Спортивная страсть. Глава 10. Без наркоза

      В этот раз долгий наркозный сон прервался стремительно. Я не витала, как много лет назад, в чарующей звёздной невесомости, не парила в сладком безмятежном забытьи. Неземной свет, зовущий к пробуждению, был совсем рядом. Я с готовностью откликалась на его притяжение и возвращалась к близким людям и сама к себе. Неведомая сила увлекла меня, как пылинку, и вытолкнула в родной мир.
      Сознание прояснялось пульсирующими бросками. Своё местоположение я определила не сразу, но вспомнила подоплёку происшедшего без труда. Медики осторожно вынули из моего горла тугую трубку, отключили капельницу и какие-то электроды. В реанимационном зале было очень холодно, под тонкой простынкой я чуть не околела. Только после врачебного осмотра меня перевезли в палату. Подруги по несчастью заботливо поправили подушку и одеяло, положили под озябшие ноги тёпленькую грелку, ещё и носки натянули. Сразу стало легко, спокойно.

      Я долго плавала в глубоком сне без кровавых видений, наслаждаясь душевной и телесной расслабленностью. Первые сутки после операции сравнились с заоблачным раем – одурманивающее действие лекарств исчезало постепенно. Как только оно закончилось, я еле приоткрыла глаза. Чумной взгляд вырвался из-под тяжёлых опухших век, скользнул по высокому потолку, по бледным потрескавшимся стенам. Следом прорисовались контуры оконных рам, соседних кроватей, тумбочек. Послышались голоса, стоны, почувствовался терпкий запах лекарств.
      Привычная боль вышла на пик и сконцентрировалась в области шва, я не могла от неё избавиться. Рана на пояснице кровоточила при малейшем шевелении. Даже поворот головы вызывал жуткие судороги онемевшего тела. Я лежала на животе, неудобно уткнувшись лицом в бугристую подушку. Переполненный мочевой пузырь не давал покоя. Естественное желание настойчиво пробивалось от низа живота до глубин мозга. Я не знала, как его осуществить в полнейшей беспомощности. Памперсами пользоваться не умела, просить помощи посторонних людей стеснялась. Терпела несколько часов, потом, опасаясь неизбежности, изловчилась и подсунула под себя резиновое судно. Из сил выбилась, употела, однако необходимый навык приобрела. Такому заблаговременно не научишься.

      Едва я отдышалась от неудобства, как почувствовала невероятный голод. После двухдневной бесхлебицы простая кашка показалась изумительно вкусной. Примостившись на бок, я чайной ложечкой вычерпала скромную порцию и кое-как запила её компотом. Поначалу обслуживала себя неумело, неаккуратно. Однако через день-другой еды в постели не оставалось ни крошечки и вода при умывании не разбрызгивалась. Одевалась и раздевалась я тоже самостоятельно, соседок по палате не беспокоила, всё необходимое держала поблизости. Теперь мои цели были однодневными, примитивными, исключительно бытовыми. Каждое утро я осваивала новые движения, которые неминуемо отдавались изощрённой болью. Резкая, колючая, ветвистая, она вспыхивала без предвестников и терзала меня несколько минут, словно разрушительная молния. Потом медленно стихала, отступала.
      Про полуночные кошмары я забыла, их красно-белые блики сменились совершенно необъяснимым разноцветьем. Одной и той же яркой картинкой плыла передо мной бесконечная дорога, неслись поезда и самолёты, густо сбивались в мохнатые кучки серебристые облака, мелькали зелёные пейзажи и пенились синие морские волны. Полусказочный путь был ещё не пережитым, в прошлом подобного не случалось, и с действительностью он не связывался. Я решила, что это привет из будущего. Чудесные сны являлись без спроса и манили за собой. Хотелось им верить! Но романтика плохо приживалась в измученном теле. Вот и пришлось списывать пёстрые бессвязные миражи на побочное действие наркоза, нарушившего важные взаимодействия в головном мозге. Дальние путешествия не предвиделись даже в отсроченных планах. Справиться бы с повседневными мелочами...

      Я осторожно ворочалась с боку на бок и отмахивалась от благих предвестников. Странные сны исчезли так же внезапно, как появились. ДЦП серьёзно осложнил операцию на позвоночнике, восстановительный период затянулся. Я была слишком немощной и расстроенной, потому непрестанно тревожилась о работе. Панически боялась остаться без любимого дела! Медицина невольно отторгла меня, коллеги вслух сожалели о потере добросовестной сотрудницы и предлагали несложную разовую помощь. Однако у каждого были свои дела, семьи, дети. Не стоило обременять ни сослуживцев, ни бывших однокурсников или спортивных соратников.
      Слетев с замечательных высот, я печально убедилась, насколько случайными были в моём мире многие знакомцы. Как после генеральной уборки ушло всё фальшивое и малозначимое. Активная жизнь приятелей-инвалидов завидно потекла мимо. Одна мама нуждалась во мне безоговорочно. Она тосковала, беспокоилась, но приехать в клинику хотя бы разок не могла: болезни множились из года в год. Я опасалась за её здоровье сильнее, чем за собственное. Периодически звонила и бодро убеждала, что всё в полном порядке, ничего не болит, настроение прекрасное. Не взваливать же дополнительный груз на родительские плечи. Нам предстояло долго быть вместе и ловить подходящие моменты для родственного сближения, в предыдущие годы оно как-то не складывалось. Моя душа наполнилась теплом, светом и ожиданием чуда.

      Когда затянулась послеоперационная рана, доктор позволил сделать первые шаги. Я поспешила встать, но отвыкла от вертикального положения и внезапно завалилась на бок, потеряв сознание. Ничего страшного, просто резко упало давление в сосудах. А соседки по палате переполошились, срочно вызвали дежурную медсестру. Она больно хлопала меня по щекам и совала под нос ватку, смоченную нашатырным спиртом. Эта вонь подействовала моментально. Осознав свою слабость, я испугалась и затихла в коечке. Правда, через час попытку повторила. Непослушные ступни, бестолково пошаркав по полу, всё же обрели опору. Тело натужно распрямилось, полусогнутые ноги вспомнили о природном предназначении. Я шаталась из стороны в сторону, словно увесистый маятник, но с посторонней помощью несколько неровных шажков сделала. Дальше хотелось идти самой, самой!
      Сначала я осторожно освоила невеликое пространство палаты. В угловатой тесноте ходунки не помещались, потому руки рефлекторно хватались за все выступы - лишь бы ощутить необходимую прочность. Вслед за корпусом по-рабски волочились скрюченные ноги. Я без жалости заставляла их работать. Как только границы замкнутого мира расширились до коридора и холла, помощь врачей стала лишней. Больничная эпопея наконец-то закончилась.      
 
            
      Фото из сети Интернет.
      Продолжение - http://proza.ru/2021/12/28/426