, более того, моим поэтическим наставником. Хлебников, Северянин, Фофанов, Черный — должны тихо жить, прежде всего, в записных книжках поэтов. Это интимное, глубоко личное для поэтов творчество, это цеховые секреты мастерства. Не надо делать их всенародным обсуждением.
За лиры струнную решеткой
Паяц над миром правит суд,

7.Перволетие.
2.06.87. Перволетие. Легкий летний дождичек. Трава вытянулась и зеленая, сочная — нуждается в косе (прости меня, трава!). Она должна пасть молодой, а не доживать до состояния иссохших будыльев.
Вчера вечером, лежа в слабости и безразличности, подумал: многое в жизни мне удалось, многое не удалось или вообще не произошло. Но одним могу я быть вполне удовлетворен - своим самосознанием. Во всяком состоянии — в болезни, в здоровье, в радости и горе во мне, как, наверное, во всяком человеке бушует и живет внутренний мир. Мысли, мечты причудливо переплетаются и непрерывно текут. Скуки никогда не испытываю. Напротив, в одиночестве этот внутренний мир расширяется, чувствуешь в себе огромное пространство, в котором свободно парит некий Абсолютный Дух.
Нужно диалектическое единство одиночества и общения. Так жили и живут охотники.

З.06.87. «Silentium»  Тютчева хорошо добавляет вчерашние рассуждения:
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои-
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят они
Безмолвно, как звезды в ночи,—
Любуйся ими и молчи,
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть - ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,—
Питайся ими — молчи.
Лишь жить в себе самом умей-
есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
дневные разгонят лучи,-
Внимай их пенью - и молчи!..

6.06.87. Суббота. Центральный стадион (пo пути на работу; пишу в записную книжку).
Я вошел в стаю скворцов, сидящих на тополях. Прямо надо мной сидит в нескольких метрах скворушка и поет, в восторге трепеща крылышками. Сквозь его клюв просвечивает солнце.
На клумбе малыш пасет пони.
Вот этими маленькими чудесами я был награжден за решение сойти на две остановки раньше. А причиной была головная боль с утра - думал разогнать ее ходьбой до работы.

11.06.87. Зеленый мир. Июнь пока комфортный - температура не более 26о днем, утром - 20о.
15.06.87. Но вот и жара, и духота. Непрерывная слабость. Голова набита ватой. Написать несколько слов в дневник кажется немыслимой трудной задачей. От личности мало что остается. Самое, оказывается, страшное, когда уничтожают твое самосознание.
Воскресенье. 14 часов. Дома. О причинах - потом.
Мне кажется, что я могу взорваться, разлететься на тысячи осколков.
Взорвется голова, ненужное, обезглавленное тело будет валяться в прихожей.
17.06.87. Утро. Несколько дней страшной духоты. Дождь никак не мог родиться. И, наконец, после полудня полчаса дождя, снявшего духоту. Но не жару. И я целый час ездил на велосипеде! Я благословляю жару. Она успокаивает. Уходит кашель.
Сегодня бег утром. Это второй раз после бронхита. Тяжелый бег, пот заливает меня. Но тяжелой отдышки нет. Тело помнит, что я бегал легко, радостно.
Вечерняя запись. 22.15, 300 , духота. Хочу читать — не могу. В глазах сверкание, яркое солнечное сверкание, духота, вялая работа мыслительной машины. Но ничего, ничего. Как же Швейцер целые годы работал на экваторе? Годы работы в духоте. Ясность. Ясность. Ясность. Это мой пароль. Ясность в голове, в мыслях, во всем теле. Наконец, можно умыться, принять душ. У меня слегка побаливает голова. Ничего, пройдет. Сейчас расслаблю все сосуды, расправлю их. Главное сосредоточенность. В жару плохо учиться, но можно работать, переписывать. Главный допинг - сосредоточенность. И правильный ритм.
Можно еще лежать на полу. Так делают везде в жарких странах. Только я опасаюсь за легкие. Иван Никифорович у Гоголя любил лежать на полу безо всего.
За окном гремит музыка танцплощадки. Черт с ней она усиливает, жалует, от грохота еще больше устает голова.
Ура жаре! Она очищает нас, выгоняет с потом все шлаки.
Славно.
23.15. Приходит ночная прохлада. Оказывает свое действие и принятый душ. Быстрее, быстрее побежали мысли. Можно даже читать книгу по Бейсику.