Паутина Темноты 38 Горная рысь

 Часть 3.
 Глава 38. Горная рысь.


    Я потянула носом воздух, напоенный запахами мокрой травы, утренний ветерок взъерошил мои волосы. Чуткий слух уловил многочисленные шорохи пробуждающегося животного мира этой небольшой горной долины. Все, кто прятались от опасного сумрака ночи, приветствовали приход нового дня. Животные радовались теплым лучам восходящего солнца и теряли осторожность. Им казалось, что опасность рассеялась вместе с ночной темнотой. Но я-то была здесь! И терпеливо ждала, прислушиваясь и принюхиваясь. Самое главное было, не обнаружить себя раньше времени.
   Сначала ветерок донес до меня  легкий запах, затем уши уловили едва слышный звук ударов легких копыт о каменное основание горы. Я чуть-чуть приподняла голову, стараясь не задеть колючие ветви куста, внутри которого устроила свою засаду. Эти глупые создания решили-таки покинуть свое убежище в трещине, на вершине скалы, куда заскочили во время вечерней погони! Первой вышла крупная самка, ее копыта были достаточно большими и острыми, чтобы мне расхотелось кидаться ей навстречу. Прядая чуткими ушами, она оглядывала окрестности, но я спряталась надежно, а ветер дул в мою сторону. Самка стукнула копытцем, и из расщелины появились два детеныша. По моему телу пробежала нетерпеливая дрожь. Вот они-то были мне по зубам! Стоило большого труда сдержаться и не кинуться немедленно им на встречу. Но я продолжала лежать, следя за тем, как они спускаются все ниже и ниже.

   Когда самка с первым детенышем уже спустились со скалы, я отпустила сжатые в комок мускулы и прыгнула вверх, отсекая последнего от семьи. Мой расчет оправдался, малыш рванул в противоположную сторону. Самка пронзительно закричала, но приняла верное решение и кинулась вниз по склону, увлекая за собой одного детеныша. А мы с добычей летели вверх по едва заметной тропинке. Его копытца отчаянно стучали по камням, но мои лапы были не менее быстрыми. В какой-то момент я чуть было не сорвалась, когти скользнули по влажной от росы поверхности скалы. Но задние ноги нашли опору, и следующий прыжок позволил мне достать беглеца. Мое тело приземлилось так близко, что я задохнулась от запаха пота и страха. Малыш споткнулся, мой удар бросил его на землю. Волна радости затуманивала голову, во рту скапливалась слюна. Мои лапы прижали его кудрявую спину, я примеривалась для последнего броска, который должен был разорвать его артерию и наполнить мой рот горячей кровью. Но вдруг детеныш перестал вырываться и обернулся ко мне, в его карих глазах плескалось отчаяние и мольба.
- Что же я делаю? – пришла непрошенная мысль, и лапы мои невольно разжались.

- Что же я делаю? – шепот сорвался с пересохших губ, в широко распахнутые глаза брызнул луч света, пробившийся сквозь щель в жалюзи.
   Этот сон был еще реальнее, чем все предыдущие! А сны были гораздо больше похожи на жизнь, чем реальность. Реальностью же был мой самый страшный ночной кошмар. Проснувшись, я не могла даже отвернуться от яркого лучика света, а только прикрыть веки. И пить мне очень хотелось, но как подсказывали мне обострившиеся, за последние месяцы, чувства, рядом со мной никого не было. Можно было позвать кого-нибудь, система наблюдения, которую смонтировал в моей комнате Лис, это позволяла. Но я чувствовала, что время еще очень раннее, и не хотела лишать законной доли сна Инесс и Розу, совсем замучившихся с пятерыми младенцами, после того, как Майя уехала с Кириллом, чтобы провести операцию, к которой все так долго готовились.

