Старый солдат

В большой, скудно обставленной комнате, на истёртом старом кресле сидел пожилой мужчина. Интерьер помещения по порядку и чистоте напоминал казарму сержантской учебки времён Жукова. Ничего лишнего и всё под линеечку. Глубокие морщины и старческие пигментные пятна на коже выдавали его возраст. Долгие прожитые годы подтверждались расплывшейся фигурой, сутулившейся спиной и тусклым взглядом. Преображался он, только покидая квартиру. Тогда из подъезда выходил хотя и стареющий, но молодцеватый, идеально выбритый мужчина, в безупречном облачении и с горделивой военной выправкой. Никому не мог он показать своё уныние, своё старческое одиночество, своё горе. Он же солдат! Поэтому подъездно-лавочные старушки обычно говорили ему во след: «Вон, наш гвардеец идёт».

Напротив старика, в простенке между окнами,  в скромной рамке висела большая фотография военного. На снимке в парадной форме, с академическим значком и знаком классного специалиста на груди, молодой лейтенант.  Эмблемы в петлицах указывали на род войск – ВДВ. Под фотографией специальная полочка с четырьмя горящими на ней свечами, вставленными в низкие разноцветные  стеклянные подсвечники. Голубой подсвечник - цвет неба; зелёный - военный цвет; красный - цвет крови; жёлтый - цвет радости, тепла и Солнца.  Хотя … у мусульман жёлтый символ смерти, у буддистов символ великолепия, у православных -  символ разлуки.

Старик насупился, лицо потемнело, горечь давней утраты заполнило всё его существо. Восемнадцать лет назад, в августе 1999 года, выполняя свой воинский долг, защищая Дагестан от вторгшихся боевиков Басаева, героически погиб его единственный сын, гвардии капитан Курков Юрий Константинович. Потеря родного человека для Константина Ивановича оказалась невосполнимой, да иначе и не могло быть. Братьев и сестёр у него не было, а с женой они стали чужими ещё задолго до рокового события. Та обзывала его солдафоном и роботом за требовательность и непримиримость к недостаткам в любой сфере, начиная от распорядка дня и заканчивая небрежно брошенной на диван книгой. Особенно жёстко Иваныч относился к недержанию данного слова.

Прошло полтора десятка лет, как супруги разошлись. Константин оставил жене квартиру в Питере и перебрался на малую родину, в небольшой городишко Омутнинск, Кировской области. Как говаривали местные: Бог создал небо и землю, а чёрт Вятскую губернию. Их мнение можно оспаривать, но когда город по населению едва достигает  двадцати тысяч, где из культурных объектов кинотеатр «Спартак» и заводской клуб, а из духовных - единственная, восстановленная в 90-х церквушка, то … остаётся только предаваться душевному спокойствию и умиротворению.
Но все прожитые здесь годы этих чувств не принесли, горечь не уходила, старик с нею проживал каждый день, с утра до вечера. Только сон, вызванный снотворным, давал отдых терзаемой болью душе. В ночных иллюзиях Юрочка был жив, крепок и силён, утешал отца достижениями в службе. Только вот в личной жизни так и не посмел порадовать батю невесткой … быть может армейские будни помешали?

Каждое утро Иваныч просыпался блаженно умиротворённым, но проходило несколько мгновений и наваливалась всей тяжестью горечь невосполнимой утраты. Её не могли заглушить никакие занятия, никакие отвлечения. Горе сидело глубоко внутри и пыталось разорвать душу. С этим он жил. Старик тяжело вздохнул и перевёл взгляд с фотографии в сторону, на платяной шкаф, где висел его парадный китель, только вот уже не с голубыми, как у сына,  а алыми петлицами и общевойсковыми эмблемами.

     *      *      *
Константин Курков погоны надел в десять лет, став суворовцем Свердловского военного училища. Причин этой метаморфозы было две. Первая, трагическая, – гибель в октябре 1956 года отца, Ивана Фёдоровича. Произошло это в Будапеште. Не мог командир танковой роты капитан Курков дать команду «огонь» по приближающимся подросткам, у которых за спиной руки держали бутылки с зажигательной смесью. В тот день рота потеряла четыре танка,сгоревшими вместе с экипажами, в том числе и командирский.
Вторая причина вытекала из первой. Потерявший отца шестилетний ребёнок, совершенно перестал слушаться скорбящую, и ко всему безразличную мать. А пойдя в школу, не слушался и учителей. Постоянно грубил, прогуливал, хотя педагоги и признавали его способности к обучению.

