Колокол по иллюзиям. Ч. 3

   Продолжение. Предыдущая часть  http://proza.ru/2017/02/01/1996

   Следующим утром, оставив за себя самого надёжного из командиров отделений, отправился к цензору.

   Быстро нашёл нужный дом. На входе дневальный  проверил  документы и сказал, где комната  полковника Ермилова.
    
   Я поднялся по лестнице и осторожно открыл дверь с табличкой "полковник  Ермилов".
    
   Оказалось, что это не кабинет полковника, а довольно большая приёмная. У окна против двери за столом с пишущей машинкой сидела симпатичная женщина,  как оказалось потом, секретарь полковника.    
   
   Я подошёл, она попросила мой военный билет. Раскрыла, сверила фамилию с каким-то списком и что-то в нём отметила.
   
  -Присаживайтесь, сержант, - сказала она, - вас вызовут.
    
   Минут через десять открылась дверь кабинета полковника, и из неё вышел довольно пожилой мужчина в штатском. Он подошёл к секретарю и что-то тихо спросил у неё. Она так же тихо ответила и кивнула в мою сторону.
    
   Мужчина вернулся в кабинет, почти сразу секретарь громко сказала:
   
  -Сержант, зайдите к товарищу полковнику.
    
   Я подошёл, на всякий случай постучал и, услышав из-за двери приглушённое  "Заходите", вошёл.
    
   За большим столом в кресле сидел тот самый мужчина в штатском. Я представился, он показал рукой на кресло поменьше  с другой стороны стола.
    
   Пока я садился, он взял в руку тонкую пачку листов. Я сообразил, что в этой пачке находится моё "творение".
   
  -В нашей стране, - начал он, - любые документы перед публикацией  должны пройти проверку  на предмет отсутствия в них сведений, запрещённых к огласке.
    
   Он сделал небольшую паузу и продолжил:

  -Ваше стихотворение о войне во Вьетнаме, которое  взяли для публикации в "Красную Звезду",  было направлено нам для проверки и выдачи разрешения. Я мог бы просто запретить его, ничего Вам не объясняя – ведь не всегда Вы получаете ответы из редакций, в которые посылаете свои стихи.

   Он опять замолчал, а я пытался сообразить, что же "запрещённого  к огласке" может быть в моей безобидной "поэме".

   Как будто прочтя мои мысли, полковник сказал:

  -Молодые авторы иногда имеют самое  поверхностное представление о том, о чём пишут. Или вообще не имеют.

   Он опять замолчал, как бы давая мне возможность осмыслить, что именно к этой категории он относит и меня.

  -Достаточно много таких авторов, - продолжил он, - ни за что, ни про что испортили свои жизни. И мне хочется предостеречь от этого Вас, сержант.
   
   Вы думаете, что обозначенная в Вашем стихотворении  связь "Гренада" Светлова – гражданская война в Испании – Отечественная война – война во Вьетнаме логична и правильна с политической точки зрения.

   Вот мы сейчас  проверим Ваше предположение и увидим, куда оно может завести, -  цензор заглянул в листки, которые продолжал держать в правой руке. – Вот первые строки Вашего произведения:
 
           Мне памятны с детства Светлова слова:
          "Гренада, Гренада, Гренада моя,
           Я хату покинул, пошёл воевать,
           Чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать".

   Я уже не говорю, что войну с Франко республиканцы  проиграли, поэтому политически неправильно соотносить ту войну с нынешней вьетнамской.
    
   Он положил  листики на стол, внимательно посмотрел на меня и  вдруг спросил:
   
  -А где Вы вообще видите связь "Гренады" Михаила  Светлова с  гражданской войной в Испании?
   
   Честно говоря, мне это и самому понятно не было, я знал, что написана была "Гренада" лет за десять до войны в Испании. Просто, не очень раздумывая,  подхватил некий штамп, связывающий поэму и войну. 
   
   Но полковник вовсе не собирался искать несовпадение в датах. Он задал сразу несколько вопросов:
   
  -Где сказано, что это об Испании? Какой эскадрон имел в виду Светлов? Красный?
   
  -Конечно, красный! – уверенно ответил я.
   
  -Почему? – возразил цензор. - В поэме нигде об этом не сказано, не упоминаются ни коммунисты, ни комсомольцы!
   
   Опять пауза, после которой он опять спросил:
   
  -А Вы обратили внимание на строки:  "Ответь  Александровск и Харьков ответь, Давно ль по-испански вы начали петь?" Почему Александровск?! – он опять посмотрел мне в глаза.
   
  -Не знаю, - ответил я. А что я мог ответить? Такого оборота я никак не ожидал.
   
  -Так вот, молодой человек, - продолжил цензор, - Александровск был во времена нашей гражданской войны одним из оплотов анархистов!  А Харьков оставался центром анархического движения Украины как  во время гражданской войны, так и после неё.  И "Яблочко-песня", хотя её пели и красные, и белые, и зелёные, была излюбленной песней анархистов!  А Нестор Махно очень интересовался анархизмом в Испании, отцами которого были русские Кропоткин и Бакунин. После гражданской войны в России  Махно, живший в эмиграции в Париже, консультировал испанских анархистов, которые до сих пор считают его своим духовным отцом наряду с Бакуниным и Кропоткиным! Вот почему Светлов написал, что Александровск начал петь по-испански!

   Опять пауза. Я был просто ошарашен!
 
   Но и это было ещё не всё…


   Продолжение следует http://proza.ru/2017/02/03/976