   Я завистливо вздохнула, мой друг Че, наконец-то, вплотную приблизился к своей мечте, снова встать на ноги. Рождение племянника, сына его сестры Майи и Кирилла, предоставило Доку пуповинную кровь, необходимую для того, чтобы попытаться восстановить поврежденный спинной мозг Дмитрия. Кирилл предложил и мне сделать то же самое, так как у нас имелась и кровь моих близняшек, которую удалось сохранить, не смотря на все перипетии, произошедшие после родов, но он не сумел ответить на вопрос, как такое вмешательство повлияет на мою беременность. И я твердо заявила, что буду ждать рождения детей. А теперь почти жалела о своем решении.

   У Че паралич коснулся только ног, а меня слушались лишь глаза и губы. Конечно, все не уставали повторять: то, что я, вообще, осталась жива – это настоящий подарок судьбы! Кирилл так, и вовсе, полагал, что выжить в подобной ситуации не смог бы ни один нормальный человек. Разрывные пули из автоматического пистолета, которыми угостил меня Мясник, перескочивший в тело охранника, разворотили тело Гнома, когда он попытался оттолкнуть меня с линии огня, с такой силой, что жизнь покинула парня в течение нескольких секунд. Моей спине досталось немногим меньше, однако, я не только успела передать друзьям все сведения, которые смогла узнать о Мяснике и его проекте, но и пережить ужасную потерю крови и дотянуть до самолета, где был создан мобильный госпиталь. Позднее, Док не раз высказывал свое недоумение по поводу того, насколько быстро у меня остановилась кровь и начали рубцеваться ткани. И это при том, что я ни дня не провела в медицинском стационаре.

   Я еще в самолете поняла, что в этот раз тело мое ведет себя совершенно по-другому, нежели в первый раз, когда ранение поставило меня на грань жизни и смерти. Как только я, с помощью Лизы, вернулась из Темноты, то почувствовала, что мое вместилище вполне пригодно для жизни. Не было ни дурноты, ни попыток снова потерять сознание. И боли я не чувствовала. И тела – тоже. Док долгое время полагал, что это - своеобразный шок, вызванный смешением тех препаратов, которые вколол мне Мясник и тех, что он, сам, ввел мне перед проникновением в больницу.

   Однако, время шло, а состояние мое не ухудшалось. И поэтому, когда после приземления в военном аэропорту Эквадора я предложила, сразу ехать в горную резиденцию Барона, то Кирилл со мной согласился. За время долгого полета над океаном я успела убедить его, что мы не имеем права сбрасывать со счетов возможность того, что Мясник, все же, вернулся в наш мир. И какой бы из вариантов не реализовался, нам необходимо, как можно скорее, покинуть обжитые места.

   Док все больше склонялся к тому, что его бывший коллега выбрал для возвращения какое-то, неизвестное нам, тело, находившееся на территории больницы. Ведь, вселялся же он в своего ассистента и охранника! А я боялась того, что этот тип, незаметно, пристроился у кого-то из вернувшихся, в последний раз, из-за грани. Мне не давало покоя воспоминание о возвращении Инесс и Лизы. А в глубине души, осколком грязного льда, притаилась мысль о том, что Лиза заменила собой душу ребенка Инесс и Волка.

   Поэтому наша потрепанная команда, спешным порядком, добралась до укромной долины в высокогорье Анд, где Роза, Майя, Соболь, Барсук и Че, под руководством Мастера, обустраивались в полузаброшенном испанском поместье, которое когда-то приобрел Вольф, любивший отдыхать здесь от суеты цивилизации. С помощью жителей расположенной неподалеку деревушки мои друзья значительно расширили жилые помещения и даже создали основу для импровизированного медицинского учреждения, необходимого Кириллу для того, чтобы продолжать работу над стволовыми клетками и жертвами экспериментов Мясника.

   К тому времени, как мы соединились со своими друзьями, у нас уже не оставалось сомнений в том, что Братья Гримм теперь носят обличье близнецов-альбиносов, а Гном вселился в тело одиннадцатилетнего мальчика. Братья отнеслись к очередной смене облика весьма философски, в то время как Клим изрядно комплексовал по поводу того, что теперь не только мал ростом, но и видимым возрастом моложе всех остальных. На это я резонно заметила, что судьба, в этот раз, дает ему возможность подрасти. Я уже успела осознать, что какая-то могучая сила осуществляет заветные желания освободившейся души, но делает это с весьма странным чувством юмора.