Так Костя четыре года мучал своим поведением окружающих … пока не вмешался районный военком, помогший пристроить строптивого мальчишку. Надев новенькую форму суворовца, преобразился и Курков. Всё шалопайство вмиг слетело с него, как  шелуха. Он сразу понял, что это его стезя, причём навсегда. Поэтому с этого дня всюду лучший, – в учёбе,  спорте, службе.
«Подводила» только прямолинейность и принципиальность: никаких компромиссов, никакого вранья,  никакой подлости Константин не признавал, какими бы причинами они вызваны не были. Этим, уже офицер Курков и был неудобен непосредственным командирам, пытавшимся от него избавиться. В результате чего Костя и попал в бригаду спецназа ГРУ*(1), где больше ценилось не умение приспосабливаться к начальству, а командные навыки, военный профессионализм и твёрдость духа.  А уже в середине 1981 года, рота капитана Куркова в составе «отдельного мотострелкового батальона»*(2) входила в Афганистан. К 1988 году Константин уже подполковник и командир батальона.

В середине дня, из Центра боевого управления(ЦБУ) «Экран» 40-й гв.армии, поступила шифрограмма, которая свидетельствовала о снятии с иранской границы трёх  «мотострелковых» батальонов и формировании из них отдельного полка спецназа ГРУ особого назначения. Командиром полка назначался подполковник Курков. Полку предстояло обеспечивать вывод советских войск из страны на участке Кундуз – Бандар, общей протяжённостью 50 км.
Через трое суток, полк, усиленный вспомогательными подразделениями и полуэскадрильей вертолётов Ми-24, уже осваивал новые позиции.

Одиночество задумчиво сидящего за картой командира, нарушил вошедший в кабинет замполит:
- Разрешите обратиться, товарищ подполковник.
- Ну чё ты Петрович, как не родной. Мы же не в строю, заходи, присаживайся. Какие беды привели? – заулыбался Курков.
Высокий худой, но жилистый, со впалыми щеками, подполковник Сидоров поведал:
- Иваныч, ты пополнение из офицерского резерва видал?
- Да, представлялись, вроде нормальные ребята, только … ладно, вещай дальше.
- Вот именно, что только … только там есть один старлей по фамилии Рябов, которого прислали на место командира 8-й роты, выбывшего по ранению.
- А это не родственник ли Иннокентия Рябова, генерал-полковника, заместителя начальника ГШ?
- Именно так, самый прямой, сын. Но дело даже не в этом. Я поинтересовался его личным делом. Этот двадцатитрёхлетний сопляк, только два года назад закончил «кремлёвское»*(3) училище. Так мало того, папик его там и оставил взводным.
- Так ты, Петрович хочешь сказать, что у него не только боевого опыта нет, но даже нормальных навыков командования ротой? И он сюда прибыл под занавес, когда до вывода последних войск осталось месяц, максимум полтора и грядут награды, так?
- Именно так, Иваныч. У нас взводные по три-пять лет воюют, причём с задачами, методами и тактикой спецназа, а тут …  я бы ему отделения в условиях боевых действий не доверил. А этот недоросль за медальками явился. Кстати, из штаба армии в Москву ушло представление на тебя к званию полковника и ордену Суворова III степени. Не зря мы полгода как оседлали дорогу, зажали духов и не даём им особо рыпаться, причём с минимальными для нас потерями.
- Да и тебя, Петрович отметили Красной Звездой, уже второй. А насчёт московского «парашютиста»*(4) решаю так: командиром группы в самостоятельный поиск не назначать, тем более координацию действий групп не доверять. Пусть лучше помдежом по части походит, или дежурным по парку. Сейчас позвоню начштаба и подтвержу своё решение.

Через неделю моджахеды резко активизировались вокруг Кундуза. Основные силы полка, во главе с командиром, были переброшены туда. И тут же возникла угроза ответвлению дороги Бандар – Имам-Сахеб. Последние две роты направили туда на выручку. Через несколько часов блок-посты основной трассы сообщили, что в предгорьях населённого пункта Оала-Зал накапливаются боевики. Начштаба укомплектовал из комендантского и хозвзвода ударную группу, и выдвинулся к селу.
В расположении остался замполит, и.о.дежурного по полку старший лейтенант Рябов и полтора десятка солдат, половина из которых находилась на излечении в санчасти. С наступлением темноты начался миномётный обстрел. Осколками одной из первых мин тяжело ранило замполита, не приходя в сознание, он скончался. Организацией круговой обороны и охраной Боевого Знамени занялся … не дежурный по части, к чему обязывает «Устав гарнизонной и караульной службы», а старший врач полка майор Сазонова.
Уже утром старлея нашли насквозь замёрзшим, дрожащим от страха и холода, в погребе для хранения овощей. Врач тут же его и арестовала, приставив к помещению часового.

