Жоао

Жоао

         Жоао передвигался по бесконечному, как ему казалось, песчаному берегу. Чувство бесконечности усиливалось нестерпимым зноем, несмотря на ветер, который дул вдоль океанского побережья и пересыпал возникавшие и тут же рассыпавшиеся песчаные дюны не позволяя им вырасти до небес. В них могли бы зарониться семена неприхотливой флоры, чтобы дать всходы, ростки готовые закрепиться, вырасти и остановить движение песков. Тогда какую-никакую тень дали бы травы, кусты, со временем и деревья, и благую возможность путнику для отдохновенья в их тени, и сам путь стал бы не так сыпуч и не столь тяжёл. А если не ветер, то наверно пришлось бы минуя раскалённый верхний слой зарыться от зноя в песок и ждать заката, которого казалось никогда не будет, а жизнь так коротка... Гряда исполинских раскалённых оранжево-красных скал, в обозримом удалении тянувшаяся вдоль побережья с востока на запад не давала тени. С севера гигантской дугой гряда огибала путь Жоао, с юга же путь преграждали прохладные воды Атлантического Океана. Оно было как было. И изменить, что-нибудь сегодня, в краткосрочной перспективе не предсталялось возможным. Да и не занимался Жоао такими вселенскими проблемами. Его волновали задачи более земные. Он торопился к семье, его ждали голодные детки, а он пока ничего им не нёс. Его должно быть одолевало отчаяние, он сопротивлялся и не сбавлял усилий. Он видел людей, стоящих на гребне скал в лучах палящего солнца. Они всматривались в синюю океанскую даль, или по небольшому пологому плато сновали от машин и автобусов к деревянной будке, а потом спускались вниз по ступеням длинной покатой дорожки. Некоторые заходили в деревянный домик на сваях c открытыми по периметру верандами и балконами. Должно быть, думал Жоао, они пьют там кофе и охлаждённую фруктовую воду, лакомятся мороженным или балуют проголодавшиеся желудки мясом с овощами, запивая добрым вином. Он никогда не бывал в этом кафе, никогда раньше он здесь не проходил. Он вообще не представлял себе как, какими ветрами его сюда занесло.

     В отличие от появившихся на берегу трёх мужиков в возрасте и бросивших рядом с ним свои вещи, он не пил ни красного сухого, ни Мадеры или  Порто, ни других напитков покрепче, закусывая фуа-гра, сардинкой и каракатицами. Они были весёлыми, очень уж белыми и говорили на непонятном языке. Часто входили они в воду, плескались, а потом лежали на голом песке обсыхая и делясь воспоминаниями о когда-то и где-то проведённом времени. Жоао, хотя и не понимал их язык, но по исходившему от них душку и этакому драйву, который бывает у таких мужиков после вчерашнего, догадывался, что речь идёт именно об этом. Они с безудержным ликованьем созерцали игру океанской ряби и солнечных бликов, берег, скалы, тех немногих детей, которые без устали носились по пляжу и их родителей, разложивших на подстилках всякую аппетитную снедь и зазывавших своих загорелых чад подкрепиться. Также они посматривали и на него, Жоао, но это нисколько его не смущало. Наибольшего внимания он удостоился со стороны лысого мужика с бородой, который часто кашлял, пил воду и глотал какие-то белые кругляшки. А ещё бородач рассказывал про здешнего мореплавателя Васко да Гаму, с которым когда-то были знакомы предки Жоао. Это имя Жоао знал давно – всегда. Однако, пора было заканчивать отдых в тени этой тройки и их громадных туристических сумок и двигаться дальше. 

     Тройка расположилась недалеко от всегда прохладной воды Атлантического побережья. Так легче было дышать в знойном воздухе. Над полоской узкого песчаного пространства, словно отделённого от остальной Португалии, возвышались отвесные оранжевокрасные скалы, поверху поросшие бледнозелёными кактусоподобными и серой колючкой. Прайя да Маринья – чудо дикой природы, которого почти не коснулась рука человека. Они приехали из Vilamoura взятым напрокат Golf’ом поглазеть на это чудо - окружённый высокими скалами, скульптурно обработанными эрозией, прекраснейший пляж, который все туристические справочники и рекламные иллюстрации описывают, как марсианский пейзаж. Матрос и Спринтер сразу же побежали освежаться рассекая волну. На берегу остался Заводила. Лёжа на животе, поглядывая в томик Бродского, он жмурился на ярком солнце, слепимый отражением от песка и белой книжной страницы, кашлял, сморкался и тем не менее восторженно созерцал, вбирая в себя окружающее великолепие. Он вычитал у великого поэта фразу, часть которой гласила: « ...оглядываться - занятие более благодарное , чем смотреть вперёд.» Заводила и раньше читал эту фразу и был «без оглядки» согласен с классиком, но тут и что-то ещё заставило его оглянуться. До того, разглагольствуя со Спринтером и Матросом, сейчас он, не отвлекаем от собственной внутренней жизни, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и внимание. Заводила обернулся и  увидел смотревшего ему в спину Жоао, как-будто был для него препятствием на пути. Их взгляды встретились, и удивлённый, он неожиданно спросил уже уходящего Жоао: «Ты куда, дружок?»    

     Так или иначе, красавец Жоао собрался в путь и, будучи по природе своей индивидуумом независимым, тронулся, не реагируя на неподкреплённую никаким жестом или движением непонятную ему реплику. Жоао вообще полагал, что и обращение-то было не к нему, а к подошедшим из волн морских Матросу и Спринтеру. Заводила, не прерывая начатого было разговора, сказал им: «Ребята, взгляните!»,- и показал кивком и глазами на Жоао, который уже почти взобрался на песчаную вершину небольшой дюны. Но удержаться на вершине он смог лишь на мгновенье. Песок осыпался, Жоао скатился к подножью... Все трое с интересом наблюдали за штурмом вершины, который раз за разом заканчивался тем же – красавец Жоао неизменно скатывался. Жоао, можно предположить, чувствовал определённую неловкость, невольно демонстрируя свою неудачу, но виду не показывал.
      
     Они держали совет... Что делать? Как помочь незадачливому Жоао? Обсуждали разные варианты: может помочь ему добраться до уреза, там песок мокрый и плотный, но может смыть волна; увезти его с собой, но там в городе ему небезопасно, может попасть под машину или покалечат уборщики, наводя чистоту порядок; переместить его наверх, пожалуй лучший из вариантов, но он может сбиться с пути. Наконец, голод не тётка, им захотелось кофе и что-нибудь пожевать. Спринтер сказал, что нечего тут на пустой желудок... «Всухую...?!»,- добавил Матрос. «Пожалуй, нет...»,- не стал возражать Заводила. Они ели, пили вино и кофе, расположившись под зонтом на открытой веранде в деревянном домике на сваях, и на сердце у них было неспокойно. Когда они уходили в кафе, Жоао, совершенно выбившийся из сил, опять отдыхал. Они договорились после недолгой трапезы вернуться и тогда в зависимости от обстоятельств решить как быть. Отметили территорию, обнесли её верёвкой тщательно закрепив на местности. Однако, когда вернулись, Жоао не было. Пропал, как в воду канул... А может красавца унесли хищные птицы, наблюдавшие с утёсов за подвластной им территорией и улучили момент, когда нет никаких помех ...
     Sic transit gloria mundi!