   Таким образом, мы не только вернули своих друзей в мир живых. Но и притащили с собой четыре тела, лишенных разума. Три девушки и один юноша так и не желали приходить в себя, хотя, сердца их бились и легкие работали нормально. Кириллу только и оставалось, что присоединить им капельницы, через которые подавался питательный раствор. И нанять в деревне пару сиделок, которые поддерживали тела в чистоте и проводили массаж, предотвращавший атрофию. Что с ними делать дальше, Док еще не решил, но считал негуманным дать им, просто, умереть от голода. А для того, чтобы разобраться со сведениями, которые Братья Гримм сумели передать Лису из вычислительного центра лечебницы Мясника, требовалось гораздо больше времени, чем те три месяца, которые мы провели в горах.

   К тому же, всем хотелось, хоть немного, отдохнуть. Последний год все мы ходили по лезвию ножа, то и дело уворачиваясь от неожиданных ударов судьбы и неведомых врагов. Случались, конечно, и приятные неожиданности. Мастер, Волк и Док нашли своих спутниц жизни и обзавелись долгожданным потомством. У меня язык не поворачивался подгонять Кирилла, глядя на то, с какой радостью он возится со своим сынишкой. И с моей дочерью.

   Впрочем, все мои друзья души не чаяли в своих отпрысках. Мастер и Роза не могли нарадоваться на дочку, надеясь, что в этот раз сумеют вместе довести ее до взрослого состояния, Инесс и Алекс – тоже. А вот, о Хорьке я этого сказать не могла. Мой сердечный друг с каждым днем моей болезни становился все мрачнее. Меня, и саму, мягко говоря, не радовала неподвижность, однако я пыталась держаться с достоинством, надеясь, что к тому времени, как мои очередные близнецы будут готовы появиться на свет, Кирилл сумеет разобраться, как помочь Че. А затем – мне.

   Мои друзья, изо всех сил, старались помочь и поддержать меня. Женщины взяли на себя заботу о здоровье моих детей, и о моем тоже. Вольф с Лисом, при поддержке Братьев Гримм, перекачивали деньги из резервного фонда корпорации и закупали необходимое оборудование для того, чтобы Кирилл смог осуществить свою идею. Мастер проводил рядом со мной значительную часть дня, заставляя тренировать и развивать органы чувств, а также совершенствовать дар эмпатии. Все это помогало держаться, но, тем не менее, временами накатывала волна глубокого отчаяния, ведь, задумка Кирилла могла и провалиться, и я навсегда застряла бы в полностью парализованном теле. И Алексей эти приступы чувствовал, как ни старалась я прятать их в самую глубину души.

   И что самое печальное, их чувствовали и мои дети, особенно дочка. Девочка ощущала всплеск моих эмоций даже на значительном расстоянии от меня. А мальчик ухитрялся транслировать наши эмоции всем окружающим. И сильнее всего связь у него была с отцом. Таким образом, все чаще получалось, что моя семья, собравшись вместе, испытывала отрицательные эмоции.

   А когда Док увез Че и Майю в расположенный чуть ниже по склону городок, имевший стабильное снабжение электроэнергией, где он собрал медицинское оборудование для предстоящей операции, то ситуация почти вышла из-под контроля. Хорька одолевали непрерывные приступы: то отчаяния, то гнева. Дети постоянно капризничали. Все это выводило из равновесия всю нашу маленькую общину. Тогда-то я и предложила парням прокатиться и посмотреть гонку «Даккар», которая теперь проходила на южноамериканском континенте, и которую они так бурно обсуждали. Гораздо интереснее смотреть на соревнующиеся мотоциклы и автомобили в непосредственной близи, а не по прерывающейся, из-за перебоев с электроэнергией, трансляции. Транспортных средств у нас хватало, поэтому Дин, Соболь, Кот, Волк и Барсук ухватились за эту идею с восторгом, а Хорька я выслала вместе с ними в приказном порядке. И теперь, рядом со мной остались только:  близнецы, которым новые тела не позволяли подолгу находиться на солнце, Мастер, которому вся эта суета была глубоко безразлична и Гном, которому рост и возраст нового тела не позволяли водить мотоцикл.