Подполковник Курков с недоумением рассматривал на своём столе документы, вернувшиеся из военно-полевого трибунала армии. Никаких пометок на них не было. Присутствовал только приколотый клочок бумаги без подписи и даты с одним словом: «Пересмотреть». В этот момент раздался звонок прямого телефона с ЦБУ «Экран» и знакомый голос поведал:
- Не связывался бы ты с Рябовыми, себе дороже будет.
- Так точно, товарищ полковник, обязательно свяжусь, доведу дело до конца.
Константин ещё раз взглянул на бумаги, тряхнул головой и вызвал адъютанта:
- Слушай внимательно, лейтенант. Вот на эти документы составляешь перечень, делаешь копии и доставляешь в Кабул, в канцелярию военно-полевого трибунала. Сдаёшь под роспись, с регистрацией. Расписку мне. С Богом, сынок, ступай.

Вернувшийся из Кабула посыльный поведал, что старлей Рябов не в камере подследственных на гауптвахте, а спокойно разгуливает в гражданке по городу, пьянствует в кабаках. 
Через полтора месяца последние советские части покинули Афганистан. В их числе реку Пяндж пересёк и особый полк спецназа ГРУ, вместе со своим командиром подполковником Курковым. Выведенный полк тут же расформировали, а Константина направили на Дальний Восток, командиром … линейного батальона. Полковника он так и не получил, как и орден Суворова.

     *      *      *
Курков тяжело поднялся, прошёлся по комнате, выглянул в окно. Так за все последние годы, прожитые в городишке, не сумел завести ровесников-друзей. Знакомых было много, но всё общение с ними сводилось к «привет» и  ничему не обязывающему «как дела?». Воинских же частей в городке не квартировало.

Мучимый одиночеством, лет пять назад, Константин решил обратиться к Богу, хотя всю сознательную жизнь был атеистом. К этому подвигло непонимание живучести религии вообще. Почему треть человечества два тысячелетия проповедует христианское учение, хотя оно, всё это время, уступает науке и приспосабливается к её открытиям и достижениям?  Взять хотя бы астрономию. Четыреста лет тому назад Галилео Галилея посадили в тюрьму, за утверждение, что Земля не центр всего мироздания. Почти тогда же Джордано Бруно сожгли на костре за убеждение о  бесконечности вселенной. Сейчас это признают все традиционные верования, и они после этого всё равно находят своих сторонников. Значит, в религии что-то есть, и с этим надо разобраться.

Для начала решил посетить православную церковь св. Александра Невского, и по возможности пообщаться со священником.
Будучи уже в божьем храме, Иваныч прислушался к собственным ощущениям, не шевельнулось ли чего в душе. Но там, как всегда,  оставалась только горечь невосполнимой утраты единственного сына. Пристроился в сторонке, понаблюдал. Полумрак, кое-где под образами святых молились старушки, пахло ладаном и елеем. В глубине пестрел иконостас, скрывающий алтарь. Рядом проходил к притвору  молодой бородатый человек, лет тридцати, облачённый в рясу, поверх которой на массивной позолоченной цепи красовался восьмиконечный крест. Курков решил тихонько к нему обратиться:
- Любезный, не подскажете, кто меня может здесь просветить?
Владелец рясы остановился, сделал строгое лицо и изрёк:
- Обращайтесь ко мне «отец Василий» или «батюшка».
- Слышь, Васёк, - не сдержался Иваныч, - у меня был только один отец, и он сгорел вместе с танком в Венгрии, в 56-ом. Ты же мне по возрасту в сыновья годишься, а может даже во внуки. И я не требую обращаться ко мне по воинскому званию: «Товарищ подполковник».

Поп вначале побагровел лицом, тут же побелел, но вглядясь в пронзительно-колючие глаза оппонента, опустил голову и смиренно предложил следовать за ним. Через минуту они сидел в комнате переоблачения служителей церкви. Узнав имя отчество гостя, разговор начал хозяин:
- Уважаемый Константин Иванович, я настоятель этого прихода иерей Василий, в миру Косолапов. Какие вопросы вас интересуют, что привело в храм Божий?
- Хочу попытаться познать Бога, если получится. О нём не знаю практически ничего, хотя и прожил 62 года на белом свете. С чего начать?
- Познавать Бога конечно лучше с рождения. В вашем же возрасте начинать восхождение к нему даже почётно и достойно. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Начинать надо со Слова Божия, и уже от него не отходить. Только читать Писание, особенно впервые, необходимо не в смятении, а в душевном покое и умиротворении. Когда достигните этого состояния, тогда и берите Библию в руки. Начинайте с самого начала, не торопитесь. Появятся вопросы, приходите к нам за разъяснениями, с удовольствием поможем. Ещё один совет - не ознакомившись со всем Писанием, не читайте никакие побочные пояснения  и разъяснения к нему, это только повредит. Слово Божье само найдёт место в вашем сердце.

К советам священника Константин отнёсся серьёзно. Приобрёл Библию большого формата, с крупным шрифтом и приступил к изучению. Начал с оглавления. Выяснил, что Писание состоит из двух главных частей – Ветхого Завета и Нового Завета. Каждый из них включает в себя множество книг разного авторства. Причём христиане признают обе части, а иудеи только первую.
Для ясности провёл аналогию с армией. Скажем, Общевоинские уставы обязательны для всех вооружённых сил, а Боевой устав Сухопутных войск только для мотострелков, танкистов и десантников. Попытался развить аналогию, запутался совсем, бросил, стал просто читать.
 Продвигался с трудом, когда начал что-то понимать, наткнулся на несовместимое. Шестая Моисеева заповедь, данная ему Богом, гласит: «Не убивай», ясно и понятно, тем более логично и приемлемо. Но в этой же книге Бытие, главе 32, стихе 27: «И он сказал им: так говорит Господь Бог Израилев: возложите каждый свой меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего».
 Непостижимо! Иваныч таращил глаза в текст, перечитывая ещё и ещё. Наконец понял, что недолго и свихнуться, вставил закладку в книгу и поплёлся в церковь.

Василий внимательно выслушал оторопевшего от непонятки пенсионера и в течение получаса озвучивал пространные пояснения. После которых Константин понял только одно, что кто-то из них идиот. Тем не менее, следуя своему принципу последовательности, продолжил изучение Библии.
Через месяц добрался до Евангелий, текстово-смысловое восприятие упростилось, пока не наткнулся: "Если я свидетельствую сам о себе, то свидетельство мое НЕ есть истинно" (Иоанна 5:31) "Если я и сам о себе свидетельствую, свидетельство мое истинно" (Иоанна 8:14). И это у одного автора, чуть ли не на соседних страницах!

Выслушав недоумение по этому поводу, Его преподобие Василий покраснел и побелел одновременно, а в ответ лепетал нечто несуразное, как двоечник у доски.
Дальше, не лучше. Оказалось, что к гробу господню пришло женщин: у евангелиста Иоанна одна, у Матфея две, у Марка три, а уж у Луки и того более. Причём каждый из них руководствовался в писании Духом Божьим! Куда же смотрели Вселенские соборы христианской церкви, утверждавшие содержание Библии?

Ну и уж добило бедного чтеца ветхозаветное: «перелом за перелом, око за око, зуб за зуб; как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать.» /Левит 24:20/, полностью противоречащее утверждению Христа в Нагорной проповеди: «А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую;»/Матфея 5:9/.
Прочитав это, в церковь за разъяснениями Иваныч уже не пошёл. Аккуратно поставил Библию в книжный шкаф, вздохнул и неумело перекрестился. Не могли таинства Писания уместиться в голове профессионального военного, хоть и отставного, а до сердца они достучаться не сумели, там жило горе.

Оставался в активе телевизор, да недавно освоенный компьютер с интернетом.
Заинтересовался своими корнями по мужской линии Курковых. Оказалось, что его дед Фёдор, воевал ещё в Первую мировую, дослужился до подпрапорщика. А в Великую Отечественную, уже в возрасте, пошёл с первых дней добровольцем, да так и сгинул осенью 41-го в Киевском котле.
 Прадеда Егора призвали на русско-японскую войну. В сражении под Мукденом был тяжело ранен, впоследствии скончался в госпитале.
Прапрадед Тимофей участвовал в освобождении болгар от исманского ига. Летом 1877 года при осаде Плевны фельдфебель Курков получил ранение в голову и вскоре помер от потери крови.
 Прапрапрадед Алексей, участник Крымской войны, в октябре 1854 года погиб под Балаклавой.
На этом свои исторические изыскания Константин прекратил, уж больно трагично заканчивали свои дни его прямые предки. Единственное, что они успевали, так это оставить мужское потомство … а его сын не успел, военная линия родословной Курковых прерывалась.