   Несмотря на мои попытки, дать своим друзьям поспать, через несколько минут мой обострившийся слух уловил тревожное гуканье моих малышей, которые спали в той же комнате, что и Мастер с женой. Судя по всему, дочка, каким-то образом, уловила мое пробуждение, разбудила брата, а теперь они, вместе, поднимали на ноги тех, кто мог помочь им и мне. Я досадливо поморщилась, дети, конечно, хотели как лучше, но я могла бы еще потерпеть. И расстояние в несколько комнат, в очередной раз, не стало преградой для нашей связи.

- Я так и понял, что это ты проснулась, как только твоя дочь выплюнула соску с молоком и начала сучить ножками! – проворчал Мастер, входя в мою комнату .
  На его груди, в сдвоенном рюкзачке, сидели мои малыши, которые тянули ко мне ручки и нетерпеливо перебирали ножками, словно порывались бежать мне навстречу. Хотя, ходить, в силу своего юного возраста, они еще не могли.
- Прости, Тимур! – виновато улыбнулась я. – Я честно хотела дать вам поспать, но проснулась с сильной жаждой, которую, судя по всему, почувствовала и девочка. Уж и не знаю, насколько далеко их надо унести от меня, чтобы дети вам спать не мешали!
- Скорей уж, надо попросить Лиса придумать какую-нибудь автопоилку! – обреченно вздохнул Мастер, поднося к моим губам специальную кружку с носиком. – Мне кажется, что Настена почувствует тебя откуда угодно! И ведь, эти сорванцы не успокаиваются, пока не увидят, что у тебя все хорошо! Даже есть не стали!
- Доброе утро, малышка! –  промолвила я, с улыбкой взглянув на Настю, которая сердито вертела головкой и пыталась дотянуться до моего лица. – У мамы все хорошо, ты зря разбудила всех, ни свет ни заря!

   Но та не успокаивалась, пока Мастер не поднес сначала ее, а потом и брата поближе, чтобы они коснулись моего лица. На лице моей дочери расплылась довольная улыбка, а ее сердитые крики перешли в довольное «Мам –мам-мам». Роза считала, что эти звуки – требование кормежки, а мне и Мастеру казалось, что девочка уже пробует говорить. Настена, с самого рождения, вызывала во мне странное чувство, казалось, что девочка, напрямую, связывается с моим мозгом, транслируя туда свои желания. А потом она научилась улавливать мои. И эта, слишком близкая, связь гигантскими шагами развивала ее собственное сознание. Ее братишка был чуть попроще, но и он развивался гораздо быстрее, чем полагала медицина. Оба близнеца уже научились обозначать звуками и жестами простые желания, а теперь пытались копировать речь взрослых. Для полугодовалых малышей это было слишком.

- Быть может, ты зря проводишь уроки со мной в их присутствии? – задумчиво пробормотала я, наблюдая, как Мастер усаживает близнецов в специальные креслица, намереваясь, все же, накормить их.
- Не думаю, - покачал головой Тимур, стараясь удержать две бутылочки с сосками одновременно. – Ты же говорила, что слышала девочку почти с рождения. Тогда им лучше быстрее научиться правильно понимать твои и выражать свои мысли. И передавать нам, чего именно ты хочешь.
- Боюсь, как бы мы им не навредили, ускоряя развитие их мозга, относительно нормальной скорости взросления обычных детей! – нахмурилась я.
- А я бы не рискнул применять к ним термин – «обычные дети»! – с сомнением покачал головой Мастер. – Похоже, что Кирилл прав, предполагая, что препараты из клиники Мясника сказались не только на наших телах, но и как-то изменили геном детей. Все наши младенцы развиваются слишком быстро и умеют воздействовать на окружающих людей. И не только родителей! И мы даже не всегда понимаем, что это их, а не наше желание. Надо с этим смириться и попробовать дать им столько, сколько они сумеют взять.

  Я недовольно поджала губы и тяжело вздохнула:
- Мне очень хочется надеяться, что мои дети не получили в наследство привычку нырять в Темноту и обратно!
  Мастер философски пожал плечами:
- Поживем – увидим! Но пока что ничего, столь странного, я за ними не заметил. Я полагаю, что геном передает только склонность к каким-то действиям, но основное значение имеет тренировка. Из всех нас легко уходить за грань, умеем ты, я да Алекс. Даже Кириллу пришлось приложить массу усилий, чтобы последовать за тобой в первый раз. А в новой жизни ничего подобного с ним не происходило. Да, и ты последнее время довольно прочно держишься в этом мире!
- Ты прав! – задумчиво подтвердила я. – В Темноту я, после возвращения с Лизой, больше не ныряла, даже во сне. Как будто, у меня здесь появился прочный якорь, только не знаю – какой!
- Быть может – дети? – нерешительно предположил Тимур.
- Последнее погружение в Темноту не смогли предотвратить ни эти близнецы, ни те, кто ждут своей очереди, - не согласилась я. – А теперь я прочно сижу здесь, хотя,  сны у меня опять какие-то странные!
- Чем именно они странные? – не оборачиваясь, поинтересовался Мастер, вытиравший мордашку Петеньки, который, по обыкновению, хулиганским образом, выплюнул последнюю порцию смеси на рубашку, сидевшего перед ним, Мастера, а теперь довольно улыбался.

   Я прикрыла глаза, перед внутренним взором всплыли удивительно яркие картины погони за теми маленькими горными созданиями. Мне вспомнился не только смутно знакомый пейзаж, но и запахи испуганного детеныша. И его молящие о пощаде глаза. И тот эмоциональный удар, что остановил охоту и выбросил меня из сна.
- Сегодня я, снова, охотилась в горах, - медленно промолвила я, продолжая прокручивать в мозгу взволновавшие меня образы и ощущения. – Я даже представляю себе, где это место!
- Ну, в этом нет ничего удивительного! – попытался успокоить меня Мастер. – Тебя тяготит неподвижность, гнетет недостаток сильных эмоций и чувств. А вокруг такая красота пейзажей и совершенно иной животный мир…
- Я понимаю, что ты хочешь сказать! – нетерпеливо прервала я его. – Но это не объясняет, почему я охотилась в теле какого-то хищника, а не с помощью оружия, как полагается человеку!
- Здесь может сказываться отрицание ущербности твоего тела, - задумчиво промолвил Мастер, по-прежнему, пытавшийся подобрать рациональное объяснение.
- Но уж слишком реальны были ощущения и чувства! - продолжала настаивать я на своем. – И в прошлой жизни я была ярым противником охоты на животных, у кого хочешь спроси! А в этот раз меня переполнял азарт и жажда крови, я едва не вонзила зубы в шею детенышу какой-то разновидности ламы или альпаки. Но вдруг услышала ее страх и боль, поэтому и разжала когти. И проснулась!
- Над этим надо серьезно подумать! – Тимур ошеломленно покачал головой. – Но, сперва, тебе тоже надо поесть. Иначе твои сорванцы не успокоятся!

   Он легко перенес мое похудевшее тело, на котором выделялся только подросший живот, в специальное кресло и собрался вывезти из комнаты. Они с Розой упорно старались делать вид, что я полноценный член общины и обязана присутствовать за общим столом во время завтрака. Вот только, радости мне это не приносило, так как кто-то должен был совмещать свой завтрак и кормление меня с ложечки. Я бы с удовольствием обошлась теми смесями, которые составил для меня Док, и которые я могла потреблять в виде полужидкой кашицы. Однако Мастер упрямо стоял на своем,  продолжал кормить меня из общего котла и заставлял общаться с друзьями, полагая, что таким образом помогает мне держать себя в тонусе и не терять вкус к жизни.
 