Константин ещё раз тяжело вздохнул и глубоко задумался. На протяжении полутора столетий его пращуры ложились костьми на полях сражений. Да и у него самого ранение и контузия. За что все они погибали? За что рыдали вдовы, из-за кого сиротели дети? Почему страдали и умирали миллионы?
За политические амбиции венценосных и облечённых властью субъектов, для которых эти самые миллионы, просто статистика? За их территориальные аппетиты? За неумение между собой договориться? Почему должны умирать их подданные зачастую не разделяющие взгляды своих правителей, или просто оболваненные пропагандой. Умирать сами и убивать себе подобных, таких же мирных земледельцев, рабочих, интеллигентов. Подобных себе тружеников, у которых общего гораздо больше, чем несовместимых противоречий. Которые могли бы дружить, дополняя и обогащая друг друга, а не убивать себе подобных, получая за это награды, зачастую посмертно.

Ответы на все эти вопросы старый солдат не находил. Поэтому снял со стены гитару, прошёлся аккордом по струнам и, глядя на фотографию сына, тихонечко запел:

Один солдат на свете жил, красивый и отважный,
Но он игрушкой детской был, ведь был солдат бумажный.
Он переделать мир хотел, чтоб был счастливым каждый,
А сам на ниточке висел: ведь был солдат бумажный.

Он был бы рад в огонь и в дым за вас погибнуть дважды,
Но потешались вы над ним, ведь был солдат бумажный.
Не доверяли вы ему своих секретов важных, а почему?
А потому, что был солдат бумажный.

А он судьбу свою кляня, не тихой жизни жаждал,
И всё просил: «Огня! Огня!» забыв, что он бумажный.
В огонь? Ну что ж, иди! Идёшь? И он шагнул однажды,
И там сгорел он ни за грош: ведь был солдат бумажный.*(5)            

 
Последние звуки аккордов вместе с грустными словами растаяли в пространстве. Бардовская песня, родившаяся более полувека назад, по своему философскому содержанию актуальна и ныне, и тысячу лет тому назад. Мы, народ, армия - это бумажные солдатики, которых совсем не жалко спалить в горниле войны, а перед этим воспитать, чтобы «Нe тиxoй жизни жaждaл. И вce пpocил: oгня, oгня.»  А «вы», это власть предержащие, которые даже не посвящают массы подданных в свои тайные планы, а просто посылают на бойню, убивать друг друга. Причём мы делаем это с радостью: «Oн был бы paд - в oгoнь и в дым, зa вac пoгибнyть двaжды». Кроме того считаем, что это во благо: «он пepeдeлaть миp xoтeл, чтoб был cчacтливым кaждый». А они (вы), за это ещё и презирают нас: «нo пoтeшaлиcь вы нaд ним», видимо за нашу глупость.

Иванычу от песни взгрустнулось ещё больше, навалилась тоска и безысходность. Он подошёл к письменному столу, выдвинул средний ящик и достал из глубины, благородно отливающий воронёной сталью, именной наградной ПСМ*(6). Потом приблизился к окну, взглянул на голубеющее небо, улыбнулся и сказал сам себе: «Хрен вам всем, в ухо, в грязное, поживём ещё, я же СОЛДАТ!»


*(1) – Главное разведывательное управление ГШ ВС СССР.
*(2) – Часть спецназа ГРУ, шифровалась в Афганистане как отдельные МСБ.
*(3) – Московское высшее военное командное училище им. Верховного Совета РСФСР. Выпуски которого по традиции производятся на Красной площади.
*(4) – Спущенные с выше.
*(5) – Булат Окуджава «Бумажный солдатик».
*(6) – Пистолет самозарядный малогабаритный, генеральский аналог ПМ-а.

Вильнюс, 24 февраля 2017 года.


Рецензии
Понимаю героя.
Спасибо за серьёзную прозу, Александр.
С уважением, до новых встреч,

Марина Клименченко   29.06.2018 12:59     Заявить о нарушении
Навеяно и личными мотивами.
Благодарю за внимание, с расположением,

Алексас Плаукайтис   29.06.2018 20:35   Заявить о нарушении
На это произведение написано 13 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.