- Ты лучше дай мне бутылку с коктейлем и иди досыпать! А малышей уложи в кроватку, я позову, если что-то понадобится, – предложила я, глядя на малышей, которые уже начали зевать после еды. – А как вы проснетесь и позавтракаете, попробуем отыскать то место, которое я видела во сне.
   Мастер хотел было воспротивиться, но тоже зевнул, а потом махнул рукой и поступил согласно моим рекомендациям.
   Через несколько минут я осталась наедине с засыпающими малышами, моя негромкая колыбельная ускорила их погружение в сон. Убедившись, что они мирно посапывают, я прекратила петь, потянула из наконечника бутылки приготовленную Кириллом смесь и снова унеслась мыслями в те горы, которые видела во сне.

   Место, которое Барон выбрал для своей резиденции в горах, было на редкость живописным. И необычным. Это было небольшое плато, к которому вела только узкая, извилистая тропа. Неширокая дорога, в незапамятные времена прорубленная в скалах, оканчивалась несколько ниже, возле крохотной деревеньки местных жителей. Несколько семей, ютившихся в сложенных из необработанных валунов хижинах,поддерживали свое существование с помощью стада альпак, чью шерсть и изделия из нее они обменивали на зерно и овощи у своих соплеменников, живущих ниже по склону. Их жизнь несколько улучшилась, когда Вольф решил восстановить форпост испанских конкистадоров, расположенный еще выше в горах. Появился приток живых денег.

   Остатки зданий располагались на непривычных, круглых, фундаментах, которые казались гораздо старше верхней кладки. Массивные валуны были самых различных форм и размеров, но при этом столь точно подогнаны друг к другу, что не было необходимости в скрепляющем растворе. Мастер, который сразу ими заинтересовался, успел выспросить у местных жителей, что это место было обиталищем легендарного Облачного Народа, заселившего эти места задолго до расцвета империи Инков. Но Воины Туч проиграли в противостоянии с инками и вынуждены были, под давлением победителей, покинуть здешние места. Однако первые пришельцы из Старого Света еще успели застать последних представителей этого народа и даже описать их в трудах, посвященных покорению Анд.

    Испанские конкистадоры тоже надолго не задержались в этих суровых местах. Золота здесь не нашлось, выращивать что-либо в местных условиях было затруднительно, хотя, на склонах гор, до сих пор, проглядывали небольшие полукруглые террасы, кормившие когда-то Облачный Народ. Потомки индейцев разводили небольшие огороды, но, в целом, в земле ковыряться не любили. А еще они не любили место, где расположилась восстанавливаемая нашей командой крепость. И то ущелье, что находилось непосредственно под ней. Не любили настолько, что на помощь по хозяйству согласились за очень немалые деньги и никогда не оставались у нас на ночь. И даже своих альпак пасли на другой стороне горы.

   А мне нравились эти дикие места. Особенно после того, как Барон добыл для меня специальную коляску, где я могла находиться в полусидячем состоянии, и принялся вывозить меня за пределы обустроенной территории. Вольф чувствовал, насколько я тяготилась своей неподвижностью посреди повседневной суеты, поэтому, при любой возможности, выбирался со мной в те места, где открывался наиболее живописный вид на горы.
    Там мы иногда вели неторопливые беседы, вспоминая давнее и недавнее прошлое, а чаще всего, просто, молча любовались природой. Я бы очень дорого отдала за то, чтобы узнать, какие мысли бродили в его голове, когда он подносил к своим губам мою безвольную руку, а взгляд его, при этом, задумчиво бродил по отвесным краям ущелья.

   Довольно часто, компанию нам составлял Гном, и в новом теле, не утративший любви к покорению отвесных поверхностей и проникновению в самые узкие и темные щели. В первый же месяц пребывания в горах, парнишка смастерил себе альпинистское снаряжение и принялся исследовать окрестности. Сначала мои друзья старались не отпускать его одного, но скоро поняли, что его мастерство скалолаза гораздо выше, чем у них. А больное самолюбие – выше облаков. И махнули на парня рукой. Клим частенько пропадал в горах до самого вечера, а за ужином рассказывал, следы каких зверей он успел обнаружить. В основном, это были следы альпак и их диких родичей – викуний, но однажды он набрел на обглоданные косточки и следы большой кошки. Мастер посоветовал ему быть осторожней, утверждая, что в этих местах бывают горные рыси и даже ягуары, но Гном только позаимствовал один из пистолетов и продолжал свои вылазки.

   Клим с большим энтузиазмом принял мое предложение, сопроводить нас с Мастером к краю плато, откуда лучше всего была видна панорама ущелья. По пути туда, он безуспешно пытался выспросить о цели нашего визита, но я упрямо молчала, не желая нарушать чистоту эксперимента. Затем, они с Мастером изрядно вспотели, пока катали туда-сюда мое кресло, а я никак не могла найти тот ракурс, откуда смотрела на горы во сне. И только спустившись на самую нижнюю точку скального выступа и повернувшись спиной к ущелью, я поняла – вот оно! Во сне я смотрела снизу вверх!

- Я почти нашла это место, но Гному придется прогуляться! – удовлетворенно вздохнув, заявила я. – Я более чем уверена, что под обрывом проходит еле заметная тропа, в конце которой есть расщелина. И если Гному не трудно, то я просила бы спуститься туда, осмотреть место, а потом рассказать нам, что он там увидит.
- А что я должен там искать? – спросил Клим, начиная разматывать снаряжение.
- Следы животных, а какие – я скажу по твоему возвращению! – я не собиралась открывать свои карты.

   Мастер только пожал плечами в ответ на удивленный взгляд Гнома, тогда тот сдался, махнул рукой и полез за край обрыва. Мастер уселся несколько поодаль и устремил свой взгляд на заснеженные вершины. Чтобы скоротать время, я начала рассматривать нижнюю часть ущелья. Туда выходила узкая тропа, по которой жители деревни гоняли своих альпак на пастбище, находившееся на противоположной стороне ущелья. Я была уверена, что действие моего сна происходило значительно выше по склону, и хотела надеяться, что предметом охоты были дикие животные. Иначе, моему нечаянному знакомцу грозила серьезная опасность, индейцы не потерпели бы нападения на свои драгоценные стада. И чем больше я смотрела, тем сильнее крепла моя уверенность в том, что я оказалась свидетелем реальных событий.

- Я их нашел! – раздался торжествующий крик Гнома, гулким эхом прокатившийся по ущелью.
  Мастер очнулся от транса, соскочил с валуна и перегнулся через край обрыва, пытаясь разглядеть, что же именно нашел Клим. Мое сердце тоже ударилось вскачь, хотелось подтверждения того, что сны не были больной фантазией.
- Возвращайся и расскажи, что ты увидел! – крикнул Тимур, отчаявшись рассмотреть, что же именно нашел Гном.
- Сейчас, только пройду до конца этой тропинки! – донесся удаляющийся голос Клима.
  Мастер поднялся с земли и внимательно заглянул в мои глаза:
- Ты, кажется, говорила, что в конце тропы есть расщелина? А что дальше?
- Не знаю! – встревожено ответила я. – Пока мы были вместе, хищник туда не заходил, из этой трещины выбрались мать и два детеныша, похожие на альпаку, только поменьше.
- Местные жители рассказывали, что у них есть небольшое количество прикормленных викуний, - задумчиво промолвил он. – На них-то, вполне, могла охотиться кошка, типа горной рыси. Но они крайне редко делают это днем. И непонятно, когда ты могла это наблюдать.
- Сегодня, ранним утром! – с твердой уверенностью ответила я.
  Мастер перевел взгляд на противоположный склон ущелья:
- Там уже пасутся альпаки, можно попробовать расспросить пастухов, не видели ли они кого-то на этой стороне.

  Наш разговор был прерван восторженным воплем Гнома:
- Я ее нашел! Здесь трещина, которая ведет в пещеру!
  В тот же самый момент я ощутила всплеск страха и ярости.
- Верни его, немедленно, назад! – крикнула я Тимуру. – Охотник все еще там!
  Мастер, вновь, перегнулся через обрыв и решительно приказал парню возвращаться. Когда голова Клима появилась над обрывом, я с облегчением перевела дух, зажатая в угол, испуганная горная кошка была способна на любое безумие. И нашему маленькому исследователю могло бы очень не поздоровиться. Я понимающе улыбнулась, глядя на разочарованное лицо Гнома, и попросила:
- Рассказывай, что ты увидел на тропе!
  Парнишка встряхнул отросшими, черными и жесткими, вихрами, бросил недовольный взгляд в сторону Мастера и начал свой рассказ:

- Там, внизу, есть нечто похожее на узкий карниз, идущий вдоль отвесной скалы. Скала пониже его чуть более пологая, завалена камнями и густо поросла колючим кустарником. А тропа удивительно ровная! Мне даже показалось, что она имеет рукотворное происхождение! Хотя, в данный момент времени ею пользуются, скорее всего, только викуньи, там все усеяно их катышками. Эти животные пасутся ниже по склону, на тех кустах полно клочков длинной шерсти, а по тропе бегут в сторону трещины в скале, там, судя по всему, их убежище.
- Ты видел только следы викуний? – нетерпеливо поинтересовалась я.
- Не только! – покачал головой Клим. - Примерно на середине тропы, с краю, на почве видны следы когтей. Как будто не очень большая кошка зацепилась за край обрыва и выскочила на карниз. Там еще есть несколько клочков шерсти и маленькие капли крови. Видимо, горная рысь поймала животное, но оно вырвалось и кинулось вверх по тропе. Я прошел до самого конца карниза, там лежит большой валун, а за ним узкая трещина, ведущая куда-то вглубь. Уверен, я сумел бы в нее протиснуться!

- И натолкнулся бы на ту самую рысь! – язвительно парировала я.
- С чего ты так решила? – недоверчиво поинтересовался Гном. – Я тут все облазил, и могу с уверенностью сказать, что не нашел признаков логова рыси!
- Можешь ей поверить! – задумчиво покачав головой, сказал Мастер. – Вдвоем, вам удалось убедить меня, что наша Рысь, во сне, вошла в контакт со своей четырехлапой тезкой и утром охотилась на этой тропе на детенышей викуньи.
   Клим раскрыл от удивления рот, но потом покачал головой и не решился возражать против столь странного заявления. За время, проведенное вместе с нашей командой, особенно после  возвращения из Темноты и вселения в чужое тело, он научился  доверять суждениям Мастера, даже в самых невероятных вещах.

- Я думаю, что эта кошка появилась здесь недавно, - пробормотала я, прокручивая в мозгу то, что видела во снах. – Сны начали приходить ко мне пару недель назад. Я видела себя, в основном, в глубине колючего кустарника, откуда наблюдала за альпаками и викуньями. А ту трещину рысь не воспринимала как свой дом, да, и викуньи не побежали бы прятаться туда, будь там жилище рыси.
- Наверно, ты права! – смущенно почесав в затылке, пробормотал Клим. – Вряд ли, травоядные паслись бы так близко к логову хищника.
- Но ты утверждаешь, что в данный момент она там! – напомнил Мастер.
- Я уловила мощный всплеск страха и агрессии, когда Гном крикнул, что видит трещину в скале, - объяснила я. – Вполне вероятно, что рысь догнала детеныша возле трещины, а потом затащила туда, чтобы спокойно поесть. А потом уснула.
- А Клим ее разбудил! – закончил Мастер. – Звучит логично.
- Тогда, давайте, уберемся поскорее отсюда и дадим кошке возможность уйти своей дорогой! – предложила я. – Уверена, что если Гном оставит ее в покое до завтрашнего утра, то зверь спокойно покинет убежище.
- И тогда я сумею исследовать ту пещеру! – с воодушевлением воскликнул паренек, восторженно сияя карими глазами.
- Ну, какой же Гном без пещер! – хором воскликнули мы с Мастером и дружно рассмеялись.